Какая бывает любовь.

Макс и Даша завтракали. Больше не было необходимости спускаться на завтрак точно по времени и занимать свои места в столовой, теперь ребята ели прямо на кухне, — там же, где и готовили — и каждый принимался за еду тогда, когда ему этого хотелось. А хотелось всегда и помногу, ведь проблема с едой оставалась открытой. Лес спасал их своими летними заготовками, да и на кухне оставалось несколько пакетов макарон и риса, но и этого было мало, особенно, когда понимаешь, что рано или поздно даже этих запасов не станет. — Какая была вкуснятина, — проглатывая последний кусок вяленой говядины, облизнулась Даша. — Мяса не хватает, — сухо ответил Макс. — Но как же… — Нормального мяса, горячего и сочного, а не вяленого. — Да ладно тебе, — Даша укрыла ладошкой кисть его руки. — У нас могло и этого не быть. — Я знаю, зай, и всё же не привык ходить в грязных трусах и есть твёрдые слипшиеся макароны без соли, какие варит Лиза. — В чём проблема? Поставь макароны на огонь и пойди в душевую постирайся, пока варятся. Или закинь вещи в таз под раковиной, и я сама постираю. — Ты стираешь по субботам. А у меня не так много вещей, чтобы растягивать их носку на неделю. — Мы возвращаемся к тому, с чего начали — постирай сам. — Ладно-ладно, непробиваемая ты моя, я затыкаюсь. — Макс, нам всем сейчас нелегко. Но это временно. Подумай о будущем. О том, как выйдем за эти стены и не вернёмся никогда. О том, как поступим в институт и будем учиться, как все нормальные люди, получать двойки и дерзить учителям. Думай о том, что когда-нибудь мы поженимся и заведём детей, а при малейшем упоминании «Логоса» даже не вспомним, что это за слово такое. — Свадьба. Я хочу свадьбу. Так ты станешь моей. — Вдруг неожиданно сентиментально и нежно протянул Макс. — Я и так твоя. — Крепче сжала его запястье Даша. — Так ты станешь моей по закону. — Максима Морозова волнует закон? — Закон подарит мне тебя. — Ладно, милый, только есть одна проблема. — Я знаю, ты редко стираешь вещи, — закатил глаза Макс, хитро улыбаясь. — Да нет же! — засмеялась Даша, щипая его за щёки. — Я… я… буду пересаливать супы. — Потому что хочешь насолить мне, Даша Старкова? — приблизился своими губами к её губам Макс. — Нет, потому что люблю тебя, Максим Морозов. И она его поцеловала. Тепло разливалось по телам обоих, и волна экстаза затянула их с головой. Как же спокойно рядом с ним, как же щекотно в животе рядом с ней, как же волнительно им друг с другом. Эта секунда была как интересный фильм, который всегда быстро заканчивается, сколь долго бы не длился. Им было хорошо, и уверенность в завтрашнем дне проснулась в сердцах обоих. Завтра может не стать кого угодно, но будут они. Всегда будут они. От начала до конца. Прошло минут тридцать, когда в двери кухни вошла оголодавшая Лиза. Все эти томительные минуты она ждала на ступеньках в холле, раньше зайти боялась, потому что услышала жуткие крики с кухни. Конечно, прислушавшись, Лиза быстро поняла, что жуткие крики были всего-навсего страстными стонами и, раскрасневшись, стала ждать. И вот, когда Макс и Даша закончили заниматься… завтраком, Лиза смогла наконец притронуться к еде. Тщательно осмотрев стол на наличие биологических пятен, Лиза успокоилась и присела на стул. Макс к тому времени уже ушёл, а Даша, вспоминая проведённый вместе секс-завтрак, удовлетворённо улыбалась, отмывая тарелки. — А говорила, что всё плохо… — многозначительно улыбнулась Лиза, отхлёбывая чай из кружки. Такой улыбки на её лице Даша ещё никогда не видела. Это была улыбка человека, который радовался за добрую подругу и всё прекрасно понимал, но тем не менее немного стыдился думать об этом. То была улыбка опытного человека без опыта в том, о чём он улыбался. Так скромно, по-доброму, но немного стыдливо, словно это Лиза позволила себе оголиться на столе. — Я стесняюсь, как школьница. — Усмехнулась Даша. — Ты и есть школьница. — Напомнила ей Лиза, окончательно осушив кружку. — И это поведение, это чувство, которое ты сейчас испытываешь, абсолютно нормально. Так и должно быть. Так должно было быть с самого начала и продолжаться круглосуточно, пока ты молода, но ты была лишена таких приключений и потому для тебя это в новинку. Пройдёт. — А ты? — А что я? Я девственница. — Лиза сказала это так легко, будто бы перечисляла названия своих любимых книг. Так просто, будто бы и впрямь была девственницей. — Время придёт ещё, а пока я счастлива. И вдвойне счастлива, что счастлива ты. — Спасибо. И тут что-то произошло. Лиза и Даша понимающе улыбались друг другу, как две старые подруги, встретившиеся сорок лет спустя за чашкой чая. Виноградова позавтракала и стала утирать салфеткой рот, как вдруг задрожала. И Даша это видела. Лиза сидела и дрожала, глядя на подругу в непонимании и смятении, а потом опустила глаза вниз и поняла, что дрожала не она. Тряслись, словно в ужасе, ножки стула, на котором сидела Виноградова. Лиза не могла ни встать, ни закричать, она вошла в ступор и сидела в глубоком изумлении. Даша подбежала к ней и хотела было схватить за руки и стащить с проклятого стула, но это было ни к чему. Всё ещё пребывающий в агонии предмет мебели силой спихнул с себя Лизу, и девушка ударилась о стену. Даша припала к ней и кричала что-то в ухо, что-то о том, что им надо уходить, пока не поздно. Но Лиза не могла оторвать упавших в недоумение глаз от коварного стула, что возвышался сейчас над головами девушек. Он перевернулся в воздухе и выставил вперёд четыре деревянные ножки, словно готовился к драке. Даша оставила Лизу на полу, а сама бросилась в старую подсобку завхоза. Сразу на входе она заметила длинную худую швабру и потянулась за ней, как за волшебной палочкой. Лиза всё ещё лежала на полу и наблюдала за странным поведением стула. Она знала, что должна что-то сделать, но летающий предмет настолько затронул её сознание, что она и слова промолвить не могла, не говоря уж о решительных действиях. И стул воспользовался немощностью поражённой девчонки. Он встряхнулся и потянулся к ней, желая забить Виноградову деревянными ножками. Он летел, как пущенная умелым охотником стрела, быстро и смело, не зная жалости. Набравший скорость стул и лицо Лизы, не напуганное, но тронутое чудом, оказались в опасной близости друг от друга. Ещё четверть секунды и Лиза… БУМ. — Между ножками стула и вспотевшим лбом Лизы появился третий. Даша втиснула между ними швабру. Осторожно, чтобы не задеть Лизу, но жёстко она ударила по стулу. Тот отлетел назад и, врезавшись в стену, развалился на куски. Даша бросила швабру на пол и нервно задышала, увидев, как к ним с Лизой катится одна — единственная, последняя уцелевшая ножка, на которой еле заметно было выцарапано: ПЛАСТ. — Я… я никогда… не видела ничего подобного… — завороженно растягивала слова Лиза, всё ещё находясь под глубоким впечатлением от пережитого. — А я видела. — Неожиданно для себя самой поймалась на резкой мысли Даша. — Где-то я уже видела это… не летающий стул, нет, а нечто другое, но такое же, как это. Но где я могла… — но Даша не вспомнила. Она лишь в страхе поёжилась и с опаской поглядела на обломки стула. Адам сказал, что всем не выбраться из «Логоса», но он забыл упомянуть, что всем и не остаться. Наружу их не выпустят, но и внутри обижают. Теперь и мебель против них. Мебель… мебель… стул… с… ст… И Даша вспомнила. Она вспомнила, что не впервые столкнулась с этим театром абсурда. И мурашки покрыли её тело, когда она смело произнесла: — Андрея убил стеллаж. Он тоже был живым. Продолжение следует…