Рыцари, дамы и оборотни

      Отец и братья называют этих женщин не иначе как мегеры – старая, взрослая и недомегера. Эрнест долгими дождливыми вечерами, сидя у камина, рассказывает как все мужчины в Великом Доме Рейнсворт не задерживались больше полутора лет. Клауд, лежащий на ковре рядом, замечает, что наверняка эти мегеры съедают своих мужей, а их кровью поят новорожденных наследниц, дабы те впитывали отцовскую силу с рождения. В эти вечера Элиот счастлив от того, что братья рядом, но в то же время он немного одинок. Потому что пальцы Эрнеста перебирают волосы лежащего на его коленях старшего брата, а Элиоту так хочется, чтобы и ему что-то перепало, но сформулировать «что именно» не получается. Вокруг старших братьев он иногда видит узорчатую решетку-клетку, черно-лиловую, пугающую. Где-то в другом конце особняка красно-желтая одержимость рвет ножницами игрушечных кроликов и зовет-зовет-зовет. Кого-то. Или это просто эхо чьих-то шагов? В сознании маленького Элиота Найтрея слишком много чудовищ, особенно страшны они такими вот вечерами, когда старшие братья начинают рассказывать истории про Великие Дома. « - Безариусы - подлецы, воры и предатели, они хотят уничтожить все благородные семьи». « - Дом Барма - колдуны и чернокнижники». « - Женщины Рейнсворт - людоедки и оборотни». Когда Элиот попадает на первый в своей жизни прием, его не пугают ни предатели, ни колдуны. Больше всего на свете Элиот боится крови и смеха, преследующих его во снах. И одиноких женщин. Он смотрит на родных старших братьев, смотрит на Винсента и Гилберта, на всю эту шумящую яркую толпу, и не понимает, как получается дышать. Потому что воздух полон ажурной вязи, возможно такой же, какая окружала Эрнеста и Клауда, но немного другой. Наверное, так должно быть. А потом в зале появляется нежно-лилово-розовая бабочка. Она кружит меж гостей, подает руку для поцелуев, тепло улыбается-улыбается-улыбается. Элиот ни разу не видел такой странной улыбки: чистой, открытой, но края губ слегка дрожат, самую малость, словно бабочка хочет плакать. И вокруг бабочки нет решетки, только обрывки, белесые, как ее спутник. Воздуха действительно начинает не хватать, потому что, по мнению Элиота, именно так выглядят оборотни. Бледные, вытянутые, искаженные. В голове путаются рассказы и собственные домыслы, когда алый глаз существа смотрит прямо на Элиота и подмигивает. Страшно. - О, как здоровье Вашей матушки, мисс Рейнсворт? Надеюсь, в следующий раз мы будем иметь удовольствие увидеть и ее… Позвольте представить Вам моего сына, Элиот, подойди сюда. - Слова отца доносятся сквозь красную вату, а бабочка и оборотень подходят вплотную. Или правильнее будет охарактеризовать: оборотень и оборотень? Элиот ничего не понимает, кроме того, что вокруг этих двоих он не видит никаких плетений решеток, лишь ошметки. У бабочки медово-рыжие волосы, глаза – вишни. И впервые в жизни мальчик допускает, что братья могут иногда ошибаться, потому что кто-то столь… мягкое не может есть людей. А вот тот, что рядом… И Элиот решается. В историях, по которым он учится читать, отважные воины спасают прекрасных дам из лап драконов. И пусть его дама взрослее воина, а дракон вовсе не дракон - белесый оборотень, все же… После приема молодой Найтрей выспрашивает у братьев про спутника Шерон Рейнсворт, про саму бабочку. И знание что Ксеркс Брейк - лучший фехтовальщик в организации Пандора, совсем-совсем не мешает Элиоту вызвать его на поединок. И второй раз тоже не мешает, и третий. Ведь В книгах драконы и больше, и сильнее, да еще и огнем дышат. А Госпожа Бабочка сидит и пьет чай, а после очередного проигрыша мягко стирает платком кровь с рук Элиота - обидные царапины от меча. И угощает чем-то воздушным-сладким, отобранным у белесого оборотня. Элиот не любит сладости, но послушно ест и пьет чай. И совершенно упускает тот момент, когда перестает верить в людоедов и кровопийц. Ему тихо уютно и солнечно. А потом появляется Охотник за головами, и больше нет вечеров втроем у камина. У поединков снова появляется смысл. У Госпожи Бабочки уже есть свой белый защитник, а вот Королева Червей явно заждалась своего рыцаря. Правда, он ее вовсе не спасать будет…