Споешь для меня?

Яркий луч света, светящий Мэйлин прямо в лицо, разбудил ее непривычно рано. Нащупав лежащий где-то под подушкой телефон, девушка слегка приоткрыла глаза и взглянула на часы. До установленного для будильника времени оставалось еще полчаса, поэтому Мэй, испытывая наиприятнейшее чувство от того, что можно было поспать еще несколько минут, снова закрыла глаза, так и не выпустив телефон из рук. Однако ярко светящее солнце и голоса родственников, доносившиеся с первого этажа, не дали девушке полностью погрузиться в сон. В подобные дни она всегда проклинала себя за то, что родилась в семье жаворонков. Родители, весь день проводящие в офисе и занимающиеся открытием новых торговых точек по Сеулу, выматывались к девяти вечера, а в десять могли уже видеть десятый сон. Они хотя бы спали необходимое для человека количество времени, чего нельзя было сказать о Янлине, ее старшем брате, который был для своей сестры уникумом: этот человек обычно ложился спать в самый разгар ночи, однако уже в семь часов утра был на ногах, причем вставал сам, а не по будильнику. В силу таких обстоятельств именно он стал в этом доме ответственным за утреннее пробуждение своих родственников. И именно его голос и непрекращающийся поток речи зачастую будили Мэйлин гораздо раньше того времени, когда ей нужно было вставать. Сегодняшний день исключением не стал. Девушка поняла, что заснуть снова уже не сможет, однако спускаться вниз и участвовать в семейных беседах ей хотелось еще меньше, поэтому она решила просто понежиться в постели, по горло укутавшись в одеяло. Однако счастье не могло длиться долго, ведь дома был Янлин. Не прошло и двух минут, как Мэй услышала его неразборчивое бормотание, дополненное звуком шаркающих неподалеку шагов, а все вкупе это свидетельствовало о том, что брат направлялся прямо в ее комнату. Девушка решила притвориться спящей, ведь именно так у нее была бы возможность немного поиздеваться над ним и обвинить его в том, что тот разбудил ее раньше положенного времени. Буквально за секунду до того, как распахнулась дверь в ее комнату, Мэй чудом успела повернуться к ней спиной и закрыть глаза. Однако вопреки ее ожиданиям, брат направился вовсе не к ее кровати, а к стоявшему напротив нее письменному столу, порядком на котором похвастаться было никак нельзя. Пока он разбирался в этом хаосе, не переставая вздыхать и абсолютно не беспокоясь о том, что громким шелестом бумаг якобы нарушал «сон» своей сестры, та все никак не могла понять, что же ему могло понадобиться в ее учебных материалах. Ни одна разумная мысль не лезла в ее голову, поэтому Мэй решило бросить это дело и вернуться к своему коварному плану, приготовившись что есть силы недовольно мычать и ворочаться в кровати. Девушка перевернулась на спину, приоткрыла глаза и, скрываясь за почти полностью укрывавшим ее одеялом, внимательно наблюдала за стоявшим к ней спиной братом, который вкладывал все свои силы в поиск нужного ему предмета. — Какой у нее может быть порядок в голове, если на столе такое творится?! — не выдержав, недовольно пробурчал себе под нос Янлин, на всякий случай быстро взглянув на мирно спящую сестру. — Я вообще-то все слышу, — неожиданно низким для себя голосом произнесла Мэй, решив отказаться от своего прежнего плана из-за резкого приступа лени. Парень снова посмотрел на сестру, изобразив некое подобие недовольства на своем лице, и, будто и вовсе ее не замечая, продолжил копаться в тетрадях и листочках. — Ты совсем не хочешь поставить меня в известность о том, что ищешь? — для вида спросила Мэйлин, испытывая необъяснимо неприятное чувство от того, что пусть даже достаточно близкий ей человек копался в ее личных вещах. — Дневник твоей успеваемости, — саркастично пробасил он себе под нос, от безвыходности оперевшись ладонями о край стола. Мэй закатила глаза, резким движением натянув одеяло до самой макушки. Препираться с братом резко расхотелось, потому что обоим это могло испортить настроение на целый день. Она планировала так и продолжать лежать, полностью скрывшись под одеялом, если бы минутой спустя брат слегка не потянул его на себя, открыв ее лицо. — Что, не нашел не существующий дневник успеваемости? — нервно улыбнувшись, произнесла Мэй, кинув на него колкий взгляд. — Где твой учебник по географии? — с абсолютно серьезным выражением лица спросил Ян. Девушка тут же прыснула и залилась недолгим звонким смехом, однако, коротко взглянув на брата, поняла, что тот не шутит, и спустя несколько секунд пришла в себя. — Ты серьезно? — Вполне, — произнес он, окинув ее недоумевающим взглядом. — Просто кое о чем поспорили с отцом. — В седьмом часу утра? — произнесла Мэй, и улыбка снова полезла на ее лицо. Абсурдность ситуации заключалась как раз не в том, что они так рано о чем-то поспорили, а в том, что в этом не было ничего необычного. — Готова поспорить, что отец прав. Он, как никак, в совершенстве знает корейский, в отличие от некоторых. — Ну вот и посмотрим, кто лучше знает корейский, а кто — географию, — спокойным тоном ответил Ян, все еще держась за край одеяла. Мэй промолчала, абсолютно не имея понятия о том, где в этом хаосе можно было найти злосчастный учебник, после чего брат резко отпустил ее одеяло, недовольно цыкнув и с осуждением посмотрев в ее сторону, и продолжил свои попытки по поиску нужной вещи. Девушка продолжала молча наблюдать за ним, как вдруг резко заиграла мелодия на ее телефоне, который находился где-то в пределах ее кровати. Приглушенный, но довольно громкий звук моментально привлек внимание Янлина, который, наконец, обернулся, держа в руках нужную книгу. Парень кинул взгляд на лежавший почти перед ним телефон, после чего, не скрывая своего удивления, взглянул на абсолютно бездействующую сестру. — Не подать ли вам телефон? — съязвил Ян, нагнувшись и резким движением схватив почти сливающийся с одеялом белый смартфон. — Там будильник, просто отключи его, — незаинтересованным тоном ответила Мэй, продолжая нежиться в теплой кровати. — Ну как скажете… — задумчиво произнес он и после легкого движения пальцем по экрану поднес телефон к уху. Мэй с легким удивлением посмотрела на него, с нетерпением ожидая, что же он сейчас выкинет. Однако лишь спустя несколько секунд она осознала, что он не шутит. — Алло? — с коварной улыбкой на лице произнес Ян, периодически кидая настороженные взгляды в сторону сестры. — Лу Хань? Да-да, я понял уже… В смысле?.. Нет, это ее брат, ты что, не узнал? На лице брата снова появилась язвительная ухмылка, не предвещавшая ничего хорошего. Обычно девушка приблизительно могла угадать его последующие действия, но только не в этот раз. — Эй, ты что… — будто не своим голосом произнесла она, распахнув одеяло, и моментально устремилась к постепенно удаляющемуся к двери брату, сметая на своем пути все, что попадалось ей под ноги. — Янлин! — Нет-нет, просто она спит еще… — пытаясь сохранять спокойный тон, произнес Ян и зажал телефон между ухом и плечом, приготовившись обеими руками отбиваться от сестры. — Ты чего перестал заходить? Ты можешь навещать ее, даже когда с ее ногой все в порядке… Но если надо, может быть и не все в порядке… — Янлин! — до смерти отчаянным голосом произнесла Мэй, за долю секунды оказавшись рядом с ним и пытаясь всеми возможными способами увернуться так, чтобы выхватить телефон. — Господи, что ты несешь… Отдай! — Маааам! — заорал Ян и в попытках увернуться от сестры опустился на корточки, сжавшись, как ежик, в клубочек, но тем не менее продолжая плечом удерживать телефон. — Ты будь с ней осторожнее, так… На будущее… Мэйлин навалилась на него всем телом и не иначе как чудом таки смогла резким движением выхватить свой телефон. Переполненная чувством злости, уставшая и тяжело дышавшая, она поднялась на ноги, выпрямив спину, и устремила лишенный всякой доброжелательности взгляд на брата. — Тебе не жить, — акцентируя чуть ли не каждый слог, строго произнесла она и, через несколько секунд вспомнив про находящийся рядом с ухом телефон, тяжело выдохнула. — Лу, я перезвоню попозже. Мэй на автомате провела пальцем по экрану и отклонила звонок, продолжая испепелять брата взглядом. Едва ли еще несколько минут назад она представляла себе, что ее день начнется подобным образом. А в силу того, что этот день еще нужно было как-то прожить, ей не оставалось ничего, кроме как взять себя в руки. — Мэй… — осторожно протянул Янлин, остановившись в проходе. — Дверь с той стороны закрой, пожалуйста, — выдохнула девушка и, не обращая больше никакого внимания на брата, повернулась к нему спиной. Услышав звук закрывшейся позади нее двери, Мэй направилась к кровати, крепко сжимая в руки телефон. Целиком укутавшись в еще не остывшее одеяло, она повернулась на бок и уставилась в светящийся экран, на котором назойливо виднелся последний вызов. Торопиться было некуда, поэтому девушка не жалела времени, отчаянно собираясь с силами нажать всего лишь одну кнопку. Кто бы знал, скольких моральных усилий ей потребовалось, чтобы наконец пересилить себя и поднести телефон к уху. — Алло? — услышала она до боли знакомый голос на другом конце провода. — Эм… — задумчиво протянула Мэй в попытке вспомнить хоть что-нибудь из того, что она планировала сказать буквально секунду назад. — Теперь можно не бояться, что нас прервет твой брат? — произнес староста таким спокойным голосом, будто предшествующего этому спокойному разговору события и вовсе не было. — А, да… Прости за это, — тихо произнесла Мэй, после чего вздохнула с таким отчаянием, что с другого конца телефона послышался легкий смех. — Да не переживай ты так, Мэй, — очередной акцент на ее имени заставил девушку немного успокоиться и даже вызвал на ее лице некое подобие улыбки. — Это, конечно, было неожиданно… Но в чем-то твой брат прав. — И в чем же это? — с ноткой недовольства и раздраженности, снова вернувшейся от упоминания брата, произнесла Мэй и тут же осеклась, непроизвольно сощурив брови. — Может быть, стоило бы нанести вам второй визит. После неоднозначной фразы Лухана последовала небольшая пауза, в течение которой Мэй отчаянно пыталась понять, была ли в его словах ирония. — Я надеюсь, ты не серьезно? — запнувшись в середине предложения, промямлила она, от собственного стыда укрывшись с головой одеялом. — Хотя если ты так соскучился по моему брату, то так и быть, могу устроить вам тет-а-тет. — Да нет, я его, по правде, немного боюсь, — осекся Лу Хань. Фраза старосты навеяла на девушку странные воспоминания о той неловкой встрече у них дома, когда, казалось, краской заливались все, кроме ее брата. Он один получал от всего процесса удовольствие, поэтому тот факт, что Лу Хань мог если не бояться, то немного опасаться Янлина, мог вполне оказаться правдой. На девушку внезапно напало такое чувство безысходности, что еще немного, и она бы расплакалась, однако вместо этого из ее уст вырвался нервный смех. — Мне кажется, даже родители иногда его боятся, — произнесла Мэй, будучи серьезной как никогда. — Так что не думаю, что второй визит возможен… А вообще, лучше бы ты в школу так рвался. Нормально, что ты за всю неделю неделю так и не появился ни разу? — Ты так злишься или радуешься? — с улыбкой произнес староста, в подробностях представив себе лицо его одноклассницы. — Радуюсь? — без тени улыбки переспросила девушка. — Интересно, чему? Настроение Мэй снова упало ниже некуда, даже несмотря на то, что она, наконец-то, дождалась его звонка. Первого звонка за все те пять дней, которые прошли с момента, как старшеклассники, казалось, разобрались в своих отношениях. — Ну, может быть, тому, что тебе никто не мешает учиться и готовиться к концерту? — предвкушая реакцию девушки, радостно произнес Лу Хань. — А, может быть, тому, что кто-то не давал о себе знать почти неделю? — услышав, как дрогнул ее голос, Мэй тут же замолчала, хотя останавливаться на одном вопросе изначально не планировала. — Ты же знаешь, что у меня завтра игра, — твердо произнес он. — Тренер просто не отпускал на учебу. — Да… Хороший у вас тренер, — саркастично буркнула девушка, сделав глубокий вдох. — Переживем игру, и все наладится, — староста попытался произнести все весьма воодушевленным голосом, однако получилось ровно наоборот. — Как ты там? Я слышал, концерт сдвинули на следующую неделю? — Тебя же не было в школе… — задумчиво протянула Мэй. — У тебя что, шпионы? — Да уж, шпионы… — с усмешкой повторил он. — Ну так как репетиции? — Да ничего нового, Исин все так же тиранит. Под одеялом стало невыносимо жарко, поэтому достаточно резким движением Мэйлин откинула его в сторону и распласталась в форме звезды по всей кровати. — Обычно плоды его тирании получаются шедевральными, так что потерпи еще немного, — бархатистым голосом произнес Лу Хань, при этом резко сменив тему. — Я чего, собственно, звонил-то. У меня есть предложение пойти сегодня в школу пораньше. — Ты сегодня пойдешь в школу?! — не скрывая удивления и от неожиданности даже приподнявшись с кровати, переспросила Мэй. — Да, сегодня день отдыха и никаких тренировок, — голос старосты, наконец-то, снова стал радостным и воодушевленным, а подобные новости моментально смогли поднять настроение и самой Мэй. — Во сколько скажешь, во столько и пойдем, — улыбнулась девушка и радостно спрыгнула с кровати, даже не обратив внимания на то, что секундой позже она чуть не распласталась на полу, запутавшись одной ногой в одеяле. — Тогда через час, буду ждать тебя. Совсем забыв про утренний инцидент, Мэйлин выпорхнула из своей комнаты и, быстро сбежав по ступенькам на первый этаж и успев бросить на старшего брата полный счастья взгляд, закрылась в ванной, оставив того в нескрываемом удивлении. За завтраком девушка вела себя еще чуднее: ее лицо то и дело озаряла широкая счастливая улыбка, по которой было видно, что мыслями она витала где-то далеко в облаках, не обращая никакого внимания на сидящих за столом родственников, которые то и дело переглядывались между собой в попытках понять причину подобного поведения. Даже Янлин, который, казалось, уже давно привык не только к своим, но и к ее причудам, удивлялся пуще своих родителей, не сводя с нее своего любопытного взгляда. — Я в школу! — внезапно выпалила Мэй и тут же встала из-за стола, поставив посуду в раковину и поцеловав на прощание родителей. — А меня? — с выражением вселенской грусти на лице выпалил Янлин, своим привычно-необычным поведением собрав на себе смущенные взгляды родителей. — А с тобой мы еще разберемся! — достаточно громко произнесла сестра, пригрозив ему указательным пальцем. Тот лишь в наигранной манере обиженно надул щеки, от безысходности пожав плечами и вернувшись к своему завтраку. Попрощавшись с родителями, Мэй наскоро обулась, водрузила на плечи школьный рюкзак и, захватив стоявший на низкой полке около двери кейс со скрипкой, вышла из дома. От главной дороги дом огораживал весьма высокий забор, который как назло мешал Мэй разглядеть все, что происходило снаружи. Пока девушка добиралась до калитки, находящейся в нескольких метрах от входа в дом, казалось, что ее волнение преумножилось в несколько раз, а сердце буквально готово было выскочить из груди. Несмотря на то, что это было достаточно приятное волнение, оно всегда замутняло рассудок Мэй и мешало ей здраво мыслить, превращая ее в абсолютно беспомощную и что-то мямлющую себе под нос девочку. Подойдя вплотную к калитке и прикоснувшись пальцами к замку, девушка на несколько секунд закрыла глаза и, набрав полную грудь воздуха, размеренно выдохнула. Лу Хань стоял совсем недалеко, прислонившись спиной к забору, сложив руки на груди и закрыв глаза, однако услышав, как скрипнула дверь, тут же выпрямился и повернулся к Мэй лицом. Даже несмотря на то, что он выглядел немного уставшим и невыспавшимся, на его лице тут же появилась счастливая белоснежная улыбка. Вопреки своим же ожиданиям девушка безмолвно улыбнулась ему в ответ, еще сильнее сжав кейс со скрипкой. Ей так хотелось просто и без слов броситься ему в объятия, однако здравый смысл мешал это сделать. Вместо этого она робко направилась в его сторону, однако уже через секунду увидела перед собой протянутую в ее сторону руку. Машинально и уже не испытывая каких-либо смешанных чувств, Мэйлин незамедлительно отдала ему свою скрипку. Староста молча ее принял, однако на его лице вдруг появилась тень недовольства. — М? — почти беззвучно произнесла девушка, вопросительно посмотрев на одноклассника. — Я, конечно, ценю, что ты теперь доверяешь мне свою скрипку… — протянул Хань, переложив кейс в другую руку и прежнюю снова протянув Мэй. — Но лучше бы ты доверила мне свою ладонь. Из уст девушки вырвался нервный смешок, однако уже в следующую секунду она вполне осознанно протянула руку в его сторону и осторожно прикоснулась тонкими пальцами к его ладони. — Пойдем? — предложил Лу Хань и, захватив всю кисть Мэй своей ладонью, крепко переплел свои пальцы с ее. — Угу, — лишь промямлила девушка в ответ, слегка опустив взгляд и направившись вслед за начавшим движение старостой. — Да, кстати… — задумчиво протянул он. — У вас есть сегодня репетиция? — Ну вроде да, ничего не менялось, — незамедлительно ответила Мэй, успев при этом отчаянно нахмуриться и свернуть губы трубочкой. — А что? — Просто хотел после уроков поехать в центр, погулять, — с некоторой вопросительной интонацией произнес Лу, повернув голову и коротко посмотрев на девушку. — Погулять? — недоверчиво переспросила Мэйлин. — Вечером? За день до игры? — Я же сказал, что сегодня у меня свободный день, зачем упускать такие прекрасные возможности? — То ты не объявляешься всю неделю, то хочешь все успеть переделать за один день… — с наигранной грустью произнесла девушка, бросив на него полный обиды взгляд. — Ты мне будешь это всю жизнь теперь припоминать? — засмеялся Лу Хань, еще крепче сжав ее руку. — Не всю жизнь, но в удачные моменты буду этим пользоваться, — довольно улыбнувшись, протянула Мэй и чуть подняла голову вверх, пытаясь поймать на лице теплые лучи солнца. — Ну так что? Ты можешь не пойти на репетицию? Что уж таить, девушка готова была и в школу не пойти, лишь бы провести каждую минуту этого дня с ним, однако реальность была достаточно жестока, и Мэй уже заранее чувствовала, что разговор с пианистом не удастся. — Просто так не пойти не могу, — честно призналась девушка, представив, как ей может попасть от Исина за непредвиденный прогул. — Но попробовать поговорить с ним можно, хотя не думаю, что из этого выйдет что-то путное. Лухан грустно вздохнул, после чего в течение нескольких секунд молчал, обдумывая способы решения этой проблемы. — Ладно, попробуем вместе сходить, — неожиданно предложил он. — Ну у вас и дисциплина в музыкальном классе… — Да уж, каждый день привносит что-то новое… — задумчиво произнесла Мэй, вспомнив всю неделю их плодотворных и ужасно долгих репетиций. Единственным плюсом было то, что Мэй могла хотя бы немного сблизиться подобным образом с учеником, который вызывал у всех такие неоднозначные чувства, заставляя постоянно если и не обходить его стороной, то уж точно не поддерживать радостное общение. Мэй и самой было с ним крайне нелегко. Порой его поведение было настолько странным, что непроизвольно отталкивало девушку, а иногда она даже задумывалась о том, чтобы и вовсе бросить занятия в музыкальном классе. Однако что-то все еще удерживало ее и заставляло добровольно приходить каждый день в дальний класс на первом этаже, который стал регулярно наполняться звуками музыки, создаваемой не только самим Исином, но и новенькой. Учебный день, как назло, прошел настолько быстро, что не успела Мэй моргнуть, как прозвенел звонок с последнего урока. Желание вырваться из этой обители знаний и провести остаток дня вместе со старостой за последние часы только усилилось, ведь разговаривать и вести себя с ним так, как это было вне школы, здесь не представлялось возможным. Поэтому, даже несмотря на смешанные чувства и примесь некоторой вины перед Исином, консилиумом, состоящим из двух одноклассников, было решено не жалеть сил и попытаться самим продиктовать правила, а не отпрашиваться, как маленьким детям. — Может, лучше я сама?.. — с опаской предложила Мэй, уже прикоснувшись к ручке двери, но так и не решаясь на нее нажать. — И оставить тебя ему на растерзание? — рассмеявшись, произнес Хань и положил свою руку на тыльную сторону ее ладони. — Это все-таки была моя идея. — Просто у вас с ним весьма напряженные отношения, и я боюсь, что… — не успела Мэй договорить, как староста силой нажал на ее руку, и дверь в музыкальный класс, наконец, отворилась. Еще до того, как зайти внутрь, девушка успела кинуть на одноклассника весьма неоднозначный взгляд, однако он лишь слегка подтолкнул ее в спину, пропуская вперед. Зайдя внутрь, Мэйлин увидела довольно-таки привычную картину: Исин, как всегда, сидел за роялем, его левая рука бездвижно лежала на клавишах, в то время как правой он делал какие-то пометки в нотах. Казалось, что подобная картина не изменится никогда, даже если случится апокалипсис или что еще похуже. Пианист не изменял своим традициям, даже когда все события происходили немного не по плану. Даже сейчас, боковым зрением заметив, что количество вошедших в класс было несколько больше обычного, он не проявил никакой реакции и даже не посмотрел в их сторону. — Привет, — негромко протянула Мэй, попытавшись сделать свой голос максимально доброжелательным. Приветствия со стороны Лухана, как и ожидалось, не последовало, в связи с чем девушка решила несильно толкнуть его в локоть, своим колким взглядом приказав поздороваться. Однако не успел староста открыть рот, как с другого конца помещения донесся слегка уловимый голос. — Что он здесь делает? — с лицом, как всегда не выражающим никаких эмоций, произнес Исин, развернув голову в сторону пришедших. Тем не менее, его взгляд, в котором девушка на секунду успела углядеть тень недовольства, концентрировался только на ней. — Он имеет такое же право здесь находиться, как и ты, — на удивление спокойным голосом обратилась к нему Мэй, постепенно подходя все ближе к роялю. Во взгляде Исина отчетливо чувствовалось его недовольство тем, что кто-то настолько нагло вмешался в его личное пространство и привычный уклад вещей. Пытаясь свести к минимуму контакты с находящимся около девушки человеком, Исин выбрал стратегию просто попытаться обращать на него минимум своего внимания. — Мы можем перенести нашу сегодняшнюю репетицию на какой-нибудь другой день? — осторожно спросила Мэй, слегка оперевшись пальцами о рояль и направив свой взгляд прямо на находящегося в полуметре от нее Исина. — Нет, не можем, — он покосился на невозмутимо стоявшего чуть поодаль девушки бывшего одноклассника. — Почему? — весьма непривычным и даже немного ласковым для своего обычного тона голосом спросила девушка, тут же удивившись своему собственному поведению. Возможно, на ее неконфликтность оказывало влияние именно присутствие в аудитории старосты, а возможно, подсознательно она настолько боялась того, что может выкинуть Исин, что решила пойти по пути меньшего сопротивления. — И куда ты предлагаешь перенести? — обратился он к Мэй, абсолютно игнорируя присутствие третьего человека. — У нас и так репетиции каждый день. — Не случится ничего страшного, если одна из них пропадет, — внезапно произнес Лу Хань, заставив девушку машинально повернуться назад и посмотреть на него. — Не случится ничего страшного, если вы погуляете на неделю позже. — Син, мы тебя нормально просим… — почти шепотом произнесла китаянка. — Я же сказал, что репетиции у нас по расписанию, что еще непонятно? — голос Исина становился все тверже, что, естественно, не предвещало ничего хорошего. — Мы не занимаемся до полуночи, чтобы у вас не было времени встретиться. — Да, не до полуночи, но до девяти вечера… — вяло промямлила Мэй себе под нос, обреченно опустив голову. Исин еле заметно поджал губы, повернувшись в сторону окна, после чего весьма нервно усмехнулся, опустив взгляд и помотав головой. — Если я сказал нет, значит нет, — отрезал парень, резко положив карандаш около пюпитра. — До концерта осталась всего лишь неделя. Если тебя абсолютно не беспокоит результат, то пожалуйста, ты вправе делать все, что угодно. В душе Мэй понимала, что Исин был прав, и можно было вполне потерпеть неделю, чтобы потом вдоволь отдохнуть. Вдобавок, тот факт, что концерт перенесли на неделю, тоже оказывал свое влияние, т.к. даже несмотря на каждодневные репетиции, сказать, что старшеклассники было полностью готовы к выступлению, было нельзя. Кажется, те же мысли беспокоили и старосту, который как никто другой понимал, что даже будучи безумно талантливым, без упорных репетиций обойтись было нельзя. Музыка, без преувеличения, составляла когда-то основную часть его жизни, поэтому лишать Мэй такой возможности ради каких-то гуляний, с которыми можно было подождать и не долгую неделю, по его мнению, было бы крайне неправильно. Наконец, приняв сторону бывшего одноклассника, Лу Хань, тем не менее, не готов был кардинально менять свой план провести с девушкой остаток дня. — Ладно, концерт так концерт, — с ноткой раздраженности в голосе произнес Хань, направившись в дальний конец класса. — В таком случае, я останусь здесь. От неожиданности у Мэй запершило в горле, да так сильно, что она, как это часто бывает в фильмах, чуть не задохнулась от внезапного приступа кашля. — Ты нарушаешь процесс наших занятий, — произнес Исин настолько грубым и недоброжелательным голосом, что даже Мэй слегка покорежило. — Нарушаю ли? — невозмутимо обратился староста к своей однокласснице. Мэйлин на секунду застыла, поймав на себе его теплый взгляд, и в итоге была вынуждена ответить отрицательно. — Если хоть что-то пойдет не так, как обычно, то будем точно заниматься до полуночи, — пригрозил Исин, снова взяв в руки карандаш. — Я серьезно. Никто из всех присутствующих в музыкальном классе не сомневался в серьезности его намерений, поэтому правила, присущие данным занятиям и установленные самим Исином, планировалось выполнять беспрекословно. Мэйлин и саму немного напрягало присутствие Лу, перед которым ей никогда ранее не приходилось играть. В душе она даже таила некоторую надежду на то, чтобы Исин все-таки выгнал его из аудитории, однако тот в очередной раз повел себя непредсказуемым образом, довольно быстро пойдя на компромисс. Достав скрипку из кейса, Мэй покосилась на сидящего за столом одноклассника, при этом испытывая в душе волнение посильнее предконцертного. Девушка всячески пыталась показать свое недовольство подобной обстановкой, придавая своему лицу крайне страдальческий вид, однако улыбка старосты, казалось, от этого становилась еще довольнее. Встав на свое привычное место у рояля, подальше от Лухана и поближе к Исину, Мэйлин повернулась к первому спиной и сосредоточила все свое внимание на пианисте, попытавшись абстрагироваться от всего, что происходило за ее спиной, и представить себе их обычную, ничем не приметную репетицию. Спустя минут десять стало немного легче, а комментарии Исина и вовсе вернули ее в прежнюю реальность, заставив позабыть о пронизывающем спину взгляде. Четыре часа репетиции пролетели на удивление незаметно, но удивило Мэй больше всего то, что за все это время Лу Хань не издал практически ни одного звука. Занятая любимым делом, она всегда не замечала, как пролетает время, однако едва ли она сама могла просидеть дольше часа, ничего не делая и просто слушая кого-то. Всю репетицию Мэйлин стояла лицом к пианисту и имела возможность наблюдать за его реакцией по поводу происходящего. Первые два часа Исин, как и положено, полностью отдавался репетиции и, кажется, не смотрел ни на бывшего одноклассника, ни на саму Мэй, однако после этого его взгляд все чаще, пусть и не надолго, направлялся в конец аудитории и задерживался там на несколько секунд. Причем в этом взгляде не было привычной ненависти. Впрочем, не было и особой заинтересованности. Мэй было достаточно сложно предугадать эмоции парня по выражению его лица, однако тот факт, что он уже обратил толику своего внимания на Лу Ханя, говорил о значительном улучшении в их отношениях. Хотя улучшение ли это было? Доиграв последний аккорд, Исин резко поднялся из-за рояля и стал молча собирать вещи, внезапно обделив вниманием и без того удивленных старшеклассников. Мэйлин впервые за долгое время повернулась к Лу, увидев на его лице не меньшее смятение, и лишь неопределенно пожала плечами. — А что, на сегодня все?.. — еле слышно спросила девушка, не сменяя своей позиции и продолжая с интересом наблюдать за действиями пианиста. Парень накинул на плечо рюкзак, аккуратно закрыл крышку рояля и, оставив на ней ненадолго свои пальцы, посмотрел Мэй в глаза. — Завтра в два часа, — решительно отрезал он и, сунув обе руки в карманы брюк, направился к выходу. — Репетиция в концертном зале. Мэй буквально застыла на месте, провожая его недоуменным взглядом, и еще крепче сжала пальцами гриф скрипки. — Как завтра… — шепотом произнесла девушка. — Завтра же игра… — Меня это не волнует, — отрезал парень, на некоторое время остановившись около выхода. Развернувшись в пол-оборота, он бросил холодный взгляд на Лу Ханя и, наконец, прикоснулся к дверной ручке. — Не много ли ты на себя берешь? — напряженный голос старосты, нарушивший продолжавшуюся несколько секунд неловкую тишину, отчетливо давал понять о его настроении. — А ты? — Исин сохранял привычное для себя хладнокровное спокойствие, используя для нужных манипуляций лишь свой взгляд. — Считаешь, что Мэй должна пожертвовать важной репетицией ради твоей игры? Девушка, на инстинктивном уровне сохраняя нейтралитет и временно оставаясь в стороне, оперлась о рояль. Единственным признаком ее волнения оставались лишь нервно теребящие смычок пальцы. — Это не самый важный в ее жизни концерт, чтобы готовиться к нему каждый день, включая субботы, — с некоторыми скачками в голосе произнес староста, выйдя из-за стола и направившись в сторону Мэй. — Т.е. ты признаешь, что пренебрегаешь ее занятиями музыкой ради своей игры? — Исин саркастично улыбнулся и коротко посмотрел на опустившую взгляд девушку. — Нет, я говорю о том, что ей нужен хотя бы день отдыха, — спокойно ответил староста, остановившись рядом с Мэй. — Для этого у нее есть воскресенье, — будто с вопросительной и тут же подтверждающей интонацией отрезал Исин. Подобные разговоры с не самым любимым им человеком стремительно ухудшали его настроение и лишали всякой мотивации. — Ты серьезно? — Лу Хань нервно усмехнулся, обнажив свои белоснежные зубы, и тут же отвел от него взгляд и повернулся к Мэйлин. — Все в порядке? Его близкий шепот заставил Мэй моментально поднять голову и весьма уставшим взглядом посмотреть ему в глаза. — Ты сам увидишь, что для этой девушки занятия музыкой гораздо важнее всего остального, — Исин напоследок посмотрел на Мэй, однако, так не получив ответной реакции, силой нажал на дверную ручку и вышел из аудитории. Девушка тут же выдохнула, закрыв глаза и попытавшись справиться с внезапно появившимся шумом в ушах. Подобные события отбивали у нее всякое желание думать о последствиях и ее будущих решениях, да и думать тут было не о чем, ведь то, что только что было озвучено Исином, слишком четко соответствовало действительности.