***
Быстро глянув на время, парень присвистнул и помчался в сторону зала, беспокойно твердя про себя: «Я опаздываю! Я опаздываю!» Признаться, он ожидал громкой музыки и толпы веселых монстров, а не тех же монстров, застывших в неестественно-смешных позах. Одной «нормальной» была Фрэнки, которая, понурив голову, сидела на краю сцены. Решив разобраться, что к чему, Бернс подбежал к грустящей девушке. — Хэй, Фрэнки, а какого черта тут происходит? Штейн лишь хмуро сдвинула брови, изобразив злую гримасу на лице. — Хит, ничего не трогай, пока я не приведу все в порядок! — проворчала она, вмиг переменив печальное лицо на раздраженное. Но даже после того, как Бернс «удачно» плюхнулся в вазы и ходил с одним таким экземпляром на голове, дочь чудовища Франкенштейна даже не улыбнулась, а лишь больше опечалилась, тяжело вздохнув. — Ты посмотри на них, Хит, — прошептала она, подойдя к замеревшим подругам, — все они в предвкушении наступающего года. У всех есть планы. Вот Клодин, например, — она «оживила» подругу, и та поведала, что хочет открыть новую ужасающе-прекрасную линию одежды. Клео не изменилась — ей все еще нужна была власть. Больше власти. Гулия хотела рисовать свои комиксы, да что там, абсолютно у всех были планы на предстоящий год. У всех. Кроме Фрэнки. Грустную ноту прерывает Бернс, построив из зомби так называемый «форт». — Ой, да брось, Фрэнки! — отмахивается он. — Послушай… Он подходит ближе, отодвигая от девушки какого-то циклопа. — Разве не лучше не знать, что будет дальше? — философски замечает он. — Столько неожиданностей и приключений впереди! Штейн поворачивается к нему, удивленно смотря на парня своими разноцветными глазами. Хит в который раз думает, что Фрэнки Штейн, наверное, самая удивительная девчонка, которую он встречал. А встречал он немало. — И с каких пор ты такой умный? — усмехается девушка, складывая руки на груди и насмешливо сверкая глазами, сейчас до ужаса походя на Торалей. — Ну, это разрушит мою репутацию… — парень обворожительно улыбается, невольно заставляя Фрэнки сделать тоже самое, — но и у Хита есть мозг во-о-от здесь, — он смешно тыкает указательным пальцем себе в лоб. — А ты, Хит? Какие планы у тебя? — они садятся на край сцены. У Бернса, на самом-то деле, тоже нет планов. Ни-ка-ких. Вообще. Ну, разве что кое-какие неосуществимые мечты. — Да так… — монстр усмехается, глядя наверх. — У Хита Бернса планов нет. Так что мы с тобой оба «бесплановые», поздравляю! Ребята, смеясь, жмут друг другу руки. — Эй, Фрэн, — она вздрагивает, когда он называет ее так, но ничего не говорит, — а когда этот музей восковых фигур закончится? — Без понятия, — честно признается Штейн. — Это как-то… случайно получилось. Хит смеется, прекрасно понимая подругу. Он тоже как-то случайно поджег… бассейн с водой. Не спрашивайте, как это у него получилось. — А ведь знаешь, Фрэн, — Бернса отчего-то тянет на прозвища, и он снова называет ее так, — когда-то ты мне даже нравилась. Монстр сам не знает, зачем это говорит. Просто вспоминает, как факт. Наверное, еще какое-то время назад он бы не поверил тому, что останется с Фрэнки совершенно наедине и в обществе застывших друзей. (Наверняка бы вопил и каламбурил, подкатывая к Фрэнки еще больше) Однако сейчас Хит Бернс — тот еще казанова Школы Монстров, спокойно сидел рядом с девчонкой и болтал ни о чем. — Когда-то?.. — негромко переспросила Штейн, а потом встряхнулась. — А, да, когда-то. Ну, думаю, ты особо не страдал по этому поводу, — она хихикнула. — У тебя же наверняка кто-то есть сейчас. Но у Хита не было. Никого. — Нет, нету, — оптимистично замечает он. Они сидят еще минуту в молчании. — Кхем, Фрэнки, вообще-то… я хотел попросить тебя об одной ма-а-а-аленькой, — он показывает на пальцах, — услуге. Монстр кивает и с интересом смотрит на друга. — Дело в том, что у меня есть одно небольшое желание, которое я хочу исполнить до того, как наступит Новый Год. Ну, и так как ты тут единственная «в здравом уме», то прошу тебя мне помочь. Закрой глаза, пожалуйста. Фрэнки подозрительно косится на него, но молча повинуется. Хиту все еще кажется, что Фрэнки — та самая девчонка, которая… странно, что он вообще может сказать о ней? Что она была первой, кто всерьез понравилась ему? Что онОтсчет пошел.
Он задерживает взгляд на Фрэн всего лишь секундно, невольно любуясь спокойному и умиротворенному лицу подруги. Штейн практически не чувствует, как он ее целует. Ха-ха, шучу. Ей словно губы подпалили огнем, или она наелась красного перца. Губы у Хита горячие, словно под напряжением, «острые» и чуть-чуть суховаты. Знаешь, Фрэн, когда молния бьет в дерево, получается огонь. Она чувствует, как его дыхание опаляет ее кожу на шее, и болты невольно электризуются, выдавая волнение своей обладательницы. Она слышит, как Бернс негромко усмехается, совершенно не удивляясь такой реакции. Парень едва прикасается губами к ее шее, оставляя красный след. У них остается пять секунд, а на выдохе уже четыре. Штейн резко распахивает глаза, когда музыка внезапно начинает играть, а монстры «отмирают», танцуя, как ни в чем не бывало. Она прикасается холодными руками к шее и губам и чувствует едва заметное покалывание и жжение. Хита нигде нет. — Осталось три секунды! — громко кричит толпа. Три секунды для осознания того, что Фрэн