Время собирать камни

Роналду спустился на кухню около трех ночи. Он щедро наполнил стакан водой и, устроившись за барной стойкой, принялся его гипнотизировать. Область ключицы горела почти физически, вызывая в Криштиану дикое желание содрать с себя красный участок кожи, оскверненный губами Габриэллы Мендес. Он спустился, не потому что ему хотелось пить. Запах ванильного шампуня Анны, определённо, влиял на Роналду более чем положительно. Около двух ночи он осознал, что безнадёжно провалил все попытки заснуть, так что отправился в ванную, пока она сидела за ноутбуком в своей спальне. Однако Криш знал, что Уэй не пришла к нему не поэтому. Она не пришла бы и после трех. И даже если бы наконец закончила статью. Она не пришла бы совсем. Шампунь Анны стоял на одной из полок в душе. Ажурная надпись говорила о запахе ванили, тем самым подтверждая догадки Криштиану. Повертев флакон в руках, он изучил состав этой гадости почти досконально, однако, к сожалению или к счастью, не обнаружил среди ингредиентов наркотических веществ или хотя бы феромонов. Быстро разделавшись с крышкой, футболист сравнил головокружительный аромат шампуня с тем, что мягким ванильным шлейфом следовал за волосами Уэй, и обнаружил стопроцентное сходство. Провозившись еще минуту, португалец вернул шампунь на место так неуклюже, что едва не свалил с полки собственный реквизит. Устало усмехнувшись, Роналду встал и схватил стакан так резко, что выплеснул на столешницу добрую половину содержимого. Направившись к раковине, он окрестил себя идиотом за то, что наполнил стакан до краев, будто забыв о свойстве воды растекаться. Какой-то умник сказал, что смотреть вечно можно на три вещи. И Криштиану никогда не слышал более нездорового бреда. Часть цитаты он опроверг лично, пропялившись на несчастный стакан больше минуты, но так и не найдя в нем ту самую занимательную долю, что столь яро воспевало подавляющее большинство философов мира. Футболист намеревался вылить содержимое стакана в раковину, пока внезапно не застыл в немом оцепенении, едва не подпрыгнув от неожиданности. - Не спишь? - Она произнесла это едва различимым шепотом, однако почти оглушительно для Роналду. Его рука дрогнула, а раковина издала глухой, металлический звук, принимая в себя капли воды из занесенного над ней стакана. - Не выливай. Застыв над раковиной, Криштиану не видел Уэй, однако ясно слышал тихие шаги ее босых ног. Она появилась по левую руку удивительно быстро и, перехватив стакан, неслышно его осушила. Огромное окно пускало в дом серебристый свет луны, почти полной и достаточно яркой для того, чтобы осветить не только внушительных размеров столовую, но и большую часть кухни. Поставив стакан на холодную мраморную поверхность кухонной тумбы, Анна прислонилась к ней бедром и устало провела рукой по растрепанным волосам. Обняв свои плечи, будто в комнату пробрался сквозняк, она безучастно подняла глаза на Криша. - Я ее закончила. То есть, думаю, что закончила, потому что вся вторая половина - настоящий бред. - Теперь она говорила громче и будто сама с собой, потому что Роналду не отвечал. Уэй это было не важно. - А теперь у меня чертовски болят глаза, хоть выдавливай. Анна мученически потерла лицо ладонями, но все же протянула руку к стене, так что в следующую секунду комнату залил белый свет кухонной подсветки. - Боже, что ты с собой сделал... Покосившись на собственную грудь, Роналду слабо усмехнулся: - Чешется. - Это было первое, что он произнес с момента появления Уэй на кухне. - Наверное, занесла какую-то заразу... - Роналду, ты врешь, как ребенок. - Анна отступила на пару шагов, не сводя глаз с расчесанной в кровь ключицы португальца, сейчас принявшей ужасающе-пурпурный оттенок. - Это надо... Он не дал ей договорить, сделав крайне незаинтересованный жест рукой и еще раз слабо коснулся разодранной ключицы. Анна двинулась вперед, намеревась закончить реплику, однако тут же остановилась. -Ты поедешь со мной в Мадрид? - Криштиану выглядел крайне серьёзным. Он смотрел Анне прямо в глаза, тем самым загоняя её в угол. Он давал ей последний шанс разобраться в себе, потому что сам выбор сделал уже давно. Возможно, еще тогда, когда стоял перед зеркалом в ванной. - Чёрт возьми, да, Крис. - Ему нравилось, как она называла его в американской манере. - А теперь я медленно подойду и прижмусь к тебе. А потом, вдыхая запах твоего геля для душа, начну тихо себя ненавидеть. Так сказала бы любая другая, будь она на месте Анны. Так говорили и её глаза. - Господи, Крис, ты даже не представляешь, насколько все сложно. Я должна отказать не потому, что не хочу, а потому, что не могу чисто из моральных соображений. Так диктует мне то, что в народе называют совестью, хотя я никогда не верила в эту чушь... Так сказала бы Тереза, будь она на месте Анны. - Крис... - Она смотрела на него, широко раскрыв глаза, и не шевелилась. - Я не могу. Так сказала сама Анна. Она бросила это ему прямо в лицо, хладнокровно поставив в их истории жирную точку ради себя и своей работы. Скорее всего, Криштиану сам выдумал всю эту драматическую чушь, а Анна оказалась лишь жертвой его эгоизма. Она была первой, кого он сам позвал в свою жизнь и кто так просто и бесповоротно отверг его предложение. Анна, в свою очередь, снова сказала то, что думала, как всегда наплевав на чувства, хотя могла бы одержать первую маленькую победу над собой и своими принципами, которая потом, возможно, заставила бы её опуститься на дно так низко, как она не опускалась вот уже десять лет. Она не могла рисковать всем, что выстраивала так долго. Планом, статьей, карьерой. Своим чертовым эго, в размерах не уступавшим эго футболиста. Роналду застыл на месте. Он почти не дышал, когда Анна неслышно подошла к нему и коснулась его губ своими, при этом не целуя. И это было ещё более обидно. - Прости. *** Он снова все испортил. Бесцельно гуляя вдоль несметного количества полок с едой, Криштиану сметал в тележку буквально все, что видел. Вернее сказать, все, что попадалось под руку, потому что Роналду не видел почти ничего. Устремив взгляд куда-то вперед, он состроил невероятно холодное выражение лица, так что фанаты, парочку из которых он уже успел крайне невежливо отшить, больше не пытались прыгнуть на шею футболиста. Энтузиазм в лицах поклонников гас, как только они натыкались на взгляд кумира, так что все они отваливались прежде, чем Криштиану успевал рычать. Роналду решил закругляться, когда гора гастрономического хлама, выросшая из тележки почти непроизвольно, достигла небывалых размеров, вот-вот рискуя обрушиться. Он уже направлялся к кассе, однако, погруженный глубоко в себя, чуть было не въехал в чужую тележку, наглухо заблокировавшую узкий проем между двумя стеллажами со всякой дрянью, вроде той, что его сын был готов день и ночь уплетать за обе щеки. Карамель, нуга, вафли. И все в шоколаде. Неплохой производительский ход. Дети ведь любят шоколад. Однако Криш быстро выяснил, что производители всей этой шоколадной лабуды могли делать деньги не только на детях. Пожилая пара, непридусмотрительно перегородившая проход своей тележкой, уже несколько минут придирчиво выбирала фундук. Криш, так и не двинувшийся с места, намеренно игнорируя путь в обход, особо не вслушивался в болтовню явно увлеченных пенсионеров, однако с десяток раз отчетливо услышал это слово. Фундук. Вглядываясь в морщинистое лицо старушки, что-то активно объясняющей мужу, Роналду слабо усмехнулся. Они вряд ли услышали его сдавленный смешок. Они, вообще, не заметили ни футболиста, ни его тележки со всякой бурдой, трещащей по швам почти физически. Криштиану вполне устраивал такой расклад вещей. Это помогало ему абстрагироваться. Он будто сидел под водой, на дне старого, вонючего болота, а голоса пенсионеров звучали высоко над поверхностью. Старушка старательно пудрила мужу мозги, потому что до Роналду пару раз долетело слово "экономия". Пожилой мужчина выглядел уставшим от болтовни жены, если не от жизни в целом. Все больше увлекаясь картиной, Роналду решил, что, будь он на месте старикана, то давно бы уже психанул и вернулся в машину, возложив нелегкий выбор фундука в шоколаде на хрупкие, возможно, тронутые артритом, плечи жены. Однако мужчина оказался в разы меньшим козлом, потому что Криштиану не видел, чтобы он закатил глаза или хоть раз взглянул на часы. Эти двое могли бы стоять перед стендом целую вечность, если бы не кучерявый молодой человек, окликнувший их со стороны касс. Напуганная резким возгласом сына, старушка едва не выронила пакет с фундуком. Строго взглянув на темноволосого парня, оба родителя рассмеялись, напрочь забыв об орехах. Провожая стариков взглядом, Криш заметил, как мужчина трепетно придерживал жену за талию, бдительно наблюдая за тем, чтобы она не споткнулась. Роналду показалось, что он наконец всплывает со дна болота. Он был полным уродом. Уродом по жизни. Пожилая сеньора, изрезанная морщинами, сильно сутулилась и вряд ли когда-нибудь щеголяла по подиуму в веревочном, чисто символическом купальнике. Ее волосы были седы, а руки заметно тряслись. Впрочем, так же сильно дрожал и ее голос. Однако это не мешало пожилому мужчине, уже проводившему жену до кассы, нежно гладить ее по спине. Это была не просто маленькая пожилая женщина. Это была ЕГО женщина. Маленькая, пожилая и любимая. Роналду понял, что он все же не так безнадежен, как думала Анна. Бесцеремонно уставившись на стариков, португалец осознал, что купаться в лучах всемирной славы и водить дорогие машины должен был он - пожилой мужчина в пыльных черных сандалиях. Он не имел сотни старлеток в год, не шатался по клубам и вряд ли коллекционировал дорогие духи. Зато был по-настоящему счастлив и, что более важно, умел сделать счастливыми других, при этом не козыряя деньгами, связями или телом. Пусть и когда-то красивым, однако гарантированно превратившимся в старую рухлядь. Потому что он не был Богом. Как и сам Криштиану. Возможно, когда ему стукнет семьдесят и он наконец поймет, как облажался, возомнив себя Дорианом Греем, он напишет книгу. Анна, такая же дряхлая, как и он, прочтет этот труд и стандартно посмеется над его никудышным стилем и корявым языком, а потом, до жути скрипучим голосом непременно пошутит над тем, что их разница в пять лет позволяет ей чувствовать себя молодой любовницей. Тогда Криштиану назовет ее старой стервой и, нежно чмокнув в морщинистый лоб, тихо обидится за то, что его жена назвала себя столь противным словом. Любовница. Звучит еще более паршиво, чем "шлюха". У них, пожилых Криштиану и Анны, не будет секса с его прошлого юбилея, однако это абсолютно ничего не поменяет. Ничего, черт возьми. Они наконец переедут жить в скромный, двухэтажный, деревянный дом где-нибудь на Мадейре, а на широкой каминной полке в их уютной гостиной будут красоваться фото седого Дэйва, получившего Оскар и недавно выигравшего региональные соревнования по рыбалке, а также Криштиану-младшего с семьей. Да. У них будет пятеро внуков. Или даже шестеро. Все они будут приезжать на Пасху и Рождество, чтобы отведать бабулину индейку и, конечно, забраться на колени к деду, который обязательно уснет, в который раз повествуя о FIFA и Лиге чемпионов. - Сеньор Роналду, Вы не подпишете? - Кучерявый молодой человек бессовестно вырвал футболиста из мечты о достойной старости, к сожалению, неосуществимой. - Конечно. - Не найдя в себе колких крупиц былой злости, Криштиану оставил парню автограф. - Спасибо, сеньор. - Молодой человек расплылся в широкой улыбке, не замечая, как быстро подоспели родители, оставив собственную тележку возле пустующей кассы. - Криштиану Роналду. Невероятно! - радостно воскликнула старушка, положив на плечо сына крохотную ладонь. - Мы местные, однако мой муж болеет за Ваш клуб. - Как и наш сын, - улыбаясь, добавил мужчина, глядя прямо в лицо футболиста, впервые растерявшегося перед поклонниками. - А внуки Вас просто обожают! Младший, его зовут Иниго, мечтает пожать Вам руку! Так и не собравшийся по частям Криштиану улыбнулся лучезарно и непринужденно. - Сколько у Вас внуков, сеньор? - Пятеро! - Старушка решила ответить за мужа. - У Хавьера двое. - Она снова погладила плечо сына. - И еще трое у дочери. Через месяц ждем еще одного тореодора! Криштиану видел, как кучерявый Хавьер залился краской, а его мать растянулась в улыбке. - Скажите Ваш адрес, сеньора. - Роналду привычно облизнул губы. - Я вышлю по подписанной футболке каждому из Ваших шестерых внуков. Парень явно опешил, мужчина весело рассмеялся, а сеньора принялась рассыпаться в пламенных благодарностях, торопливо диктуя Роналду, уже вооружившемуся телефоном, их адрес. - Еще раз спасибо! - восклицала старушка, когда сын, решивший, что они отняли у Роналду уже достаточно времени, увлекал ее в сторону заждавшейся кассирши. - Извините мою жену, - улыбнулся старик. - Андреа стала очень эмоциональна. Содрав с лица дурацкую улыбку, Роналду принял крайне серьезный вид: - Сеньор. - Мужчина уже двигался в сторону кассы, однако быстро обернулся. - Разрешите пожать Вам руку. Сжав сухую ладонь старика, Роналду нашел ее удивительно теплой. Выйдя на парковку, он видел, как мужчина усаживал жену, все так же восторженную, на заднее сидение синего Ford. Садясь рядом с сыном, уверенно сжимающим баранку, он заметил на себе пристальный взгляд футболиста и дружелюбно махнул ему рукой. Наблюдая за тем, как машина медленно выезжает с парковки, Криштиану почувствовал на себе ошарашенный взгляд нищего, бродящего возле супермаркета, выпрашивая мелочь у редких покупателей. Он не смел подойти к звезде мирового футбола и только глупо лупил на Криша круглые, достигшие нереальных размеров глаза. Нищий нехило напугался и молниеносно отпрянул назад, когда Роналду решительно двинулся в его сторону. Настигнув человека в обносках, португалец молча всучил ему все свои многочисленные пакеты и, не дожидаясь, пока тот снова приобретет дар речи, поспешил последовать примеру испанской семьи, торопливо вылетев с парковки. Идиотская фраза "достойная старость", то и дело звучащая из уст зажиточных уродов, коим себя считал Роналду, не значила неисчислимое количество машин, недвижимости и миллиарды зеленых, надежно запрятанных в швейцарском банке. Это все не будет стоить ни хрена, когда его не станет. *** Анна услышала, как Криштиану открыл дверь своим ключом. Она была более чем уверена, что он намеренно не стал звонить и трепетно ждать, пока она, милая, добродушная Уэй, распахнет перед ним дверь. Они с Кришти сидели в гостиной уже около часа. Мальчик расположился на полу и что-то увлеченно рисовал за низким журнальным столиком, в то время как Анна молча пялилась в выключенную плазму. Не потому, что по телеку крутили дрянь, с этим Анна смирилась уже давно. Она попросту чувствовала себя паршиво. - Что ты рисуешь, док? - безучастно спросила Уэй, усердно стараясь не хрипеть, дабы Кришти снова не принял ее за умирающую. - Тетю, - просто ответил мальчик. - Она получилась красивая. Смотри. Прихватив рисунок, он полез на диван. - Ого. - Усаживая Криштиану-младшего к себе на колени, Анна приняла рисунок из его рук. - Ты прямо Клод Моне, малыш. Это же чистый импрессионизм. - Нет, не импрессизм. - Кришти несогласно покачал головой. - Это ты. - Правда? - Анна натянуто улыбнулась. - А кто этот коричневый человек? - Папа, - уверенно кивнул мальчик. - А почему он такой злой, док? Обвив одной рукой шею Анны, Кришти пожал плечами: - Потому что вы поругались. Провалив попытку улыбнуться, Анна произнесла весьма отходчиво: - С чего ты взял, малыш? Выпрямившись, Криштиану приготовился произносить речь: - Вы не разговариваете, не смотрите друг на друга, а когда я утром пришел к папе, тебя там не было. - Анна опешила, а Кришти добавил, многозначительно подняв в потолок указательный палец. - И не обнимаетесь. - Мы не ругались, док, - произнесла Анна, поправляя взъерошенные волосы мальчика. - Понимаешь, у взрослых так бывает. И, вообще, мы не так уж и часто обнимались. - Неправда. - Кришти снова мотнул головой. - Может, только по-дружески. Устремив взгляд в сторону, мальчик недовольно скрестил руки на груди. - Что стряслось, док? - Анна погладила его спину, теперь снова устало сгорбленную. Надув губы, Кришти помедлил, прежде чем наконец ответить. - У папы и так много друзей... - А женщин еще больше, - вздохнула Анна, в бессилии откинувшись на спинку дивана. - Что? - Говорю, давай повесим это на холодильник. А потом я заберу твой рисунок с собой в Лос-Анджелес. Хорошо? - Так ты уедешь? - Мальчик перевел большие, в момент наполнившиеся влагой глаза прямо на откровенно растерянную физиономию Анны. С минуту журналистка глупо пялилась в лицо мальчика, с трудом подыскивая слова, после чего вздрогнула, услышав спасательный щелчок замка. - Это твой папа, док. Спустив Кришти на пол, Уэй отправила его наверх, а сама по-идиотски подпрыгнула на диване. Она раздраженно тряхнула головой, с ужасом осознав, что ведет себя, как курица с силиконовыми мозгами, разбившая или сильно поцарапавшая машину своего невозможно щедрого бойфренда. - Привет. Проигнорировав ее тихое приветствие, Криштиану последовал на кухню. Анна сомневалась, что он вообще заметил присутствие жизни в гостиной. Почувствовав себя идиоткой, Анна решила полностью этому соответствовать и, поднявшись с дивана, отправилась вслед за португальцем. - Где был? Снова игнор в ответ на полную глупость. Хотя в чем-то он был прав. Кто она такая, чтобы Криш перед ней отчитывался? Застыв у барной стойки, Анна до боли в суставах вцепилась в столешницу, наблюдая за тем, как Роналду организовывает себе бокал виски. Нехило насторожившись, если не начав откровенно психовать, Анна сильнее сжала угол барной стойки, с минуты на минуту ожидая множественные переломы пальцев правой руки. - Что-то случилось, Крис? На секунду забыв о том, что разговаривает с паршивой Уэй, Роналду невольно нарушил обет молчания: - Да. В супермаркете я встретил... - он осекся. "Что-то случилось?" Так обычно говорила мама, так что язык футболиста полез отвечать независимо от воли хозяина. - Неважно. Он обхватил стакан, что еще больше напугало Анну. - Ты можешь мне рассказать. Криштиану поднес рокс к губам и усмехнулся: - Нет. Иди ты, милая. Анна была уверена, что он хотел сказать именно это. Однако тревога, надежно сковавшая легкие журналистки, пересилила неслабую обиду, также назревающую в ее груди. Роналду шумно вернул стакан на поверхность кухонной тумбы, потому что Анна неслышно подошла сзади и почти невесомо обняла его со спины. Роналду задержал дыхание. Уэй удалось его успокоить, снова повергнув в состояние нирваны. Почти как тогда. В больнице. Он точно вспомнил вчерашний день. И снова взбесился, потому что он помнил кое-что еще. - Анна, зачем? Она прильнула к его спине щекой, принявшись дышать прямо ему в позвоночник. - Твой сын сказал, что мы мало обнимаемся. - Что за чушь... - Криштиану окончательно отпустил стакан и, с трудом выбравшись из-под волны экстаза, перехватил тонкое запястье Уэй. Он грубо оторвал от себя ее правую руку и повернулся к Анне лицом. - Не надо меня трогать. Высвободив запястье, Анна, шокированная столь непростительным хамством, приняла свою среднестатистическую позицию: - Извини. Почувствовав, как повеяло сарказмом, Криш настороженно сощурился. - Извини, что ночью на кухне в очередной раз задела твое огроменное эго. Устало коснувшись лица ладонями, Роналду усмехнулся: - Что ты несешь? Сделав шаг вперед, Анна заметно смягчилась. - Пойми меня правильно. - Она положила ладонь на широкую грудь португальца и ненароком задела засос, стараниями Роналду превратившийся в укус вервольфа. Заставив футболиста непроизвольно поморщиться, Анна быстро отдернула руку. - Я не хочу однажды проснуться и осознать, что от тебя в комнате остался только парфюм. Достойная старость в очередной раз летела к чертям. Она ожидаемо спикировала вниз, больно разбившись о холодный кухонный пол. Анна не знала о супермаркете и нездоровых мечтах. Поэтому имела полное право считать его моральным инвалидом. Громкий звонок не дал Криштиану говорить. Вернее, спас от глупого, смиренного молчания. - А ты, видимо, просто не привык к отказам. Уверена, ты справишься. - Хлопнув его по плечу, Анна поспешила открыть калитку. - Надеюсь, я тоже. Когда Уэй взглянула на монитор, ее взору предстала тронутая тревогой физиономия Франко. Присмотревшись к его кривляниям, Анна поняла, что Дэйв одними губами умолял не открывать эту чертову дверь. Закатив глаза, Анна включила микрофон. - Франко, зачем ты звонишь в дверь, если не хочешь войти? Актер на что-то опасливо покосился, однако Анна намеренно проигнорировала его жест, раздраженно ткнув кнопку пропуска.