Сгоревшие

      У меня было очень много времени на раздумья.       Командор дала нам три дня на сборы, и уже через три дня после отъезда короля и королевы обратно в Денерим мы покинули Башню Бдения.       На следующий день после памятного обеда госпожа собрала нас внизу после ужина. Это была одна из комнат, в которую можно было попасть из тронного зала. Вероятно, она предназначалась для встречи гостей и каких-нибудь заседаний, но Стражи оборудовали её исключительно под себя: кресла, стулья, разбросанные по полу подушки, высокий шкаф с выпивкой в углу, низкий столик посередине.       Командор устроилась в кресле, подобрав под себя ноги и обложившись подушками, как-то по-домашнему уютно, и лично я чувствовал себя свободней и спокойней от этого маленького проявления непринужденной обстановки.       Натаниэль, не мудрствуя лукаво, водрузился на подлокотник командорского кресла. Он выгдядел мрачнее тучи.       Командор молчала некоторое время, то ли собираясь с мыслями, то ли нагнетая соответствующую обстановку. Я уже смутно догадывался, о чем пойдёт речь, но не был уверен полностью.       — Друзья, неслучайно я оторвала вас всех от приятных вечерних дел. Некоторые из вас уже в курсе, но пришло время обсудить этот вопрос всем вместе. С позволения и поощрения королевы Аноры мы отправляемся в большую экспедицию, — Солона сделала паузу, оглядывая присутствующих. Она выглядела куда свежее, чем раньше, и теперь, когда на бледных щеках начал появляться едва заметный румянец, а глаза выглядели не такими ввалившимися, а просто усталыми, я мог согласиться с Льюисом — она была красива, какой-то резковатой, вызывающей красотой. Гаррет был бы просто без ума от этих чётко очерченных, неулыбчивых губ. Создатель, при чем здесь Гаррет? К Архидемону Гаррета, проглоти его бездна! — В Тевинтер, — закончила Командор.       На несколько секунд воцарилась ошарашенная тишина. Я не был так этому удивлён, так как знал, что рано или поздно Командор поедет искать лекарство от усмирения своему горемычному другу. И знал, что провернёт это с помощью королевы. Но, естественно, промолчал.       — Ух ты ж… трусики Андрасте, как бы… Андерс сказал… — пробурчал Огрен, во все глаза глядя на Солону. — Это жешь туда, где по улицам демоны шатаются, как наги по Орзаммару! Солона, вы там с королевичной вашей совсем умом повредились, али вам эль кто поганый подлил?       Солона улыбнулась и покачала головой.       — Побереги ругательства, Огрен. Ты ещё не знаешь, что поедешь со мной.       — В Тевинтер? — взревел гном, подскакивая на месте и упираясь руками в колени. — Ты ж знаешь, я за тобой… да я, чтоб с тобой отправиться, наземником стал! Я за тобой к эльфам ходил! И везде ходил! И… наговы потроха! Но Тевинтер ведь!       — Огрен, только скажи, что готов принять на себя командование Башней Бдения, и я с радостью поеду вместо тебя, — подал голос Констебль. Он был чем-то недоволен, и никак не реагировал ни на шутки, ни на улыбки. Судя по всему, Командор оставляла его с нами в Башне за главного. Скорее всего, с собой, помимо гнома, она возьмет ещё Веланну и Логэйна. Ну, а кого, если не их? Да, невесело будет Констеблю здесь со мной и желторотыми магами.       — Ну уж нет… — проворчал гном, садясь обратно в кресло и нервно дёргая рыжую бороду. — Тевинтер… хоть бы на раздумья дала пару дней, с мыслями там собраться!       — У тебя будет целая куча времени. Мы отбываем через три дня, — отрезала Солона, поднимая глаза на Хоу. Тот чему-то пожал плечами, и она отвернулась. — Веланна, Сигрун. Вы остаетесь в крепости под началом Натаниэля. Так же с вами остается Логэйн. Прошу вас следить за обстановкой на Глубинных Тропах и в случае чего реагировать незамедлительно. Как обычно. Собственно, ничего не меняется, кроме как то, что меня не будет дольше обычного.       — Почему я не могу поехать с тобой? — вскинулась Веланна.       — Ты уверена, что хочешь отправиться туда, где каждый эльф носит рабский ошейник?       Веланна поджала губы.       — Считай, что жалость к собратьям и отвращение к тамошним шемленам слишком велики, чтобы я настаивала.       — Вот и ладно. Карвер.       Я, каюсь, так задумался о том, что может случиться в отсутствие Командора, и о том, что мне не очень нравится идея быть под командованием Констебля, что собственное имя прозвучало сродни щелчку возле уха.       — Да, Командор!       — Ты тоже отправляешься со мной.       — Что? Я? Но… как…       — Ну ты же хотел приключений, — Командор усмехнулась и внезапно подмигнула мне. — Считай, приключения уже в пути и вы скоро встретитесь.       — Приключения… — проворчал Огрен, а затем ощутимо хлопнул меня по плечу. Потребовались усилия, чтоб не мотнуться вперёд, словно соломенная кукла. — Смотри, парень. Придётся нам с тобой ишшо вызволять тощую командорскую задницу из всяких передряг.       Я нахмурился, но не стал реагировать на это некрасивое замечание. Откуда столько нарочитого неуважения к этой странной и опасной, но удивительно сильной женщине? Да ещё при подчинённых. Но сама Солона хмыкнула, явно оценив шутку.       — Да, Командор, — проговорил я, откашлявшись, и приложил кулак к сердцу. Мне снова казалось, что произошло что-то очень важное, и подавить порыв к этому жесту не вышло. Она берёт меня с собой? В Тевинтер? Это было слишком… внезапно и удивительно, чтобы просто быть правдой. Я давно знал о её планах, но и подумать не мог, что она захочет взять меня с собой. А поначалу услышав, что Огрен тоже едет, уже попрощался с весёлыми тренировками. Теперь же… Это нельзя было назвать удачей. Но определённо можно сказать, что это будет важным событием. Во всяком случае, в моей жизни.       Констебль закатил глаза на мой воодушевлённый жест. А Солона тепло улыбнулась.       Оказалось, что Йован тоже едет с нами.       Через три дня, едва взошло солнце, мы уже скакали по направлению к Амарантайну. Корабль в Оствик отплывал в полдень, и мы провели это время, сидя в таверне. Огрен не переминул хлебнуть кружечку эля «на дорожку», о чем в последствии пожалеет настолько, насколько вообще Огрен может пожалеть об употребленной выпивке. Но пока никто из нас об этом не знал. Едва мы устроились за столом, как Командор куда-то умчалась. Я почти было вознамерился поинтересоваться у Огрена, не зря ли мы отпустили её одну и не стоит ли отправиться на поиски, как Солона ворвалась обратно в таверну, довольная и с каким-то плотным увесистым мешком. Делиться с нами подробностями она не собиралась, а мы и не настаивали: я — из ощущения, что это не моё дело, Огрен же просто не обратил внимания. Усмирённый же вообще просто молча следовал за нами, никак не комментируя происходящее и вообще мало интересуясь тем, что творится вокруг.       Его полное безразличие ко всему пугало. Иногда мне казалось, упади ему на ногу чугунный котелок — он не заметит. Но проверять, естественно, не пытался. Однажды уже проходили…       Когда мы сели на корабль в Вольную Марку, меня охватило колючее предчувствие неприятных воспоминаний. Я боялся, что вот сейчас лавина образов и ощущений четырехлетней давности накроет меня, заставляя снова переживать не лучшие моменты своей жизни…       Но через пару дней плаванья, когда мы обогнули живописные островные берега, я осознал, что практически искусственно создаю себе волнение. Да, мы снова плыли в Вольную Марку из Ферелдена. Но эти поездки были похожи друг на друга, как архидемон и Андрасте. Вместо забитого грязными, перепуганными беженцами трюма — небольшая, аккуратная одиночная каюта. Командор не скупилась — пока есть возможность, устраивала наше путешествие со всем возможным комфортом. Вместо угрюмого брата и опухшей от слез матушки — задумчивая Командор, Огрен, непривычно зелёный и привычно шумный, и молчаливый Усмирённый, который разговаривал, только когда к нему обращались. А я к нему не обращался.       Садясь на корабль, я не мог понять, рад или нет тому, что мы плывем через Оствик, а не через Киркволл. Конечно, в этом городе казематов нет ничего хорошего, но всё же там моя матушка. И брат. Скорее всего, мне удалось бы их повидать.       Но Командор, как мне удалось понять позднее, специально выбрала маршрут так, чтобы морское путешествие выдалось как можно более коротким. Ибо не все из нас радостно восприняли чистый морской воздух, крики чаек и, конечно, качку.       Огрен страдал. Он то часами не выходил из каюты, то выходил, кричал и ругался, размахивая огромными ручищами. Что примечательно, в такие моменты секира оставалась брошенной где-то в каюте. Несчастный гном забывал даже об этой своей незаменимой подруге.       Выбравшись на свет божий в очередной раз, он стоял, прислонившись спиной к стене и обхватив голову руками. По страдальческому выражению лица можно было живо представить, какие муки испытывает незадачливый мореплаватель.       — Где ж эдакое видано-то! Чтоб я, почтенный гном! А если Фельзи узнает! Архидемоновы яйца, Солона! Чтоб тебя прибило архидемоновыми яйцами!       — Искренне надеюсь, что их у него нет, — пробурчала под нос Командор, выдав гному очередную бутылочку с целебным зельем и пару припарок в придачу.       К вечеру того же дня Солона сжалилась и предложила гному усыпить его до конца плаванья. Порядком измятый и, казалось, даже похудевший Огрен, которому, судя по его словам, не удалось даже поспать ночью, махнул рукой.       — Хоть в жабу преврати, если жабам на воде хорошо. Уморишь ты таки меня, бешеная баба.       Наблюдая за всеми этими странностями, я почти забыл, что пытался решить для себя вопрос о Киркволле.       Я стоял возле борта корабля, недалеко от кормы, опершись на него ладонями, и старался впитать в себя это ощущение: наслаждение морским путешествим. Солнце уже садилось за горизонт, и я старался ни о чём не думать и просто любоваться таким ярким, близким закатом.       — Жалеешь, что мы не поплыли через Киркволл? — раздался справа голос Командора, и я едва не подпрыгнул от неожиданности.       Она стояла, положив локти на борт, и тоже смотрела на прощальный танец алых солнечных лучей в непокорных маленьких волнах.       Я прокашлялся и мотнул головой.       — Нет, Командор. Не жалею.       — Не могу сказать, что это хорошо. Это значит, ты не скучаешь по семье или врешь мне. Оба этих варианта не самые положительные, правда? — она улыбнулась уголком губ, не повернув головы.       Я не был уверен, требуется ли ответ на этот вопрос, но промолчать, по-моему, было бы некрасиво.       — Я могу скучать по матери, Командор. Но это не значит, что мои эмоции должны влиять на наше дело.       Солона рассмеялась и наконец обратила на меня взгляд.       — Речи, достойные Серого Стража, Карвер. Расскажи мне о себе. Я знаю лишь, что ты из беженцев, покинувших Ферелден вначале Пятого Мора. Откуда ваша семья?       Внимание Командора льстило мне, но я не был уверен, что хочу вспоминать эти времена. Слишком много неприятного осталось до Мора и во время. На секунду задумавшись, я понял, что перестал причислять к «темной полосе» своей жизни все подряд только теперь, оказавшись в Башне Бдения. Кажется, этому факту стоит радоваться. Я наконец-то нашёл своё место в жизни?       Если Командор хочет, почему бы не рассказать ей всё? Прокашлявшись, я начал, разглядывая деревянные узоры корабельных досок. Мы редко, а, точнее, почти никогда не разговаривали с ней один на один, и я испытывал что-то сродни смущению. Мне казалось, моя речь недостаточно связная для её, несомненно, образованного слуха.       — Мы жили в Лотеринге. Наш мать была родом из Киркволла, но сбежала с отцом в Ферелден. Её родители были против их союза.       — Почему?       Такой простой вопрос, как сотня тех вопросов, что постоянно задавала Бетани отцу. Гаррет не спрашивал, он больше смотрел и слушал. Не думаю, что случится что-то страшное, если я расскажу вольному магу о том, что мой отец — маг-отступник?       — Он был магом-отступником. Матушка променяла поместье, деньги, титул на жизнь с отступником в Ферелденской деревушке. Но, насколько я знаю, ни разу об этом не пожалела. Мы бежали, когда Порождения Тьмы уже пришли в Лотеринг. Сражаться было невозможно — их было слишком много.       — Значит, когда я была в Лотеринге, вы еще были там… мы могли встретиться, но тогда мы были вне закона, — практически себе под нос проговорила Солона. Она погрузилась в воспоминания, и я не был уверен, что она вообще слушает меня.       — Возможно, мы встречались, но я этого не помню, сожалею, — проговорил я, хотя ей и не требовалось ответа. — Где-то в окрестностях Лотеринга, когда мы пытались скрыться от орды, огр убил Бетани. Мою сестру. Она тоже была магом. Как и брат.       Командор молчала всего секунду.       — Да, к сожалению, пройти через войну без потерь — непозволительная роскошь.       Я был благодарен ей за это. За то, что она не стала говорить о том, как ей жаль. Как будто почувствовала, что это лишнее. Возможно, это неправильно, но я не хотел слышать слов утешения и сочувствия. После того, как матушка едва не умерла от горя, ненастоящее, фальшивое выражение скорби вызывало во мне глубокое отвращение. И мне было приятно, что Командор это понимала. Мы оба понимали, что её соболезнования были бы фальшивыми, как любые соболезнования в принципе. Никто не может осознать боль потери так, как их осознают потерявшие. Остальное — бесцветная, бесполезная мишура.       Ещё тогда, два года назад, меня задевало и бесило то, как Гаррет пытался успокаивать матушку. Он твердил ей над ухом какие-то глупые бесполезные слова о том, что «всё пройдёт, всё будет хорошо, мы выберемся, главное, что мы живы, а Бет навсегда останется с нами, она и сейчас с нами» и прочее, прочее. Как будто только матушка страдает, а он — посторонний, который выливает на неё фальшивую стандартную порцию утешений. Как будто он не потерял свою любимую маленькую сестрёнку. И матушка только сильнее заливалась слезами у него на плече. А я не мог закричать ему в лицо: «Замолчи! Не знаешь, что сказать — замолчи! Тут нечего сказать! Никакие слова не подойдут!»       Конечно, он утешал её, как мог. А я был так подавлен и зациклен в своём горе и злобе, что злился даже на матушку, которая не могла успокоиться и рыдала до самого конца плаванья. Она перестала плакать только тогда, когда мы подошли к воротам Киркволла. Я молчал и злился в стороне, как последний идиот. Сейчас я бы двинул по морде себе и Гаррету, чтобы привести в чувства. Чтобы мы наконец начали действовать, как мужчины.       — Когда нас уже почти разорвали Порождения, вы не поверите. С неба спустилась драконица, назвавшая себя Флемет, и отнесла нас в порт.       — Флемет? — Командор внезапно расхохоталась. — О, архидемонова спасительница. Успела везде. Интересно, она уже где-нибудь возродилась?       — Вы знаете Флемет? — удивился я.       — Не поверишь. Я тоже погибала, и тоже от рук Порождений Тьмы. И меня тоже спасла Флемет. Остагар. Ты был там?       Я вздрогнул. Это было столь яркое и неприятное воспоминание, что меня снова, будто это было всего пару часов назад, захлестнуло яростью, отчаянием, страхом, что мы не сможем отбить эти атаки, волна за волной накатывающие на нас и грозящие вот-вот размазать по залитой кровью, гнилью и скверной земле. Вокруг будто зазвенела сталь, зазвучали отчаянные крики знакомых и незнакомых солдат. Будто снова завертелась кровавая метель.       — Был, — всё, что я смог выдавить из себя. — Мы отступили, когда погибли последние Серые Стражи.       Командор вздохнула и чуть задумчиво оглядела меня, будто решая, говорить о чём-то или нет. Наконец решила, что довольно воспоминаний о войне. И я снова захотел сказать ей спасибо.       — Ну, вы сели на корабль.       — Да, мы сели на корабль до Киркволла. У нас там жил дядюшка, мамин брат. Мы рассчитывали на его помощь.       — Рассчитывали? Но он не помог?       — Помог… чем мог. Матушкино имение он давно продал. Но смог помочь нам устроиться на первое время. Возможно, однажды Гаррет выкупит для матушки особняк. Она была ужасно расстроена, что помимо всего прочего семейное гнездо Амеллов тоже потеряно.       Командор резко выпрямилась.       — Прости, ты сказал Амеллов? Твоя матушка — Амелл?       — Да… разве…это плохо? — я был в замешательстве. По лицу Командора невозможно было что-то понять, и я совершенно не мог предположить, чем эта фамилия вызвала такую бурную реакцию .       Командор выпрямилась и рассмеялась.       — Это может быть плохо, только если плохо то, что я — Амелл. Приятно познакомиться, Карвер. Меня зовут Солона Амелл, — и хлопнула меня по плечу.       На миг я опешил. Быть может, она шутит? Но что за странный повод? Да и зачем? Посмотреть, как изменяется моё лицо? Для этого не нужно так стараться. Мне стало обидно, и я отступил на шаг в сторону, скрестив руки на груди.       — Если вы шутите, это неудачная шутка, Командор.       — Я не шучу. Мою мать звали Ревка Амелл. Ещё девчонкой отец увез нас с братьями в Денерим. Где меня и забрали в Круг. А твою матушку зовут Лиандра, верно? Отец упоминал её несколько раз в письме, жалуясь на жизнь. Пока не пропал куда-то вместе с братьями.       Я молчал, поражённый. Во все глаза смотрел на неё, будто узнавая вновь. Пытался найти знакомые черты. Но то ли характер, то ли опыты над собственным телом так изменили её, что ничего, свойственного матушке или Гамлену отыскать я не мог. Ничего, свойственного мне или Гаррету. Или даже Бетани. Ни одной знакомой чёрточки.       — Получается, что ты мой… брат? — с улыбкой проговорила Командор. — И где-то там есть ещё один? И даже тетушка? Ох, обещаю, на обратном пути мы обязательно заедем в Киркволл!       Казалось, её забавляла эта ситуация. А я стоял, словно поражённый громом. Едва не умерев, проделав такой путь, мечтая убраться подальше от брата, я попал… к сестре?

***

      Оствик встретил нас шумным, ужасно многолюдным портом, снующими туда-сюда людьми, которых мало интересовали какие-то не слишком примечательные путешественники. Лишь некоторые с удивлением косились на гнома, спускающегося по сходням с таким недовольным выражением лица, будто он приплыл сюда убивать младенцев в колыбелях, но и те быстро забывали о странном зрелище и спешили дальше по каким-то своим делам.       Чем глубже от порта к центру города, тем чаще бегущие люди останавливались, дома выпрямлялись и вытягивались ввысь, подбородки задирались, а одежда становилась чище и богаче. Я пытался найти сходство этого города с Киркволлом, но не находил. Киркволл был построен из камня, при этом стены его выглядели монолитами. Там все, начиная от фигур рабов над заливом, и заканчивая величественными стенами казематов, казалось, состояло из огромного цельного камня, и город давил на тебя сверху, давил, стараясь расплющить тебя, букашку на такой исполинской, массивной груди. Оствик тоже был построен из камня. И тоже был весьма надменным городом, не слишком радушным к чужакам. Но его неприветливость была скорее какой-то холодной, чем тяжелой. Под его напором не хотелось сжаться, а хотелось так же гордо задрать нос в ответ.       Камни, из которых здесь были сложены дома, вероятно, чем-то выбеливали, и улицы выглядели, словно их отмывал целый клан несчастных эльфов-рабочих. А закончив отмывать, скончался от изнеможения. Зелёный плющ, обвивающий белокаменные стены, рано пожелтевшие и покрасневшие деревья, посаженные по какой-то определённой схеме… Оствик был похож на напудренную, напомаженную по всем самым изысканным правилам, несомненно, красивую, но невоспитанную барышню.       — Хоть режь меня, но мы должны хоть ночку выспаться на нормальной койке! — недовольно воскликнул Огрен, когда мы направлялись куда-то одной Солоне известным маршрутом. — Впереди демон знает сколько лиг, и после такого издевательства нам всем просто обязательно как следует выпить! Жизненно, я говорю, необходимо!       Он не утруждал себя разговором в пол голоса, и некоторые оствичане недовольно оборачивались на возмутителя спокойствия. Солона посмеивалась, никак не реагируя на учиняемый другом беспорядок.       — Я бы не стала обобщать, Огрен, — усмехнулась она. — Карвер, вон, вполне бодр и свеж. Смотри, с каким энтузиазмом мчит вперёд. Учись у молодых, пока совсем не превратился в рассыпающуюся развалину!       — Мало ли, чего он там свеж! Мальчишка тоже устал, разве непонятно? А это он перед тобой форсит, понимаешь ли. Дай ему нормального гномьего самогону…       Я нахмурился. Ясно было, что Командор насмехается надо мной. А Огрен так измучен, что не замечает, как говорит обо мне, как о десятилетнем кухонном служке. Но подобное отношение было мне совсем не по душе. Неприятные коготки царапнули где-то в груди, и я раздражённо накинул на голову капюшон. Принимать участие в этом балагане совершенно не хотелось. За какие такие грехи Командор решила меня высмеивать, да ещё и на пол улицы?       — Успокойся, Огрен. Мы задержимся здесь до завтра. Но если утром ты будешь не в состоянии отправляться дальше…       Мы действительно остановились в довольно неплохой таверне под названием «Оствикская роза». Подозреваю, у хозяина было не слишком хорошо как с фантазией, так и со вкусом. Слишком уж много всех возможных вариаций этих, несомненно, прекрасных цветов было в оформлении: в витражах окон, на гобеленах, занавесях, салфетках, на фартуках подавальщиц, и даже в горшках.       Мы заняли комнаты и отправились располагаться и отдыхать, условившись спуститься к ужину. Командор пожелала побыть одна, предоставив и нам такую возможность.       Признаться, я был этому несказанно рад. Что-то тревожило меня, неприятно откликаясь в душе, и я не хотел натворить каких-нибудь глупостей, не успев разобраться в себе.       Едва служанка успела сунуть мне ключ, я захлопнул дверь перед её носом и брякнулся на стул, обхватив голову руками.       Итак, я снова в Вольной Марке. Но всё изменилось. Я больше не тень нахально-заметного старшего брата, я воин, Серый Страж, которому доверили участие в весьма серьёзном деле. Я успел совершенно самостоятельно и ужасающе глубоко увязнуть в секретах не кого-нибудь, а самой Героини Ферелдена, Командора Серых Стражей.       И вот. Вот они, мерзкие вопросы, узнать ответы на которые я…опасаюсь. Я здесь потому, что мне доверяют, или как раз таки наоборот? И чего теперь ожидать от новообретённой сестрицы?       Думать о Командоре, как о кузине, было отчего-то неприятно. И я пока не мог понять, отчего именно. Но что-то продолжало злить меня. Я зарычал, ударив кулаком по ножке стола.       Создатель, пожалуйста, образумь меня. За что ты подкидываешь мне такие зубодробительные головоломки? Я не хочу в этом разбираться, я хочу просто служить делу Стражей, служить и приносить пользу!       Пришёл в себя я только вечером, когда понял, что солнце неумолимо приближается к горизонту, а трепетные тени уже выглядывали из-за мебели и незажжёного подсвечника на столе. Я умылся, постарался привести себя в чувство, сбросил походный плащ и направился вниз. Объяснять, куда это я запропостился, совсем не хотелось, но вопросов было, скорее всего, не избежать. Но я ошибался.       Командор сидела внизу только в обществе Усмирённого. Огрен восседал у стойки и о чём-то беседовал с хозяином таверны, которым оказался крупный, коренастый и лохматый гном.       Командор выглядела спокойной и немного усталой. Она задумчиво смотрела куда-то вглубь таверны, где отдыхала группа шумных и весёлых наёмников, вероятно, отмечающих удачу в деле; в стороне, за тёмным столиком, кто-то шептался, а подавальщица стояла без дела, лишь для вида задумчиво елозя тряпкой по столу.       Я приблизился к столу, за которым сидела Командор и её Усмирённый, и коротко поклонился.       — Доброго вечера, Командор. Йован.       — Здравствуй, Карвер, — незамедлительно отреагировал бывший маг. Со стороны могло показаться, что он только и ждал, чтобы заговорить со мной. Но, отнюдь, он просто отреагировал так, как умел.       — Рада тебя видеть, Карвер, — кивнула Солона, не слишком отвлекаясь от своего задумчивого созерцания. Она комкала в руке сероватую бумажку и будто обдумывала нечто чрезвычайно важное.       Я оглянулся на Огрена: он уже уплетал за обе щёки, разбавляя трапезу громогласным смехом. Трактирщик крутил в руках пузатый кувшин и довольно улыбался гному в ответ.       Не глядя, Солона махнула рукой себе за спину, и сноровистая, крепкая девушка в переднике с розами принесла пищу и нам.       Мы уже заканчивали ужин, когда смущённая подавальщица остановилась возле нашего стола, что-то нервно теребя за спиной.       — Велено передать госпоже, — пробормотала она, спешно опуская перед Солоной, едва не ей в тарелку, длинную кустовую розу с чёрными лепестками.       Солона удивленно подняла глаза, не спеша прикасаться к растению. Она вскинула левую руку, на которой незаметно поблескивало тёмное кольцо с полупрозрачным белым кристаллом, и провела ею над цветком.       — И кто же велел?       — Не велели говорить, — помотала головой подавальщица, присела в неуклюжем реверансе и поспешила нас оставить.       Её реакция выглядела более чем странно: местные работницы не отличались скромностью или застенчивостью, как я уже успел заметить. Кто-то напугал девчонку? Тогда чего ожидать теперь нам?       — Госпожа, — начал я, протягивая руку к розе. — Возможно, это может быть опасно, и нам стоит избавиться от…       — Куда голыми руками? — недовольно прошипела Солона, весьма ощутимо хлопнув меня по запястью. Кажется, она не хуже меня представляла, что это может быть небезопасно.       Она хмурилась, разглядывая цветок, и задумчиво покусывала прядку волос, попавшую в уголок рта.       — Ну, нет, этого не может быть… — пробормотала себе под нос. Чего не может быть? У неё есть догадки, от кого это? Так…       В этот момент из общей кутерьмы зала выскользнула фигура. Она остановилась за плечом у Командора, и я понял, что категорически не успеваю. Не успеваю прикрыть Солону, оттолкнуть фигуру, да хотя бы достать до него столовым ножом. И уж тем более никак не успеваю сбегать в комнату за мечом, который оставил там стоять. Мы же собирались всего лишь утолить голод в мирном городе, в мирной таверне! Идтот!       Я успел только вскочить, а длинный и удивительно тонкий кинжал уже смотрел мне прямо в лицо.       — С такими охранниками, ми альма, тебя сможет убить любой криворукий пройдоха, поднявший с пола ржавый гвоздь, — раздалось из-под капюшона.       Солона внезапно улыбнулась, подскочила со стула и без раздумий бросилась на шею незнакомцу, так и не выпустившему из пальцев кинжал.       — Создатель, я едва тебя не поджарила! — воскликнула она куда-то ему в спину. — Карвер, можешь успокоиться и сесть. Нет никакой опасности.       Незнакомец спрятал кинжал, довольно страстно обнял Командора в ответ, а затем отступил на шаг и сбросил капюшон. Это был смуглый, узколиций эльф с хитро поблёскивающими глазами, выгоревшими, блёклыми волосами и татуировками, покрывающими скулы.       — Как ты нашёл меня? И что ты тут делаешь? — накинулась на него с вопросами Солона, охватив за большую загорелую ладонь обеими руками и потряхивая от нетерпения.       Я тяжело опустился на стул, слабо понимая что-то в происходящем. Есть совершенно перехотелось. Сердце всё ещё бешено колотилось в груди, а руки горели, ощущая пустоту вместо меча. Им срочно нужно было сжать такую привычную, удобную, спасительную рукоятку.       — О, это было легко: наш рыжий друг привлекает к себе слишком много внимания, рэйна, — эльф развернул перед собой свободный стул и оседлал его, облокотившись на спинку локтями.       — Карвер, это мой старый друг и соратник, Зевран. Зевран, этот пылкий юноша — Карвер, Серый Страж. Йован, ты помнишь Зеврана, я права?       — Рад видеть тебя в добром здравии, Зевран, — отозвался Усмирённый, единожды скользнув по нашему гостю взглядом и снова обратив всё своё внимание в тарелку. Солона вздохнула. Эльф присвистнул.       — Вот так так… Я тоже рад видеть тебя в добром здравии, мой кровавый друг, — усмехнулся эльф, как-то задумчиво разглядывая фигурку Усмирённого. — Солона, в Ферелдене что, начался Шестой Мор? Тогда почему ты не написала мне? Я бы с удовольствием ещё раз посмотрел, как ты лихо отрубаешь этой ящерице голову.       — Никакого Мора, хвала Создателю. Это всё долгая история. Если хочешь, я расскажу её тебе чуть позже.       — Прекрасно. Кстати, о лихом отрубании голов… — эльф лениво повернулся ко мне, расплывшись в широченной улыбке. — Если ты будешь точно так же зевать, как сейчас, и кто-нибудь особо ретивый из-за твоего недосмотра убьёт эту очаровательную женщину, ты станешь личным врагом Антиванских Воронов. А такие несчастные ребята, поверь, тоже долго не живут, — и подмигнул мне. Я нахмурился, сжимая ложку в руках. Вот только этого мне не хватало.       — Прекрати, Зевран. Никто не мог бы во второй раз защитить меня от тебя, вознамерься ты меня убить. Поэтому можешь не запугивать моих людей.       — Но ведь я не шучу, ми амор!       — Ты не меняешься.       Командор улыбнулась, тепло глядя на этого нахального типа, и позволила себе мягко сжать его плечо. Эльф не растерялся, подхватил её ладонь и поцеловал. Я опустил глаза. Отчего-то такой невинный жест показался мне слишком личным, и я испытал смущение. На секунду мне почему-то представилось, что вместо эльфа так руку Командору целует Натаниэль. С чего вдруг? Ну, он, кажется, был бы не против. Тем временем они продолжали беседу.       — Если моё присутствие тебе не необходимо, Солона, я прошу разрешения отправиться спать, — внезапно подал голос Йован.       Солона мгновенно обратила на него своё внимание, ласково пожав ладонь, спокойно лежащую поверх скатерти.       — Конечно, Йован. Поступай так, как считаешь нужным. И ты не должен спрашивать у меня разрешения.       Йован молча кивнул. Поднялся, снова кивнул — уже на прощанье, и зашагал по направлению к лестнице.       Солона обернулась на Огрена. Гном спал, смешно свесив ноги с высокого стула и положив голову на стойку. Командор поймала взгляд гнома-трактирщика, и он качнул головой. Кажется, она позволила позволила Огрену заниматься своими делами, но не забыла подстраховаться.       Здравый смысл подсказывал, что мне тоже нужно отправиться спать и оставить Командора наедине со старым другом.       — Зевран, ты смотришь на меня так лукаво, что закрадываются подозрения…       Да, мне точно нужно их покинуть, пока я не влез ещё и в личные отношения Командора. Хватит с меня лишних подробностей, которые могут стоить жизни. К тому же, это ещё и невежливо.       Я прокашлялся, собираясь откланяться, но на меня никто не обратил внимания.       — Ты как всегда проницательна, моя дорогая. Видишь тех ребят? Она зашли сюда пару минут назад.       Я тоже перевел взгляд туда, куда кивнул эльф. Возле стойки стояли и о чём-то переговаривались трое людей, облаченных в тёмные дорожные плащи.       — Демоны, Зевран, это ты должен их убить или наоборот? — усмехнулась Солона.       Её лицо не выражало ни капли страха или удивления, тогда как меня начинало охватывать очень дурное предчувствие. Без шуток. Очень дурное.       — Я знал, что ты захочешь развлечься, — довольно улыбнулся Зевран, и его ладони скрылись под полами плаща. — Они жаждут убить меня так же, как и я их.       — Командор, — предостерегающе начал я, уже понимая, что сейчас у нас начнутся неприятности. Проклятый эльф!       — Будь внимателен и следуй за мной, — коротко бросила Солона, зачем-то отворачиваясь в сторону.       В следующее мгновенье эльф вскочил, отталкивая стул и распахивая плащ. Тонкий метательный кинжал со свистом пролетел несколько ярдов и пригвоздил край плаща одного из несчастных незнакомцев к деревянному боку стойки.       — Эй, ребята, вы никого не потеряли? — весело прокричал эльф, в следующую секунду бросаясь куда-то в сторону.       Солона уже накинула на голову капюшон и тоже вскочила из-за стола. Она спрятала лицо, но подняла руки со струящимися с кончиков пальцев серым туманом. Возле моего уха что-то просвистело и со звоном воткнулось в стену позади.       Я скатился со стула и метнулся в сторону, попутно схватив со стола нож для мяса. Всё моё оружие осталось наверху, в спальне. Какой же я идиот! Но кто знал, что Командор окажется настолько безрассудной, чтобы…       Передо мной с грохотом опрокинулся стол и вдребезги разлетелось несколько кружек с элем, окатив носки сапог и штаны. Я даже доспех снял, ненормальный!       — Не спи, — внезапно прошипели мне на ухо, а чья-то рука плотно ухватила меня за запястье и дёрнула к выходу.       Какой-то отвратительный белый туман взметнулся позади нас, но Командор уже вытащила меня на улицу и отпустила руку.       — Бежим, — на ходу бросил эльф, и Солона сорвалась с места, даже не обернувшись проверить, следую ли я за ней. Конечно, демоны меня раздери, следую.       Белый умытый город выглядел ночью совсем иначе.       На улицы легли тени, скрывая тёмные углы, а деревья и кусты, увитые какими-то вьющимися растениями, превратились в зловещие ограды лабиринта.       Мне стоило больших трудов бежать так же быстро и бесшумно, как Командор и, тем более, этот эльф-убийца. То и дело они оба скрывались в тенях, а я, в белой рубахе и с единственным оружием — столовым ножом — чувствовал себя полнейшим идиотом и мишенью, в чью спину вот-вот прилетит стрела.       Мы свернули в узкую подворотню, и чьи-то руки внезапно толкнули меня к стене. Эльф бросил мне свой плащ.       — Надевай, живее. Ты светишься, как вторая луна, — недовольно бросил он и потерял ко мне всякий интерес, приближаясь к краю стены и выставляя вперед кинжал. Сталь ярко блеснула, и я с удивлением понял: он использует его вместо зеркала, чтобы выглянуть из-за угла.       — Бежим, — в следующую секунду бросил Ворон, и мы побежали снова.       Я то и дело боролся с желанием обернуться. Мне каждую секунду казалось, что кто-то такой же бесшумный и незаметный, как этот эльф, набросится на меня со спины, а я ничего не успею сделать. Пусть у меня и только один нож, но я хотел бы встретить противника лицом к лицу. Что это за борьба такая или метод убийства, убегать и прятаться? И Командор действительно считает, что просто так убить каких-то совершенно незнакомых людей — действительно хорошая идея? Во мне закипала ярость пополам с желанием остановиться и прекратить эту бессмысленную беготню. Я не хотел в этом участвовать, я не хотел, чтобы Командор в этом участвовала, но она, похоже, решила за нас обоих.       Гонка окончилась совершенно внезапно, когда мы примчались на пустую рыночную площадь. Стоящие полукружием прилавки и совершенно просматриваемая площадка между ними. Эльф в два прыжка оказался сначала на крыше одного из прилавков, затем скрылся в тени на крыше дома, стоящего прямо за ним.       Командор проворно вскарабкалась по боковой стенке прилавка, цепляясь за какие-то ей одной заметные выступы.       Я понял, что остался стоять на площади один, и ни темный плащ, ни присутствие Командора не спасут меня от кинжала, брошенного в спину. Мне ничего не оставалось, как последовать за Солоной.       — Как ты только сражаешься с таким балластом за плечами? — пробурчал Зевран, пристраиваясь к стене и выглядывая на площадь. Она пока ещё была пуста, а в руках убийцы уже поблескивало несколько метательных ножей.       Я едва не зарычал и шагнул было в его сторону, но ладонь Командора надавила мне на грудь, заставляя вернуться на свое место, в тень раскидистого дерева, прячущего под своими ветвями крышу дома, а теперь и нас.       — Я бы не стала с таким пренебрежением отзываться о моих бойцах, Зев. Каждый из них не зря занимает свое место. Таланты Карвера лежат немного в другой области. Лучше скажи, на кого мы охотимся, сколько их, и это то, о чем я думаю?       Антиванец ухмыльнулся, не прекращая созерцать мирную, пустующую площадь.       — В другой плоскости? Уж не в горизонтальной ли? — эльф оскалился, сверкая белоснежными зубами, и вызывая у меня новый приступ ярости и горящие щёки. — Их восемь, и эти ребята считают, что убивать Воронов, поддерживающих меня — прекрасная идея. Назовем их моей оппозицией.       — Восемь? Если честно, я думала, больше. Иначе зачем бы ты потащил нас с собой?       Восемь обученных убийц для неё — это мало?       — Обижаешь, моя королева. Я бы справился и с двадцатью, но мне страсть как захотелось еще разок сразиться с тобой плечом к плечу…       То есть он втравил нас в смертельную схватку ради развлечения? Они совсем слетевшие с катушек, оба?       Командор наклонилась и вытащила из-за голенища сапога антиванца кинжал.       — Держи, — протянула его мне. — И запомни: всегда носи оружие с собой.       Свистнул нож, затем ещё один, и ещё. Я ошарашенно заметил, как трое людей, выбежавших на площадь, повалились на землю, почти не дрогнув и не издав ни звука.       Что-то зашуршало, и ещё пара человек, по инерции выскочившие в полоску света, скорчились, хватаясь за голову. Командор ещё раз мотнула запястьями, и несчастные повалились на землю, уже не шевелясь. Она убила их мгновенно, не издав ни звука, с такого огромного расстояния, не используя ни огненные шары, ни демонов, ни ледяные бури… Я похолодел. Она отнюдь не шутила, когда говорила, что опасна и будучи слепой. Магия, которой она пользуется, просто невероятно опасна из-за отсутствия обычно присущей прочим школам магии зрелищности.       Больше никто не появился. Но если верить эльфу, их должно было быть ещё трое.       — Что ж, начнём, — довольно осклабился упомянутый эльф и в мгновение перепрыгнул на соседнюю крышу. Я едва успевал следить за его движениями. Командор тут же последовала за ним, а я застыл, решая, что делать. Прыгать так же бесшумно, как эта ненормальная парочка, я не умел, и был совершенно не уверен, допрыгну ли до этой злосчастной крыши.       Пока я собирался с мыслями, в рваный круг лунного света спрыгнул Зевран, а за ним и Командор. Впервые я видел Солону в коротким кинжалом в руках и, кажется, она всерьез собиралась драться. Эльф что-то прокричал, и их противники выпрыгнули из темноты, словно крысы, учуявшие добычу.       Создатель, я не могу оставаться в стороне, когда женщина размахивает кинжалом!       Сказать по правде, я плохо помню, как и эта бессмысленная и глупая заварушка закончилась. Помню, как ввязался в бой, прыгнув между Солоной и её противником. А Командор закричала, что я идиот и не должен больше лезть ей под руку. Помню, как мне было неудобно сражаться этой короткой бесполезной антиванской зубочисткой, и своё удивление оттого, как лихо для мага с подобным ножичком обращается Комардор. Я был уверен, что маги не умеют держать в руках ничего, кроме посоха и книг. Но не учел, что Коммандор Серых Стражей — это не просто маг.       Кажется, всё закончилось быстро, как началось и продолжалось.       Я стоял, тяжело дыша и пытаясь собраться с мыслями.       Командор задумчиво оглядывала плоды наших… трудов.       — И что теперь? — деловито поинтересовалась у антиванца, вовсю шарящего по карманам убитых.       — Сейчас, поищу любовные записки, и можно будет идти. Трупы приберут без нас, — весело проговорил эльф, не отрываясь от своего занятия.       Ему кажется, что это смешно? Меня начало ощутимо потряхивать от злости. Больше всего бесило то, что Командор, кажется, не видела в произошедшем ничего дурного.       — Командор… скажите, за что я убил этого человека? — осознание того, что одного из Воронов убил я, пришло внезапно, когда эльф опустился возле меня на колени. Я обнаружил, что с моего клинка капает кровь, а у ног лежит труп. Я даже не заметил, как прирезал его, просто прирезал, в горячке защищая Командора, и всё. Выходит, я готов убивать за неё без разбора. Правда, пока не знаю, радоваться этому факту, или огорчаться. Только одно я мог сказать точно: Гаррет ни разу не приводил меня в такое состояние. Нет, конечно, я старался защищать его, когда это было нужно. И убивал. Но осознанно.       — Он был нашим врагом. Если ты не против, остальное мы обсудим позже, — отрезала Солона. В её голосе неожиданно зазвенела сталь. Чего я такого сказал?       А она улыбалась, глядя на эльфа и бегло осматривая площадь. В глазах её горел какой-то лихорадочный блеск, а ноздри едва заметно трепетали. Я тоже вдохнул воздух полной грудью. Запах ночной свежести и моря мешался с запахом крови и чего-то колючего, пряного, чего именно — не определить.       Ворон наконец-то поднялся, сунув в карман смятый обрывок пергамента.       — Не поверишь. Ни одного хвалебного письма в мою честь или хотя бы захудалого стишка. Только план моего перемещения, который я и так знаю. Скукота.       — Надеюсь, в твоём плане больше нет приключений на сегодняшнюю ночь? С нас уже довольно впечатлений, — что-то подсказывало мне, что это было сказано обо мне. Я уже почти не мог сдерживаться, чтобы не заорать на всю улицу.       — Нет, моя королева, на этом довольно. Нам пора покинуть это бесславное для некоторых поле битвы, а то моим воронятам, я знаю, нетерпится прибрать тела.       Командор двинулась следом за эльфом, и мне ничего не оставалось, как поплестись за ними.       Я опасался, что вот сейчас со всех сторон набегут стражники, но этого не произошло. В таверне нас тоже не ждали неприятности, увесистый мешочек, брякнувший о стойку перед не слишком счастливым, но молчавшим гномом, объяснил эту странность.       Я, конечно, слышал, что Антиванские вороны — страшная сила, которая может за деньги если не всё, то многое. И так же знал, что деньги сами по себе так же могут творить ужасающие вещи. А если сложить деньги и Антиванских Воронов, вероятно, можно получить совсем сумасшедшую смесь. Но, демоны, при чем тут мы?       Я скупо попрощался с эльфом, надеясь больше никогда его не увидеть, поклонился Командору, и отправился наверх, наконец оставив их наедине. Когда я прощался, они вновь сидели за столиком, уже вдвоём, и над чем-то хохотали. Ворон снова галантно целовал её руку, а Командор размахивала чёрной розой, которая почему-то сохранилась, и выглядела неприлично счастливой.       А мне нужно было постараться прийти в себя. Хотя бы успокоиться.       Мысли и чувства ещё долго не давали мне заснуть, но через пару часов мы уже должны были покинуть Оствик, и осознание этого в конце концов пересилило всё прочее. Я провалился в тяжёлый, не дающий отдыха сон.       Поговорить с Командором мне удалось ещё нескоро. Прошло уже почти около месяца, и мы приближались к Старкхевену.       Я не хотел обсуждать это в присутствии кого-то еще, будь то молчаливый Усмирённый или Огрен. А Солона будто нарочно не желала оставаться одна, всё свободное время строя так, что кто-то из них постоянно бывал рядом. Конечно, глупо на это пенять, когда находишься в походе посреди леса.       Противоречивые чувства сжигали меня изнутри. Я старался поменьше разговаривать, чтобы ненароком не выплеснуть на кого-нибудь своё раздражение.       Но однажды чудо все-таки случилось. Огрен завалился спать пораньше, а Йован грешил удивительно чётким режимом дня. Иногда у меня создавалось впечатление, что у него в сознании вместо магии появился календарь.       Солона сидела у костра, кутаясь в плащ. Подходил к концу август, и царепуть постепенно устанавливал свои законы: ночи были росистыми и холодными.       — Я обещала тебе разговор, — первая начала Командор, пока я сидел, глядя на тёмный контур света от костра, слушая треск поленьев и собираясь с мыслями.       — Да, Командор.       — Позволь объяснить. Я знаю, ты был шокирован тем, что произошло в Оствике. Ты воин, и привык убивать честно, зная, кто твой враг и почему. И сейчас, казалось бы, мирное время, и не должно проливать человеческую кровь понапрасну. Но мы с тобой забрались туда, где война идет постоянно. Незримая, гадкая война. И если хочешь выжить в ней — тебе нужны союзники. Как ты считаешь, Анора доверяет мне?       — Да, — без колебаний ответил я на такой неожиданный и странный вопрос, но под насмешливым взглядом Командора смутился, отыскивая аргументы в пользу своей точки зрения. — Вы спасли её отца и продолжаете отстаивать его право на жизнь. Вы помогли ей взойти на престол и продолжаете помогать. Она доверила вам такое серьезное дипломатическое путешествие…       — Конечно, нет, Карвер. Анора не испытывает иллюзий относительно моей политической лояльности. Мы обе знаем, что помогаем друг другу ровно до тех пор, пока нам это выгодно.       — Вы верны только Серым Стражам? — хотелось бы в это верить.       — Серые Стражи — это такие же слова, как и королева или Корона. Я верна людям, Карвер. Это единственное, что имеет значение. И я делаю всё, чтобы в любой ситуации у меня и моих людей были обходные пути. Меняются правители, проходит время. Зевран — один из тех, для кого я готова бороться. Но это не только вопрос его благополучия. Помочь ему встать во главе Воронов — значит, обеспечить себе на будущее ещё одну мощную силу за спиной. Конечно, он мог тогда справиться и без нас. Но мы дали ему понять, напомнили, что мы на его стороне. Что годы не изменили моего отношения. И тебя он запомнил, будь уверен. И если придется — вспомнит. У него хорошая память. — Командор помолчала, задумчиво ковыряя палочкой в затухающих углях. Из-под обугленного кончика вылетали и тут же гасли яркие искры. Солона вздохнула. Я молчал, не зная, что сказать. — Я хочу, чтобы ты научился понимать меня. Я вижу, что ты хороший человек, пожалуй даже, слишком хороший. Ты многое пережил, в том числе и по моей вине, но сумел сохранить себя… чистым. К сожалению, это непозволительная роскошь. Я уже совершила однажды ошибку, позволив другу идти рядом со мной с завязанными глазами. И вышло из этого… король Алистер из этого вышел, чего скрывать. Я хочу, чтобы ты научился выживать. Поэтому заставила тебя пройти через это.       Она задумалась ещё на мгновенье.       — Да, ты можешь сказать, что это не моё дело, и не мне решать… И, не спорю, будешь прав. Но если так, и я ошиблась в тебе, что ж. В Старкхевене можешь взять лошадь и повернуть обратно. Куда ехать — к брату ли, или в Башню Бдения, решать тебе. Я тебя отпускаю и не буду призывать, как Стража, если ты решишь вернуться в Киркволл. Я неправильный Командор.       Ободряюще улыбнувшись, она поднялась и отправилась в свою палатку. Была моя очередь дежурить.       И у меня было достаточно времени, чтобы хорошенько всё обдумать.