Совпало

      О, господи, лица! Как много лиц!       Шелдон чувствовал себя растерянным. Настолько, что даже забыл оценить фразу "Шелдон чувствует себя" с точки зрения Леонарда и понять ее ироничность.       Переполошившись из-за настойчивого желания Эми непременно отметить его день рождения, он не успел обдумать решительного ничего. И в частности, не подумал подкрутить термостат. А учитывая средний объем легких взрослого человека, плюс наличие потеющего Барри, к тому же, духовку не так давно использовали…       Голова, начавшая кружиться еще в холле, казалось, готовилась треснуть. В висках стучало, сердце билось, как одна из пернатых тварей, столь ненавидимых им, пока Шелдон судорожно пытался подсчитать, сколько же людей находится в комнате. Лица скакали перед глазами, и с каждым мгновением в комнате становилось все более жарко и влажно.       – Извините меня, – выпалил Шелдон и, не успели слова достичь ушей стоявших дальше всех от него Беверли и Уилла, сорвался с места.       Лишь только захлопнув за собой дверь и несколько отдышавшись, доктор Купер сообразил, что по какой-то причине оказался в ванной, а не в своей комнате.       "Так вот что значит быть как все, – подумал он. – Напрягать память, чтобы ориентироваться в собственной квартире!"       Заметка на будущее: повесить план эвакуации Шелдона Купера из внешнего мира по пути из гостиной в спальню.       Похоже, его прекрасная, уникальная эйдетическая память подвела своего хозяина. Однажды Шелдон уже испытывал паническую атаку – в тот день, когда девушки затеяли танцевальный вечер. Но как нужно было действовать в такой ситуации он – подумать только! – забыл!       "Мать-наседка09, Мать-наседка09, Мать-наседка09" крутилось в голове, настойчиво пытаясь зайти и сообщить что-то важное – ну прямо как Шелдон, стучащийся в двери к Пенни. Но что за информацию его гениальный разум увязал с этим странным словом, оставалось загадкой.       Заметка на будущее: сообщить Матери-наседке09, что ее посты в интернете менее запоминающиеся, чем никнейм.       Стук в дверь ванной показался еще одним сбоем обманутого мозга, а потому центральный процессор суперкомпьютера по имени Шелдон Купер с достоинством его проигнорировал.       – Шелдон? Можно войти?       Этих слов хватило, чтобы осознать, что этот голос был третьим по рейтингу ожидаемости и желанности. Беверли, Леонард… Нет, четвертым. Эми, не стоит забывать об Эми. В тот злосчастный день, записавший ему в память Мать-наседку09, он сказал ей, что любит ее, а это влечет за собой ряд неопциональных социальных традиций. В частности, позволять ей одной из первых утешать себя.       "Ой. Нужно же что-то ответить".       – А-а-а откуда ты знаешь, что я сейчас не на унитазе?       – Да потому что ты отправляешь мне свое расписание пользование уборной каждую неделю. А я, между прочим, уже сто раз отписывалась от туалетной рассылки!       Признав правоту блондинки тире официантки тире актрисы (подумать только!), доктор Купер открыл дверь.       – Ну, и что случилось?       – Ну, я посмотрел вокруг… Увидел эти лица, подарки… Это все слишком.       – Понимаю, – ответила Пенни довольно неискренне, но процент иронии был недостаточно велик, чтобы Шелдон смог однозначно классифицировать реплику как саркастическую. Реагировать бугагашенькой явно не стоило.       Оставшись без ответа, дамочка продолжила гнуть свою неприемлемую линию:       – Слушай, а может, мы сюда пару человек пригласим? Типа, Уил Уитон в ванной, Бэтмен на унитазе… Такого комик-кона ты еще не видел!       Растерявшись от избытка эмоций, удивленный, что вообще их испытывает, а оттого еще более растерянно подбирая слова, Шелдон произнес:       – Я знаю, что вы очень старались, устраивая этот праздник, и поэтому простите, что я его порчу, – и снова спрятал глаза.       На удивление было тяжело смотреть на Пенни, даже несмотря на то, что он сидел, а она, в своем декольтированном платье, стояла, а не наоборот. Если раньше доктор Купер не понимал, в чем соль этих пошлых шуточек Говарда и вообще в мужском интересе к женской груди, то после совершенного коитуса с Эми дамские прелести начали приобретать некую значимость. Кстати говоря, текущая ситуация – Шелдон и Пенни одни в ванной комнате – наверняка была бы расценена как пикантная, расскажи он об этом кому-нибудь.       Пенни продолжала разглагольствовать. Что-то там про Раджа.       – Я не уверен, что смогу выйти туда.       – Ну, без проблем.       "О боже, она садится сюда!"       Заметка на будущее: поискать в интернете техники контроля своей эрекции.       Шелдон со всей силы сжал колено ладонью, надеясь, что неприятное чувство позволит держать себя в руках.       Пенни продолжала:       – Знаешь, мне жаль, что твоя сестра и ее друзья над тобой издевались. Но хуже всего то, что если бы я там была, то издевалась бы над тобой вместе с ними.       – И это, по-твоему, ободряющая речь? Да ты и сейчас издеваешься!       – Я о том, что было время, когда я ни за что не стала бы дружить с таким как ты, но теперь… Ты один из моих самых близких друзей.       А вот это уже больше похоже на ободрение. Вероятно, и здесь была доля сарказма, но на столь тонкие оттенки чувств шелдонометр настроен еще не был.       – … так что если ты хочешь провести свою днюху в ванной, я останусь здесь с тобой.       – Но все подумают, что я странный!       Пенни покосилась на Шелдона с той снисходительной улыбкой, которую он терпеть не мог, но так часто видел. Губы девушки сложились в привычную форму, которую он наблюдал уже шестьсот шестьдесят пять…       – Милый.       …шесть раз.       Дьявольское число. Дьявольски раздражающее слово.       Кажется, Пенни на миг забыла, как дышать. И не такое вылетит из головы, когда с тобой целуется сам доктор Шелдон Купер: BS, MS, MA, PhD и ScD – просто ОМГ, не так ли?       Раньше он и не подумал бы этого сделать. Вот правда. Секс все-таки меняет людей. И не в лучшую сторону.       Заметка на будущее: пройти тест на IQ до и после секса с Эми на её следующий день рождения.       Пенни определенно съела пару минут назад сэндвич с солеными огурчиками, ветчиной и сыром. Большим количеством сыра. И как Леонард ее целует? С его-то непереносимостью лактозы!       Шелдон почувствовал, как пальцы супруги его соседа зарываются в его волосы. Не задумываясь (сколько еще несвойственной Шелдону Куперу фигни собирается сотворить Шелдон Купер в свой архистранный и беспрецедентный день рождения?), он обхватил девушку за талию, чувствуя, что еще вот-вот, и они свалятся с бортика ванны.       – Ты и есть странный, – прошептала Пенни, отодвинув свое лицо от его на пару сантиметров. – Все это знают и все равно пришли тебя поздравить. А это значит, что ты им небезразличен.       Разливание теплого чувства всеобщего обожания было бесцеремонно прервано грубым стуком в дверь.       – Алё-улю, кое-кому нужно поплавить пличёску, потому что возможно ему пеепадет с мамой Леоналда!       Как же Шелдон был рад, что брезгливое выражение на лице Пенни относилось не к поцелую с ним!       Пенни встала, собираясь впустить Барри, но Шелдон придержал ее за запястье.       – Не думай, что я это сделал, потому что…       – Потому что хочешь меня? – беспечно продолжила Пенни, слишком громко, учитывая, что она знала о присутствии противного сплетника за дверью.       – Я поспорил с моим коллегой, э-э… доктором Репуком, что сделаю что-то необычное для меня, когда услышу от тебя слово "милый" в шестьсот шестьдесят шестой раз, – торопливо выдал Шелдон. – А вообще я не интересуюсь девушками. Нет. Вообще. Ну, только Эми.       Заметка на будущее: следить, чтобы Пенни не узнала, что доктор Репук – мой никнейм в ICQ.       – Не беспокойся, – Пенни на секунду замялась, прежде чем произнести следующее слово, – милый. Я никому не скажу. Если тебе будет проще, считай, что это был мой подарок. Я сейчас на мели, – улыбнулась она, припомнив, что вчера получила зарплату.       Заметка Пенни: не подавать виду, что я умею читать слова задом наперед. Особенно забавные имена, которые называет Шелдон.

***

      – Здравствуйте все. Я хочу извиниться за свое поведение. Надеюсь, оно не испортило вам вечер. Пожалуйста, продолжайте веселиться.       "Хвала богам, они больше на меня не смотрят".       Эми взяла слово. Приятное чувство теплой всеобщей любви вернулось. Свои слова обожания произнесли Воловитц, Уил, Беверли…       Все было хорошо.       И еще одна мысль, успокоившая Шелдона.       Тринадцать.       В комнате было тринадцать человек.