«Даже если результат не изменится ни на йоту… Решения, сделанные на основе принципов, в которые веришь… и выбранный тобой собственный путь… Всë это имеет свою ценность и значимость. Нужно помнить об этом… чтобы ни о чëм не сожалеть». (с) Юграм Хашвальт
Они познакомились, когда им было по восемь лет. Первыми словами, которыми его охарактеризовал красноволосый мальчик из поместья местного лорда, были «неудачник» и «хиляк с башкой- луковицей». Честно говоря, Юграма это не задело. Деревенские мальчишки и не так обзывались. С самого начала было очевидно, что Базз был сильнее него. Он умел собирать Хайлиг Боген уже в этом возрасте. Он был смелым, ловким, упрямым, целеустремлëнным и всегда добивающимся всего желаемого. Иначе говоря, полной противоположностью тихого, замкнутого и застенчивого Юграма, у которого и голос-то был писклявым аж до пятнадцати лет. Юный Хашвальт не умел не то, что убеждать и уговаривать на всякие авантюры вроде похода в далëкую и страшную пещеру, где, судя по рассказам, обитает самая настоящая нечисть. Он не мог даже разговаривать так, чтобы заставить собеседника себя слушать. Да чего уж там, Юграм не мог даже заставить своего ровесника, пусть рыжего и упрямого Блэка, называть себя по имени, а не этим дурацким сокращением, которое он не желал слышать ни из уст своего дяди, ни из уст кого-либо ещë. Хашвальт был «под его, Великого Базза, началом». Базз был сильнее и всегда вëл нерешительного Юго за собой, даже если за руку или за шиворот. Когда им было по девять, Император Яхве Бах сжëг поместье вместе с семьëй Базза. И тогда неожиданно осиротевший сын лорда поставил себе цель — убить Отца всех Квинси. Честно говоря, Юграму было всë равно, что его последнего родственника, его дяди, тоже не стало в пожаре. Отношения у них были не ахти какие, и для последнего Хашвальта произошедшее было скорее избавлением. Он никогда не испытывал ненависти к Первому Квинси, в отличие от того же Базза. И Юграм малодушно полагал, что он просто слишком слаб, чтобы питать к кому-то столь всепоглощающую и непреодолимую ненависть. Это чувство было слишком сильным для него. Базз был сильнее и потому повëл за собой нерешительного Юго в очередной раз, навязав желание отомстить Яхве. Хотя именно Хашвальту не в чем было упрекнуть сына Короля Душ. Когда им было по четырнадцать, начался массовый набор в ряды Штернриттеров. Целеустремлëнный и упëртый Базз, полностью игнорируя слова своего друга и тот факт, что в армию их в таком возрасте никто адекватный не возьмëт, попëрся прямо на лейтенанта Хьюберта, возглавлявшего группу по набору Квинси в их регионе. Целеустремлëнный и упëртый Базз смело понëсся на бывалого вояку со своим Духовным Арбалетом, безумно усмехаясь и чувствуя, что столь желанная цель становится всë ближе и ближе. Юграм же задрожал от страха, когда увидел, что Хьюберт стал вытаскивать из ножен свой клинок. За чью жизнь он боялся на самом деле — за свою или за Базза — сказать было трудно, но Хашвальту хотелось верить, что в нëм всë-таки недостаточно эгоизма, чтобы переживать исключительно за себя, стоящего в стороне, когда его лучший друг смело бежит прямо на врага. Отважный и упëртый Базз не забыл про свою цель, даже когда лежал пластом на земле, придавленный чужой духовной силой. Силой того не-человека, которого он так страстно желал убить. Юграм же, единственный оставшийся на ногах, даже вдохнуть опасался. За эти пять лет бесконечных тренировок Хашвальт вырос. По крайней мере, ему хотелось так думать. Он надеялся, что теперь-то он достаточно сильный, чтобы решиться на убийство ради своего друга и чтобы заговорить с Императором и даже возразить его словам, пусть и с этими дурацкими и бессменными блеющими интонациями. И раз правитель Великой Империи выбрал его, — именно его, Юграма Хашвальта! — значит, он и правда чего-то да стоит. Но Базз всë равно был сильнее. Он называл Отца всех Квинси по имени, громко кричал в спину «Гори в аду, Яхве!» и даже выстрелил в него Хайлиг Пфайль. Юго хотел доказать, что он ничем не хуже, и поэтому поймал стрелу. Впервые в жизни позволил проявиться своей дремлющей амбициозности — и потерял лучшего друга. Юго мог быть бесконечно тихим, незаметным и вечно ничего не желавшим, но далеко не глупым и не слепым. Выражение арктического холода, а затем и горького предательства напополам с непониманием в таких родных зелëных глазах навсегда отпечаталось в памяти Хашвальта. Это была его ошибка. Его первое самостоятельное решение, как ему тогда казалось, никем не навязанное, — ужасная, непоправимая ошибка. Он позволил всего лишь одной безразличной фразе «Ты нужен мне» затмить в мыслях, в душе и в сердце бесконечные и тëплые «Мы станем сильнейшими Квинси, Юго!», «Не трусь, Юго!», «Не смей сдаваться, ты слышишь, Юго?!», «Молодцом, Юго!» и «Юго, ты только не плачь!». Позволил всего лишь одному небрежному движению, взлохмачиванию волос на голове, которое жутко напомнило Хашвальту о том, что он никогда в жизни не видел своего отца, вытеснить из памяти все дружеские тычки и подзатыльники, прикосновения горячих поддерживающих рук и утешающие объятия — и не важно, что это была за причина — очередная неудача, ранение при тренировке с тяжëлым мечом, ночной кошмар или просто гроза. Он поймал чужую стрелу, прикрыв спину того, кого планировал убить последние пять лет, и навсегда перечеркнул две жизни и две судьбы разом. Базз был сильнее. Он пошëл дальше совсем один, не колеблясь и не останавливаясь. А нерешительного Юго повëл за собой Яхве Бах. Юграм стал сильным. Он стал капитаном Штернриттеров, носил плащ, меч, фуражку с соответствующей эмблемой, длинные волосы — и все Квинси в Рейхе кланялись ему и отдавали честь при встрече. Базз стал Штернриттером только спустя три года, в семнадцать лет. И за это время он ни капли не изменился — всë такой же целеустремлëнный и привыкший добиваться желаемого. И Хашвальт получал определëнное удовольствие, не давая Блэку того, что он хотел, — долгожданной схватки. Юграм прекрасно осознавал, что Базз просто не может смириться с тем, что мальчишка, который для него всегда был «номером два», обошëл его, бесспорного «номера один», и занял место возле Императора, которое он всегда приписывал себе. Но, разумеется, законы Империи, продиктованные самим Яхве, были выше каких бы то ни было чувств и эмоций. Именно поэтому Юграм, отражая очередной выпад более младшего по званию Баззарда Блэка и не атакуя в ответ, повторял нерушимое в его голубых глазах правило — «Сражения между Штернриттерами запрещены». С тех пор прошëл не один век. Грандмастер, Великий Магистр, личный Советник Императора, правая рука и «вторая половина» Отца всех Квинси, много лет исполняющий обязанности Регента, Штернриттер «B» и Святой Лучник, пользующийся неоспоримым авторитетом, Юграм Хашвальт не шëл ни в какое сравнение с обыкновенным Звëздным Рыцарем «H», известный как самый вспыльчивый в Ванденрейхе и умеющий дать прикурить одним пальцем с расстояния в несколько метров. Белый Монах с причëской не по уставу и проколотыми в нескольких местах ушами, которого все кличут просто Базз-Би, без полного имени и, тем более, фамилии. Юграм был сильнее Базза. Во Дворец Короля Душ Яхве взял Хашвальта, а не Базз-Би. Базз-Би попал под Аусвелен и лишился большей части своих сил и наивысшей формы Квинси — Фольштендига. Разница в их силе была очевидной, но Штернриттер «H» всë равно полез в бой. Он лишился правой руки и, в конце концов, своей жизни. Но Юграм понял всю глубину своего заблуждения. Вернее, заблуждений, причëм во многом. Начиная с их размолвки, случившейся больше тысячи лет назад, и заканчивая неоспоримым фактом — Базз был сильнее. Всегда был, ни на мгновение не переставая быть «номером один» в их распавшемся дуэте. Всë это время он упорно шëл к своей цели, невзирая на то, что ему противостоял тот, кого он всë ещë считал другом, как и на то, что его желание просто-напросто неосуществимо. Он сражался и, даже если проигрывал, всë равно вставал. Он всë ещë называл великого и ужасного Грандмастера детской кличкой, игнорируя косые взгляды других Штернриттеров и убивающее равнодушие со стороны самого Хашвальта. Юграм был слабее. Потому что не смог применить свой шрифт к тому, кто изо всех сил пытался напомнить ему о прошлом. Потому что не смог найти правильных слов. Потому что не смог назвать огненно-рыжего придурка с ирокезом так, как раньше, просто Баззом, и вместо этого сам, как полный кретин, кричал его полное имя, — Баззард Блэк — столь нелюбимое самим Базз-Би, и то всего один раз. Хашвальт был слабее, потому что ничего не делал всë это время, всë это зря, чëрт возьми, упущенное время, и в финале лишь поставил точку ударом своего меча-клеймора. Он был слабее, потому что даже сейчас, когда, казалось бы, все знаки препинания и акценты были расставлены, так и не смог подарить Базз-Би смерть одним ударом и в итоге оставил его умирать в луже собственной крови перед Зильберном. В финале Юграм снова стал ведомым уже погибшим Баззом. Он, следуя принципам Штернриттера «H», не отступал от своего до самого конца. Он верно и преданно служил Императору, полностью осознавая, что принëс ему в жертву не только свою судьбу и свою жизнь, но и жизнь своего самого лучшего, самого верного, единственного, первого и последнего друга. Хашвальт не изменил своей точки зрения даже тогда, когда в него ударил ослепительно-белый луч Аусвелена, лишая всех сил, и жизненных в том числе. Базз-Би был силëн. И умер он достойно. Сражаясь до самого конца, не сдаваясь до самого конца, всë-таки признавшись во всëм Юго. Не грозному Великому Магистру, а Юго, которого он знал с самого детства, которого он учил, подбадривал и которому вытирал слëзы на протяжении многих лет. Хашвальт тоже хотел достойной смерти. — Я приму… это с честью… — выдавил мужчина, обращаясь к Исиде Урюу, хотя в таком состоянии ему не то, что говорить, даже дышать было больно. — Его Величество счëл твою силу… недостойной того, чтобы взять еë себе… и поэтому… выбрал меня. Большей чести и представить нельзя… Кого бывший Советник пытался убедить — Принца Света, себя или всë-таки Базза, чьë присутствие, казалось, можно было потрогать руками, — сказать трудно. Но ведь это и неважно, ведь финал уже близко. — Стой… Исида Урюу. Подойди… чтобы я мог… забрать твои раны… Я… всë равно умру… «И хочу, чтобы моя смерть принесла больше пользы, чем жизнь. Даже если ненамного». — Это никак не повлияет… на исход, — продолжал Хашвальт. — О чëм ты говоришь? — Что не так?.. Тебе жаль меня?.. — позволил себе блондин едва заметную усмешку. — Мы были злейшими врагами мгновение назад и сражались не на жизнь, а на смерть. — Да, но… — Почему ты колеблешься? Сам же говорил… что готов поставить всë на чашу весов. Если ты просто следуешь за остальными, сомневаясь в себе… не взвешивая своих решений и не оценивая последствий… то в конце будешь горько сожалеть об этом.Просто следовать за толпой других Квинси, слепо доверяющих Императору. Сомневаться в себе на протяжении многих лет из-за правильности или неправильности собственного решения и невольного самообмана, продолжавшегося тысячу лет. Не взвешивать свои решения и рубить без задней мысли. Не оценивать последствий и познавать их горький вкус, только когда они наступают после необдуманных действий. И горько об этом сожалеть…
— Вот и взвесь моë предложение… Поставь его на свои весы, Исида Урюу. «Взвесь своë решение перед тем, как воплотить его в жизнь». — Ты должен идти… и спасти своих друзей… «Потому что ты, в отличие от меня, никогда не выберешь что бы то ни было другое, если на второй чаше находятся твои друзья». Базз-Би умер, лëжа лицом вниз, уткнувшись носом в холодную землю, в собственной крови и копоти от огня своего дара. Юграм умирал, лëжа на спине и глядя в далëкое и высокое небо, в чистой форме Штернриттера, которую ещë не пропитала кровь, и лишь алые подтëки на лице, доставшиеся от всех повреждений, забранных у Исиды Урюу, говорили о том, что тысячелетний Квинси был уже одной ногой в могиле. «Даже если результат не изменится ни на йоту… Решения, сделанные на основе принципов, в которые веришь… и выбранный тобой собственный путь… Всë это имеет свою ценность и значимость. Нужно помнить об этом… чтобы ни о чëм не сожалеть». Льдисто-голубые глаза со светлыми, длинными и пушистыми ресницами, которыми много столетий назад искренне восхищался огненно-рыжий мальчишка, закрылись. Базз был сильнее Юграма. Хотя бы потому, что всю жизнь вëл нерешительного Юго по жизни. Пусть большую еë часть и в виде значка с замысловатой буквой «B», напоминающей лук и не до конца натянутую стрелу, навсегда вделанного в рукоять тяжëлого клеймора, который Хашвальт не отпустил даже в самом конце. Базз был сильнее, и это очевидно. Хотя бы потому, что он, в отличие от Юго, с самого начала действовал так, чтобы ни о чëм не сожалеть.