Nosebleed.

Мисоно тринадцать, и у него слабое здоровье. Из-за этого мальчику с трудом даются уроки физкультуры, и в престижной частной школе, которую Алисэйн посещает, ему едва удается справиться даже с облегченной их версией. После занятий его забирает Додо и каждый раз выслушивает возмущенные рассуждения пассажира о том, что физический труд – удел простолюдинов, а не детей аристократов, а Лили всегда едва заметно улыбается чуть шире, чем обычно. Он потягивается, одергивает воротник рубашки, убирает прядь волос за ухо и наблюдает за своим молодым хозяином, который очень забавно краснеет, когда его сервамп в ответ на жалобу о жаре в одном из классов предлагает раздеться. Мисоно каждый день должен выпивать определенное количество чая, потому что у него низкое давление, и с чаем, в отличие от кофе, нельзя переборщить. У мальчика действительно детские вкусы: он кладет в чашку пять ложек сахара даже тогда, когда запивает им десерт, и отец говорит ему, что такими темпами он заработает себе сахарный диабет. Мисоно возражает и пускается в длинные и путанные объяснения того, что болезнь эта связана не с потреблением сладкого, а с проблемами в эндокринной системе. Алисэйн-старший хвалит сына за его познания в области человеческого здоровья, а вечером мальчик на всякий случай уточняет у Лили, не изменилась ли его кровь со временем на вкус. Сервамп посмеивается, укладывая его спать, и ждет, пока дыхание хозяина станет глубоким и размеренным, чтобы легко коснуться губами его лба и удалиться в свою комнату. Мисоно болеет, поэтому Любовник не может пить его кровь – таково распоряжение господина Микадо. Лили решает воздержаться от питания в принципе, и сперва это ему не мешает, потому что сервамп слишком занят, чтобы думать о голоде. Весь дом стоит на ушах, потому что мальчика лихорадит, и вся прислуга носится туда-сюда, приглашая и отсылая именитых врачей и доставая самые невозможные и редкие лекарства. От семейного доктора Сноу Лили краем уха слышит, что Мисоно подхватил воспаление легких, и теперь ему нужен покой, постельный режим и правильный уход квалифицированных профессионалов. Сервамп Похоти квалифицированным профессионалом вряд ли считается, но Лили знает, что, если все пойдет совсем плохо, он готов предложить мальчику свою кровь, потому что смерть этого ребенка, кажется, подкосит его намного сильнее, чем смерть предыдущего хозяина. Выздоравливает Мисоно не скоро, и за это время Лили успевает проголодаться настолько, что, с разрешения жителей дома, кормится за счет их крови, но все это отчего-то кажется ему лишь жалким подобием того, что он получает от младшего Алисэйна, как если бы кто-то предложил сравнить кофе, сваренный вручную, и тот, что наливают тебе в пластиковый стаканчик расставленные по улицам автоматы. Такого с Любовником не было еще никогда, потому что кровь есть кровь, и он задумывается: а что, если из-за того, что Мисоно ест столько сладкого, он и правда вкуснее? Идея кажется абсурдной, но ко дню его выздоровления Лили приносит хозяину шоколадное фондю. Мальчик радуется, но не показывает этого, а сервамп все равно видит: по тому, как он выпрямляется, сидя на своей кровати, как уголки губ дергаются в подобии улыбки, как блестят его глаза. Лили понимает, что не видел его уже достаточно долгое время, и поддается порыву теплых чувств у себя в груди, заключая мальчика в крепкие объятия. Мисоно злится, шипит и отталкивает подчиненного, а щеки у него краснеют так стремительно, что Любовник переживает, как бы у него снова не поднялась температура. Момент воссоединения кажется сервампу слишком душевным и трогательным, и он не решается попросить крови, пока Мисоно не предложит сам. Мальчик об этом, кажется, и не вспоминает, а потом часы как-то внезапно отбивают девять вечера, и он ложится спать. Следующий день – выходной, но младший Алисэйн просто не может не соблюдать режим, потому что для этого пришлось бы вдребезги разбить его внутренние биологические часы. Мисоно просыпается так же, как и обычно, и дом встречает его тишиной: Додо увез отца на важную встречу, а Лили решил дать обслуживающему персоналу небольшой отдых, и они тут же разбрелись по своим потаенным уголкам поместья. Утро мальчика начинается с завтрака в постель, и он ворчит, что так делать не положено, в ответ на что сервамп Похоти улыбается и говорит, что ему хочется еще чем-то порадовать хозяина после всего того времени, что они не виделись, пока отца нет дома. Уши мальчишки горят, и он отводит взгляд, тихо бормоча что-то себе под нос, но Сноу Лили слышит конец фразы: «…можно мне кофе?» Микадо Алисэйн кофе не любит и сыну пить не разрешает, говорит, что тот еще слишком мал, а кофеин вреден для сердца. Но слушаться его Любовник не обязан, особенно если против этого запрета хочет пойти его хозяин. Он удаляется из спальни Мисоно и возвращается довольно скоро, неся на подносе чашку с ароматным напитком с большим количеством сахара и сливок, так, чтобы он пришелся по вкусу даже ребенку, который считает темный шоколад отвратительным. Мальчик пьет и благодарит сервампа кивком и коротким «Вкусно», а, когда он заканчивает с завтраком, у него из носа внезапно сбегает капля крови, за которой Лили завороженно наблюдает. Когда она останавливается над губой и срывается вниз, разбиваясь о поднос, Мисоно ее замечает и просит собеседника передать салфетку, но тот, двигаясь точно на автомате, придвигается ближе, сдвигая поднос в сторону, и обхватывает лицо мальчика ладонями. – Лили? – шепчет Мисоно севшим от неожиданности голосом, а тот с нежностью во взгляде приглаживает его все еще растрепанные после сна волосы. – Сноу Лили! – зовет Алисэйн еще раз, но он не слушает и подается вперед. Горячий, влажный язык проходится по солоноватой красной дорожке, а потом сервамп Похоти не сдерживается и прижимается своими губами к губам хозяина. Тот закрывает рот так стремительно, что клацают зубы, но Лили отстраняется, шепчет «Все нормально» и хаотично трогает его лицо кончиками пальцев, нежно, точно крыльями бабочки, и Мисоно сам не знает, почему, но поддается. Он крепко зажмуривается, его щеки алеют, а Любовник целует его, мягко и осторожно, но – по-настоящему, по-взрослому. Алисэйн мелко дрожит и тихо стонет, когда ему начинает не хватать воздуха, и Лили отстраняется. Они оба смущенно отводят взгляды, точно впервые поцеловавшиеся школьники; впрочем, это является правдой по крайней мере для одного из них. Сноу Лили собирает пустую посуду на поднос и уходит из комнаты, а Мисоно снова засыпает. Когда он просыпается, то ничего не помнит кроме того, что за завтраком у него пошла кровь из носа. Мальчик рассказывает об этом отцу, умалчивая, что случилось это после питья кофе, и Микадо говорит, что, наверное, всему виной слабые сосуды. Лили и Мисоно переглядываются так, будто делят секрет, только вот мальчик думает, что вместе со своим сервампом он скрывает от отца только то, что пил сегодня утром. Мисоно пятнадцать, и он думает, что все еще ни разу ни с кем не целовался. Сноу Лили больше не позволял себе вольностей, но любовь к хозяину с того дня перешла все границы, из опекающей родительской превратившись в… Да черт его знает. Любовник – сервамп Похоти, а не чистой и светлой привязанности, и ему кажется, что он не достоин своего хозяина. Он ведет себя как обычно, потому что привык обманывать мальчика ради его же блага, и время от времени говорит о том, насколько важной и особенной является для человека первая влюбленность. Сноу Лили желает Мисоно добра, но чувствует, как что-то внутри него умирает, когда его хозяин, краснея, прячет глаза – так же, как и тогда (тут сердце Любовника пропускает удар) – и говорит о том, что хотел бы подарить свой первый поцелуй Тетсу.