Верный путь

В этот раз очнулась я не в комнате, а в темном нечто. Да, именно так. Вокруг не было ничего, просто темнота. Но сразу же поняла, что нахожусь не в моей реальности. Моя правая рука онемела, только при движении чувствовалось, что она вообще есть. Такое со мной уже бывало, когда встречалась с дедушкой в моем подсознании. Я пошла вперед, надеясь выйти из этой ужасной темноты. Как вы думаете, куда же пришла в конце моего путешествия? Да, никуда. Может, я вообще не шла, а стояла. Рядом вдруг раздался смех, а через секунду затих. Он сменился на вой, а тот в свою очередь тишиной. Так повторялось еще очень много раз. Упав, зажала уши руками. Мне стало так страшно, что я была готова умереть, лишь бы не быть тут. — Входи, Гвендолин Шеферд. Ты узнаешь, для чего был весь этот балаган. Откроешь одну тайну, которую от тебя хотели скрыть, девчушка. Входи, иначе умрешь, — прохрипел мужской голос откуда-то сверху, чем напугал меня еще больше. Передо мной появилась огромная деревянная дверь, украшенная какими-то надписями. Мне ничего не оставалось сделать, кроме как войти в нее, так как совсем рядом вновь раздался вой. Попала я светлую комнату, пожую на мою в доме Монтроузов. Можно сказать это она и есть. Пока осматривалась вокруг, появилась девочка. На вид ей было лет пять. Голубые глазки, милая улыбка, ямочки на щеках, золотистые волосы, а одета она была в белоснежное платье. Этот вид делал ее похожей на маленького ангелочка, если бы не одно но. В руках она держала окровавленный нож. — А я хотела тебя убить. Но, увидев твой растерянный взгляд, передумала. Живи, разрешаю, — мило улыбалась эта тварь, направляя нож на меня. Отшатнувшись назад, пыталась найти выход. Девчушка рассмеялась и убрала нож. — Не бойся, Гвендолин. Еще не время это делать. А вот если ты поиграешь со мной, я расскажу тебе один секрет. Твой ответ, Гвенни. — Да, — прошептала я, боясь ответь по-другому. Комната наполнилась всевозможными игрушками. По ощущениям мы играли около часа, прежде чем Память, так зовут девочку, начала рассказ. Память — это мое сознание, то есть она — это я. Оказывается, у нее была семья: мама, папа и брат. Хотя она и выглядит как маленький ребенок, но на самом деле ей столько, сколько и мне. Они жили счастливой жизнью, пока я не совершила свой первый прыжок в прошлое. Родные Памяти исчезли, а она оказалась запертой в этой комнате. Так же она рассказала, почему оказалась в крови и ножом в руках. Однажды ей удалось прорваться сквозь двери. Но она быстро вернулась назад, но уже с ножом в руке. Ей просто воткнули его в ладонь и втолкнули в комнату. На этом повествование закончилась, а Память подняла голову и прислушалась к чему-то. — Пришло время, Гвендолин. Ты не вспомнишь об этом разговоре, но будешь знать, что он был. Для начала поговори с твоим отцом, но только не с Полом, а с Николосом. Ты знаешь не всю правду о своих родственниках. Тебе предстоит еще много узнать. Ты уникальная девушка, но тебя не должно было быть вообще. Ты не должна была родиться, но в твое существование вмешалась магия. А если быть точнее магия ворона. Она не только дает возможность видеть призраков, но и дарует жизнь ее обладателю. Она может вернуть человека с того света, дать новую жизнь. Два раза, и ты, Гвендолин, использовала оба. Магия выбирает носителя сама, и ты чем-то заинтересовала ее. Свое предназначение узнаешь позже. Гвендолин, и еще одно. Через пять лет что — то измениться. Ты совершишь свой последний прыжок, так уготовлено тебе судьбою. — А потом? — взволновано спросила я, понимая, к чему она ведет. — Ты умрешь, Гвендолин, — тихо закончила она и пропала. Но не только девчонка исчезла, а исчезла и игрушки, и комната. А я провалилась в глубокую яму. Пробуждение мое было, мягко говоря, болезненным. Голова разрывалась на части, а грудная клетка была словно в тисках, похоже пару трещин я все-таки получила. Права была Гленда, когда говорила, что у меня две ноги левые. Это же надо было запутаться в собственных ногах и упасть с лестницы. Как я с моей «везучестью» еще дожила до шестнадцати лет? Честно, не знаю. Поднявшись на четвереньки, попыталась встать. Голова закружилась, и опять оказалась на полу. Черте что происходит. Повторила попытку, но на этот раз не вставала, а поползла к стене. Там уже еле-еле поднялась на ноги и пошла на кухню. В комнате никого не было. Вздохнув, подошла к холодильнику, чтобы взять сока, но остановилась, увидя записку. <i><i></i>« Гвендолин, меня вызвали на работу. В центре что-то случилось. Звонила мама и сказала, что они с Лесли задержаться местном театре, там проходит подготовка ко дню независимости. Все мы будем поздно. Если хочешь куда-нибудь выйти, ключи на тумбочке в прихожей. С любовью, Оливер»</i> Ясненько. Значит вечер у меня свободный. Но хочу ли я куда-нибудь идти? Хочу ли окунуться в воспоминании. Я была с вами не совсем откровенна, когда говорила, что была здесь последний раз в пять лет. Была на похоронах матери Николоса в семь, на восемнадцатилетие Фелисити в девять. Конечно, этот городок изменился за двенадцать лет, но воспоминания о нем нет. Он забрал всех, кто был мне дорог. Но могу ли я винить город, если виной всего случившегося являются люди? Скорее всего, нет. Поднявшись наверх, переоделась в джинсовые шорты и майку. Хотя на улице собирался дождь, и было холодно, но я не стала брать кофту. А уже через несколько минут топала по тротуару. Куда шла, не знала. Просто брела и вспоминала детство. Вот лавочка, где мы с папой любили есть морожены, так как мамы не разрешала мне его есть вообще. А на этом повороте я не успела затормозить на велосипеде и разбила коленку. Зайдя в старый парк, села на лавочку и расплакалась. Господи, сколько же воспоминаний. Сквозь слезы наблюдала за людьми: на площадке играли детки, а их мамы сидели и болтали о чем-то; а вон в той большой компании узнаю своих старых подруг. Мы с ними общались даже после того, как уехала с Кэнтарбари. Звонки, переписки, видео звонки, все это было, но потом резко прекратилось. Мне было больно, я злилась, но потом поняла, что мы все просто выросли. В то время уже была знакома с Лесли, но не дружила с ней хорошо. А после этого происшествия стали не разлей вода. — Знакомые все лица. На, держи, — пробормотал кто-то сзади меня, а потом протянул платок, — каждый раз, когда мы встречаемся, Гвендолин, ты плачешь. Правда ты в первый раз еще и умереть хотела. — Барри…- ошеломленно произнесла я, боясь смотреть ему в глаза. — Но разве ты не должен меня… — Ненавидеть? Хотеть твоей смерти? Брось, плакса. Я не мой отец, который всех ненавидит. Он выбрал свой путь. Это ты должна не хотеть видеть меня, но ведь не прогоняешь. Ребят, знакомьтесь, это Гвендолин. Я вам о ней рассказывал, — весело щебетал парень. Он как большой ребенок, хотя я не знала ничего о нем. На вид ему можно дать лет девятнадцать — двадцать, рост выше среднего, шатен, волосы находятся в беспорядке, словно он их не расчесывал сегодня, большие голубые глаза обрамлены длинными пушистыми ресницами, а когда он улыбается, на щеке появляется милая ямочка, делавшая его еще больше похожим на ребенка. Интересно, чем он занимается? Он высокий, но не играет в баскетбол или волейбол: телосложение не спортивное. От него несет запахом больницы, неужели он доктор? Ну, или по крайне мере лаборант. — Анализируешь, Гвенни? Много узнала? Хочешь, угадаю, где ты будешь учиться? В частной школе Кэнтарбари, — после последних слов, я удивленно посмотрела на него. Как он догадался? Ведь могла просто переехать и поступить в местную школу. — Да не пугайся ты так. Я тоже являюсь учеником этой самой школы. Только я выпускник, а ты новичок. Все поймешь, когда прейдешь в августе. А сейчас я представлю тебя своим друзьям. А то мы и так злоупотребляем их терпением. Их было трое. Две девушке и парень. Кэти, Люси и Стайлз. Кэти была зеленоглазой брюнеткой маленького роста. Кукольные черты лица, приятный голос, но больше ничего интересного в ней не было. Ах, да, она компьютерный гений и влюблена в Стайлза. Последнее было отчетливо видно по ее поведению. Скажи по правде, Стайлз отвечал ей взаимностью, но и он и она были очень скромными, чтобы признаться друг другу. Если я вольюсь в их компанию, то обязательно попробую свести их. Стайлз Брайн был веселым пареньком. Черные волосы, высокий, карие глаза, и ямочки на щеках. Последнее делало его чем-то похожим на Барри. А вот Люси мне не очень понравилась. Даже не она, а ее взгляд. Холодный и злой. Но когда она смотрит на Барри, ее взгляд кардинально меняется: теплее, появляется искорки радости и преданности, делая ее похожей на собаку. Но хватит описывать их. Барри и Кэти предложили прогуляться с ними, но я отказалась. Не хочу портить любовную идиллию этих парочек. Уже заметно похолодало. И надо бы идти домой, но ноги сами привели меня к кладбищу. Идя межу ровных рядов могил, задумалась о людях, лежавших в земле. У них были свои планы на будущее, семья, карьера, и все оборвалось в один миг. Они боялись смерти? Или это произошло внезапно, и они ничего не почувствовали? Остановилась у могилы папы. А боялся ли он смерти? Ждал ли ее? — Привет, пап, — тихо поздоровалась я, — как ты? Прости, что не приходила сюда раньше. У мамы все хорошо, и у Ника тоже. Знаешь, а у тебя есть настоящая дочка, Кэролайн. Она очень похожа на тебя. Пап, покажись, — шептала я, сдерживая слезы. Последний раз видела его и его призрак двенадцать лет назад. Больше он никогда не появлялся в моей жизни, и, похоже, не появиться. Упав на могильную плиту, зарыдала. Почему Бог забирает самых лучших? Хотя он не был моим настоящим отцом, но Николос воспитал меня, научил различать добро и зло. Вдруг услышала взрыв неподалеку, и столб пламени вознеся к небу. Не думая, подорвалась и побежала к полыхающему дому. Слава богу, бежать было не далеко. Откуда-то с верхнего этажа раздавались крики и детский плач. Толпа зевак стояла и снимала видео на свои телефоны, но никто не ринулся помочь людям внутри. Рассвирепев, бросилась в толпу, пытаясь пробраться к дому. Я потом об этом пожалею еще, но бросилась в открытую дверь. К счастью, ошиблась, и кто-то еще бросился помогать несчастным. — Сюда! На помощь! Мы в ванной! Вторая дверь слева. Она закрылась, — кричали сверху. И тут я действительно испугалась: кричал маленький ребенок. Вбежав на второй этаж, нашла нужную комнату. — Маленький, отойди. Сейчас я попробую выбить дверь, — крикнула я, налегая на дверь. Один раз, второй раз. Ничего не получалось. Наконец едкий дым начал заполнять этаж, а жар от огня чувствовался кожей. Буквально. Разогнавшись, налетела на нее всем своим весом. И случилось чудо: дверь вылетела, не выдержала напора и упала. Поднявшись на ноги, увидела, что на меня смотрят две пары испуганных глаз: мальчика и девочки, совсем еще грудничка. — Успокойся. Я пришла вам помочь. Ты же мужчина, да? Я возьму тебя на ручки, а ты крепко-крепко держи свою сестренку. Понял? — говорила очень быстро я. Не знаю почему, но чувствую, что скоро что-то произойдет. Подняв на руки детей, быстрым шагом спустилась вниз. В дверях на улице встретила спасателей, которые забрали девочку, но мальчонку держала очень крепко. Как только мы отошли от дома на пару метров, случился новый взрыв, куда более мощный, чем первый. Ударная волна сбила меня с ног. Упала, прикрыв собой ребенка. Пусть это скорее все закончиться. Прошу! Чьи-то сильные руки подняли меня на ноги. Малыша хотели взять, но я вцепилась в него очень крепко. — Гвенни, отдай. Солнышко, все закончилось, — говорил до боли знакомый голос. Мои глаза пытались сфокусироваться на говорящем, и, наконец, понять кто он. Оливер. Это был мой папа. Разжав руки, отдала мальчика медикам, а сама разрыдалась на плече папы. Жалкая плакса. — Мисс, пойдемте с нами. Мы должны проверить вас, прежде чем отпустить, — чужие руки оторвали меня от Оливера, и отвели в машину скорой. Врач задавал вопросы, а я честно отвечала на них, ничего не скрывая. Вокруг все суетились, кричали, бегали. Тут подъехала машина, и оттуда выбежала женщина. По ней было видно, что у нее самая настоящая истерика. Как оказалась, это была мать этих деток. Из дома вынесли два тела. Отвернувшись от них, смотрела на дорогу. Господи, кто это. Неужели из-за этих ублюдков могли пострадать детки. Через десять минут подъехал мистер Гор. Перекинувшись с папой пару слов, Майкл подошел ко мне. — Милая, пошли. Я отвезу тебя домой, — ласково проговорил парень. Выслушав последние указания врачей, повел меня к машине. — Гвендолин, как же ты напугала меня. Взрыв в этой местности большая редкость, так что я удивился. А как узнал, что ты кинулась в горящий дом, приехал, как только смог. Ты героиня, Гвенни, — говорил Майкл, чем убаюкивал меня. От его монотонной речи хотелось спать. Видимо в таблетках, что дал врач, было снотворное. Прости, Майкл, но сегодня мы не поговорим. А вскоре я просто заснула. Какой же все-таки длинный день.