Какая бывает любовь.

Сегодня кое-кто был подозрительно счастлив. И загадочен. Это заметила и Олеся, которая забыла слово «позитив», и Даша, которая могла «видеть» только руками. Но факт остается фактом. Юля вела себя как-то неестественно и даже переигрывала. То она песенку напевает, словно пьяница после бара, то сама с собой разговаривает, как сумасшедшая. А виной всему была записка. Всего шесть слов, девятнадцать букв: «я всё время думаю о тебе» — эти слова засели в её сердце навеки. И главное, она ничего не знала об авторе письма. Его просто подбросили под дверь и слиняли. Только… кто? Разумеется, Юля знала ответ на этот вопрос. Вернее, думала, что знала. В то же время Даша, нащупав под подушкой фотокарточку, приблизила её к себе и провела по ней мягкой сухой ладошкой. С фотографии, подперев голову рукой, ей подмигивала улыбающаяся и полная жизни подружка. В тот день они дурачились, строили фотоаппарату рожицы и запечатлели всё это на память. Как оказалось, пригодилось. — А мне почему-то не страшно, — говорила она Вике, всматриваясь в её красивое смуглое лицо, радужно глядевшее на Дашу с фотографии. Старкова старалась разглядеть что-то, но всё оставалось по-прежнему ярко-белым. — Даш, ты чего? — по-прежнему не выпуская из рук письмо, Юля села рядом с подругой. — Снова Макс? Не можешь выбросить из головы? — Нет, я… — захрипела она. — Я всё понимаю. Похороны и… всё такое… мне… остаётся только… — Перестань, всё наладится, — чмокнула её в макушку Юля и обняла свободной от записки рукой. — Ты мне веришь? — Я… не знаю. Юля шутливо толкнула её плечом. — Так, а ну-ка взяла и поверила мне, — строго, но с ноткой смеха говорила она. — И вообще, тебе поспать бы не помешало. — Сон бежит от меня, — призналась Даша. — Я закрываю глаза и становится гадко. Открываю — еще хуже. — Даша прокашлялась. — Ладно, что мы всё обо мне да обо мне. Лучше расскажи о своём тайном воздыхателе. — У-у-у, — захлопала в ладошки Юля. — Ты хочешь услышать эту историю? — и вдруг: — Знаешь, если честно, там и слушать-то нечего. Есть парень, есть я, есть эта записка. Вот и всё, что известно. Только мои чувства меня еще ни разу не подводили, поэтому, думаю, я вычислила Рому. — Рому? — похоже, теперь Даша была рада тому, что не может уснуть. — А при чём здесь он? Ты же не думаешь, что это Павленко шлёт тебе записочки? — Нет, не думаю. Я уверена в этом! — торжествующе воскликнула она, нажав Даше на нос. — Пик. — Ой, — хихикнула Даша. — Слушай, ну а… как же Жанна? Они ведь любят друг друга. — Я тебя умоляю, какая там любовь? — с явным неверием хмыкнула Юля. — Секс, да и только. Ну ты сама подумай: кто я и кто она? Девушка из элиты и бомжиха, которая существует за счёт неродной матери. — Вряд ли Рому интересует её банковский счет, — обдумывая слова Юли, ответила ей Даша. — У них любовь, Юль. Даже я это… вижу. — Дашка, да знаю я. И от этого еще больнее. Они вон оба ходят пронзенные стрелой Амура, а меня даже не замечают. Я знала, что не надо было выходить из неведения. А сама дура рассказала о своём воскрешении Роме, рисковала ради него всем, когда проникла в школу, а теперь, когда стала ненужным хламом, гнию в этой комнате. Одна. И только мысль о том, что Рома пишет мне эти записки согревает, и тебе не переубедить меня в этом. Ни за что. — Но ведь на Павленко свет клином не сошелся, — обронила Даша. — Ты посмотри вокруг. Вот Майк, к примеру. Он же ничего, правда? Ну скажи мне, я же его так и не увидела. — Ну… может быть… что-то в нём есть, я не спорю. Он довольно веселый, симпатичный… — задумалась о Майке Юля, пытаясь вспомнить все его качества. — Знаешь, я как будто сама себя описываю. — И не исключено, что когда-нибудь… Шарк. Шарк. — Послышалось за дверью. В ту же секунду в комнату пролез сложенный вдвое листочек. — Что это? — шепотом спросила Даша. Юля соскочила с кровати и на цыпочках подбежала к двери. Простояв совсем чуть-чуть, она собралась с духом и распахнула её. Взору её предстало то, чего она никак не могла ожидать заранее. Продолжение следует…