Мизантроп

      Первое, что услышал Саймон, был оглушительный грохот, словно что-то огромное сбросили с большой высоты прямо сюда, в лаборатории и бесконечную цепь коридоров. Острое ухо успело лишь установить место зарождения ужасающего шума.       «Справа» В ужасе подумал измененный, вскакивая с места. В ту же секунду мощный поток воздуха подкинул его, отбрасывая куда-то назад. Затем сильный удар о поверхность чего-то твердого. Опустив голову, блондин медленно опустился вниз со стены. Каменный пол все еще продолжал сотрясаться, однако мужчина уже не мог этого слышать или видеть. Не мог чувствовать абсолютно ничего.       Спустя неопределённый промежуток времени, измененный наконец-то открыл глаза. Вокруг было неестественно светло…слишком светло даже для помещений лабораторий. Свет затоплял собой все вокруг, мягко обволакивая собой окружающее, казалось бы, бесконечное пространство. Но, несмотря на свою яркость, этот свет не ослеплял.        Мужчина приподнялся на локтях, оглядываясь. Никаких звуков, никаких запахов, лишь вечная бесконечность вокруг…       «Что за…где это я?»       Поднявшись на ноги, Саймон снова озадаченно посмотрел головой по сторонам. Это точно не лаборатория на секунду мелькнуло у него в голове.       — Саймон…       Мягкий голос, прозвучавший со спины, был очень тихим, однако мужчина прекрасно знал, кому он принадлежит. Быстро обернувшись, он застыл на месте.       — Ты…       Мария грустно улыбнулась и кивнула.       — Здравствуй.       Измененный молчал не в силах вымолвить ни единого слова. Та же одежда, что и в тот день, длинные светлые волосы аккуратно ниспадают на плечи изящными волнами, а светлая кожа, казалось, от окружающего света стала еще прозрачнее, словно тонкие крылья мотылька. Невероятно…это было слишком невероятно, чтобы быть правдой.       — Где я? — Спросил мужчина, беспокойно оглядываясь, — я умер?       — Нет, — девушка покачала головой.       Настороженный взгляд Саймона все еще блуждал вокруг, пока не остановился в одной точке. Напряжение сменилось растерянностью. Мужчина глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, словно собираясь начать долгий разговор.       — Тебя нет, — в прозвучавшей тишине короткие слова, нещадно резали пустоту, — нет…- повторил он, — ты лишь плод моего воображения.       Модифицированный с горечью взглянул на девушку. Сколько времени прошло с тех пор? Пять лет? Шесть? Он не помнил. Для него это было всего лишь прошлым, прошлым которое нужно было забыть.       — Почему…- Саймон в который раз поразился тому, насколько хрипло доносился до слуха его голос, — почему ты появилась только сейчас? Спустя столько лет…       Мария подняла голову, грустно улыбаясь.       — Ты изменился, — на секунду она замолчала, словно выжидая момента. — Я здесь, потому что ты стоишь на краю…на самом краю бесконечной бездны. Еще один неверный шаг, и я навсегда потеряю тебя в своем сердце.        — Я сам уже давно потерял себя, — мужчина отвел глаза в сторону. Пять лет…десятки, а может сотни загубленных жизней. Нет, сейчас его это не волнует, прежнего Саймона уже давно нет на свете.       — Ты ничего не изменишь. Я уже не тот, кем был когда-то. Мое сердце…       — Твое сердце переполнено ненавистью. Ты думаешь, что так проще, но в глубине души понимаешь, что это не так.       Саймон отвернулся. В голове все еще звучали предсмертные крики, мольбы, проклятья…       — А не все ли равно? Для меня уже не будет никакого спасения. Я ненавижу все, это небо, солнце, этих людей…я ненавижу даже себя, и ты…       Твердый голос дрогнул, янтарные глаза, казалось, окончательно потухли.       — И ты тоже меня ненавидишь, — опустошенно закончил он.       Взгляд…секунда…две, Саймон слегка покачнулся, ощущая как тонкие, почти прозрачные руки нежно, едва ощутимо обнимают его за плечи.       — Люди, — тихо прошептал он, потупляя взгляд, — такие слабые и ничтожные…все они…все…как же я их презираю.       — А как же я? — Мария подняла глаза, — меня ты тоже презираешь?       — Это другое, — тихий голос, казалось, стал громче. Сердце сжал тугой обруч, а пальцы, будто помимо воли, еще сильнее прижали девушку к себе, — те жалкие людишки…они убили тебя.       Мужчина зажмурился, на секунду предаваясь давним воспоминаниям, на его лице внезапно возникла торжествующая ухмылка.       — И они получили по заслугам, я сумел отомстить им за твою смерть, тогда я все сделал правильно.        Он поднял руку, ласково дотрагиваясь до светлых длинных волнистых волос. Легкие, практически невесомые пряди податливо скользнули между пальцев. Саймон улыбнулся, чуть наклонив голову. Еще секунду он с растерянностью наблюдал, как по тонкой коже внезапно скатилась слеза.       — Почему ты…из-за меня? Из-за них? Но ведь они…они не имели права отнимать тебя у меня. Око за око, они заслужили свою смерть.       — Никто ее не заслуживает, — Мария тихо вздохнула, — Саймон, а ведь у них тоже могли быть друзья, дети…тот, кто любил их, так же как и ты меня когда-то.       — Нет, молчи! Не смей так говорить об этих ублюдках!       — Саймон…       — Они не заслуживают! Они…       Речь Саймона оборвалась, когда он почувствовал нежные губы Марии на своих губах.       — Ради меня… — прошептала она. — Сделай это хотя бы ради меня…       — Что ты имеешь в виду? — растерянно пробормотал блондин.       — Помни, Саймон, никогда не поздно исправить свои ошибки, — девушка подняла голову, делая шаг назад, — Тебе пора.       — Постой! Мы сможем увидится еще хотя бы раз?       Мария улыбнулась. Её силуэт побледнел, стал прозрачным, медленно исчезая в воздухе. Саймон устало прикрыл глаза и глубоко вздохнул.       — Хорошо, — прошептал он. — Но только один раз и только ради тебя.       Резкий звук помех в микронаушнике заставил блондина разлепить глаза. Несколько секунд Саймон лежал на месте, пытаясь прийти в себя. Сколько времени он пролежал без сознания? Судя по голосам, раздавшимся совсем рядом, все же не так долго. Поднявшись на ноги, предварительно отпихнув от себя перевернутый лабораторный стол, который каким-то чудом оказался рядом (видимо сослужив неплохую службу в качестве «щита» от разлетевшихся осколков) мужчина огляделся, наблюдая за картиной, воцарившейся в помещении. Дальняя противоположная стена полностью отсутствовала, а в образовавшемся проеме все еще клубился дым. За этой туманной пеленой поднимались редкие тени.       Где-то вдалеке раздался повторный грохот. Саймон поморщился, поднимаясь на ноги, стряхивая с одежды пыль и мелкие крупицы стекла.       «Какого хрена у них там происходит?»       Откинув в сторону полуразвалившийся шкаф, измененный вышел в коридор. Казалось, видимость здесь была еще хуже, чем в полуразрушенной комнате. Пыль еще не осела, создавая некую туманную завесу для всех, кто еще находился там. Однако, несмотря на плохую видимость, острый слух позволял мужчине, различать отдельные голоса. Невзирая на близость прошедшего взрыва, кто-то все же остался в живых.       В правом ухе что-то кольнуло. Наушник снова заработал. Теперь вместо помех оттуда донесся резкий голос.       — Что, черт возьми, у тебя там происходит? — Голос Джейсона, прозвучавший в довольно грубоватом тоне был для измененного в новинку. Обычно старик редко разговаривал в подобной манере. Саймон прислонился к ближайшей целой стене, не проронив ни слова с ответ.       — Саймон, — снова процедил голос уже с более раздражительными нотами.       Измененный прикрыл глаза. Пыль в коридоре осела и теперь можно было увидеть, как несколько ученых вдалеке пытаются оценить ущерб.       — Быстрее! — Слышал он новые и новые возбуждённые голоса. — Нужно расчистить коридор.       — Саймон, — раздалось у него в ухе.       — Да, — собственный голос показался блондину более хриплым, чем обычно.       — Поступило новое распоряжение сверху, у тебя есть пять минут до прибытия охраны, за это время уничтожь всех, кто остался в живых.       Саймон еще раз посмотрел на оставшихся людей. Шокированные и растерянные они выглядели совсем иначе, теперь уже вызывая не столько отвращение, сколько сочувствие. Сочувствие? Мужчина усмехнулся.       — Не слышу ответа.       Измененный прикрыл глаза, взвешивая все за и против.       «Хм, похоже, скоро мне придется об этом сильно пожалеть.»       Блондин улыбнулся.       — Знайте что, катитесь к черту.       Секунду спустя наушник был благополучно сломан, и выкинут в ближайшую кучу мусора. Модифицированный повернулся к ученым. С этого момента время пошло на секунды. Медлить было нельзя.       — Эй, ты, — окликнул он ближе стоящего к нему мужчину. Тот рассеянно повернул голову, по-видимому, пытаясь понять, к нему ли обращаются. Саймон скрипнул зубами.       «Дебилы!»       Не дождавшись ответной реакции, измененный подошел к мужчине, в одночасье схватив того за лацканы халата. Тут же несколько пар глаз вопрошающе уставились на него.       — Что вы себе позволяй…       — Значит так, слушай сюда, — Саймон обвел взглядом ошарашенных людей, застывших на месте, — вы все, сейчас же ноги в руки и валите отсюда быстрее.       На лицах мужчин отразились смятение и растерянность. Стоя около полуразвалившейся лаборатории, они с опасением разглядывали результат своего промаха.       — Что встали? Шевелитесь! — Модифицированный нервно оглядывался. Сколько времени уже прошло? Десять секунд? Пятнадцать? Чтобы убить человека хватит и одной. Интересно, а сколько времени нужно на то, чтобы избавится от модифицированного, отказавшегося выполнять приказ?       Неверие. Сомнение. Страх. Все эти эмоции отчетливо читались на лицах людей. Блондин прислушался, где-то недалеко раздавались звуки от чужой тяжелой поступи шагов и грубые мужские голоса.       — Если мы останемся здесь, то нас, возможно, не накажут и может быть, даже простят.       — До вас еще не дошло? — Измененный горько усмехнулся, — Союз не прощает ошибок.       Если что-то мешает его системе работать, как отлаженному качественно смазанному аппарату, он остается спокойным. Он знает, начальник ценит это качество. Малейшая помеха, сбой и вот он уже появляется рядом, сверкая своей идеальной пластиковой улыбкой, от которой хочется бежать как можно дальше, ибо все знают, что за вежливой внешней маской этого человека скрывается беспощадный палач. Его репутация безупречна. Его положение неоспоримо. Он ходит по лабораториям, организуя всю работу, заставляя шестеренки большой машины действовать точно и слаженно. Желтые глаза тускло поблескивают за стеклами дорогих очков, замечая малейшие изъяны в процессе, в короткое время устраняя их, и тех, кто к этому причастен.       Под его руководством почти весь внутренний мир — множество ученых, работающих днем и ночью во благо Союза и в угоду начальства. И он пристально следит, чтобы весь этот маленький мир оставался совершенным. До поры.       Юрий глубоко вздохнул и, поправив очки, нажал на большой контрольной панели несколько кнопок. Перед глазами на большом экране вспыхнуло хмурое изображение Кромбела.       — Я просил не беспокоить меня.       — Сожалею сэр, что отрываю вас, однако я вынужден сообщить вам, что несколько взрывов разрушили часть лабораторий третьего сектора.       Лицо ученого помрачнело еще больше.       — Какова тяжесть повреждений?       — Выше средней, — Юрий поправил очки, — Сэр, есть еще одно осложнение. Взрывы задели подземные уровни. Уже поступило несколько сообщений, о том, что несколько подопытных исчезли.       Если в этот момент Кромбел и испытывал негативные эмоции, то ничем этого не показал. На лице ученого не дрогнул ни один мускул, и только темно-серые глаза, казалось, потемнели еще больше. Юрий покорно наклонил голову, он слишком долго работал с этим человеком, чтобы достаточно хорошо изучить его. Он знал, начальник зол. Нет более того он был в ярости.       — Разберись с этим, Юрий, — процедил Кромбел, — мне не нужны проблемы в моей же лаборатории.       — Разумеется доктор, — мужчина кивнул, — я доложу, как только ситуация стабилизируется.        Экран погас. Юрий едва заметно улыбнулся, распрямляя плечи.       «Все будет исполнено в лучшем виде»       Союз. Организация, нет…машина, которая и днем и ночью должна оставаться в идеальном рабочем состоянии. Во всем. Всегда.       И если что-то нарушит безупречный ход работы, Юрий это всегда исправит.