Бог и наркотики

Ключ касается прутьев, звонким перебором проходя по стальной решетке. Раздражает слух до зубного скрежета. — Ты здесь уже два дня сидишь… — мужской хриплый голос — дежурный, заступивший на сутки этой ночью. Он здесь единственный, кто со мной разговаривает как с человеком. Остальные принимают за одноклеточное. — Даже к еде не притронулся, — протягивает он, просовывая руки между прутьев и опираясь на горизонтальную палку, принимает расслабленную позу. Поднимаю глаза, чтобы посмотреть на него: низенький человек худощавого телосложения, местами на черных волосах пробивается седина, короткая борода на лице и вовсе расписана белыми полосами, словно он вымазался в побелке, карие глаза, густые ресницы, разросшиеся мохнатые брови. Он здесь всего лишь мелкая пешка и держится на своей должности только потому, что охранников, желающих попасть на такую работу, с каждым годом всё меньше и меньше. — Эй, — окликает он меня, а я, прильнув к нему осмысленным взглядом, пожимаю плечами, чтобы показать, что всё ещё слушаю его. — Не позавидуешь тебе. Ситуация, в которую ты попал… — он хотел было что-то сказать, но вдруг передумав, остановился. Тусклый свет лампы, десятки маленьких мушек, что летают около нее, не переставая биться о горячее стекло. Сейчас я по воле судьбы такая же мушка… — Знаешь, — продолжает мужчина, засовывая руку в карман и, выуживая оттуда дешевую пачку сигарет, засовывает длинную палочку в рот и поджигает. — Надеюсь, ты не против, — между слов говорит он и продолжает фразу, с которой начал: — Тебе поможет только чудо. Чтобы выпутаться из такой истории. Мамой клянусь, только чудо, — выдыхает столб дыма, заставляя носом вбирать в легкие воздух с примесью никотина. Совершенно не тянет закурить. Даже, если бы подвернулась возможность, всё равно не тянет. — Ответь мне на вопрос, — кажется, устав от своего монолога, начинает он, отряхивая свой бесформенный пиджак от пепла, что случайно попал на него. — Что ты такое сделал сыночку Энтони Риверса, что он так обозлился на тебя? Выдыхаю. Может, ответить ему? Почему-то мне кажется, что станет легче, если хоть кому-нибудь рассказать о том, что всё же случилось. По крайней мере, расскажу я ему или нет, на ситуацию это никак не повлияет. — Всего лишь разбил сердце его сестре, — устало отвечаю я. Койка прогибается всё глубже, когда я сажусь на нее, подгибая под себя ноги, чтобы уткнувшись рукой в одно колено, облокотиться на него. — Вот так дела… Не шутишь? — выдыхая густой смог, переспрашивает он, понимая, как нелепо звучат мои слова. — И не пытался. — Мда… Для этих богачей чувства семьи какой-то особый пунктик. Одни готовы убить за причиненные неудобства их близким, другие — закрыть глаза, таким образом, становясь этой причиной, — как-то воодушевленно произносит он. — Верно говорите, — ничего не остаётся, как согласиться с ним. Отстраняется от решетки, делая пару шагов назад, оглядывается по сторонам, словно хочет увидеть кого-то. Но мы здесь одни… Отделение настолько маленькое, что, кажется, я и вовсе первый клиент этого помещения. За двое суток я видел лишь привод бомжей, да подростка в нетрезвом состоянии. — Сейчас все, как шальные, носятся с подпольным клубом, который недавно взяли, — будто услышав мои мысли, отвечает мужчина, возвращаясь на своё положение. — Если кто и зайдет, так только под утро, чтобы сменить меня или проверить порядок, — зачем-то сообщает он мне. — Я, конечно, не смогу для тебя ничего особенного сделать, но знаю, что тебе даже позвонить не дали, когда приволокли сюда, — он засовывает руку в карман и достает старенький черно-белый телефон, а затем перекладывая его в ладонь, где была пачка сигарет, засовывает внутрь, закрывая картонной крышкой. — Можешь сделать один звонок. Родственникам или ещё кому, но у тебя пять минут, я пока выйду на улицу покурить, только делай это осторожно, желательно развернись спиной к стенке и, зажав трубку ухом, ляг на подушку. Молча киваю. При развороте из кармана мужчины будто случайно выпадает пачка сигарет, залетая прямо за решетку, он, делая вид, что ничего не заметил, засунув руки в карманы, очень медленно продвигается к двери, скрываясь за ней. Встаю с кровати, подбирая пачку, поворачиваюсь лицом к единственной камере, демонстративно вытаскивая из неё сигарету, засовываю за ухо, возвращаясь на место. Не глядя на дисплей, набираю заученный номер домашнего телефона, надеясь только на то, что Гир всё же добрался до квартиры и сейчас не тратит время на мои бесполезные поиски. Зажимаю телефон так, как сказал мужчина, укладываюсь на подушку, продолжая вслушиваться в длинные гудки. Трубку сняли почти сразу. — Алло, алло, — встревоженный голос Гира заставляет вздрогнуть. — Не кричи так, — спокойно отвечаю я. — Иззи? То есть Брайан, — первый раз называет по имени. Был бы сейчас в более бодром расположении духа, наверняка бы улыбнулся. — Где ты? — Прошу, не кричи так, — устало выдыхая, отвечаю ему, ловя себя на мысли, что я безумно рад слышать его голос. — Слушай меня внимательно, у меня не так много времени, — дождавшись, когда шум по ту сторону невидимого провода затихнет, продолжаю. — Я в полицейском участке, не думаю, что пробуду здесь долго, через пару дней меня скорее всего переведут отсюда… В места более отдаленные. Стив, не знаю, откуда ты знаешь его, но я перешёл ему дорогу и теперь на меня повесили спланированное покушение на его персону, — выдыхаю, говорить в таком положении не так уж и легко. — Сейчас нет времени рассказывать историю нашего знакомства, у тебя ещё будет шанс её узнать. Диктуй адрес отделения, я постараюсь что-нибудь придумать, — говорит он, а я, собрав в себе последние силы, наконец произношу то, ради чего делал этот звонок. — Не стоит. Гир, послушай меня внимательно, не вздумай соваться к нему, не нужно пытаться вытащить меня отсюда, с тем влиянием, которое заполучил Стив, ты лишь составишь мне компанию в соседней камере после всех своих попыток. Логичнее всего сейчас на время притихнуть… — О чём ты говоришь? — выплёвывает он каждое слово с такой быстротой, будто я вот-вот отключусь. — Ты так быстро сдался? Смирился? Я не узнаю человека, с которым знаком. Слышишь, я придумаю, как вытащить тебя оттуда. Придумаю… — Не стоит. Не суйся туда, — нажимаю на отбой до того момента, как услышу новые словесные изречения Гира. И так душа не на месте… Мужчина вернулся, громко оповестив меня хлопком закрывшейся двери. В это время я уже стоял около решетки. — Спасибо, — наклонив голову так, чтобы лицо и губы не было видно камере, я высунул руку с пачкой сигарет за решетку и, когда мужчина подошел ближе, слегка подкинул её, создавая вид, что подачки в виде дешевых сигарет мне не нужны. *** От одежды страшно воняет тухлятиной. Ткань пропиталась собственным запахом пота. Под ногтями столько грязи, что создаётся впечатление, будто я неделю копал грядку, не прибегая за помощью к лопате. Джек — именно так звали охранника, что общался со мной, наконец, рассказал мне о том, что написано в бумагах о моём приводе. Собственно, ничего нового для себя я не узнал, только мелкие детали, которые помогли Стиву создать полную картину: я якобы заявился устраиваться на работу в фирму его отца, прошёл неделю стажировки, даже подходящие бумаги вместе с документами к делу прикрепили, сделали запрос на моё прежнее место работы, там им подтвердили, что уволился я без особой причины, произошло это как-то быстро, что даже воспротивиться моему желанию никто не успел. У нас, видите ли, свободная страна. Затем, втёрся в доверие к его сестре. Но она поняла, что с помощью неё я пытаюсь наладить контакты со Стивом, чтобы подобраться к их компании, и отшила меня. Впрочем, я такой настырный, руки не опустил и в один из прекрасных дней, когда Стив сам лично (удивительно, да?) привёз мне домой документы, с желанием сообщить, что я принят на работу, жестоко избил его и после наставил пистолет. Но, по закону жанра, в этот момент соседи подняли панику и я, побоявшись, что меня обнаружат, сбежал. В общем, даже Джек сказал, что триллер отдыхает. Но разве кому-то есть до этого дело? У всех своих проблем хватает. Какая-то возня на фоне. Шум, поднявшийся минуту назад, резко стихает. Лишь громкий хлопок двери и быстрые приближающие шаги, говорят о том, что я всё же не потерял слух. У решетки показывается высокая худощавая фигура молодого парня, облаченная в полицейскую форму. Он быстро перебирает связку ключей, дрожащими руками выуживает один и вставляет в замок, два поворота и решетка с противным визгом отъезжает в сторону. — На выход, — командным голосом говорит он. Опираюсь на руку, поднимаюсь с пола, оказавшись в полный рост около парня, замечая своё преимущество: на две головы его выше, стараясь не дерзить, спокойно спрашиваю. — Вы меня отпускаете? Цыкает, переводя кончиком языка тонкую зубочистку из одного уголка губ в другой. — Сомневаюсь, — кивает в сторону двери, заставляя перевести взгляд на мужчину возле двери. Он стоит, сложив обе руки за спиной, не глядя ни на кого, смотрит в одну точку, ожидая по-видимому меня. — Кто это? — спрашиваю парня в форме, но меня лишь, пихнув в спину концом палки, подталкивают к выходу. — Забирайте, — обращается он к мужчине и, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, покидает помещение, скрываясь за дверь кабинета, из которого минуту назад вышел. — Пошли, — сухо кивает мужчина в сторону двери и проходит вперед. Ничего не ответив, медленно плетусь за ним, пытаясь в этот момент понять, что происходит. Сначала, до того момента, как увидел его, я подумал, что меня всё же переводят. И возможно у выхода меня ждёт серенький бобик — машина, в которой перевозят заключенных. Но столкнувшись с пришедшим лицом к лицу, понял, что ошибался насчёт своих догадок. По телосложению он в два с половиной раза шире меня, массивные плечи, прямая ровная осанка, черный кипельный костюм, короткая стрижка: всё это наталкивает на мысль, что это чей-то телохранитель, уж больно образ походит из заезженных фильмов. Оказавшись на улице, замечаю черную ауди — машина, на которой обычно приезжала Бриана, только на этот раз номера были другие. Наверняка, она принадлежала Стиву. Всё почему-то начало вставать на свои места. Когда я сел на заднее сиденье, обнаружив, что кроме водителя в салоне больше никого нет, я, наконец, острее воспринял пришедшую в голову мысль. Почему-то мне показалось, что наша со Стивом игра ещё не закончилась. И, возможно, дав мне почувствовать вкус жизни, которая светила мне, он решил, что я исправлюсь. Почему-то мне кажется, что он хочет предложить мне очередную сделку. Только не думаю, что на этот раз за неё мне будут платить. Жизнь — чем не лучшая цена? Машина тронулась с места, а я, наконец, вынырнул из омута мыслей. — Скажите, куда мы едем? — обратился я к мужчине, почему-то не надеясь на ответ. Он, лишь бросая взгляд на ручные часы, говорит о том, что мы и так задержались, а она не любит, когда опаздывают. Что ж, впрочем, мне хватило того, чтобы понять о ком идёт речь…