Беспокойная ночь

      Гостиная. Тусклый свет догорающей лампочки в торшере нагнетает вечернее уныние.       Странное ощущение охватывает тебя, когда натворишь такое. Отсутствие мыслей, чувств - словом, сознание куда-то улетучивается… Вопросы приходят позже: «Что же делать?», «Как скрыть это?», да и «Скрывать ли?». «Бежать?» Думается с трудом.       Мелкие вещи разбросаны по полу в каком-то хаотичном порядке: старинные книги, разбитые чашки, ключи, кредитки… Я сижу на мягком кресле, подперев опущенную голову кулаками. Рядом валяется кусок размазанного торта, он почти касается ботинка. Это раздражает.       Секунда. Лампочка гаснет, сперва мигая, выплескивая остатки жизни, этим до конца отдавая свою силу. Темнота врывается в комнату, внося с собой неясность. Первое время глаза никак не могут привыкнуть. Только спустя пару мгновений становится возможно различить обстановку в комнате. Свет снова подает признаки жизни, но уже там, за окном. Наконец, зажигаются ночные фонари. Этого все равно не хватает.       Горькая правда просачивается в мою голову. Мне страшно. В соседней комнате на смятой постели лежит обмякшее тело, мертвое тело. Ей более не о чем беспокоиться.       Я всё еще помню её сдавленные всхлипывания, они отчетливо повторяются снова и снова. Она не могла кричать…громко. Массивное препятствие в виде перьевой подушки не позволяло звукам вылетать за пределы комнаты. Венцом всех страданий оказалось её перекошенное от ужаса лицо. Она больше не дышала. Но в последнее время каждая секунда жизни приносила ей только непомерную боль. Пожалуй, это было освобождением.       Руки тирана облегченно опустились. Оставалось только закрыть убиенной глаза. Так закончилась история той, которая в свои последние месяцы мучений проклинала всех, кого когда-то любила. Проклинала за то, что никто не мог ей помочь. И сквозь пелену ненависти, плотно окутавшую её сознание, она не могла увидеть и почувствовать то тепло, которое окружающие пытались ей дать, дабы хоть немного смягчить беспокойное состояние безнадёжно больной девушки. Теперь она уже точно его не ощутит. Никогда.       За стенкой раздается всхлип. Колени дрожат. Неужели она…? Моё сознание явно играет со мной в жестокую игру. По всему телу резко проходит дрожь, меня снова передергивает. Наступив-таки ногой в этот злосчастный кусок торта, я направляюсь к предполагаемому источнику звука. Осторожно открыв дверь, застываю на месте. Женский силуэт стоит предо мной в полумраке, немного покачиваясь. Глаза её черны как смоль, словно там один сплошной зрачок. Губы искривились в печальной улыбке. В руке её зажата та самая подушка. Я не могу произнести ни одного слова, сердце колотится в бешеном ритме, я зажмуриваю глаза.       Набравшись смелости, я медленно открываю их. Как и ожидалось, сознание явно хочет со мной позабавиться. Мертвые остаются мертвыми. Девушка всё ещё лежит на смятой постели, её правая рука свисает с края кровати, а на полу лежит орудие убийства. И вот я стою над ней, как спаситель. В голову приходит отличная мысль – увезти её подальше от города и закопать. Или сдаться полиции?...       На улице никого, лишь мои быстрые шаги нарушают покой спящего города. В моих руках её тело, которое я затем аккуратно помещаю в багажник. Невольно бросаю последний взгляд внутрь и резко закрываю его. Остаётся только сделать это черное дело. Внезапно ноги начинают подкашиваться, из-за чего приходится опереться об машину. Пожалуй, сделаю задуманное утром.       В квартире стоит звенящая тишина, и будто пыль застыла в воздухе… время остановилось. Всё словно давным-давно заброшено, а стены хранят в себе память о произошедшем. От этого мне становится настолько не по себе, что я почти что забываю о произошедшем только что… или постойте… только что?       Кажется, на кухне есть неоткрытая бутылка виски, подаренная моим отцом. Нужно выпить. Срочно. Иначе я сойду с ума.       Обивая все стены по пути, я добираюсь до кухни. Где же эта спасительная бутылка? Бинго!       Пара глотков и ещё, и ещё, и ещё… больше… Глаза закрываются. В сладкой полудрёме я отчаянно пытаюсь поймать крупицы сознания, ускользающие, словно песчинки в песочных часах. Я не виноват. Она меня ненавидела. Это всё её болезнь… я не виноват. Я проваливаюсь в глубокий сон прямо на стуле. Наступает утро…       И вот прошло уже три года с тех пор, как моя жена умерла от неизлечимой болезни. Но сегодня произошло нечто странное… в почтовый ящик мне пришло письмо от неё. Она ждёт меня… в нашем особом месте, в городе Сайлент Хилл…