Верный путь

Приходить в себя было трудно. Даже очень. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Что ж, привет, мое родное чувство. Что-то за последний год я часто попадаю в неприятности, чертова проснувшаяся способность путешествовать во времени. Не паникуй, Гвенни. Открыв глаза, увидела белоснежный потолок. Я даже не удивлена, что нахожусь в больнице. Похоже, моя «везучесть» родилась раньше меня. Но мы отвлеклись. Палата была усеяна цветами и мягкими игрушками. Разве я так долго провела тут? У меня же был обычной обморок… Попыталась подняться, но моя несчастная голова не дала мне этого сделать: она попросту закружилась. Я откинулась назад со стоном. Господи, за что мне это? Конечно, я могу жалеть себя долго, но надо разбираться в происходящем. Я же вроде изменилась (ключевое слово вроде). Начнем с того, что помню разговор с нечто. Я должна поговорить с Ником, моим отцом. Но он никогда не появлялся для разговора со мной. Эта задача для меня просто невыполнима. Второй немало важный момент: что там была за тьма? Она манила меня, а в конце поглотила. Ох, вы же знаете. Скорее всего, даже больше меня. Но самое странное, что у нас был уже разговор с той странной девочкой. Точнее так подсказывает моя интуиция. А я ей привыкла доверять. Вызвала медсестру, нажав на кнопку. Но через минуту, пять, даже и через пятнадцать никто не пришел. Горло ужасно першило, хотелось пить. Нет, да что они позволяют. Я тут лежу вся такая больная, а они не удосужились даже взглянуть на меня, может, умерла уже. Как любил говорить настоящий Оли: « Акула, которая не плавает, тонет». Как говорила Фел, эту фразу ее муж привез из России, и она помогла ему выжить. Так что, тряпка, руки в ноги и пошла искать персонал. Встала, конечно, не с первого раза. НО встала. В коридоре было темно и даже холодно. Пока я шла, никого не было, что довольно странно, ведь времени было всего шесть вечера. За стойкой регистрации тоже никого не было. Бред! Где все люди? — Ау! Помогите! — крикнула я из последних сил, прежде чем упала на пол. Больно. Чьи-то сильные руки подхватили меня, а в нос ударил запах знакомых духов, — папочка… — Ха, не думал, что я похож на папочку. Впредь буду более предусмотрительней, малышка, — прошептал под нос Миллер, но я услышала. Или мне послышалось? — Мистер Миллер? Дэн? — неуверенно прошептала я. Привидеться же такое может? Правда? — Да, Гвенни, успокойся. Все в порядке. — Что произошло? Почему я здесь? — парень взглянул на меня как-то обеспокоенно. Морщинки залегли в уголках его глаз, а кулаки резко сжались, что причинило мне огромную боль. Что происходит? Но Миллер не отвечал, даже пальцы не разжал, хотя думаю, он должен быть понять, что делает что-то не так: моему пыхтению позавидовал даже ежик. Мы долго сидели в тишине, руку ужасно пекло, пока во взгляде мужчины что-то не изменилось. Он медленно разжал пальцы, а потом поспешно отошел к окну. — Пить. Дай мне пить! — жалобно прошептала я, задолбавшись ждать хоть что-то от него. Миллер вздрогнул, и ушел. Мило. К счастью, он вернулся достаточно скоро, а в руках он нес воду. Воду! Я, наконец, смочу горло. — Гвенни… Гвендолин, сегодня 27 сентября. А теперь соберись с мыслями. Ты была в отключке месяц. Занятия начались, наша группа практически сдружилась, не хватало только тебя и Викки… — Что? Что происходит? Дэн, ответь, — закричала я, а потом закашляла. Боже, как же у меня болит горло. — Тише! — закричал он на меня, — закрой свой чертов рот. Вы и так наломали дров за этот месяц. Сейчас ты будешь хорошей девочкой и ответишь на мои вопросы. Просмотрев твою карту, я заметил, что это не первый раз попадаешь с такими серьезными травмами. А сейчас, мисс Шеферд, ты расскажешь мне все. И не бойся, твои секреты никуда не уйдут: мы заключим договор. И, Гвендолин, под словом «всё» я имел в виду твою историю с самого начала. Начинай! — резко сказал он и тяжело посмотрел на меня. Ну, я и начала, как и просили. Только вот рассказ без истории моих настоящих родителей был бессмыслен, потому что именно они заварили всю эту кашу. Где-то в подсознание всплыло, что я не должна была родиться. Это мысль проскочила так быстро, что это, скорее всего, просто игра моего больного воображения. Я знала, что говорить об этом нельзя, но соврать Миллеру не могла, и будем честны, не хотела. Я уже задолбалась скрывать все в себе. С родными и друзьями не поговоришь о своих чувствах. Уже поняла, что вся их «любовь» лишь слова. Возможно, я думаю предвзято, но мне можно. Сколько же я натерпелась за последний год. Ни одна девчонка не смогла бы такого перенести. По мере нарастания повествования моей истории в глазах Дэна появлялось все больше жалости. Не смей жалеть, слышишь, не надо. Я сильная, справлюсь со всем. Было странно рассказывать все постороннему человеку, но чувствовала, что я поступаю правильно. Миллер — это человек, который сможет меня защитить, прежде всего, от самой себя. Я это чувствую. Я это знаю. Дэн был скуп на эмоции, лишь изредка задавал уточняющие вопросы. По его мимике было сложно сказать, о чем он думает. — Хмм… Гвендолин, это сумасшествие. Но ты говоришь правду. А еще, мы не ошиблись в тебе. Думаю, пора рассказать мою историю. Твоя группа ее уже знает. Наверное, твой главный вопрос: почему тебя взяли в академию. Ты сама ответила на этот вопрос, да и я говорил. Ты — уникальна. Человек, который видит призраков. А ведь такое не часто увидишь. Так вот вас всех собрали для засекреченной правительственной программы, у которой две цели. Первая задача — найти таких же, как вы, а вторая — защитить от опасности. Знаешь, ведь вы хороший товар на черном рынке, все хотят иметь личную игрушку со способностями. А нет, их три. Третья — развить ваши способности, чтобы вы могли помогать нам решать важные проблемы. — Мы подопытные зверушки? — невесело усмехнулась я. Да уж, перспективы не из самых лучших. — Да, Гвендолин, это так. Не вижу смысла скрывать это. Сейчас мы обсудим некоторые моменты, а потом ты отдохнешь, — как отстраненно проговорил парень. Что с ним такое? Куда делся его задор, который присутствовал при каждой нашей встречи? Миллер озвучил все правила. С некоторыми была согласна, а с некоторыми нет. Мне нельзя было выходить одной в город, нельзя рассказывать о том, что мы делаем, нельзя общаться с родными в будние дни. В общем, много этих «нельзя», но в этом есть и куча плюсов. А главный из них заключается в том, что я смогу помогать людям. Настолько устала слышать, что я бесполезное создание, что не пропущу этот замечательный шанс доказать обратное. Сказав, что придет в день выписки, Миллер ушел. И я снова осталась одна… Меня выписали ровно через шесть дней. Все это время я занималась предметами, которые пропустила. Долгов было нереально много, но как объяснял куратор, спрашивать меня не будут, только проверят наличие, что намного облегчает мне задачу. И да, единственными посетителями моей скромной обители были медсестра, да врач. Родителей не пустили, даже по телефону не дали поговорить. Что за ерунда! Они живые люди и имеют права знать, что их ребенок жив и более ли менее здоров. Сколько я не билась, но ничего не выходило. И я смирилась, потому что другого выбора у меня е было. Дэн появился на пороге моей палаты при полном параде: белая рубашка, обтягивающие черные штаны, туфли. Образ дополняли солнечные очки, обаятельная улыбка и кобура на поясе. Какой образ, спросите вы? Горячего. Сексуального. Мачо. Господи, Дэн, одевайся так чаще, и я вычеркну тебя из списка своих заклятых врагов. — Приивет, моя хорошая, как ты себя чувствуешь? — ласково проговорил парень. Но я ничего не успела ответить. — А, в общем, не важно. Ты отдохнула, теперь за учебу. Нет, мы не поедим к твоим родным. Это запрещено, прости, — грустно закончил куратор. Я это понимала очень хорошо, даже улыбнулась, но из-за слез, катившихся по щекам, выглядела жалко. Дэн подошел ко мне и обнял. Спасибо, чувак, но не стоит. Я справлюсь с этой слабостью сама, по — крайне мере должна хотя бы попытаться. Пока парень заполнял бланки у стойки регистрации, рассматривала людей. Люди — это те же самые муравьи. Носятся туда-сюда с таким важным видом, что становиться противно на них смотреть иногда, но есть и те, на лицах которых было отчетливо видно горе. Бедные. Надеюсь, я смогу вам помочь в будущем. Хотя кому нужны мои способности? Кому они полезны? Неожиданно я услышала до боли знакомый голос на улице, когда кто-то открыл дверь, и вот честно, не хотела этого делать, но мои ноги сами по себе понесли меня в ту сторону. — Олиии…- закричала я, что есть силы. Папа резко повернулся и побежал в мою сторону. Папочка. Родной мой. Как же я соскучилась по тебе! Сильные руки отца крепко обняли меня и прижали к себе так, что было трудно дышать. Люди, обнимашек вам. Видимо кто–то сильно переживал за меня. — Ребенок… Гвенни, малышка, я скучал по тебе…мы скучали. Я чуть с ума не сошел. Никогда, слышишь, больше никогда так не делай, — голос папы все время неосознанно переходил на шепот, а иногда срывался на крик. Видно, что он нервничает, что не может подобрать нужных слов, а просто жадно вглядывается в моё лицо, пытаясь запомнить или выяснить что-то. — Папочка, — прошептала я, боясь, что кто-то может услышать эту правду. Мы так и простояли бы в обнимку, если бы какой-то идиот, в нашем случае мой заклятый враг, не выдернул меня из родных объятий. — Твою мать, Шеферд, ты, что дура? — закричал этот «мачо» на меня. Ох, моя попа чувствует, что сейчас что-то будет. — Рот закрой! — прошипел папа. Вау, не знала, что он так может. — Мужик, шел бы ты лесом. Этой девчонке шестнадцать лет. Она находиться под моей опекой. Отвали, — ой, дурак. Я, честно, пыталась влезть в их разговор, но куда мне против двух представителей сильного пола, меня просто вытолкнули из их маленького мирка, когда попыталась встать между ними во второй раз. — Оливер, Дэн, успокойтесь, прошу! На вас люди смотрят, — чуть ли нее плача проговорила я, в надежде, что они успокоятся. К счастью, это случилось. Куин опять прижал меня к себе, но в этот раз он гладил меня по голове, пытаясь успокоить. Чертовы слезы. Чертов мир. — Оливер? Куин? Вашу жену зовут Фелисити? — ошарашенно пробормотал Миллер, наконец — то поняв, что к чему. После кивка папы, который, к слову, удостоил его всего лишь презрительным взглядом, Дэн продолжил уже не так уверенно. — Простите, сэр. Мне жаль, что вы услышали от меня столь неприятные высказывания в адрес вашей дочери и вас лично. Да, я знаю все. Я был не прав, когда говорил эти мерзкие слова. Но, мистер Куин, она нарушила правила… — Формально, нет, — грубо перебила я, — мне запрещалось встречаться с родными в будние дни, но они встретили меня, а не я. — Я не видел дочь больше месяца, так что мне плевать на эти ваши правила. Не стоит мешать этому, парень. Когда у тебя будут дети, ты поймешь, — как-то грустно проговорил папа, а потом ласково посмотрел на меня, — малышка, я рад, что увидел тебя. Мама будет тоже рада узнать, что с тобой все в порядке. Кстати, с ней и ребятами все хорошо. Гвенни, мы ждем тебя на выходных. Пока, ребенок, — Оли поцеловал меня в щеку, а потом быстро удалился. Как же тяжело было на это смотреть. Я понимала, что необходимо и ненадолго, но что-то не давало мне покоя, какая-то тревога засела внутри. Она настолько возросла, что я даже хотела окликнуть отца, так как посчитала, что это связано с ним, но одернула себя. Когда мы подходили к машине, телефон Миллера ожил. Посмотрев на экран, Дэн напрягся, а потом открыл дверь и запихнул меня туда. Сердце пропустило удар. Все. Это наступило. В машине стало холодно, а на водительском сиденье появилось приведение. Это белое человекоподобное существо смотрела на меня, и что-то пыталось сказать, но потом появилось второе существо, и они исчезли. Это было очень странно, настолько, что я не отреагировала на возращение Дэна. На протяжении всего пути он пытался мне что-то вбить в голову, будем честны, мне было плевать на это. «Ты сама приблизила беду!» — крутилось в моей голове. Неужели этот случай в машине первый признак этого. Что же будет дальше? — Надеюсь, ты ожила. Сейчас ты исправишь одну из своих ошибок. Мы спустимся к Викки, она звала тебя к себе, — он замолчал, но потом кивнул каким-то своим мыслям, и продолжил. — Сегодня она как с цепи сорвалась. Кричала, кидалась на людей, чуть не сломала и все время звала к себе. Нет, это было и раньше, но такое никто не видел. Пошли. И мы пошли. Видима была перемена, потому что на улице было довольно много человек, и наше появление не осталось без внимания: все уставились на нас, а Лесли, которая тоже была среди учеников, хотела подойти ко мне. Слава Богу, ее отвлек Барри. Ребятки, как же я соскучилась по вам. Понимаю, что вопросов будет много, поэтому как можно дольше буду откладывать эту нашу встречу, пока не придумаю какие-то вразумительные ответы, ну или пока сама не разберусь в происходящем. Мы зашли в больничный блок, который находился в подвале академии. Если делать выводы из того, что я увидела, то можно понять, что данные помещения основанные намного лучше и современнее, чем в той же самой больнице. Отсюда возникает вопрос: почему же меня держали не тут, а в местном отделении. Надо запомнить его, так как сейчас не время, да и не место. Чем ближе мы приближались к палате, тем не многолюднее становился коридор. Сейчас все измениться окончательно, ведь неспроста из-за прикосновения Викки выпала из реальности на достаточно долгое время, а сейчас она для чего-то хочет меня увидеть. Мы остановились у палаты номер 13. Как символично, неправда? Из-за двери слышались крики, точнее кричали одно — мое имя. Когда мы вошли, все прекратилось. Это было настолько резко, что наступившая тишина больно ударила по ушам. На меня смотрела худая бледная девушка с растрёпанными волосами, но больше выделялись глаза: их нездоровый блеск был виден даже отсюда. Эта картина была ужасна еще и из-за того, что на стенах было написано слово « смерть». Бедная девочка, что же мы с тобой натворили. Встав с колен, Викки пошла ко мне, хищно улыбаясь. — Ты? Ты пришла. Она пришла, — прошептала девушка куда-то в пространство, — я рада. Это сводит меня с ума. Я должна сказать, иначе ты совершишь ошибку, которая повлечет за собой гибель, в первую очередь твою собственную. Гвендолин, ты станешь перед выбором выбрать темную или светлую сторону. Твой путь — путь страданий. Ты — не свет, ты не несешь никакой пользы для окружающих людей. Ты — ошибка, которую допустили твои родители. Оставайся темной, не трогай свет. Нееет, — закричала она. Слушая все ее слова, поняла, что она права. Ошибка, вот я кто в глазах многих людей. Дэн бросился к Викки, а еще через пару минут появились врачи. Я и тут лишняя. Весь мир потерял краски в тот же миг.