Посмертие

- Нет, отец, - прошептал Леголас, опускаясь на колени перед неподвижным телом Трандуила. Он был весь в крови, а на груди была рваная рана, из которой еще текла кровь, пачкая белоснежные одеяния владыки. Волосы короля, длинные и некогда светлые, разметались по траве, испачканные той же страшной, алой жидкостью. Взгляд, который всегда был хоть и холодным, надменным, но живым, сейчас потух. Король смотрел куда-то вдаль. - Если бы я мог знать, куда ты смотришь, - горько произнес Леголас дрожащим голосом, ладонью закрывая отцу веки. Король был мертв. Долгое время принц был уверен, что кто-кто, а Трандуил не отправится в Чертоги Мандоса никогда. Но, видимо, все они смертны. И сейчас, смотря на эту страшную картину, эльф не мог поверить. Сердце рвалось, будто кто-то медленно проводил по нему острым клинком. Рассудок кричал, что это не может быть правдой. Но нет, это было самой настоящей правдой. Холодные руки короля, бледность его лица… Эру, когда же это случилось? В какую минуту сердце Трандуила перестало биться? О чем он думал в последние секунды, кого звал? Леголас знал, кого. Нет, не свою жену, не своих родителей. В последний миг он наверняка шептал имя единственного сына, пытаясь выжить ради него. Не вышло. Первая слеза скатилась по щеке Зеленолиста. Он понимал, что сейчас должна была накатить истерика, он должен проклинать всех и вся, загореться местью. Хоть что-то должно быть. Но Леголас лишь смотрел на отца, держа того за руку, с тем же пустым взглядом, какой был и у мертвого короля. Лишь соленые, прозрачные слезы текли по его щекам. Принц поглаживал короля по мраморно-белой коже, почти неосознанно, пытаясь не вспоминать ничего. - Я рядом, папа. Прости, что так поздно. Как же Зеленолист жалел, что опоздал. Может быть, если бы он приехал раньше, то все могло бы быть иначе. Трандуил бы остался жив, а в замке бы вновь слышался его вкрадчивый, холодный голос, от которого неподготовленных бросало в дрожь. Для всех он был суровым правителем, который мог ради своей выгоды пойти на невероятные вещи. Но Леголас знал, что скрывалось под этой маской. Он знал, что отец делает все, чтобы его народ жил в достатке и безопасности, как и знал то, что каждую ночь король приходил в его покои, когда Зеленолист уже спал. Просто для того, чтобы пожелать сыну спокойной ночи и поцеловать его в лоб, как ребенка. Иногда Леголас специально притворялся, что спит, чтобы почувствовать эту отеческую ласку, какой ему порой недоставало. Теперь этого не будет. Будет только слепая боль где-то в районе сердца, бессонные ночи и кошмары. Леголас просидел так до захода солнца, прежде чем смог взять себя в руки и подняться. Он поднял оружие отца, лежащее рядом, закрепляя его на своем поясе, а самого Трандуила подхватил на руки. Он был удивительно легким, Леголасу не составило никакого труда это сделать. Принц не боялся выпачкаться в крови, куда важнее было унести его из этой чащи. Король должен быть дома. Уже поздней ночью Зеленолист прогуливался по опустевшему дворцу. Воспоминания, до этого сдерживаемые усилием воли, накатили на него втройне. Каждый закоулок, казалось, хранил частичку умершего короля, с каждым коридором или комнатой было связано свое, особое воспоминание. В свои или его покои принц не смел даже заходить. До поры. Вместо этого он спустился в погреб, где хранилось вино. Раз уж добивать себя мыслями, то начать нужно отсюда. Именно это вино предпочитал пить Трандуил, не признавал никакого другого. Леголас провел ладонью по бутылкам. Он отчетливо помнил тот момент, когда отец решил научить своего наследника пить. Помнил те задушевные разговоры, которые были тогда, когда одному из них было невыносимо больно. Впрочем, отец и сын могли просто говорить часами, смеяться над какой-то несуразной глупостью. В те мгновения казалось, что никакая опасность не грозит, что все хорошо. Но все не было хорошо. Леголас усмехнулся и взял одну из бутылок, а также два бокала, прихваченных из запасов самого короля. И направился в обеденный зал. Там был полумрак, лишь несколько свечей горело, но большего и не было нужно. Зеленолист со стуком поставил на стол бокалы, один возле стула во главе стола, а второй – по правую руку. И открыл вино, разливая его по хрустальным бокалам, смотря, как они постепенно наполняются. И сел на место, рядом с королевским. И поднял руку, будто собираясь произнести тост: - За нас, отец. За тебя, - звон хрусталя при соприкосновении, дрожащий голос и вновь слезы. А алкоголь почти обжигает горло. Жаль только, что напиться и забыться хотя бы на несколько часов у наследника престола не получилось. Терзаемый невыносимой болью, он направился в тронный зал. Хоть прежде Леголас ходил бесшумно, но теперь каждый его шаг был отчетливо слышен в полной тишине. И все та же тяжелая дверь с трудом открывалась, будто не хотела пускать в это место. Но Зеленолист оказался упрямее. Да, здесь дух Трандуила ощущался больше всего. Именно здесь он принимал важные решения, именно на этом троне он восседал с таким величием, будто был властителем всего мира. И теперь на этом троне лежала лишь корона из ягод и красных листьев. Была поздняя осень. Леголас медленно поднялся по ступеням, взяв в руки ее, рассматривая. Надо бы приказать сделать новую, для него, будущего короля. Надеть те же короны, которые носил его отец, у Зеленолиста не поднялась бы рука. Он хотел сохранить о нем память, пусть она будет нетронутой. Пусть все будет так, как было при Трандуиле. Будто бы он просто уехал на время, а не умер навсегда. Едва ли он возродится вновь… - Ты всегда говорил, что когда-нибудь придет время, когда я должен буду вести наш народ. Я думал, желал, чтобы этот миг никогда не наступал. Я не хочу быть вместо тебя, чтобы ко мне обращались, как к тебе. Просто… не могу смотреть на все это и знать, что тебя нет рядом. Что ты ушел безвозвратно. Почему ты покинул меня, отец? Почему? Ты ведь обещал, что всегда будешь рядом со мной, помнишь?..

***

Леголас шел по снегу, кутаясь в свой плащ. На голове его сверкала золотая корона. Прошло много лет, он уже был королем, но время эльфов в Средиземье закончилось. Они начали уплывать в Валинор, туда, где им и место. Зеленолист терпеливо ждал, пока не отплывет последний из его народа, и только тогда решился. Тоска его не отпустила. Взгляд более никогда не зажигался, а жил он лишь потому, что нельзя было бросать народ без предводителя. Но смертельная усталость и горе царили в его сердце, даже спустя года. Призрак отца мерещился ему на каждом углу, особенно ночью. Он смотрел не с укором, а с сожалением, спустя пару секунд растворяясь в воздухе. Это сводило с ума нового короля. Он не мог отпустить того последнего, кто был ему дорог. Его друзья либо погибли, либо уплыли в блаженный край, возлюбленной у Зеленолиста не было, а потому он остался совершенно один. Время забрало их всех, оставляя Леголаса мучиться и страдать, замкнуться в себе. Он был больше не молодым принцем, вечно жизнерадостным, тем, у кого глаза буквально сияли. Нет, тот Зеленолист погиб в тот день, когда обнаружил тело Трандуила в лесу. Это лишь оболочка, ничего больше. Леголас прощался, смотря на заснеженные деревья, мимо которых проходил. Но вместо печали он чувствовал какое-то желанное облегчение, пришедшее с пониманием, что скоро все закончится. Закончатся года муки и страданий, исчезнет боль и тоска. По крайней мере, ему так рассказывали и эльф искренне надеялся, что они не преувеличивали. Наконец, показалось знакомое надгробие с мраморным памятником рядом. Король опустился на колени, заботливо отчищая от снега надпись. «Здесь покоится Трандуил, сын Орофера, великий король Лихолесья». Эту надпись Зеленолист читал бессчетное количество раз, но каждый был, будто первый. Последний раз Леголас посмотрел на серое небо и вздохнул. -Мы скоро будем вместе, отец. Все мы. Эльфов забирала слепая тоска. Снег вновь заметал старую могилу, а также лежащего неподвижно Леголаса. Он казался счастливым, улыбка застыла на его губах. Только вот снег не таял на его мраморно-белом лице…