***
Когда с основным завтраком покончено и пышные булочки с корицей съедены, в столовую спускается Намджун. Посвежевший, с ещё не высохшими волосами после душа, он робко улыбается брату (ведь надеялся, что его здесь уже нет). Чимин приветственно салютует хёну откушенной ягодкой со стекающими по ней сливками. Намджун неловко опускает взгляд, садясь за стол. Те самые сливки беспечно текут по чиминовым пальцам, грозясь засластить всё. Чимин дуется, но медленно слизывает молочную лужицу с руки, доедая клубнику. Намджун честно пытался не смотреть, но. — Джунни-хён, будешь? От этого сладкого голоса хочется то ли кончить, то ли умереть. А лучше всё и сразу. Намджун смотрит на придвинутую к нему гору ягод и отрицательно мотает головой. Сливки стекают с губ по подбородку, но Чимин не спешит приводить себя в порядок. Ведь так будет слаще. Намджун решает, что сегодня останется без завтрака, а вот ещё одна порция холодного душа явно не помешает. На выходе из столовой Намджун рискует обернуться и — о господи лучше бы нет. Чимин посасывает крупную ягодку, медленно обводя языком сливки. Намджуну дико хочется стать клубникой. Сумасшествие.***
Ближе к вечеру Намджун слоняется по дому, ожидая официального отбоя. После ужина Чимин куда-то запропастился, и Намджун надеется, что брат уже давно видит пятый сон в своей постели. Наивно. Проходя мимо душевой, Намджун останавливается, услышав недвусмысленные звуки. Долго думать не пришлось — без сомнений это Чимин. В голове созревает план наказания несносному ангелочку, и Намджун решает отомстить. На ходу вытираясь полотенцем, Чимин медленно прогуливался до своей комнаты, напевая что-то под нос. Внезапно сильные руки затащили мальчика в тёмную комнату. Чимин и опомниться не успел, как доступ к кислороду на время оказался перекрыт. Полотенце потерялось где-то по пути к кровати, на которой спустя мгновение оказался Чимин. Свет из окна плохо отражал комнату, но мальчик был уверен, что он здесь не один. Замок на двери щёлкнул. Выхода нет. Чимин хотел закричать, но появившийся из ниоткуда силуэт напугал ещё больше, до потери голоса. — Тсс, тише, Чиминни. Всё хорошо. Ты в безопасности. Намджун бережно провёл своей огромной ладонью по щеке брата, словно успокаивая. Чимин сглотнул, тихо откашливаясь. — Джунни-хён?.. — Да, малыш, это я. Не бойся. Лёгкий ветерок ворвался в комнату, вызывая мурашки по телу Чимина. Он нерешительно заёрзал на шёлковых простынях, пытаясь понять, что происходит, и почему… — Чиминни не должен волноваться. Он всего лишь, немножко, был плохим мальчиком. И нужно, — Намджун наклонился к Чимину совсем близко. — Наказывать плохих мальчиков. — Джунни-хён, но… я больше не буду! Чиминни хороший мальчик! Чимин встрепенулся, одной рукой пытаясь стянуть подушку в надежде прикрыться. — Бабуля говорит, что завтрак нельзя пропускать ни в коем случае. Так как я сегодня ещё не завтракал, то, — Намджун включил настольную лампу, доставая откуда-то мисочку с клубникой. — Не желаешь ли составить мне компанию, братик? Намджун улыбнулся, взбалтывая баллончик со сливками. Чимин открыл рот, чтобы что-то сказать, но красная ягода любезно была помещена в него. — Тебе нравится клубника, Чиминни? Намджун нанёс сливки на пальцы, старательно размазывая сладкую массу по голому торсу Чимина. Неприятный холодок вызвал новую порцию мурашек, и Чимин попытался оттолкнуть брата. Но один из пальцев протолкнулся сквозь пухлые губы, заставляя посасывать сливки, а свободная рука крепко прижимала мальчика к кровати. — Ты всё равно никуда не денешься, Чимин. Просто наслаждайся. Ты ведь любишь сладкое, верно? Чимин кивнул, постепенно расслабляясь. Рука Намджуна блуждала по его телу, тщательно смазывая юношеское тело сладостью. Палец сменился очередной ягодой, и Чимин решил — будь что будет. Поделом ему. Намджун улыбнулся, перемещаясь по кровати к низу живота Чимина. Он чувствовал, как внутри брата всё готовилось воспылать. Он и сам был на пределе. Аккуратный член подёргивался при каждом приближении Намджуна, а когда сладкие пальцы объяли кольцом, то и вовсе окреп. Чимин неловко застонал, чувствуя жар горячих губ брата на себе. Намджун облизывал живот Чимина, легонько покусывая нежную кожу вокруг пупка и разводя его ноги в стороны. Катастрофа. Ментальная смерть настигла Чимина, когда чужие пухлые губы сместились на его член. Неужели? Намджун неумело заглатывал, помогая себе руками, и двигал головой. Чимину захотелось провалиться куда-нибудь, потому что вдруг стало невозможно хорошо. Палец Намджуна мягко оглаживал колечко мышц, пробуя проникнуть внутрь. Чимин съёжился от резкого контраста непонятных ощущений. Намджун остановился, выпуская член Чимина из плена губ. Тонкая ниточка слюны, смешанная с клубничным соком, тянулась за ним. Чимин закрыл глаза руками, откидываясь на подушки. Неужели всё? Но внезапный холод в том самом месте вернул его к реальности. Намджун решил использовать сливки вместо смазки и продолжил попытки растянуть брата, аккуратно проталкивая два пальца. Чимин пискнул совсем не по-мужски. — Тихо, Чиминни. Намджун придвинулся к губам брата, настойчиво целуя. Впервые. Язык Намджуна сталкивался с языком Чимина, и это было почти кайфово, если бы не. Пальцы сменились чем-то покрупнее. Боль пронзила тело, и Чимину хотелось закричать во всю глотку, но рот был занят поцелуем. Пробные, совсем лёгкие толчки слишком сильно растягивали Чимина. Намджун же откровенно был готов кончить от одного только проникновения. В Чимине до неприличия жарко и узко; хочется вдавливать его в эту чёртову кровать, размазывать, как сливки, по простыням и вместе растекаться соком. Идеально. Намджун проникает глубже, кусая тонкую шею брата, а Чимину хочется кричать уже не от боли. «Ещё, ещё!» Намджун бьёт по напряжению внутри, поджигает его запал и наслаждается взрывом. Темп срывается, и Чимин не стесняется стонать в голос, цепляясь пальцами за широкую спину брата. Намджун почти задыхается — так тесно и классно. Целует Чимина мокро, совсем развязно. Младший дрожит, кончая на живот, и громко вскрикивает. Намджун движется особенно глубоко, каждый раз доводя до исступления, и кончает внутрь. Жарко до невозможности. Летние ночи словно в аду. Чимин растёкся джемом на шелках. Липкий, неприлично грязный и очень сладкий. Намджун целует его в кончик носа и бережно притягивает к себе. Чимин облизывает губы, языком чувствуя засохшие сливки в уголках. Он медленно, насколько позволяет расслабленное тело, переворачивается на бок, встречаясь взглядом с братом. — Знаешь, Джунни-хён… я хочу завтракать так каждое утро.