Сыграй со мной

      Я проснулась с мыслью, что сегодня мне надо разорвать какие-либо отношения с Луи. Я не знала, под каким предлогом это сделать, но одно я знала точно: я не хочу продолжать общение…       Или же боюсь? За несколько дней я успела привязаться к этому парню, но я никогда не хотела быть другом на день. А я знала, что с ним будет именно так; за ним столько девчонок бегает каждый день, и рано или поздно он пойдет на свидание с одной из них, забыв обо мне. Нет, уж лучше я быстрее забуду его, так будет легче. Я не готова пожертвовать старой дружбой только ради красавчика-футболиста, которого почти не знаю. И это мое окончательное решение.       Еще рано утром я пришла на поле, где никого не было кроме трех парней, которые сидели на трибунах и негромко смеялись. В этой небольшой компании я увидела Луи и была очень рада, что смогу сказать ему все и сейчас, а не оттягивать момент.       Я хотела помахать парню, чтобы он меня заметил, но Томлинсон увидел меня раньше, чем я успела поднять руку, и уже направлялся ко мне, оставив друзей сидеть на прежнем месте и смотреть на нас, что они, впрочем, и делали.       — Привет, — тихо и как-то рассеянно сказала я, спрятав дрожащие руки в карманы своей немного растянутой кофты.       — Ооо, я вижу, кто-то не в лучшем настроении, — протяжно сказал Луи и потрепал меня по голове в знак приветствия. — Слушай…       — Эмм, Луи…       — А?       — Извини, говори.       — Ты что-то…       — Ты…может...       — Лидия, все в порядке? — с какой-то тревогой спросил парень, и я поняла, что выдаю свое волнение, хотя должна быть равнодушна к тому, что собираюсь сказать.       — Да, — входя в роль, уже веселее сказала я. — Просто не выспалась, вот сейчас и не могу прийти в себя.       — Тогда, надеюсь, что я тебе подниму настроение. — Парень достал с кармана две какие-то ламинированные бумажки, которые уж больно были похожи на…       — Это билеты на финальный матч между сборными нашего города, — парень немного покраснел, или это мне так казалось, но говорил он слишком быстро и неуверенно. — Я подумал… Там играет моя бывшая команда, отличные ребята, и достать билеты очень трудно. Я буду сидеть как запасной, чтобы поддержать парней, и мне билет не нужен, я иду как игрок. В общем, будет круто, можешь позвать какую-нибудь подругу. Матч только через неделю, но я решил сказать заранее, всякое бывает.       — О, это действительно круто, — я, на самом деле, ужасно хотела пойти на этот матч; билеты достать просто нереально, а тут такой шанс, но я не для этого сюда пришла. Я должна сказать, что мне не хочется продолжать нашу дружбу. — Но, просто я, понимаешь, завтра ко мне приедет… парень. Да, мой парень, он уезжал, а сейчас приезжает.       — А, парень, — равнодушно сказал Луи, но на секунду мне показалось, что он расстроился. Я никогда не говорила раньше о своем парне, потому что его у меня нет на самом деле, а это только для того, чтобы Томлинсон ушел из моей жизни, и по себе знаю, что это самый эффективный способ. А он раньше и не спрашивал о парне, так что врать было не так уж и трудно.       — И я хотела бы побыть с ним весь день, — я врала очень хорошо и мой голос ни разу не дрогнул. — Мы давно не виделись, а это любимый человек, сам понимаешь.       — Да, можете ведь и вдвоем пойти на матч, — Луи говорил это легко и спокойно, как будто всегда знал о моем «парне», и неужели его это ничуть не расстроило? Нет, конечно же нет, по-другому и быть не могло.       — Он у меня не любит футбол, — боже, зачем я продолжаю врать. — И это очень хорошо, когда парень не помешан на какой-то игре, с ним легко, и я этому очень рада.       — И что же ему тогда нравится? — хмыкнул парень, показывая, что его эта новость только рассмешила.       — Машины, адреналин, драйв, гонки — вот что, — я хмыкнула Томлинсону в ответ. — Неплохое увлечение, не правда?       — Да, действительно, — от парня слышался один сарказм. — Только самый умный человек будет гоняться как угорелый на машинках, изображая из себя крутого мачо, даже не задумываясь, что дома его ждет девушка, но ведь главное, что это круто. Несомненно, отличное увлечение!       « … дома его ждет девушка», а интересно, буду ли я кого-нибудь ждать? Какой же бред я ему сказала! Ненавижу гонки, ненавижу машины, ненавижу врать. Луи был так прав, что все это глупо, но отступать уже было некогда.       — А можно без сарказма? — я пыталась сделать свой голос тверже и грубее. — Я не просила обсуждать моего молодого человека, так что от твоих комментариев в его сторону я откажусь.       — Ну, простите, как я смел плохо высказываться о вашем молодом человеке. Он же так крут, мечта, а не парень!       — Да ты ведь о нем ничего не знаешь! — я начала кричать на Луи, потому что мне не нравилось, что он говорит с упреком.       — А как я мог о нем что-то знать? — выпалил парень, и я уже открыла рот, чтобы вновь наорать на Томлинсона. — Ты же о нем не говорила, а я только сейчас узнаю, что…       — Ты ведь не спрашивал, есть ли у меня парень! Так в чем же проблема?       — Да мне все равно, кто там у тебя есть, — парень засунул руки в карманы, и я уже понимала, что наш разговор идет к концу. — Не понимаю, как с тобой можно нормально общаться.       — Ах, так? — я начала язвить Луи, но эти слова были действительно обидными. — Так не общайся, пожалуйста, зачем тебе какая-то ненормальная, если есть куча девушек, которые бегают за тобой каждый день. Зачем обращать внимание на какую-то помешанную на футболе, если есть помешанные на тебе. Как я только могла с тобой общаться?! Ты же самодовольный, эгоистичный и напыщенный индюк. Как же я жалею, что в тот день оказалась на поле и попросила тебя о помощи. Да о чем я только думала: такой кретин, как ты, не помог бы мне, потому что такие, как ты, думают только о себе. Зачем приходила, звонила, не понимаю. Так знай, что все это время я чувствовала себя виноватой, потому что из-за меня ты покалечил ногу, и я просто пыталась загладить вину, всего-то. Но теперь я вижу, что у тебя все хорошо, и с ногой все в порядке, так что я буду только рада, если ты уйдешь из моей жизни. Потому что уже на второй день нашего знакомства я увидела, какой же ты все-таки мерзавец.       — А я в первый же день, — я была готова к любой гадости с его стороны, — подумал, что встретил нормальную девушку: без тонны макияжа на лице, без огромных каблуков, а в кедах, не помешанную на моде, и ту, для которой не существует стереотипов.       Еще минуту мы стояли неподвижно. Все, что я сказала, было неправдой, а это просто для того, чтобы он запомнил меня, как нервную истеричку, потому что и я хотела запомнить его именно таким. В глубине души я надеялась, что его слова - это правда, но уже понимала, что все потеряно и не имеет смысла. Если у него и были какие-нибудь чувства, то они выветрились вместе с моей злостью и грубыми словами в его адрес. И только сейчас я поняла, почему так усердно старалась избавиться от парня; я начала к нему так сильно привязываться, что не смогла бы отпустить потом. Когда же я видела уходящую спину Луи Томлинсона, то только тогда осознала, что все кончено.       Вернувшись домой, я быстро забежала в свою комнату. Всеми силами я старалась не заплакать, но слезы уже стекали с моего подбородка, и я вытирала их уже мокрыми от соленой жидкости рукавами. Я не понимала, почему плачу, но понимала лишь одно — у меня были чувства к Луи, и именно поэтому я решила уйти от него, чтобы потом не было больно.       Я вернула дружбу, но потеряла… любовь? Можно ли было это назвать любовью? Ведь это было больше, чем привязанность. Мне нравилось играть с ним в футбол, хотя я прекрасно понимала, что он играет не в полную силу, мне нравилась его улыбка, а особенно, когда он смущался, мне нравились его глаза, и поэтому я не могла долго смотреть на него. Я обожала те мурашки, которые появлялись, когда Луи прикасался ко мне, и я навсегда запомнила тот поцелуй, которым парень успокоил мою истерику, но все это я потеряла по своей же воле. И как бы я хотела сказать правду о своих чувствах, но я слишком труслива. Я боялась каждого дня, когда мы встречались, потому что с каждым проведенным с ним часом я все больше влюблялась. Испытывал ли Луи все те чувства, которые полностью охватили меня? Я приподнялась с кровати, когда папа зашел в мою комнату и тихо прикрыл дверь. Это насторожило меня, потому что, как только мама хотела со мной поговорить, она сразу же отправляла ко мне именно папу, чтобы разведать обстановку, а потом подходила сама и начинала как всегда серьезный разговор.       — Опять мама послала? — я говорила спокойно и без злости, я не могу долго обижаться на родителей.       — Нет, — папа плюхнулся рядом со мной на кровать и продолжил говорить. — Я тут слышал, что ты помирилась с Камиллой.       — И где же ты слышал?       — У меня есть свои источники, — самодовольно сказал он, немного улыбнувшись. — Я рад, что у вас все хорошо.       — Ну, да…       — Слушай, а где тот паренек? — вопрос был наполовину утвердительным, и мне показалось это очень странным. — Футболист тот, Луи вроде, почему он не приходит?       — Не хочет и не приходит, — довольно резко ответила я и уже об этом пожалела, когда увидела грустный взгляд отца.       — Эх, я так и знал, так и знал!       — Ты о чем, пап? — я сразу поняла, что весь этот разговор он начал только для того, чтобы спросить о Томлинсоне, и меня это заинтересовало: какая ему разница, где этот идиот?       — Да я просто ляпнул…       — Пап! — мой требовательный тон заставил отца громко вздохнуть. — Что случилось?       — Да врун твой футболист, — я слышала неприязнь в голосе отца, — Врун и обманщик!       Я терпеливо ждала, но папа как будто мысленно рассуждал, стоит ли мне говорить о чем-то или нет. И я еле уловила его тихие слова, которые он сказал не мне, а скорее самому себе, но я все- таки услышала: «Обещал ведь, парень, обещал…»       — Пап, что обещал? — Он уже не слушал меня, а встал с кровати и направился к двери. — Да скажи же ты! Это важно, пап…       Я услышала очередной томный вдох и выдох, а потом последние слова перед уходом к себе в комнату:       — Помнишь, когда я первый раз отпустил тебя с ним? — я сразу вспомнила день, когда он так и не рассказал, как сумел уговорить отца отпустить меня на прогулку. — Так, он тогда ведь сказал, что…       Мое сердце билось быстрее и быстрее. Я хотела услышать то, что разбило сомнения моего отца.       — Он сказал, что обязательно сделает тебя счастливой, а я, как отец, буду рад видеть улыбку своей дочери; ты ведь в тот день действительно пришла радостная. Он говорил, что будет беречь тебя. А оказывается, обманул!       Дверь комнаты закрылась, и я услышала шаги отца по лестнице, а в голове у мены до сих пор звучало «Сделает тебя счастливой. Будет беречь тебя»

***

      Казалось бы, все вернулось на свои места: я помирилась с родителями, лучшая подруга была рядом, и никаких проблем, а чувствовала себя просто паршиво. Я решила пройтись, подышать свежим воздухом… Да кого я обманываю, я хочу лишний раз пройти около дома Томлинсона, и, может быть, смогу увидеть его или же просто вспомню то время, которое мы провели вместе. Боже, ну почему я всегда все усложняю. Ну почему я не могла продолжить с ним общение, ну почему я не сказала, что боюсь потерять его, что боюсь однажды остаться одна с разбитым сердцем. Но это уже не имеет никакого значения.       Я не спеша шла по улице, ища взглядом Луи, но в то же время боялась встречи с ним. Быстрым шагом я пришла к знакомому полю и не прогадала, потому что в компании футболистов был тот, кого я искала. Но я не стала подходить слишком близко, я все еще не осмеливалась заговорить с парнем, так что, спрятавшись за деревом, я наблюдала, как они играют, а точнее, как играет Томлинсон.       Он был такой веселый, казалось бы, совсем беззаботный, а я не могла за все это время искренне улыбнуться. В то время, пока я думала о его улыбке, которая больше не предназначалась мне, парни продолжали играть или же просто дурачились. Я уже совсем отошла от дерева, чтобы лучше все видеть, так что меня можно было легко заметить, но он не замечал.       Когда мяч в очередной раз попал под раздачу Луи, то какой-то парень, стоявший спиной, получил по голове этим мячом. Все парни на поле разразились хохотом, когда Луи состроил смешную гримасу и попытался сделать вид, что он здесь ни при чем. Меня это тоже рассмешило, так что я, ранее уподобившись на траве, громко рассмеялась, чем привлекла свое внимание. Ооо, нет, нет, нет, черт! Я растерялась, когда парни, увидев меня, сразу замолчали и уставились на Томлинсона, ожидая от него реакции. Я не знала, что делать; молчание только напрягало. И как же я была рада, что «жертва» Луи, а то есть парень, получивший по голове мячом, разрядил обстановку, накинувшись Луи на спину, и они начали дружески валяться на земле, смеясь на все поле. Я не хотела ждать, так что отошла к скамейке, где уже сидел незнакомый мне парень, который, как я поняла, не был сегодня в настроении играть, хотя, как и все, был в спортивной форме. Я присела на скамью, продолжая наблюдать за игрой.       — Что случилось? — первым нарушил молчание незнакомец, поворачиваясь ко мне лицом.       — Прости, что? — я не совсем понимала, к чему этот вопрос.       — Что случилось у тебя с Томмо? — назвав так Луи, повторил парень.       — Да ничего и не…       — Кхм, — хмыкнул он, немного склонив голову, и продолжил говорить. — Издеваешься да?       —Да о чем ты вообще? — я немного повысила тон, но не больше.       — Да ладно? Мы не слепые, деточка, — он говорил не так громко, но чтобы я четко все слышала, вероятно, он не хотел, чтобы его услышали парни или же Луи. — Вы с Томлинсоном общались раньше, мы же не раз видели вас, не забывай. Не знаю, что у вас там случилось, Томмо об этом не говорил никогда, но таким рассерженным и помятым, как вчера, я его еще не видел.       — Каким? — я даже немного вскрикнула от злости, но потом продолжила говорить тише, встав со скамьи. — Помятым? Шутишь, да? Что-то не похоже, что он в плохом настроении! Вот играет, веселится, ни о чем не думает и ни о ком.       — Да если бы ты…— он осекся, но своим злым взглядом я попросила его продолжить, что он и сделал, немного помолчав. — Ты видела его руки? Нет, наверное, ты даже не обратила на них внимание. Так вот, они все в ссадинах и царапинах, а вчера с них капала кровь, вымазывая все мое полотенце. А знаешь, почему так? Он час бил дерево голыми руками, чтобы выбить всю злость, он час избивал свои руки, чтобы боль была на пальцах, а не внутри, понимаешь? Час, пока мы не увидели это и не оттащили его. Он кидался на всех, орал, чтобы все от него отстали, оставили его в покое. Его пульс бил как сумасшедший, он был просто в ярости, и нам пришлось силой заставить пить его таблетки. А потом он просидел в своей комнате один три часа, не пошевелившись, по его же просьбе. Он не хотел говорить, а лишь извинялся за свое поведение, говоря, что скоро все пройдет. Но когда ему позвонил телефон то, не увидев ожидаемого номера, а номер бывшего тренера, он выкинул свой мобильный через окно. Сказал, что он ему больше не нужен, он уже не ждет ничьего звонка.       — Но, — я не могла и слова вымолвить, какой-то комок застрял у меня в горле.       — Почему он сегодня такой веселый? — поняв меня с полуслова, спросил парень. — Да потому что это Томмо, он всегда говорил, что лучшее лекарство от боли это улыбка, но за сегодня ни одна его улыбка не была настоящей.       Одна слезинка скатилась по моей щеке. Значит, любит? Значит, не бросит? Господи, ну почему я такая дура!       — Он что-нибудь говорил? — я задавала только вопросы.       — Нет, ничего, — парень знал, что не стоило мне это говорить, но так же он понимал, что это поможет его другу. — Я знаю, что он любит тебя, это заметно.       — Любит?       — Как только он начал общаться с тобой, то почти каждый вечер он упражнялся, разрабатывал травмированную ногу, — я понимала, что время заканчивать наш разговор. — Томлинсон всем говорил, что ему надо сыграть с каким-то важным футболистом, а он еще не готов, не хочет упасть в его глазах. Я сразу поняла, что речь идет обо мне, да и сам парень, который рассказывал мне все это, понимал, что не футболист это, а футболистка. Он продолжал:       — Мы все были рады, что наш Томмо, после стольких месяцев продолжил играть, — он сказал свою последнюю фразу. — Футбол — его жизнь. Можно сказать, что ты его вернула к жизни. Только не забирай ее обратно.       Он ушел, и только сейчас я заметила, что никого на поле кроме меня уже не осталось.