Муравей на листе Мебиуса

8. Через закрытые жалюзи пробивался тоненький лучик солнечного света и скользил по лицу спящего парня. Наконец, он попал в глаза Поттера, и тот проснулся, начав шарить по изголовью кровати в поисках своей палочки; однако, ее там не было по известным причинам – она сломалась. Его рука наткнулась лишь на очки; парень машинально надел их и резко вскочил с постели, панически оглядываясь вокруг. В комнате, вопреки вчерашнему беспорядку и грязи, сегодня утром царила невероятная чистота и порядок. Ранее разбросанные по всей комнате элементы мужской одежды отсутствовали. Гарри поискал глазами свою собственную, грязную и влажную одежду, небрежно брошенную на пол, надеясь, что она хоть немножко высохла за ночь, и он сможет ее кое-как надеть сегодня; но, к его удивлению, она оказалась вовсе не на полу, а лежала опрятной стопочкой на стуле, рядом с кроватью. Развернув ее, он заметил, что она старательно простирана и выглажена – прямо как в Хогвартсе. Но там о студентах заботилась целая армия домовиков, которых здесь не должно быть! Что им, домовым эльфам, делать в магловском мире, на съемочной площадке? Но, все-таки, кто-то же здесь прибрался ночью, верно? Но кто? Если судить по первому впечатлению, кроме них с Гермионой, в этом доме никого не было. Неужели она, проснувшись раньше него, сама постаралась? Не-е-ет, это совсем не похоже на нее! Даже, когда они жили одни в палатке, она к его одежде не прикасалась. По правде говоря, она и свою-то одежду чистила бытовым заклинанием. Неужели за ними кто-то следит? Обычно, в таких случаях, внутреннее чутье Гарри кричало, предупреждая об опасности, но теперь оно молчало. На подсознательном уровне, он знал, что в этом доме нет опасности для них. Значит этот невидимка, что скрывается от них - кем бы он ни был, не угрожает их жизни. Пока Поттер прислушивался к своей интуиции, он почувствовал непреодолимый зов природы и поспешил одеть свое уже чистое белье, джинсы и свитер. Присев на стул, чтобы надеть старые кеды, доставшиеся ему по наследству от кузена Дадли, он с прискорбием обнаружил, что хоть их старательно почистили и высушили, но они все равно слишком изношены и разваливаются на руках. Подошва почти отделилась от верхней части кедов и болталась как собачий язык. Видимо, вчерашний марш-бросок по грязной каменистой дороге, окончательно добил обувь, которая и так держалась на честном слове. Бросив ненужное тряпье, Гарри растерянно огляделся вокруг, пытаясь найти ту превосходную пару кожаных ботинок, которую видел где-то в этой комнате, когда осматривал ее. Он стал открывать сундуки у стены, но в первых двух из них лежала только отсортированная одежда: рубашки, брюки, куртки. Лишь в последнем сундуке нашлось то, что он искал: ботинки, туфли, тапки; какая-то странная, вязаная обувь из шерсти, с колокольчиками, и наконец, мужские сапоги из сыромятной кожи, со шпорами. Все было ручной работы и стоило бы целое состояние в магазинах. Ему очень приглянулись сапоги, и, примерив их, он удостоверился, что они ему подошли. Дальше, весело позвякивая шпорами, он отправился на поиски уборной. При свете дня оказалось, что большинство дверей вдоль широкого, как в замке коридора, были украшены одинаковой, очень красивой резьбой. Все они были закрыты, но не заперты, и он решил заглядывать в них по пути. Только дверь той комнаты, в которой ночевала Гермиона, была заперта, вероятно, Колопортусом. Остановившись у ее двери, Гарри задумался, разбудить ли ее или, все-таки, не стоит; потом вспомнил, в каком состоянии она была вчера, ночью, и отказался от этой идеи. Пусть поспит, - подумал он, и отправился дальше, но уже намного тише, чтобы не разбудить ее ненароком. На этом этаже туалет не нашелся и Гарри спустился вниз, в обеденный зал. В последний момент он подумал, что лучше выйти во двор, чем заморачиваться с поисками, когда так приспичило, и решительно распахнул дверь. Морозный воздух встретил его свежестью, и он зажмурил глаза. Ночью, дождь перешел в снегопад, и теперь весь двор покрывала белая пелена. Дерево, которое в темноте, при свете молний, показалось им пугающим чудовищем, сегодня утром, с шапками снега на ветках, выглядело как нарядная, новогодняя елка. Погода была очень холодная, но ясная и солнечная, и Гарри решил заново все тут осмотреть, при дневном свете. К верхушке стены была пристроена каменная лестница, и парень решил подняться по ней и осмотреть близлежащие земли с высоты. Все вокруг было белым-бело, кроме моря, которое бурлило, пенилось и, периодически, накатывало на берег. Было нереально красиво. Небо над морем стального цвета, было без единого облачка, синее-пресинее и бездонное. Снег замел следы на каменистой дороге, по которой они с Гермионой карабкались ночью, опираясь друг на друга. Самое важное наблюдением было то, что нигде не было видно никаких признаков человеческой деятельности. Он простоял так на стене еще некоторое время, надеясь увидеть хоть кого-то, а потом слез оттуда и отправился дальше изучать коттедж. За центральным зданием нашлись стопанские постройки, окружающие огромный задний двор, по которому гуляла целая стая разноцветных кур. Среди кудахтающих птиц, медленно и гордо шествовал самодовольный красный петух, время от времени поглядывая то на одну, то на другую курицу из своего гарема. В низко расположенных тесных клетках, снова кто-то насыпал курам корм - кукурузу и перетертую свеклу. В курятнике, на насестах, Гарри нашел свежие яйца, которых он собрал полную корзину. Потом прошелся дальше по двору и заглянул в хлев. Вокруг него было отдельное ограждение, где на яслях с сеном паслись несколько упитанных, белых и черных коров. Почуяв человека, все они, как одна, перестали жевать сухое сено и повернули морды к нему, разглядывая его большими и влажными глазами. Гарри, пребывая чуть ли не в прострации от раскрывшейся перед ним пасторальной картины – с курами, коровами и прочим хозяйством, стоял с разинутым ртом и глупо хлопал глазами. Было уж совершенно очевидно, что здесь НЕ СЪЕМОЧНАЯ ПЛОЩАДКА. Похоже, что здесь обычный сельский дом, вероятно, неких натуралистов, которые полностью отказались от преимуществ цивилизации. «Но кто, загрызи меня дракл, убирается по дому?» – подумал он в очередной раз за день, направляясь к той двери в центральное здание, которая сообщалась с хозяйственными постройками и задним двором. Дверь привела его на кухню. Она представляла собой огромное, хорошо подогреваемое помещение. У стены, рядом с дверью обеденного зала стояла длинная, почерневшая печь, в которой весело пылал огонь. Рядом с ней, на полу, стоял подогреваемый дровами бойлер, а также вместительный старый сундук без крышки, заполненный доверху поленьями. На печи, в большой кастрюле, что-то булькало и одуряюще пахло деревенской цыплятиной. Гарри помнил этот вкуснейший запах с детства в Литлл Уингинге, потому что его тетя Петуния была помешана на здоровом питании и для Дадли она покупала только натуральные продукты, которые теперь в магловском мире стали называть органическими. Посередине помещения, на кухонном столе из натуральной древесины, лежал поднос с тепленькими, только что испеченными пирогами, а над ним была установлена стойка с подвешенной на ней, старательно вычищенной до блеска медной посудой. Наличие горячей воды на кухне предполагало и наличие по близости бани, и парень, оставив на столе корзину с яйцами, забрал с собой пяток аппетитных пирогов, отправился искать местную баню, жуя на ходу. Нашлась она прямо за неприметной дверью, рядом с высоким шкафом для посуды. Все стены, потолок и, особенно, пол бани были сделаны из гладких деревянных досок, отчего по нему было очень приятно ходить босиком. В углу стояла глубокая медная ванна, а над ней была установлена пара таких же медных кранов. Из одного шла горячая вода, а из другого – холодная. Наполнив ванну, Гарри разделся догола и, с наслаждением, окунулся в горячую воду. После стольких скитаний в холодной, мокрой одежде, это было настоящим раем. *** Спустя некоторое время, он вернулся в обеденный зал, через смежную дверь, и обнаружил, что стол накрытым для завтрака. Но он был уже сыт пирогами и не удостоил его вниманием. Невидимая прислуга его уже перестала удивлять, ибо не найдя разгадки сего мистического феномена, он решил просто махнуть на него рукой. Поднявшись по широкой центральной лестнице наверх, на полуэтаже, он увидел ранее отсутствующую здесь лестничную площадку, а на стене - новая дверь. Она была шире, чем остальные и глаже. Все становилось страннее и страннее, но он уже привык к неожиданным находкам, и даже стал ждать их с нетерпением. Естественно, он не мог пройти мимо загадочной двери, не проверив, что находится за ней. К его разочарованию, ручка не поддалась – впервые в этом странном доме. Но, как только Гарри прикоснулся к ручке, он забыл обо всем на свете, потому что перед его внутренним взором промелькнула картина того, что скрывается за дверью. Чтобы вернуть видение, он зажмурился, сосредоточившись на желание вновь увидеть ту комнату изнутри. И это помогло – видение сразу вернулось. Как за мутным стеклом, он увидел высокие до потолка полки или шкафы, заполненные сложной аппаратурой, наподобие той, что была в кабинете по природоведению в его начальной школе, в Литлл Уингинге. Природа и предназначение этой незнакомой техники была для молодого волшебника загадкой. Внутри таинственной комнаты двигались люди – или их тени – мужчины и женщины, с которыми он никогда прежде не встречался. Гарри был абсолютно уверен, что люди, которые ему привиделись, в настоящее время не находятся в этой комнате, в этом здании; но однажды они здесь были или будут, когда-нибудь в будущем. Хотя образы были размытыми, он чувствовал - их переполняла чуждая ему магия. Среди всех видений, которые посещали парня, самым живым и самым замечательным был образ женщины с лохматыми волосами, собранными в нетугой пучок; наверное, потому что она напоминала ему его подругу, Гермиону. Он назвал ее Дамой. Дама эта была пожилой, за пятьдесять, а может и меньше, выглядела она изнуренной, но упертой. Как натянутая тетива лука, готовая выстрелить в любой момент, она ждала подходящего момента или подходящую цель. Дама была одета в длинный белый халат, что говорило о том, что она или врач, или какой-то ученый-экспериментатор. Она умело обращалась с аппаратурой, а остальные люди – видимо, ее подчиненные, беспрекословно выполняли ее приказы. Сначала Дама не подозревала, что кто-то наблюдает за ней и смотрела, не отрываясь, на огромный, в полстены, экран. Гарри почему-то был уверен, что она ищет среди мелькающих на экране образов что-то важное для себя. Вдруг там, среди образов, показалось нечто важное для Дамы; она, по всей вероятности, вскрикнула, потому-что к ней подбежал коротко стриженый мужчина ее возраста, и они оба уставились на экран, что-то неистово обсуждая. Гарри сосредоточился сильней и увидел то, что их до такой степени взволновало – он увидел на экране СЕБЯ С ЗАЖМУРЕННЫМИ ГЛАЗАМИ, СТОЯЩЕГО ПЕРЕД ДВЕРЬЮ. Совпадение было настолько неожиданным, что Гарри резко открыв глаза, отступил на несколько шагов назад и связь с образами в голове оборвалась. Последнее, что он увидел в своих видениях - это безмолвный крик Дамы. ИЩИ, ГАРРИ, ИЩИ ... Ему показалось, что он знает этот голос, что всегда его знал. Что, что он должен был искать? И откуда Дама знает его имя? Вдруг, внутри у Гарри все похолодело. Он вспомнил о фильмах ужасов, в которых крадут случайно выбранных жертв и заставляют их жить в отдаленном доме, пока те не поубивают друг друга. И снимают страдания реальных героев на кинопленку, на потеху богатеньким заказчикам. Такая ли судьба ждет и их с Гермионой? И где скрытые камеры? Он поднял голову к потолку, в надежде обнаружить нечто подобное ... А вдруг, их отравят или, если не смогут, поссорят с Гермионой? Но, по крайней мере, теперь он на чеку и постарается не допустить этого. Он по-новому вгляделся в загадочную дверь. Теперь он смог так настроить зрение, чтобы увидеть, как магия за ней кружится, клубится и даже почуять ее запах – сильный, терпкий и горький. Что лишний раз подтверждало то, что ни о каких съемках магловских фильмов не может быть и речи. Вся их теория о киносъемках и декорации – полная чушь. Разгадка была совсем другой, и им с подругой предстояло ее найти. А, самое главное, найти способ вернуться в палатку.