Глупые вопросы

Электричество на её обнажённой коже. Огни города: фонари, витрины, окна напротив – их оттенки смешиваются между собой и окутывают её плечи нежным искусственным сиянием. Их лучи, словно тонкие чужие пальцы, гладят её тело, и, задумываясь об этом, он чувствует ревность и снова протягивает руку, скользит пальцами вдоль её позвоночника. На короткое время тень от его ладони стирает электрические лучи, и Сасаяма удовлетворенно усмехается – в конечном итоге, она принадлежит ему. Если оценивать с точки зрения всех его предыдущих романов, то этот, пожалуй, как-то странно затянулся. Но каждая встреча с ней так желанна, а время вместе пролетает так быстро, что он бы скорее жаловался на его недостаток, чем избыток. Поэтому Сасаяма не задумывается об этой маленькой проблеме, наоборот, он жутко рад, когда удаётся уломать своего следователя в очередной раз погулять где-нибудь поблизости. И не жалуется – тут каждая минута дорога, нет времени жаловаться. Он успевает оценить, что всего лишь за несколько минут отдыха её кожа остыла – интересно, ей не холодно? Будто в ответ на его прикосновения и мысленный вопрос, она вздрагивает и поворачивает голову в его сторону. - Мне почти пора. Он не то чтобы не ограничен во времени – ведь ты не будешь смотреть на часы за подобным занятием, если ты не платишь за время, разумеется, но Когами тактично не просит сверяться с часами. Даже не бросает замечаний при расставании, вроде «не задерживайся». Как бы это выглядело? Но Сасаяма, сколько бы раз Когами гневно не выкрикивал его фамилию, знает рамки дозволенного. Очень размытые такие, но всё же рамки. Поэтому ему не «пора», а «почти пора» каждый раз, когда он собирается уходить. - Хорошо… - это её привычное слово обычно повисает в тишине комнаты так уютно и завершённо, но сейчас, она как будто хочет продолжить. Пока он одевается: бельё, рубашка, брюки, галстук – она всё ещё ищет это продолжение. И оно не сильно радует исполнителя, когда она его озвучивает: - Никогда не думал о… семье? Детях? Руки замирают, так и не затянув узел галстука, и он присаживается на край кровати рядом с ней. Вопрос не сильно его удивляет, в конце концов – оба взрослые люди. Она чуть младше. Но много светлей и чище… - Ты же знаешь, кто я, - широкая ладонь ерошит её волосы. Они у нее не длинные, всего лишь по плечи – самая выгодная длина для такой красивой спины. Она кивает. Она очень понимающая. Сасаяме вообще повезло с такой кучей понимающих людей вокруг. – Тогда зачем задаёшь такие глупые вопросы? Окунаясь в шум улиц, он тут же выуживает из пачки сигарету, закуривает и скидывает Когами сообщение. Через пять минут из очередного облачка дыма возникает серьёзное лицо следователя. - Пойдём? - А у нас ещё есть время перекусить? – Сасаяма затягивается покрепче – ищейки все равно долго не живут, смысл беречь свои лёгкие. - М-м-м… да, думаю, да. - Тогда веди, - сигарета летит в мусорный бак. – И что, ты даже не спросишь, как всё прошло? - Сасаяма!... «Хотел бы я наплодить маленьких вездесущих забавных Сасаям? И да, и нет. Ну, во-первых, объективно мысля, исполнителю не стоит обзаводиться семьёй. Да и как? Плюс, какую там наследственность я могу передать со своим уровнем стресса, верно? Но если подумать… если бы я был другим человеком, свободным человеком, я бы определенно клюнул на возможность вырастить свою мелкую копию.»