Какая бывает любовь.

Говорят, в семье не без урода. И это касается не только человека и не всегда такого уж некрасивого. Это относится к чему-то особенному, чему-то непохожему на то, на что должен быть похож. Так было и с этой комнатой. Хоть и маленькая, она была живая и уютная. Хоть и без окон, зато с кроватью у стены, столиком с ночной лампой и небольшим шкафом на том месте, куда он только мог поместиться. По правде сказать, сама комната выглядела как шкаф. Такая же крохотная и всегда нужная, чтобы… хранить вещи? Или ненужных людей. Но сейчас она использовалась не столько для хранения человека, сколько для хранения его тайн. Говорят, в семье не без урода. Кто-то всегда отличается от остальных. Так и эта комнатка такая же, как и сотни других в этом подземелье. Вот только она была красивой и убранной, чего не скажешь об её «собратьях», что больше напоминали камеры пыток в доисторической тюрьме или чего похуже. Адам гладил рукой стену, с тоской вспоминая о чём-то. Его палец прополз по тому месту, где длинными линиями ушла когда-то красная краска. Казалось, кто-то царапал стену однажды, но было это слишком давно, чтобы можно было что-то понять. -В семье не без урода. – Прошептал Адам. – Мы с тобой имеем больше общего, чем кто-либо. Мы были домом друг для друга и оба… отличались. Тук. Тук. Услышав стук, Адам отстранился от стены и поглядел на дверь. Поднявшись на ноги, юноша отряхнулся и опустил пятую точку на кровать. В следующую секунду Адам громко прокашлялся, как бы подавая прибывшему гостю знак, что можно войти. -Вспоминаете былые деньки? – съязвил входящий человек, подразумевая Адама и комнату. -Здесь хорошо, - Адам носом втянул воздух так, будто сидел не в душной бескислородной пещере, а посреди поля с ромашками. – Я отправил Рому Павленко обратно под засов. Надо сказать, мы переборщили с дозами. Он медленно и мучительно умирает. Боюсь, мы не сможем использовать его в войне. Не сможем, а точнее, не успеем. -Ты слишком долго тянул, - пожала плечами брюнетка. – Война давно должна была начаться. Я говорила. Но ты не слушал. Увлёкся Дашей Старковой и позабыл обо всём на свете. В Испании была бы аналогичная ситуация, если бы мой иностранный прототип не убил Каролину. После её смерти её дружки стали уязвимы и их зарезали. Быстро и безболезненно. Вот вам и вся война. -Я влюбился, - Адам прошипел это так обречённо, словно ожидал страшного суда. – Когда мы познакомились, я пообещал Даше, что оставлю её, если она попросит, если на то будет воля её, и она попросила. В тот вечер в холле, после стычки с её бывшим парнем. – В отчаянии добавил он. -Так вот значит, почему ты провёл здесь две недели. А я-то гадала, - Алевтина присела с ним рядом. Придвигаться к юноше поближе она не стала, чтобы ему не показалось, будто она опять пристаёт. -Две недели… - усмехнулся Адам. – Две недели это как две секунды, если сравнивать с… -Т-с-с-с. – Алевтина пальчиком перекрыла на его губах подачу звука. -Павленко сбежал. – Адама закружил очередной вихрь мыслей. – Его камера находится через три двери от моей комнаты, а он сбежал. И я не заметил. Я знаю о каждой мелочи в этой школе, о каждом походе в туалет каждого глумливого школьника. Я узнаю о событиях ещё до того, как они случаются. И я не смог услышать полумёртвого калеку, крадущегося по коридору? Быть этого не может. -Выходит, что может. -Это разлука с ней подкосила меня. Без неё я теряю себя. – Вцепился в собственные светлые волосы Адам. -Смотри, как бы комнатка не заревновала, - Алевтина только шире улыбнулась. И стало ясно: чем шире она улыбается, тем сильнее кислота убивающей правды разъедает её душу. Адам не любит её. -Это ещё не всё, Алевтина. – Грозно посмотрел на неё Адам. – Маленькая девочка мертва. -Я знаю, - закатила глаза Аля, словно Адам в сотый раз повторял одно и то же. – Её подружку увезли в истерике в тот же день. Вряд ли она ещё вернётся сюда. Говорят, даже волосы на голове маленькой Алисы побелели от страха, а глаза перестали видеть. – Последнее предложение девушка произнесла запугивающим тоном, каким рассказывают страшилки у костра. -Я не хотел этого. Видят небеса, я не хотел. Но этот факт ничуть не умаляет моей вины. -Что случилось, то случилось. На всё есть воля судьбы. -Я провёл с этой мыслью всю свою жизнь, - Адам окончательно сник. – Но это не значит, что мне не может быть больно. -Даже после того, что с тобой стало? Ты всё ещё чувствуешь боль? – Алевтина поднесла ручку к его голове, собираясь погладить, как-то утешить его, но сразу убрала, испугавшись, что ему это не понравится. – Я всегда шла на поводу своих желаний, делала всё, что вздумается. Но ты единственное желание, которое я не могу себе позволить. -Как там дела у Даши? – знал ли Адам, что причиняет боль той, что с улыбкой раскрывает ему душу? Понимал ли он, что переходит с темы на тему каждый раз, когда она хочет стать ближе? Имело ли важность хоть что-то, кроме «как там дела» у той, которая служила лекарством от любой невзгоды? -Её изнасиловали, - Аля произнесла это с той же интонацией, с какой мы говорим о ясном дне за окном. Легко, спокойно, непринуждённо. С некой долей радости в голосе. -И ТЫ МОЛЧАЛА? – Парень вскипел. Он развернулся к девушке с внезапной яростной злобой, и порывы ураганного ветра, исходящие из его глаз, столкнули Алевтину с кровати. – Что ты об этом знаешь? – он коснулся её плеч раскалёнными от злости ладонями. – Скажи! -Её изнасиловал кто-то из её окружения. – Алевтина улыбалась. Слова «её изнасиловали» она с удовольствием произнесла уже во второй раз, как будто ей нравилось говорить это, представляя себе, какую боль в тот день испытала Даша. -Кто-то из её окружения? Один из её близких друзей? И он не побоялся, что она выдаст его? – Адам затрясся, как загнанный в угол заяц. Казалось, одна лишь мысль об этом перекручивала все его внутренности через мясорубку. -Он ввёл ей некий препарат, способный на некоторое время поставить барьер в её бедную головушку, защищающий от нежелательных воспоминаний. Иными словами, Даша не помнит личности нападавшего, с ней остались лишь… ощущения. Он вколол ей нейтрализатор памяти, а потом из-на-си-ло-вал. – Снова растянула это соблазняющее слово Аля. -Мне нужно имя. -Я не знаю его имени, - конечно же, она знала. Она знала, что Дашу изнасиловали, она знала и имя нападавшего и мотив. -Узнай! -Я не знаю имени, - повторила Аля, не боясь, что обман будет раскрыт. Но она прекрасно понимала, что растерявший все свои силы Адам ни за что не догадается, что она врёт. Уж слишком он был подавлен. -Мне надо знать. И даже Бог не ведает, что я сотворю с этим сукиным сыном. – А вот Адам говорил чистую правду. -О нет,… кажется, что-то припоминаю, - взяла ситуацию под контроль Алевтина. Врать сейчас Адаму было всё равно, что издеваться над обнищалым стариком. – Нет, мне не хочется в это верить, но… как же я хочу ошибаться! – Изобразила душевные терзания Аля. - В тот день Майк и Юля крупно поссорились в столовой. Гришанов был очень зол, а ведь мы оба знаем, как сильно ему нравилась Даша. В следующее мгновение Аля не видела ничего, кроме злобного плана, созревающего в глазах её безответной любви. Адам понял, что из маленькой и такой родной комнатки в подземелье… скоро придётся выйти. -Ажур-абажур. Продолжение следует… В следующей серии:новая пара???