Don't be afraid of tomorrow, Just take my hand, I`ll make it feel so much better tonight Не бойся завтрашнего дня, Просто возьми мою руку, и ты Почувствуешь себя значительно лучше (Hurts - Illuminated)
Во время войны, когда шиноби сражались за свою родину, я сидела в тюремной камере. Мне не хотелось воевать, потому что у меня не было цели, не было того, за что можно отдать жизнь. У меня не было семьи, дома, друзей. «Путешествующая одиночка, вступившая в команду Така только из-за чувств к младшему Учиха, который впоследствии решил убить её». Одним предложением охарактеризовала всю свою глупость и наивную влюблённость. Теперь же, после исчезновения пелены с глаз, я поняла, что Саске - просто эгоистичный парень, считающий, что ему всё можно. Сейчас, как мне кажется, он для меня никто. Надеюсь. Я встала с койки, потянувшись. Утренние размышления всегда помогали стряхнуть остатки сна, заставляя мозг начать соображать. Недавно пыталась сбежать отсюда – безрезультатно, ведь этот чёртов надзиратель, Ибики, позаботился о постоянном наблюдении. Перед двумя парнишками приходится разыгрывать театр одного актёра с портретом Учихи. Сказать, что надоело – не сказать ничего. Бетонные стены давят на сознание, частые головные боли вошли в привычку. Хорошо, что ирьёнин - могу привести себя в порядок с помощью микроскопических долей чакры, которая у меня осталась. Я не знаю, сколько времени провела тут, но для меня этот период тянется бесконечность. Где-то на поле сражаются Наруто, хокаге, все те улыбчивые шиноби Листвы, которые поразили меня. Они какие-то слишком оптимистичные, улыбки хотелось бы считать наигранными, но ведь это не так! Даже этот Морино, желая выглядеть бесчувственным, позволяет себе изредка улыбаться. Позволяет себе мимолётные приступы сочувствия, притаскивая порцию свинины в панировке, которую ой как непросто достать. И говорит, что это, мол, всем заключённым такие бонусы выдают, но я-то знаю, что сейчас тюрьма Конохи пустует. И даже то, что я тут наподобие особого гостя с привилегиями – не оправдание, всё равно не положено. Жалеют здесь меня, а я не понимаю – почему? Война, казалось, длилась долго, но на самом деле продолжалась она несколько дней, а потом закончилась, унося с собой десятки тысяч жизней неповинных людей, которые просто защищали родину, семью. Помню, как радовались все, когда сообщили, что альянс объединённых стран шиноби победил. Но на сердцах остался противный отпечаток, ведь многие ушли из этой жизни. Помню, как рыдал один из надзирателей, когда узнал, что его отец погиб. Помню, как кричала невинная женщина, колотя руками грудь Ибики, потому что именно он доложил ей, что её мужа больше нет. А я прекрасно понимала, что его душу тоже кошки терзают, ведь больно говорить о смерти человека, видеть реакцию родственников. Я прекрасно понимала чувства Морино, поэтому вела себя тихо, дабы не мешать ему переживать это наедине с собой. Мне бы хотелось поддержать его. Я привыкла к своему надзирателю, но боялась, что он сочтёт это за проявление жалости к нему. Со временем всё начало устаканиваться, приходить в норму. Жизнь вошла в привычное русло, но траур повис в воздухе, напоминая жителям о том, что уже ничто не будет так, как раньше. Редкие улыбки и глаза, наполненные печалью и болью. Мне кажется, что я выглядела также, ведь за это время неродная Коноха стала для меня этаким домом, где я могу остаться. И даже отношение мастера допроса ко мне, похоже, изменилось. Но я не могла говорить об этом с точностью, ведь его мысли остаются для меня загадкой и по сей день.***
Спустя месяц жители Листвы полностью оправились, по крайней мере, внешне. Я чувствовала, что камень с души - ни с моей, ни с любого случайного прохожего - никуда не делся. Каждый старался выглядеть счастливым, искореняя траур из сердца. Праздники стали традицией, поэтому проводили их довольно часто. А до меня дошла новость о том, что я скоро буду свободна. Только вот я настолько привыкла к Конохе, что меня посетила достаточно странная мысль: а хочу ли я уйти отсюда в неизвестность? И когда Ибики пришёл с целью освободить, я посмотрела на него с такой печалью в глазах, что он, кажется, всё осознал. И тут же ушёл, оставив и дальше сидеть в маленькой камере, ставшей для меня дорогой. Пускай потолки и стены бетонные, пускай пол холодный, но сердце греет та вещь, что меня отсюда не гонят палками, а я ведь даже не выдала им желанную информацию. Я не знаю как, но мой надзиратель всё понял. Понял и договорился. И вернулся такой серьёзный, на самом деле с облегчённой душой. Рассказал, что мне разрешили остаться в Конохе на официальных правах, как жителю и шиноби. Только при условии, что за мной надзор будет. Но я ведь привыкла, поэтому и согласилась, глупая. Не знала, как всё обернётся. И следить за мной поручили Ибики, как джонину, который уже более-менее знаком с моими повадками и заскоками. А я и не против была, мне с ним рядом спокойно становилось. И для меня это странно, потому что я привыкла к нему слишком быстро, даже не понимала – почему? А Морино меня тренировать начал нещадно. Постоянные бои и проверка на прочность. Мастер пыток – это точно, теперь я в полной мере это осознала. И по ночам, бывало, рыдала, что не свойственно характеру моему стальному. Просто доводило до истерик в конвульсиях, настолько сильно я старалась ему соответствовать. И мужчина это видел, про себя усмехаясь дерзости, с которой я бросала ему вызов, после потерпев поражение позорно. А он шептал, что незазорна моя мечта осилить его вновь. И тренировки длились месяцами, а я с каждым днём всё больше привязывалась к надзирателю бывшему, и времена, когда он уходил на миссии, тянулись вечность, а я ждала, казалось, позабыв об истине, что он всего лишь мой наставник... и спаситель. А, возвращаясь, он первым делом навещал меня, узнавая, всё ли хорошо. И на душе было тепло, как будто лето вступало в свои законные владения. Я верила, что это не просто любопытство и интерес, хотелось знать, что чувств сих всплеск… оставит связь меж нами тесную. И случайные прикосновения вызывали огонь и бурю противоречивых чувств внутри. Мне кажется, что он всё замечал, но ничего не говорил. И это было молчаливым признанием в… любви? Я поняла это только после его ухода на миссию серьёзную. Я не хотела отпускать, а он трепал меня по непослушным волосам, приговаривая, что всё будет хорошо. И вроде бы и на душе тепло, но страх и предчувствие чего-то плохого не доставляли спокойствия. Я помню, как просила его не уходить, умоляла. Я помню, как к шраму прикоснулась и наземь упала, прося остаться рядом, а он лишь тихо рассмеялся тогда, присаживаясь и вновь твердя, что всё будет хорошо. И в тот момент гром гремел, даже дождь пошёл. А мужчина приобнял и поцеловал в макушку. Я больше не считала себя его игрушкой. И понимала, что полюбила серьёзного шиноби с раной на сердце, которую пыталась залечить. Хотела научить его жить… любить… творить. А он ушёл на миссию, зная, что не вернётся больше. Оставив меня сидеть на земле, веря в лучшее. Но дождь не зря лил как из ведра, он предупреждал, что Ибики уйдёт и испарится, как вода. И он погиб, оставив в памяти отпечаток тех прекрасных дней, когда на тренировках старался выбить из меня всю дурь. Как жаль, что тех моментов не вернуть…