Переплетённые нити судьбы

Почти вся эта история была на редкость странной. Нет, с тем что произошло семь лет назад, всё было предельно ясно. Шарлотта опоила Гидеона какой-то дрянью, скорее всего чем-то из опиатов, и выставила всё так, будто они переспали. Было ли на самом деле между ними хоть что-то, я предпочитала не задумываться. Это не меняло сути. Гвен посчитала меня предательницей, потом что я ничего ей не сказала. Это действительно было так. Я много думала на эту тему и поняла, что в любом случае ничего бы ей тогда не сообщила. Она, окажись на моём месте, да. Я нет. Не потому что я её не любила, как раз наоборот. Просто не смогла бы причинить ей эту боль. Почти сразу стала очевидна брешь в моих рассуждениях. Гвен было на много больнее от моего молчания, от того что я стала соучастницей этой измены, чем от того, что я могла бы стать просто гонцом с дурными новостями. Она меня не простит никогда — эта мысль преследовала меня ещё несколько лет. Да что греха таить, преследует до сих пор. Только вот дальше случилось то, чему объяснений найти я не смогла. История с выпускным. Это было скорее в моём стиле, не в её. Гвендолин не стала бы делать Гидеону больно в отместку. Она стопроцентно была зла на него, на меня, на Шарлотту, на весь мир, но ей бы и в голову не пришла идея о мести. Может я конечно много на себя брала, рассуждая подобным образом, но я знала её с пяти лет, и была уверена — кто-то подтолкнул её к таким действиям. Чего только стоило хотя бы то, что Гвен приехала на выпускной на мотоцикле. Она ненавидела этот вид транспорта всей душой. Единственная серьёзная ссора с Гидеоном до их расставания произошла на тему того, что Гвен с непоколебимым упрямством требовала от него, чтобы он продал свой спортбайк. И, в конце концов, ему пришлось отступить. Но даже не это смущало меня больше всего. Парень, с которым она пришла, а точнее то, как они смотрели друг на друга. Вот что беспокоило меня. Гвенни никогда не была слишком открытым человеком, если не сказать жёстче. Она тяжело сходилась с людьми и предпочитала держать всех на расстоянии вытянутой руки за исключением меня, Гидеона и своей семьи, а также Рафаэля, у которого был дар находить общий язык со всеми. А тут… Минует неделя и она приходит с абсолютно незнакомым парнем и смотрит на него так, словно он всё, что у неё есть. Самое смешное, что он смотрит на неё точно также. Я никогда не обсуждала это с Рафаэлем, боясь, что он передаст всё брату, которому и без моих наблюдений было на редкость хреново. Не говорила я и о том, что у Гвен в детстве была жуткая привычка в моменты отчаяния и злости бить кулаками стену, сбивая костяшки пальцев в кровь, и причина, почему она пришла в перчатках на выпускной, мне была очевидна. В дальнейшем я просто запретила себе думать об этом. Запретила себе пытаться узнать, где она. Запретила себе говорить о не й. Запретила себе представлять, что всё можно бы было изменить, поступи мы тогда по-другому. И просто попыталась жить дальше, стараясь не вспоминать какой дерьмовой подругой я оказалась. Не могу сказать, что у меня не получилось. Получилось. Мы с Рафаэлем окончили колледж, открыли небольшой бизнес по организации мероприятий. Это было именно то, о чем Рафаэль мечтал, и именно то, что у него отлично получалось. Я старалась ему помогать и у меня неплохо это выходило. Но ещё во время учёбы у меня появилось небольшое хобби. С детских лет я обожала тайны, а точнее обожала их раскрывать. Поэтому во время учёбы периодически собирала информацию на кого-нибудь из преподавателей, что оказалось крайне полезным. Этот мой талант быстро оценили, и иногда я подзарабатывала деньжат, добывая нужные сведения для знакомых. У меня появились нужные связи, и многие люди до сих пор обращаться ко мне, если дело слишком деликатное, и они не хотят светиться в более известных конторах подобного рода. В общем и целом всё было просто отлично. Пока Гидеона не пригласили на новую работу, и братцы де Виллеры не начали вести себя странно. Ну, а причиной оказалась небезызвестная Гвендолин Шеферд. И я сразу поняла — что-то не так… Ну, ладно. Может и не сразу. Но после всех эмоций и потрясений, точно. Чтобы хоть каким-то образом вернуть всё происходящее на более привычные рельсы, я занялась поиском информации. Гидеон мало что понимал и снова вёл себя как подросток, так что толку от него было чуть. И это было вовсе не единственной проблемой. Почти все сведения были надёжно скрыты от посторонних глаз. То, что мне удалось найти, было каплей в море, которая рисовала слишком смутный пейзаж жизни Гвен. А тот факт, что в первые три года вообще нет никаких бумажных следов, заставлял меня выть от отчаяния. Я понимала, что просто смотрю на всё не под тем углом, но так и не видела выхода. А потом мы встретились на кухне в квартире Гидеона… Не знаю, чего я ожидала. Ненависти, презрительных взглядов, обвинительных речей. Может моих слёз и извинений. Ничего этого не было. Гвен смотрела на меня внимательно, с долей любопытства и сожаления. И это было странно. Она была с тем хирургом, которого почему-то терпеть не могли Раф и Гид. А потом Гвенни сказала про адвоката, и в её тоне было что-то извиняющееся. Можно подумать, что это бред, но я знала её когда-то лучше всех. Ошибка исключена — она сама дала мне ключ к разгадке. Я наскоро расспросила Гидеона о том как Гвен оказалась у него в квартире, чтобы не вызвать лишних подозрений, с трудом отделалась от Рафаэля, и приступила к работе. Теперь я, наконец, знала с чего начать. Результат поисков вновь дал больше вопросов, чем ответов. Но теперь мне было предельно ясно, что здесь совсем не то, о чём мы думали. Я выпила пару кружек крепкого кофе и попыталась хотя бы представить размер подставы. Что-то не так, что-то не так — стучало в голове. Адвокат, хирург, три года неизвестности, фантастическая должность… Что не так… А потом всё сложилось… И я была чертовски зла на Гвен, когда всё поняла. Написав Рафаэлю, что у меня дела, я настойчиво звонила в её дверь в районе восьми вечера. Гвен открыла дверь и сделала недовольное лицо. — Даже не пытайся. — Злобно предупредила я. Она неожиданно рассмеялась. — Глупо было рассчитывать, что ты не докопаешься до истины. — Единственная причина, почему я здесь, потому что не смогла узнать некоторые детали. — От ярости голос был похож на визг, но мне было плевать. — Не маловажные детали прошу заметить. — Гвен была потрясающе спокойна. — Ты явно догадываешься об условии, при котором я могу тебе всё рассказать. — Я могу просто рассказать ему всё. — Но ты этого не сделаешь, потому что тебя не устраивает часть истории, ты хочешь знать её целиком. — Даже части хватит, чтобы Гидеон пришёл в ярость и вытряс из тебя всё остальное. — Лесли, когда врёшь не три нос — это всегда тебя выдаёт. На мгновение я лишилась дара речи. Вдруг пропали эти годы, разделившие нас. И мы вновь стали лучшими подругами. Я не сдержалась и крепко обняла её, а она обняла меня в ответ. — Пойдём внутрь. Не все простят меня так легко. — Прошептала Гвен. Я проследовала за ней в квартиру. — Кухня, гостиная, кабинет? — она предоставила мне выбор. — В чём разница? — На кухне можно попить кофе, в гостиной развалиться на диване, в кабинете можно курить. — В кабинет. — Я не курила, но сейчас мне отчаянно захотелось начать. Мы сели в кресла. Гвендолин затянулась сигаретой и медленно выдохнула дым в окно. — Стала курить? — на меня вдруг напала странная робость. — Только когда нервничаю. Расскажи, как ты догадалась? — Меня удивил твой тон утром, когда ты сказала про адвоката. Гвен опять рассмеялась. — Да ладно! Из всех возможных вариантов я погорела на этом? — Не совсем. Когда я узнала кто твой адвокат, то поняла, что вся ситуация в целом не сходится. — Это мягко сказано… — И я решила разузнать про Алекса Фейна. — Хм… Если мне не изменяет память, то в официальных бумагах моё имя не звучит. — Гвендолин нахмурилась. — По крайней мере, в общедоступных бумагах.  — Да, я не сразу поняла, что речь идёт о тебе. Но возник другой вопрос, почему ты с ним? Узнав о нём побольше я поняла, почему Гидеон терпеть его не может. Слишком уж они похожи. Оба богаты, известны, красивы и оба имеют дурную репутацию среди женщин. — Иии… — Гвен была заинтригована. — И то. С чего бы ты после всего произошедшего стала бы встречаться с Алексом? — Может я моральный мазохист? — Нет. Вас связало что-то другое. И проследив его биографию совсем не трудно догадаться что. — Браво. — Гвенни напряглась ещё сильнее. — Всё или что-то ещё? — Ещё. Мне не давало покоя то, как ты не оставила следов в первые три года. Такого просто не могло быть. Даже если бы ты уехала, то я сумела бы это выяснить. Но ты не уезжала из страны. И где-то училась, только вот снова загвоздка — ни в одном учебном заведении не значилась студентка под именем Гвендолин Шеферд. — Похоже, ты нашла ответ. — Догадалась. Ты изменила имя. Но список сменивших имя ещё реально найти. Невозможно найти тех, кто сменил фамилию, выйдя замуж за очень богатого человека. — Что ж поздравляю. Ты всё узнала. Думаю, с моей работой вообще не возникло проблем, сложив пару событий. — Да… — Что же ты тогда хочешь узнать, Лесли? — Как, Гвен? А главное — почему? — Раз ты так настаиваешь… — Она прикурила новую сигарету.

***

Прошло пару часов. Рафаэль успел позвонить раз десять. Потом я просто выключила телефон. Я не могла с ним говорить. У меня было чувство, словно, я больше никогда не смогу ни с кем поговорить. Я была в шоке. И даже выкурила парочку сигарет. — Он тебя любит. — Начала я. — Любовь не всегда является достаточным поводом рушить себе жизнь. — Он без тебя не может. — Лес, не смеши. Он просто не пытался. Я посмотрела ей в глаза. Ей всё ещё было больно. — Что собираешься делать? — Ничего. Пусть всё идёт, как идёт. — Гвенни устало вздохнула. — Ты не боишься? — Не думаю, что мне есть чего бояться… — Она немного помолчала — Лес, ты же понимаешь, что мы не можем пока общаться? — Я вообще-то тоже не боюсь. — Я боюсь. За тебя… Любой близкий мне человек будет выставлен оружием против меня, ты должна это понимать. — Ты расскажешь Гидеону? — Нет. — Но Гвен… — Лесли, нет. Лучше будет ему ничего не знать. Пообещаем мне, что ничего не расскажешь ему. — Она испытующе смотрела мне в глаза. Я подавила тяжёлый вздох. — Обещаю. Но ты должна понимать, что стоит ему перестать смотреть на всё так, словно весь мир ополчился против него и он всё поймёт. Гидеон не глуп, просто чувства к тебе мешают увидеть ему ситуацию целиком. И тогда,. я бы не хотела оказаться на твоём месте… — Ни один человек в здравом уме не захотел бы оказаться на моём месте…