И жили они долго и счастливо

- И жили они долго и счастливо! - Радостно объявляет детский голосок, спрятанный под красным шелковым навесом. Куклы кланяются немногочисленным зрителям, громко хлопающим в ладоши. Сегодня Анна превзошла саму себя, придумав и поставив сказку. Девочка выходит из-за сцены, прижимая к груди своих новых кукол. - Вам правда понравилось? - Конечно, Анна, ведь ты такая прекрасная актриса! - Девочка, как две капли воды похожая на Анну, обнимает ее, широко улыбаясь. - Вся в мать! - Горделиво отвечает отец, приобнимая дочь с другой стороны. Мать улыбается, сидя в своем кресле. Идеальная история. Но счастье, увы, быстротечно. Красивая женщина, сидящая в кресле, медленно угасает. Через год она окончательно прикована к постели, а через два - потухший взгляд исчезает под вуалью бледных, исчерченных венами век. Теперь уже навсегда. Убитый горем отец, украшая гроб жены свежими цветами, совершенно забывает о двух забившихся в угол семилетних близняшках. Собственное горе слепо к горю других. В день похорон девочки, кое-как заплетенные кухаркой, шествуют вместе с процессией в черных шелковых платьицах. Заплаканные мордашки прикрывают полы шляпок, а дрожащие ручки крепко сцеплены. Отец еще сильнее отдалился от них. Кажется, вместе яркостью волос из его жизни ушла сама жизнь. К счастью, все проходит быстро. К ужину в их дом прибывают гости - бездетная пара, Женевьев и Гастон. Они неслышно входят в дом, каждым вздохом выражая скорбь. На шее Женевьев кулон - такой же, как и у ее ныне почившей сестры. Это был символ. Символ их сестринской любви - вечной и нерушимой. - Возьми. - Тонкая цепочка послушно расстегивается под тонкими холодными пальцами и маленькой змейкой соскальзывает в ладонь вдовца. - В нем ее волос. Я скорблю с тобой. - Мы скорбим. - На плечо супруги ложится рука Гастона. - Софи ушла, но в мире живых еще остались незаконченные дела, Юбер. Мы можем переговорить наедине? Взгляд мужчины, пройдя по пыльным полкам, останавливается на любимом кресле Софи, у ножек которого расположились две маленькие девочки. Привычный смех заменила тишина, хитрые улыбки - безразличие. В руке у каждой была кукла, похожая на бывшую мать. Девочки неплохо поработали, безжалостно обрезая их русые кудри и перешивая бальные платья. Проследив за взглядом мужа, Женевьев накрыла его руку своей. Им нужно научиться жить с этой потерей. Юбер, кажется, не видит никого и ничего, кроме своей боли. Вливая в горло бокал за бокалом, он вглядывается в самую глубь бокала, будто выискивая в нем знакомые черты. Детей уводит заглянувшая пожилая кухарка - единственная, кто остался в доме после кончины хозяйки. - Юбер, ты знаешь, мы бездетны. - Явно волнуясь, женщина мнет в руках кружевной платок - также, как и Софи. - В таком состоянии ты не потянешь двоих детей. Мы хотели бы, если это возможно... - запнувшись, прикрывает рот платком, всхлипывая. - Мы хотели бы взять Изабель в свою семью, Юбер. Двоих мы, увы, потянуть не сможем. Как и ты. - Берите. - Выдыхает он, махнув рукой в сторону детской. - Берите. Они не вернут мою Софи. - Ты должен жить ради детей, Юбер. Приди же в себя! - Ее вскрик тонет в тишине, так и не найдя отклика в сердце мужчины. Ее муж качает головой и они вдвоем уходят за девочкой, оставляя вдовца наедине со своей потерей. - Папочка, не отдавай меня, прошу тебя! - Девичий вопль разрезает вечернюю тьму, привлекая взгляды редких прохожих. Малышка вырывается из рук мужчины, пачкая одежду и впиваясь ноготками в кожу. - Изабель! - На пороге рыдает ее точная копия, вытирая соленые капли с раскрасневшихся щек и вырываясь из объятий старухи. Не в силах терпеть, дети выплескивают всю боль в крике, протягивая друг к другу маленькие ручки. Их единственная опора, наплевав на все приличия, вливает в свою глотку очередную бутылку красного. И помощь так и не приходит. Им суждено встретиться лишь спустя десяток лет на ярмарочной площади. Одна шествует в толпе прислужниц, крутя в руках невесомый вязаный зонтик, другая набирает в корзину картофель и лук. Удивительно, как обстановка меняет людей. Если сейчас их поставить рядом, разве будут они похожи? Но родственные узы не обмануть нарядом. Сестры сразу же узнают друг друга и, отправив прислужниц за очередной безделушкой, встречаются возле шатра с пряностями. - Что ты здесь делаешь, Анна? - Изящная рука в белой перчатке ложится на ее запястье. - Здравствуй, Изабель. Не нужно, испачкаешься. - О, сестрица, я так скучала по тебе! Я так хочу тебя обнять, но... - Но в твоем девственно-белом одеянии лучше не касаться такой чернушки, как я. Я понимаю. - Ловко уведенный из-под носа хозяина лавки базилик прячется в самый низ корзины. Благодаря мачехе приходится экономить на всем, чем только возможно. - Прости, прости меня! - Она трясет ее руку, стараясь вложить в этот жест всю боль и радость, поселившуюся в ее сердце. Давай встретимся как-нибудь, ладно? Пожалуйста. - Каждому просящему да подаст Бог. - Некстати вспоминается ей фраза приезжего священника с воскресной молитвы. Тогда она показалась ей издевкой - за всю недолгую жизнь для нее никто ничего не сделал, кроме нее самой. - Хорошо, мы встретимся. Только вот не хочется портить твой образ своим присутствием на земле. - На земле? - Она непонимающе смотрит на сестру, крепче сжимая ее руку. - Да, на земле. А вот под землей - вполне можно устроить. От нашего дома к вашему ведет подземный тоннель. Его проложил отец, когда познакомился с нашей матерью. В саду, за кустами сирени, кажется. Спустишься туда к полуночи, днем это может быть опасно. Нельзя, чтобы о нем знали. - Конечно, но откуда знаешь ты? - Отец проболтался по пьяни. А теперь мне пора, дел еще много. - Вытащив запястье из рук сестры, Анна исчезает в водовороте палаток, так и не попрощавшись. В указанное время Изабель спустилась по небольшой лесенке в подземелье. - Ты что, на бал собралась? - В глаза ударил яркий свет, исходящий от свечи. Перед ней стояла родная сестра, в отличие от первой встречи, умывшаяся и сменившая платье на более чистое. - Я так рада тебе, Анна! - Ее руки смыкаются на талии сестры, крепко прижимая ее к себе. И, кажется, исчезают те годы, прожитые далеко от нее. Они снова вместе, снова те самые дети, играющие у куста роз в саду. - Тише ты, свечу уронишь. Я как добираться буду, в потемках? - Прости. Расскажи мне, как отец? А мадам Шарлота? Я помню ее бесподобное печенье с корицей. - Мадам Шарлота мертва уже три года как. - Присев на небольшую скамейку, Анна жестом предложила сестре присесть. - Но ей уже пора, она прожила долгую и достойную жизнь. Отец? Через год женился на мерзкой твари, именуемой мадам Селеста, которая в тот же день, кажется, перетащила к нам вещички и свое отродье - двух абсолютно бестолковых девиц - Пенелопу и Полин. Спустя еще год умер отец от излишнего потребления алкоголя. С тех пор я живу на правах служанки в собственном доме. - Переведя дух она поворачивается к сестре. - А ты, я вижу, не бедствуешь. - Я живу с тетей и дядей. Мне правда очень жаль, что не получилось взять тебя с собой. Они представляют меня своей дочерью, до определенного возраста воспитываемой гувернантками в поместье в пригороде. Лишь благодаря этому я смогла войти в их круг. - А они смогли обрубить все связи с моим отцом. - Но они говорили мне, что регулярно навещают тебя! - Удивленный взгляд сестры лишь раззадорил Анну. - А ты и повелась, наивная дурочка. Они были у меня аж ни разу! Я им не нужна, дурья твоя голова. - Прости, я не знала... - Неловкая тишина казалась бесконечно долгой. После Анна встала, стряхивая с подола домашнего платья несуществующую пыль. - Тебе пора. Еще хватятся, всеобщая любимица пропала. - Мы же еще встретимся, правда? - Изабель поднимается следом, снова обнимая сестру, но уже менее сильно. - Этот путь ведет к моему чулану. Три стука, как в детстве. Помнишь? - Да, помню. О, Анна, как же я люблю тебя! - Да, и я. Ну, мне пора. - Свет отдаляется, а потом и вовсе гаснет. Лишь после этого счастливая Изабель позволяет себе вернуться в дом. Так проходит еще несколько месяцев. Девушки часто видятся, но лишь по инициативе Изабель. Вот и сейчас она привычно забирается по хлипкой деревянной лесенке, стараясь не подвернуть ногу. После тихого тройного стука раздается ответ - такой же стук, видимо, каблуком по полу. Еще рано. Вслед за стуком раздается старый ворчливый голос. - Это что еще за дрянь? - Это дятел, мадам. - Сама знаю что дятел, идиотка ты такая. Ты прогладила ленты? - Еще нет, мадам. - Так чего ты стоишь, тупица?! Немедленно займись этим, сколько мне еще ждать пока ты соизволишь поднять свою чертову задницу? - Уже иду, мадам. - Шевелись. И зайди к девочкам, им может понадобиться помощь. Шевелись, я сказала! Изабель внутренне содрогается. Неужели они могли оставить ее сестру в таком ужасном месте? Слезы стекают по напудренным щекам, а чувство вины подступает к горлу. Одной рукой держаться неудобно, но она справляется, ведь в другой руке коробка с подарком для самого родного человека - сестры. Наконец люк над ее головой открывается, показывая новой гостье обшарпанный потолок. - Ты чего так рано? Я же просила, после полуночи! - Ее втаскивают в комнату, закрывая люк и накрывая его небрежно связанным ковриком. - А это еще что? - Ты столько работаешь, Анна, а сегодня бал. Я хотела сделать тебе подарок и предложить сходить на него вместо меня, если ты захочешь, конечно... - Изабель переводит взгляд на носочки своих туфелек, боясь услышать отказ. - И в чем я пойду? В этом? Здравствуйте, господин принц, не обращайте внимания на мой вид, зола трудно, но все-таки отстирывается. - Захлопав глазками, она присела в реверансе, выдав свою язвительную тираду. - Нет, что ты. Я принесла все необходимое. Вот - платье, туфли, лента. Я причешу тебя и подкрашу. - А работу за меня кто будет выполнять? Ты? - Я. Мне не трудно, мама всегда учила нас помогать друг другу. Ты и я - одинаковы. У тебя и у меня - общее. Помнишь, Анна? - Да-да, помню. Тогда давай быстрее, пока не вернулась мадам. Вскоре девушки стояли перед небольшим разбитым зеркалом, любуясь собственным отражением. - Ух, ты так прекрасна, Анна! - Сестра всплеснула руками, тепло улыбаясь. - Недолговечно. А жаль. - Услышав топот каблуков, она повернулась к Изабель. - Мне пора. Выпусти меня и верни все как было. - Хорошо. - Едва она задвинула коврик, как на пороге появилась мадам в почти законченном образе. - Вы очаровательны, мадам. - Она кивнула, стараясь наиболее приветливо улыбнуться. - Что ты лыбишься, идиотка? Там Полин не может завязать корсет. Помоги ей. - Конечно, мадам. - Изабель вылетела из спальни, оглядываясь. - Да налево, дурья твоя башка. Пронеслась как стадо овец! Чуть не наступила на мои туфли. - Но девушка уже не слышала этих слов, влетая в спальню Полин и затягивая непослушную деталь гардероба. - Мне кажется, сюда больше подойдет темно-синяя, миледи Полин. - Она кивнула, протягивая девушке ленту. - Вы только посмотрите, какая умная. Тоже мне, благодетельница. Думаешь, мы сжалимся и возьмем тебя с собой? Ну, уж нет. Тебе никогда не побывать во дворце короля, уродина! - Да-да, уродина! - Подлетевшая Пенелопа омерзительно засмеялась, хрюкнув. - Держите себя в руках, дамы. Вам еще нужно покорить принца. А ты, - указала она на дочь, - будь добра сохранять серьезное лицо. Это не должно повториться во дворце. Все, девушки, в карету. В это время Анна уже была во дворце, старательно изображая из себя ангела и мечтая не убить ненавидимых тетю и дядю. К счастью, те не спешили обнять "дочь". Зато поспешил кое-кто иной. - Изабель, я так счастлив, что ты пришла. - Осторожно взяв ее руку, принц коснулся ее губами. - Ты бы видела, сколько девиц съехалось покорить мое сердце. Ох, насколько они уродливы в своих огромных туалетах. Наверно, чтобы поцеловать их руку, придется подставлять лестницу. - Анна засмеялась, оглядывая залу. - Столько почтенных леди... ты не должен обделять их своим присутствием. - Если бы ты согласилась открыть мне свое сердце, я не был бы должен им ровным счетом ничего. Прошу тебя, Изабель... - Ох, Ноэль, я была бы самой счастливой женщиной, будь у меня хотя бы один шанс открыть его тебе. Но кто я, и кто ты... - Кто же ты? Я знаю о тебе лишь имя... "Вот черт! Эта идиотка что, сказала ему лишь имя? Вот блаженная! Да, Изабель, мамочка бы тобой гордилась" - Думала она, глядя в глаза принца. - "Придется исправлять все самой". - Оркестр начинает играть, Ноэль. - Анна внимательно посмотрела на юношу, ожидая приглашения. - О, да. Я и не заметил. Не подарите ли Вы мне танец, Изабель? - Поклонился он, опуская руку на ее талию. - Пока на меня не бросилась армия девиц, желающих замуж за королевство. - Разве я могу отказать будущему королю? - Парировала она, опуская руку на его плечо. Это было совсем не похоже на его тихую, скромную Изабель. Но если она сейчас даст ему согласие - это будет уже не важно. Миг, когда счастье на расстоянии руки - самый волнительный и бесценный миг в мире. Это и выразилось в танце, длиной во весь вечер. Анна и сама не поняла, как заигралась. Лишь увидев мачеху и сестер она вспомнила, что должна вернуться отдельно от родителей Изабель и непременно до своих. - Так как мне найти тебя, Изабель? - Начни с государств. - Улыбнувшись в последний раз, она чуть подняла полы платья и побежала. Благодаря регулярным подворовываниям уходить от погони она научилась. Споткнувшись, она едва удержала равновесие и скрылась за поворотом. - Изабель, быстро снимай платье. - Приказала она сестре, раздеваясь на ходу. - Черт, я туфлю твою потеряла. - Да ничего, а у тебя такая книга интересная, кажется мама... - Да-да, забирай с собой книгу и бегом вниз, скоро мои прибудут. - Лишь затолкав сестру вниз, она успокоилась и смыла косметику. Вечер был проведен не зря. А Изабель еще долго объясняла родителям, почему ушла одна. От Анны не было известий около месяца. Да и сама Изабель не подавала вестей - дядя и тетя, едва вернувшись с бала, укатили в Италию и забрали девушку с собой. Там, изнеможенная переживаниями и бессонными ночами Изабель каждый день молила вернуться домой и, наконец, ее просьбы были услышаны. Едва карета прибыла ко двору, как она сразу же побежала к тоннелю. После трех стуков люк открылся мгновенно. Увиденное бесконечно удивило девушку - сестра была умыта, причесана и, кажется, даже счастлива. Смущали лишь черное платье да черная лента в волосах. - Что-то случилось, Анна? - Спросила она, пока ее усаживали и вручали чашку с чаем. Изабель лишь улыбнулась - забота сестры была непривычна, но безумно приятна. - Нет, ничего. - Она присела напротив и, дождавшись, когда сестра сделает пару глотков явно переслащенного чая, продолжила. - Мадам и ее отродье погибли. Изабель заметно стало хуже. Отставив бокал, она попыталась понять, что происходит. Становилось хуже с каждой секундой. - Со мной что-то... - Что-то не так? Это стрихнин. Его назначали в малых дозах мадам - бедная женщина страдала проблемами с сердцем, - пропела она фальшиво-жалостливым голосом, - а он помогал ей каждый день вставать с постели и портить мне жизнь своим существованием. Правда, в больших дозах он является ядом... но ты не думай, это ненадолго. По щекам Изабель потекли слезы, когда она наконец смогла осознать ситуацию. Неужели родная сестра могла ее отравить? Как? Зачем? Она же любит ее! - Почему? - Прошептала та, падая на постель. - А почему забрали именно тебя? Мы были одинаковыми, Изабель. Одинаковыми во всем: вес, рост, даже цвет глаз - и тот был один на двоих. Почему забрали тебя одну? Возьми они меня, я могла бы стать великой актрисой. А что я имела в итоге? Что? - Она присела рядом, проведя по щеке сестры рукой. - Ты такая красивая, дорогая Изабель. Такая же, как и я. Почему тебе должно было достаться все, а мне ничего? Даже наш идиот-отец не ценил меня. После того, как тебя забрали, он начал спиваться. Потом нашел себе эту старую жабу ради удовлетворения своих потребностей. А потом я решила его убрать. Ведь если отец умрет, дом достанется мне, не так ли? - Девушка не могла ответить, боль наступала, сковывая все тело и выворачивая изнутри. - А вот и не так. Я подсыпала ему мышьяк и он скоропостижно скончался. Откуда мне было знать, что этот идиот переписал дом на эту старую клячу? После его похорон моя жизнь окончательно превратилась в ад. Они вертели мной как хотели, а я терпела. Терпела и ждала, когда смогу им отомстить. А тут появилась ты - моя прекрасная, добрая, счастливая сестренка. И я поняла - хорошим нужно делиться. Разве не так нас учила мама? Сначала я просто планировала занять твое место, но потом подвернулся бал и мои планы слегка изменились. Принц был влюблен в тебя, как мальчишка, сыграть на его чувствах было не трудно. Я нарочно скинула туфлю на лестнице - у нас на удивление маленькие ножки, тоже подарок от мамы. Сомнительно, что туфелька придется в пору кому-то еще. Ты как, еще жива? - Она перевела взгляд на ее бледное лицо, мазанула по приоткрытым губам и остановила взгляд на судорожно дрожащих плечах. - Жива, вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты услышала историю до конца. Мама ведь всегда учила нас делиться секретами. Так, на чем это я остановилась? Ах, да. Бал. Я посоветовала ему искать по странам, чтобы выгадать больше времени. Конечно, больше трех недель я не получила, но и это хоть что-то. Моя сестрица Пенелопа - гори она в аду - была на редкость прожорливой тварью. Доктор говорил, что из-за подобного рациона болезни желудка сразят ее гораздо раньше, чем ей отведено. Я слышала, как он давал рекомендации кухарке - никакой горячей пищи, иначе может открыться кровотечение. Но, к счастью, вторым грехом моей сестрицы была нетерпимость. Зная это, я выбрала выходной день кухарки и сварила чудесный глинтвейн. Аромат был настолько сильным, что прохожие оборачивались, ища его источник. Разумеется, не терпелось и моей Пенелопе. Хлопнув по столу кулаком, она потребовала выдать ей чашку напитка. Но разве я могу отказать сестрице? Едва она сделала последний глоток, как жидкость из ее рта выплеснулась назад. А за жидкостью - кровь. Волны кровавой пены проходили сквозь ее побледневшие губы, а я стояла рядом и считала время. Когда и это меня утомило, я позвала мадам. Увы, сердце бедной женщины не вынесло такого зрелища. Она рухнула на пол и через пару минут к ней присоединилась ее дочь. Но не все так плохо, Изабель, не все так плохо. Полин, к примеру, оказала мне огромную услугу. Она повесилась сама. Оглядев сестру, бьющуюся в предсмертной агонии, она подняла взгляд на часы. - Хм, уже? Я думала, времени будет больше. Но это ничего, все что я хотела рассказать - я уже рассказала. Не волнуйся, твоя смерть будет последней. Никто даже не подумает, что это ты. Это будет всего лишь девочка, не вынесшая одиночества. Прощай, Изабелла. Я люблю тебя. - Улыбнувшись, Анна поцеловала лоб и рукой опустила веки уже мертвой сестры. Когда Анна в дорожном костюме сестры вошла через задний вход дома, помощники короля примеряли туфельку первой ее служанке. Хмыкнув, она присела на лестницу и приобщилась к веселому зрелищу в качестве зрителя. - Это последняя девушка в доме? - Тучный мужчина недовольно посмотрел на Женевьев. - Что Вы, милейший, примерили туфельку всем служанкам, но забыли про хозяйку? - Выйдя в гостиную, она улыбнулась родственникам и кивнула принцу. - Кто ищет, тот всегда найдет. Не удивительно, что туфелька пришлась в пору. И жили они долго и счастливо.