— Тори! Тори, ты где?
Светловолосая девочка, сидевшая на декоративной лесенке в саду, замерла, пытаясь понять, хочет ли она, чтобы ее обнаружили, или ей нужно побыть одной еще минуточку. Немного поразмыслив, она все-таки решила промолчать. Конечно же, буквально через пару минут послышались шаги.
—Тори! Ты не слышала, как я тебя звал?
—Девочка опустила голову, рассеянно разглядывая что-то у себя в руках.
— Астория Малфой! Воспитанные леди должны отвечать, когда их спрашивают.
— Не слышала, папочка, прости. Я задумалась.
Взгляд серых — таких же, как и у дочери — глаз отца потеплел.
— О чем же ты задумалась, малышка? — девчушка снова опустила взгляд на руки, и глаза Драко последовали за ним. — Что это за чашка?
Малышка подняла свои не по годам внимательные глаза на отца, пытаясь предугадать его реакцию на свои последующие слова:
— Няня Серафина гадала мне на кофейной гуще, — девочка скривилась, вспомнив горький вкус черной жижи, которую так и хотелось выплюнуть, совсем не как подобает юной леди.
Лицо Драко пошло пятнами.
— Няня Серафина слишком много себе позволяет. Снова, — ледяным голосом процедил аристократ. Опасным голосом, как про себя его именовала Тори. Девочка умоляюще взглянула на отца.
— Не нужно, папочка, я сама ее попросила.
— Что-то я не удивлен, — покачал головой Драко и снова взглянул на чашку. — И что же тебе нагадала няня?
Девочка подскочила на месте, торопясь рассказать отцу новости.
— Няня Серафина сказала, что скоро у меня будет новая мама! — радостно выпалила девчушка, заискивающе глядя в глаза отцу. Лицо которого снова пошло пятнами.
— Дай мне взглянуть, — почти что шепотом попросил аристократ, пытаясь за своей интонацией скрыть охватившее его бешенство. Что эта женщина себе позволяет?! Играть на чувствах ребенка, не задумываясь о том, как это отразится на девочке! Он совершенно точно ее уволит.
Тори тем временем очень бережно, словно самую ценную на свете вещь, вложила маленькую белую чашечку в протянутую руку отца. Мужчина неуверенно сжал хрупкий фарфор и, помедлив мгновение, заглянул внутрь.
Они вместе склонились над чашкой — одинаковые волосы редкого платинового оттенка, одинаковые глаза, выхватывавшие образы из сложившихся причудливым узором остатков кофе, одинаковые прямые носы и линии скул. От умершей при родах матери девочка унаследовала только имя.
— Ну что, что ты там видишь? — детский голосок звенел нетерпением. Драко разглядывал узоры, попутно размышляя о том, как выбить из головы дочери всю эту "магическую" чепуху.
— Что-то я ничего не вижу, милая. А няня тебе что-нибудь объяснила?
— Да, — девочка нахмурилась, силясь вспомнить слова няни. — Только я не помню, что именно. Там было так много всего... — внезапно лицо ее просияло: — Роза! Роза обозначает встречу! — Тори радостно посмотрела на отца, изучающего чашку. Разглядев что-то, действительно напоминающее розу, Малфой тяжело вздохнул. Поднявшись на ноги и натянув на лицо улыбку, он взглянул на дочь.
— Пойдем, отнесем чашку на кухню, пусть ее вымоют.
— Нет! — вскричала девочка, и ее глаза наполнились слезами.
— Милая, — Драко вновь опустился на корточки. — Оттого, что чашку помоют, будущее не изменится. Тем более, ты все равно уже забыла, какие знаки высматриваешь, так зачем такой чудесной чашечке пропадать? — Драко искренне надеялся, что если треклятая чашка исчезнет с поля зрения малышки, предсказанное "будущее" также забудется.
Но дочь упрямо покачала головой.
— Я буду хранить ее у себя в комнате до тех пор, пока не появится мама.
Мистер Малфой поморщился.
— Ладно, Тори, идем в дом, а то холодно, — Драко помог дочери подняться, и они вместе направились к особняку.
***
Драко шел по лесной полянке недалеко от поместья, куда изредка приходил поразмышлять. В этот раз его мысли были заняты проблемами с дочерью, слишком увлекшейся игрой во все эти "предсказания". Время от времени он рассеянно поддевал мыском дорогой начищенной туфли пушистый снег, наблюдая за хаотичным движением взметающихся в воздух снежинок.
Драко ненавидел зиму. Холодное, мерзкое время года, продирающее холодом до костей, леденящее тело и душу. Время года, когда все живое умирает, и остаётся лишь снежная пустыня.
В голову некстати закрались мысли о покойной жене, умершей как раз-таки зимой при родах, и Малфой в сердцах занес ногу для следующего удара по белому покрывалу, как вдруг замер, заметив нечто странное. Наклонившись, он вытащил из снега... чашку. Точнее, обычную, немного помятую жестяную кружку, какие были в чести в прошлом столетии, на треть наполненную еще теплым чаем. Драко огляделся в поисках владельца.
Метрах в десяти от него, под ближайшим деревом, уткнувшись лицом в колени, прямо в снегу сидела молодая женщина. Поверх повседневной одежды на ее плечи была накинута одна лишь длинная шерстяная кофта.
Драко подскочил к ней, позабыв про чай, выплеснувшийся в глубокий снег.
— Мисс, с Вами все в порядке? — Малфой дотронулся до заледеневшего плеча. Незнакомка не пошевелилась. Драко приподнял ее и увидел, что ее глаза закрыты. Нащупав едва различимый пульс, он поднял девушку на руки и поспешил в особняк.
***
— Когда она очнется? — большие взволнованные глаза Астории вопросительно взглянули на отца.
— Доктор сказал, что у нее нервное истощение и небольшое обморожение, так что, думаю, нескоро. Ей нужно поспать, восстановить силы, а ты иди пока поиграй.
— Я хочу побыть здесь, — малышка упрямо сжала губы.
— Астория Малфой! — Драко нахмурил брови. — Нашей гостье нужен покой.
Дочь вздохнула и поплелась к выходу. Бросив последний взгляд на кровать, она выскользнула за дверь, оставляя отца наедине с девушкой.
Драко убрал непослушную каштановую прядь со лба незнакомки, размышляя о том, как она попала на ту поляну. Кругом на мили не было ни одного населенного пункта — Малфои издавна владели прилегающими землями, не желая их ни застраивать, ни продавать. Может, ее привезли на машине и оставили в лесу одну? С кружкой чая... Драко перевел озадаченный взгляд на стоящую на тумбочке у изголовья жестяную кружку.
При себе больше у девушки ничего не было, и о том, кто она такая, можно было только догадываться.
