Freedom

Двустворчатые двери открываются, показывая роскошный коридор, обрамленный грандиозными люстрами на высоком потолке, украшенными камнями. Красные шторы, цвета розы, располагаются по обе стороны коридора. Софиты ярко светят, освещая каждую вещь, придавая богатый вид мраморной лестнице, которая находится напротив меня. Я делаю один шаг, поглядывая на пол. Еще секунду, и мне кажется, он провалится, да и я с ним за одно. Медленный шаг следует за первым, и я, удостоверившись тем, что это всё не сделано из стекла, иду вперёд, осматривая каждый сантиметр. Когда длинный коридор остался позади, я обернулся назад, и всё исчезло как и люстры, которые освещали комнату, а теперь кромешная тьма окружала меня. Сначала я насторожился, ожидая какого-нибудь чудовища из темноты, который утащит меня своим хвостом в мрак. Но это моё разыгравшееся воображение. Поднимаясь по лестнице, я вижу как мраморные ступени начинают испаряться в воздухе, оставляя за мной пропасть. Я делаю один шаг назад, чувствуя, что подо мной лишь воздух, который понесёт меня вниз, но никак не вверх. Вдыхаю побольше воздуха, взлохмачивая волосы, на моём лице выражается недоумение. Наверху, на пять ступеней выше, собирается по мелким крупинкам зеркало, освещенное единственным светом с потолка. Зеркало отражает свет, создавая золотистые лучи. Я прищуриваюсь, закрывая руками своё лицо. Всё же, привыкнув к свету, я поднимаюсь по ступеням и оказываюсь возле зеркала. На меня смотрит я, только обрамленный в смокинг, который взят из ниоткуда. Я трогаю себя за живот, чувствую плотно-выглаженную ткань и отдергиваю пиджак вниз. Он настоящий. Я топчу ногами ,танцуя чечетку, чувствуя как под ногами образовываются туфли, и я, опешив, оседаю на пол. То ли волшебство, которое находится в этом месте, то ли я схожу с ума. Это похоже на сказку, но не как на явь, которая окружала меня с самого рождения. Мне хочется остаться тут. Хочется прочувствовать то незабываемое чувство, когда ни о чем волноваться не стоит, еду подают в нужное время, вещи сами по себе появляется в огромном шкафу, тебе только приходиться наслаждаться роскошью и делать так, чтобы твои родители были горды. Больше ничего. Но мне не дают помечтать, меня, как по повелению палочки, поднимают с места, подталкивая. Я пугаюсь, потому что не знаю, кто это. Но слушаюсь, потому что вижу, как по бокам на той ступеньке, на которой нахожусь, по мелким кусочкам исчезает мрамор. Я поднимаюсь еще на три шага вперёд, на всякий случай, и не знаю, куда мне идти. Вскоре лестница закончится, а выкроенной дороги нет. Поднявшись до самого конца, я поворачиваюсь вправо, на звуки, которые слышатся из двери в конце темной комнаты. Мне не составляет труда быстрее добраться до ручки, но, повернув её вправо и влево, я понимаю, что она заперта. И где же мне искать ключи? Думай, Аспен, думай. Но, открыв глаза, я замечаю, что дверь открыта. Я поражен. Я забываю как дышать, мне становится холодно. Зайдя внутрь, я оказываюсь в чьей-то детской комнате. Кажется, королевской. Повсюду расположены игрушки от маленьких до самых больших, на миниатюрной подушке, сшитой из шёлка, находится маленькая корона, на которой смутно написано: “Нашему первенцу – Мэттью”. Мне, кажется, это имя знакомым, но я не припоминаю никакого Мэттью, который бы встретился мне на пути. – Что ты делаешь в моей комнате? – я отпрыгиваю, корона в моей руке падает, создавая громкий звук, разбитого стекла. – Хэй, поосторожнее. Она моя. Передо мной стоит мальчик лет пяти, который с интересом поглядывал на меня. Цвет его волос был таким же, как у Макса, и если бы не написанное имя на маленькой короне, я подумал бы, что это сам Макс, только маленький. Он одет в белую рубашку, которая доходит ему до колена, и в какие-то теплые, но дорогие тапочки. Карие глаза пристально поглядывал на меня, недоверчиво откинув голову в бок, он размеренно дышит, ожидая от меня объяснений. – Ты кто? – спрашиваю я, по-доброму улыбнувшись, приседаю на корточки. Но мальчик, помотав головой, улыбнулся мне. – Ты не знаешь меня? – с удивлением спрашивает меня он, раскрыв свой рот. В ответ, я мотаю головой. – Я – Мэттью Максон Шрив, кронпринц Иллеи. – Что? – на меня, как будто бы, булыжник упал. Я не верил. Пока он, не подняв корону, не показал на своё имя, гордо сказав, что это его. Неужели передо мной Его Высочество? Мои уши пронзил звонкий плач, который заглушил всю комнату. Мэттью тоже закрыл уши руками, но потом, мило улыбнувшись, повёл меня в другую комнату. – Не бойся. Макс не так часто громко плачет. Возможно, у него что-то болит. – о каком Максе идёт речь? Я опустил голову, нахмурил брови, и боялся, что мои догадки могут осуществиться. – Это мой братишка. Вот эта дверь. Сейчас, Максон, сейчас… – Мэттью открыл дверь, свет в комнате встретил мои глаза ярким светом, а я, сощурив, закрыл их на минуту, а потом оказался в темноте. Меня куда-то кружило, я летел в пространстве. И только слова мальчика всплывали в моей голове: ”Макс не так часто громко плачет. Это мой братишка.” Неужели..неужели Макс принц? Но..это не может быть. Он же..убийца. Максон.. Макс.. Максон. Я отказывался верить в это, думая, что мне слепили чепуху, а потом рассказали, чтобы я поверил. А что если… – Аспен! Проснись! – Убирайся! – пробормотал я. – Не мешай мне думать! – Аспен, просыпайся! От одного вида маленькой короны и мальчика у меня загорелись искры в глазах. Я собирался поближе подойти к нему, расспросить его, узнать новую информацию. Вдыхая побольше воздуха, я уже чувствовал вкус победы над проигравшим,. И всё испортила Америка, положившая руку мне на плечо. Бумаги, ручки, корона, мальчик испарились. Я пытался дотянуться до них, но они лопались, как мыльные пузыри. – Аспен! – Что?! – Ты кричал. И я решила разбудить тебя, подумав, что у тебя кошмар. – она, поправив свой конский хвост, виновато посмотрела на меня. – Я думала, что так будет лучше. – Не нужно было. – раздраженно откинувшись на пружинистый диван, я злился. – Еще бы чуть-чуть и я бы нашел ответы насчет Макса. Америка сейчас смотрела на меня, как на сумасшедшего. Её огненно-рыжие волосы поблескивали на фоне яркого солнца. А голубые глаза с осторожностью осматривали мое лицо, надеясь увидеть отблески усталости и болезни. – Почему ты так не доверяешь ему? – А с чего мне ему доверять? Скажи хоть одно доказательство, говорящее, что он не королевский воришка. – я приподнялся на локте, смотря за изменениями на лице Америки. – Не говори, что он тебе понравился. Пожалуйста. – Его глаза говорят об обратном. – Америка, то, что люди умеют строить глазки ни для кого не новость. Он подозрительный тип и точка. А когда я найду доказательства того, что он не безобидный щенок, а настоящий вор, вот тогда ты и скажешь мне, что я был прав. – я встаю с дивана, голова начинает кружиться, но я не обращаю на это внимание, подхожу к маленькому столу и ищу ручку с бумажкой. – А потом мы сдадим его гвардейцам. – Хватит ухватываться за тем, до чего не доберешься. Отстань от Макса. Он тебе ничего плохого не сделал. И этот сон не свидетельствует тому, чему ты нам хочешь доказать. Это твое воображение! – я всегда знал, что Америка упрямая. И никогда не давал ей отпор. Но то, что она защищает нашего общего врага, поражает меня. – И не нужно смотреть на меня, как будто бы, я тебя предала. – Видимо, голову он тебе промыл. Понятно, почему, сегодня утром, он прогуливался с тобой. Только зря, что… – Что?! – Я не уследил за вами. Вы потерялись из виду, когда я хотел подойти к одному из гвардейцев. – её взгляд был до такой степени злым, что я почувствовал себя виноватым. Но за что я должен стыдиться? За то, что хотел защитить подругу? – Господи, мне что нельзя с теми людьми, которые тебе не нравится, общаться?! Я свободный человек, с кем захочу, с теми и буду общаться! – она, расправив плечи, вздернула нос, показывая, что не отступит. – Я твой лучший друг, и пока мы дружим, ты будешь делать так, как я хочу. Я защищаю тебя, Мер! – Ты мне не парень, чтобы управлять мной! – Да, ты права, но ты надеешься, что я им буду. Нет, Америка! Такого не будет! С твоим характером, это невыносимо! – Что? – я увидел. Я понял, что совершил самую глупую ошибку, и вспышке гнева сделал это. Я разбил мою лучшую подругу. Не то, чтобы разбил, а разрушил нашу дружбу несколькими словами. – Америка, я… – Всё с тобой понятно. Думаешь, я не вижу?! Ты умеешь скрывать всё, что захочешь, но невозможно не понять того, что ты состоишь не в дружеских отношениях. И самое ужасное то, что человек, который считался мне лучшим другом, видел, что он мне нравится, а выкладывает так, будто я уродка из всех уродливых! Спасибо! – Мер, взяв на лету свою сумку, пошла прочь. Остановившись возле двери, она посмотрела на меня. – Знаешь, чем вы отличаетесь? Он, может, и манипулирует мной, но он умеет доверять людям и видеть в людях хорошее, в отличие от тебя, который видит в нём всё плохое! –она всё ещё смотрит на меня, и я, попытавшись сделать шаг, и что-нибудь сказать, как она меня обрывает взлетным взмахом. – Сегодня я потеряла доверие одного человека, а другой потерял моё доверие. Уж точно, карма. – и она уходит, громко захлопнув дверь.

***

Сколько бы я не пытался себя отвлечь, слова Америки запечатлелись в моём сердце. Я был так слеп, пытаясь угнаться за Максом или за тем, чего не знаю. Мысли раздражали меня, как назойливые мухи, которые то и делали, что летали над моей головой. Я пытался отключить голову, контролировать чувства и эмоции, но, увы, я бессилен в этом плане. Я слышу замок открывающей двери, и рывком поднимаюсь со стула, осторожно подхожу к двери, смотрю в глазок и вижу силуэт Макса, который только пришёл с улицы. Он выглядит грустным, уставшим человеком. Макс резко оборачивается и успокаивается при виде парня. И в этом парне я узнаю Тео, только пришедшего с работы. Тот даёт кулак Максу и устало улыбается. Я вижу как он нервничает, но Макс либо слепой, либо делает вид будто не видит, но, кажется, не замечает нервного взгляда или дрожи в руках друга. Я медленно открываю дверь, поворачиваю ключ вправо. Замок под давлением тихо открывается. И я, отблагодарив Бога, подслушиваю их разговор: – Я, наверное, задам слишком личный для тебя вопрос, но может ли ты на него ответить? – Тео, трогая свои волосы, начинает подёргивать коленом. Макс кивает, и тогда друг, набрав воздух в легких, лепечет: – Я знаю, что ты многое скрываешь, но, Макс, я кое-что понял. Можешь накричать на меня или даже разозлиться, но эта мысль не даёт мне покоя. Я хочу быть тебе другом, не докапываться о твоём прошлом, настоящем и будущем. – он разнервничался, начал краснеть, и вести себя, как маленький ребенок. – Я мог бы поговорить с тобой в другой обстановке, но найти тебя не так просто. И только утром, когда я встретил вас с Америкой, хотел поговорить с тобой, но я помешал и понял это. – Тео замолчал, ожидая реакции от Макса. Но тот был спокоен, как никогда. Либо Макс слишком воспитан, либо слишком терпелив. – Ты, ну, ты.., – он, подняв над головой руки, начал изображать корону, а потом совсем раскраснелся, увидев лицо Макса. Только его лица я так и не видел, и очень жаль. – Ты можешь зайти в мою квартиру, и там мы поговорим? И я обещаю, что отвечу на заданный твой вопрос и всё. Дальше, я не могу довериться тебе. – Тео, конечно, согласился. Но это мне не понравилось. И выйдя из своего укрытия, я создал шум. Макс не был так сильно поражен, в отличие от Тео, который несколько подряд заморгал. Я подошел к Максу поближе, схватил за шиворот, и заговорил: – Никого из моих друзей ты не обидишь, потому что я этого не допущу. – зашипев, сказал я. – И Тео, уж точно, с тобой не пойдет. – Я думаю об обратном. – Тео высвободил Макса из моих цепких рук и покачал головой. – Не тебе решать, с кем они, – он указал в сторону друга. – будут общаться, а с кем нет. Ты им не мама. – Он прав. – И я не могу понять, что я сделал такого оплошного или плохого тебе, что ты так резко начал ненавидеть меня ни за что. – Он, опустив веки, вздохнул от усталости, и прошёл к своей двери. – Прежде чем обвинять меня в чем-то или же снабжать своих друзей ложью, удостоверься в том, что я и есть тот человек, о котором ты думаешь. И если бы я им был, Аспен, не кажется ли тебе, что я бы убил тебя давным-давно, если бы ты был угрозой для моей безопасности? Ты ничего обо мне не знаешь. И строишь такие выводы. Повторяюсь, я ничего плохого не делал. Ясно? – он, открыв дверь своей квартиры, повернулся к нам и сказал: – Уже разочаровался в людях, которые казались для меня такими человечными, только не везучими в своих кастах. Я бы поменялся с вами местами. Продал бы душу ради того, чтобы находиться тут.