soulmates never die

       Тони р а з р ы в а е т.        Перемалывает внутренности чужой идеальностью, и он скалит зубы в очередной вежливой улыбке. Пеппер говорит, что он скоро начнёт пугать людей, Тони легко отбивает её подачу, требуя записать на курсы актёрского мастерства — сражаться с мисс Поттс привычно и даже как-то спокойно. Не то, что сражаться с собой.        Он смотрит на Стива, затянутого в капитанскую форму, и у него кулаки чешутся вмазать ему по чёткой линии челюсти. Стив с улыбкой принимает из рук Баки бокал и улыбается так, как никому другому, приобнимая его за талию. Тони едва не разворачивается на каблуках, чтобы покинуть зал, но тут Барнс машет ему и Тони подходит к ним, лучезарно улыбаясь, жмёт протянутую ладонь Стива и хлопает Баки по плечу в объятии, хотя хочется активировать костюм и просто вмазать. Тони не может, Тони друг семьи, Тони помогает выбирать Барнсу костюмы к каждому выходу в свет, Тони платит им обоим целое состояние, потому что они работают на него, Тони знаком с их родителями и даже разъяснял им, почему их детям необходимо быть вместе.        Господи, да у Тони ни единого, мать его, шанса. — Отлично выглядите, ребята, — хмыкает он, окидывая их оценивающим взглядом. — Я бы, конечно, не отказался убедиться в том, так же ли вы идеальны без одежды, но…        Баки смеётся, открывая беззащитную шею, и Тони хочет раздавить в кулаке бокал и перерезать ему горло осколком. Он бы смотрел, как кровь с бульканьем течёт вниз, под воротник рубашки от грёбанных D&G, слушал бы предсмертные хрипы и потом долго и медленно отмывал руки от липкой, пахнущей ржавчиной, алой жидкости.        Вместо этого Тони качает головой, тихо усмехаясь, залпом осушает бокал и опускает его на поднос к пробегающему мимо официанту. У Старка есть правило: флиртующий Тони — Тони, который не представляет угрозы. Смех Баки — подтверждение тому, что он не вызывает подозрений. — Неважно выглядишь, — прищуривается Стив и Старк тут же напрягается. — Не сходится кое-что в чертежах, — врёт бесстыдно, даже не задумываясь, просто по привычке, зная, что поверят. — Чёртова физика словно взбесилась против меня, и эта грёбанная штука не хочет взлетать. Но ничего, я что-нибудь придумаю, — он подмигивает, вызывая ещё один взрыв хохота от Баки — и ещё один недоверчивый взгляд от Стива. — Мне иногда кажется, что у тебя вместо Имени написано «наука» или «работа», — всё ещё смеясь, замечает Барнс. — Нет, детка, — качает головой Тони. — Там написано «деньги».        Барнс пихает его в плечо кулаком, оглядывается на усмехающегося Стива, и тот смотрит на него, забывая про Тони. Старк пользуется моментом и отходит к столу с закусками, задумчиво рассматривая тарталетки. У него аллергия на красную рыбу, и Тони думает, сколько ему надо съесть этих чёртовых тарталеток, чтобы умереть, или будет проще подорваться на собственной бомбе?        Боже, он так и видит заголовки газет: «Глава "Stark Industries" Тони Старк умер при изобретении нового оружия». Кристин точно оторвётся, публикуя очередную разоблачительную статью, а Пеппер… господи, Пеппер наверняка будет в бешенстве. — И всё-таки? — внезапно спрашивает Стив, оказываясь рядом, и Тони подскакивает, прикладывая руку к реактору в защитном жесте. — Какое у тебя имя?        Тони смотрит на него и думает, что у него абсолютно точно аллергия на Стива — всего такого правильного, идеального, участливого. Настоящего, мать его, друга.        У Тони аллергия на него, на Баки, на них обоих, просто до удушья, до невозможности дышать. Тони боится оставаться со Стивом наедине едва ли не больше воды — кошмары, где его пытают и пытаются утопить в грязном чане с водой до сих пор лидируют, но те сны, в которых Стив видит его Имя, вызывают такую же панику. — Серьёзно, Тони, — снова пробует Стив, когда не дожидается ответа. — Если хочешь, я никому не скажу, но весь мир знает, что у меня возле сердца написано "Джеймс Бьюкенен Барнс", а ты так скрываешь свою вторую половинку… — Оно зачёркнуто, — резко прерывает его Тони, сжимая край стола дрожащими пальцами, и Стив тут же потрясённо замолкает, а спустя секунду пытается что-то сказать, но Тони разворачивается к нему лицом и говорит чётко, будто пятилетнему ребёнку основы квантовой физики объясняет: —Оно. Зачёркнуто. — Он смотрит в льдисто-голубые глаза, а ощущение, будто всё-таки подрывается на грёбанной бомбе.        Тони, казалось бы, уже давно разорван, но нет, он снова и снова распадается на лоскуты и частицы, заново осознаёт всё, и опять р а з р ы в а е т_с я, перечёркивая себя и свою жизнь, как имя возле сердца, возле реактора. Тони сильно сжимает переносицу и в миллиардный раз думает, что лучше бы эта чёртова шрапнель добралась до его сердца, лучше бы он захлебнулся в плену, лучше бы умер тогда, когда Оби достал реактор, лучше бы, лучше бы, лучше бы. Лучше бы Стив так не смотрел.        Баки подходит к нему, становится рядом, тянется обнять Тони, и тот позволяет, хотя всё, чего хочется — это придушить, хоть голыми руками, а затем убить Стива. Тони позволяет себя обнимать, пока Баки не отстраняется, а Стив всё же просит прощения и стискивает в объятиях тоже, шепчет куда-то в шею "держись", и Тони вздрагивает, тут же отстраняясь. — Я, знаете ли, хотел бы побыть один, поработать, — врёт он. Единственное, чего он хочет — придушить себя, утонуть в ванной, подорваться на собственной бомбе — что угодно, потому что нелепее этого ничего и быть не может. Он неопределённо объясняет что-то Пеппер и уходит, чувствуя между лопаток пристальный взгляд, а дома стоит перед зеркалом и смотрит на аккуратные буквы. У Тони — перечёркнутое Стивен Грант Роджерс.       Нелепее и больнее этого действительно ничего не может быть.