Он и его кот

Хлопнула дверь. — Вон она, вон она! — заорал Том. — Где?! — огрызнулся Джим с метлой в руках. Томас принял весьма хитрый подозрительный вид и добавил: — Крадется… На шкафу завибрировал его телефон, и Хиддлстон, дотянувшись до трубки, прижал её к уху, отвечая на звонок. — Лис у аппарата, — ответил он, облокачиваясь локтем на спину Джима. — Па-ап! — стряхнул его тот. — Что там? Кто? — Отец кошкин наш, — пояснил Том. — Кто я? — удивился Хэмсворт, слушая этот странный диалог. — Отец Кошкин? Что за возня? Что у вас там происходит? — Мышь ловим, — объявил Том. — Джимми ловит, я морально помогаю. — Разлагаешься, а не помогаешь… — буркнул Джим. — Ну-ка сейчас пну кого-то! — фыркнул Хиддлстон. — Он у нас теперь Джимми? — поинтересовался Крис. — Не знаю, — пожал Том плечами. — Откликается, вроде, на Джимми. Ну что, друг Джимми, нашёл мышь? Томас наклонился, пытаясь заглянуть в щель между шкафом и стеной. — Да нету её тут, — сказал Джеймс. — Ты слепой. Крис, у нас сын ослеп! Что делать? — Да ё-маё! — выпалил Хемсворт. — Ты дошутишься! — Поздно, — отозвался Том. — Все шутки пошучены, все четыре. Изволите ещё? Нет… Давай-ка пока этот разговор отложим. К слову о шутках: как остальные дети? — Ну наконец-то, — произнёс Крис. — Вспомнил-таки, что у него ещё есть дети. — Что за предъявы, моя луна и звёзды? — слегка возмутился Том. — Я не забываю о своих детях ни на секунду. Так вы, стало быть, добрались? — Добрались. — Алису устроил? — Так точно. — Арни? — Нет, но мы работаем над этим. На денёк задержимся… Собственно, потому я и звоню! Сбил с толку… Сказать, что пробудем тут ещё день-два с капитаном, пока с общежитием Арнольда не разберёмся. — Окей, как наш кэп? Кашляет? — Нет уже. Сироп пьёт, лучше ему. — Ага… — Нет там мыши! — заявил Джим, швыряя метлу на пол и с недовольством покидая комнату. — Метлу-то зачем бросил? — подцепляя древко носком, но снова роняя, спросил вдогонку Том. — Разозлился, швырнул инвентарь и свалил. Ну и дети нынче пошли, чему их только в школах учат. — Я уже не школьник! — пробасил с веранды Джим. — Иди отсюда уже… — отмахнулся Том, наклоняясь и поднимая метлу сам. — Старенького отца заставляет мётлы таскать… — Ты-то старенький! Не придуривайся! — отозвался Джим из-за стены. — Я вам не мешаю? — скромно спросил Крис. — Не, наоборот, приятно скрашиваешь мгновения конфликта, — опираясь на метлу и оставаясь стоять у шкафа, отрицательно покачал головой Том. — В общем, я всё понял. Вы живы, здоровы, и я вас за это благодарю. Мы здесь тоже пока друг друга не поубивали, но всё впереди. Будете вы в наших краях… Когда? Послезавтра, так? — Или через день. — Принято, — кивнул Хиддлстон. — Чем занимаетесь… кроме ловли мышей? — спросил осторожно Крис. — Варили обед, — припомнил Том. — Я варил. Скверно. Мелкий плакал, но ел. Джим заглянул в комнату. — Вкусно было, — прокомментировал он. — Я не мелкий. — А ты не подслушивай, — оглянулся на него Том. Джеймс оттолкнулся от открытой двери и, шумно топая, вышел с веранды на улицу. — Всё, он ушёл, — сообщил Томас. — Можем беседовать на запретные взрослые темы. — А надо?.. — вздохнул Хемсворт. — Не обязательно, но можно. — Может, обсудим, когда я приеду через пару дней? — Нет, тогда чего обсуждать? Надеюсь, сразу перейдём от слов к делу, — заметил Том. — Тогда я буду занят. — Чем это? — Статью буду писать. — Не весь же день. — Весь. — Ну не всю же ночь. — Всю. — Я не понял, вы на нас в обиде? — спросил Хиддлстон. — Ох, какой ты иногда мерзкий… — пробормотал Хэмсворт. — Скажи мне, что не так, чтобы я всё исправил, — попросил Том. — Ничего уже не исправить. — Так, ну хватит, — посерьёзнел Том, отставляя метлу и садясь на диван у шкафа. — Что случилось? Я пропустил момент, когда пустой трёп внезапно превратился в выяснение отношений. — Ничего не превратилось, нормально всё. — Ты обижаешься, я не понимаю, на что, — пояснил Том. Крис помолчал немного. — Ни на что. Просто… Скучаю, наверное, по вам. — Так возвращайся скорее, — откидываясь на спинку дивана, проговорил Том. — Я обещаю ждать тебя все эти два дня, не отвлекаясь ни на что другое. Слушай, я знаешь что вспомнил? Как ты хотел не то четырнадцать, не то семнадцать отпрысков в выводке. Помнишь такое? — Я был идиотом, — покаялся Хемсворт. — А знаешь, что я сейчас думаю? — поинтересовался Том. — Нет. — Что двое в колледже, один бракованный пока с нами, но тоже скоро куда-нибудь да сбежит. Остаётся капитан Родни, но и он однажды помашет ручкой и убредёт в большой мир. Останутся лис и оцелот в своей тесной квартире с тремя комнатами, где всем вечно не хватает места, одни, и покажется им эта тесная квартира огромной и пустой. Том заткнулся, кусая ноготь на указательном пальце, думая о том, что сам сказал. — Не будем ссориться? — спросил он внезапно у Криса. — Не из-за чего. — Ты очень умный и хитрый лис, — ответил на это Хемсворт. — Очень умный, очень хитрый. — Ты меня выбрал, — напомнил Том. — Вынуждаешь сказать, что я тебя очень люблю, хотя сам прекрасно об этом знаешь. — Знаю, вынуждаю, — согласился Том. — Но только потому что ты завёл свою унылую кошачью пластинку. — Вот как! — Да! — подтвердил Том. — О том, что никаких мне плюшек по возвращении, кот будет занят… А я хочу. Меня баловать надо и любить. — Ты же знаешь, что я буду. — Мгм! Только сперва прочту мораль о том, что не за что. — Сучка, все мои плюшки — твои плюшки. Когда я до тебя доберусь, а я доберусь, я… — он сбавил тон, видимо, прикрывая динамик рукой, — …вытрахаю из тебя всю эту херню. — Так ты бы так сразу и говорил, — порекомендовал Том. — Я так и говорю. — Без понятия, что за херню ты собрался вытрахивать, но да, пожалуйста, именно этого и хотел. Именно об этом и речь шла, — заявил Том. — Так что совсем незачем было на меня обижаться. — Томас, пожалуйста, я ни на кого не обижался. — А, — внезапно понял Хиддлстон его интонацию. — До меня дошло, — сообщил он. — Это я… осподи! Я опять это сделал? Прости, пожалуйста, за мой пятитысячный «котик-ты-обиделся». — С юбилеем, — поздравил Крис. — О, зануда-зануда, — проныл Том. — Не хочу с тобой разговаривать, пусть мне Родни утром позвонит, как проснётся. — Тебе придётся со мной разговаривать, лисица, придётся, — сказал Крис. — Ты будешь делать это каждый день, когда я вернусь. Иногда по несколько раз за день! Тренируйся пока сам с собой. Приеду — покажешь. А Родни я передам утром. — Только без этих ваших шуточек, — попросил Том. — Где ты заставляешь его позировать с утренней газетой и подписью «ваш сын у нас». Я ел омлет, я оплевал омлетом мелкого, пока ржал, чуть не подавился, залил стол чаем. Нельзя же так. — Это не настолько смешно, не преувеличивай, — сказал Крис. — Нам надо было напомнить, чтобы ты денюшку перевёл. Это вообще не я, это пацаны сами придумали. — Юмористы, блин, — усмехнулся Том. — О! — выпалил он. — Что такое? — обеспокоенно спросил оцелот. — Она вылезла. — Кто, кто вылез? — Мышь, — шепнул Томас. — Лис выходит на тропу войны?.. — Это не мышь, это крыса, — шептал Том в динамик. — Джим! Джи-им! Не слышит. Крис, я пойду… А как я пойду? Она опять под шкаф забьётся, если я пойду… — Оставьте вы её в покое, — посоветовал Хемсворт. — Я приеду и поставлю мышеловку. — Живодёр! Зачем? Мы её поймаем и выпустим. — Так она вернётся обратно. — Действительно… — согласился Том. — Ого… Она полезла по шторе. Крис, она вошла в шкаф. — Увлекательно. И что дальше? — Она достала хлебцы… Сидит и разворачивает хлебцы. Она достала хлебец. Взяла его и… спустилась по шторе на пол. Вместе с хлебцем! Крис! У нас дрессированная крыса. — Скорее, находчивая и голодная. — Ха-ха! Вот просили друга хомяку завести, теперь пусть не жалуются. Будем откармливать крысу, пусть она нас охраняет. — Ага, гавкает на грабителей. — Всё возможно, любовь моя, — покивал Том. — Если откормим до величины овчарки, то может и гавкать не придётся, будет одним видом пугать. — Я всё-таки поставлю мышеловки… — Я расскажу Родни, что ты убиваешь крыс. — Родни оцелот, он поймёт. — Вот вы вредные, окружили лисицу со всех сторон, сидите и поплёвываете, пушистой ножкой покачиваете, — пожаловался Том. — Вас таких у нас, вообще-то, двое. — Но вторая далеко, в холодной комнате общежития колледжа храпит в потолок. Храпит, наверняка. — Она может, да. — Надеюсь, она найдёт себе глуховатого мужа и будет счастлива, — вздохнул Том. — Нормального найдёт. Он потерпит. Ты же терпишь, как я храплю — и ничего. — А ты думаешь, мне это нравится? Ты думаешь, я не проводил бессонные ночи, пытаясь то свистеть, то в ладоши хлопать, пока сам не стал глуховатым? — Врёшь ты всё. — Ну да, — сознался Том. — Ты так сильно не храпишь, как Алиска. Она — мэтр. — Ученик превзошёл учителя. Раздался скрип ступеней и, спустя мгновение, в комнату вошёл Джеймс, вволакивая в подоле майки гору яблок. — Джимми у кого-то спёр райских плодов, — прокомментировал Том в телефон. — Сосед меня угостил, — сказал Джим, подходя к столу и вываливая на него яблоки из майки. — Тогда другое дело, — одобрил Хиддлстон. — Кинь яблочко, будь другом? Джеймс схватил одно из яблок и, прицелившись, с навесом зашвырнул его отцу-лису, пытавшемуся поймать яблоко рукой, но словившему его носом. — Ау! — потирая лицо, вскрикнул Том, в то время, как яблоко стремительно укатывалось по полу в дальний угол комнаты. — Том! — испуганно выпалил Джеймс. — Да я сам виноват, не поймал! — смеясь и морщась одновременно, сказал Том. — Не больно? — Нет, ничего страшного, — потирая переносицу, отозвался лис. — У вас там уже криминальные убийства начались, судя по звукам, — сказал Хэмсворт. — Я пойду, наверное. — Пойди, — поддержал Том. — Пока ещё все живы. — Да, точно, а то ты обещал, что это временно. — Спокойной ночи заранее, кот, — пожелал Том. — И завтра жду звонка от младшего по званию. Люблю всех. — Окей, вам тоже спокойной ночи, — пожелал Хемсворт и повесил трубку. Том отложил телефон на диван и принялся трогать нос обеими руками. Джеймс виновато сел рядом. — Я могу тебе пюрешку потереть, — проникновенно глядя, предложил он. — С сахаром. Хочешь? — Хочу, — сказал Том, подумав. — Хочу, чтобы ты кровать по утрам застилал. — Или пюрешка — или ничего, — щурясь, проговорил Джеймс. — Тогда пюрешка, — сдался Хиддлстон. Джеймс встал с дивана, чтобы взять в шкафу тёрку и миску. — Ты брал мои хлебцы? — спросил он, заметив развёрнутую упаковку, лежащую на полке как попало. — М-м! Не я! — вспомнил Том. — Это наша мышь! — Пап. — Я клянусь — мышь! — заявил Том. — У нас новое домашнее животное. Это даже не мышь, а крыса, и у неё нора под шкафом. Пока тебя не было, она влезла по шторе, поднялась наверх, вошла в шкаф, вытащила твои хлебцы, взяла один, спустилась на пол и преспокойно унесла к себе. Крис хочет её убить, так что давай живо придумай крысе имя, чтобы у него рука не поднялась. — А зачем? — задумчиво спросил Джеймс. — Пусть убивает. Это же крыса, она — вредитель. — Оцелоты бездушные, — безнадёжно вздохнул отец-лис. — А если она кого-нибудь укусит? — хмуря брови, поинтересовался оцелот-младший. — Пап, правда. Они заразу разносят, а ты — имя. Я с Крисом согласен. И вообще, это вы у нас… рыжие. — Допустим, и что?.. — Ничего, — сдерживая улыбку, проговорил Джим. — Рыжие, красивые. — И души нет, да? Джеймс вдохнул и на выдохе твёрдо сказал: — Не понимаю, о чём ты. — Хороший ход, — оценил Том. — Ты собрался мне пюрешку делать из того же яблока, что я разбил носом?.. — Я вымыл его, — отчитался Джеймс, принимаясь чистить яблоко овощерезкой. — В смысле… Оно по полу валялось. Я вымыл. Я хочу ему отомстить за тебя. — Изощрённая месть, — поддержал Том. — Я помню, как ты кормил нас какой-то гадостью со вкусом опилок, — сказал Джеймс. — Это когда это? — Когда-то очень давно. Мы сидели на кухне, ты что-то мыл около раковины, Криса почему-то не было дома. И потом ты кормил меня какой-то херн… ерундой серого цвета. Ещё ложка белая была, помню, с фруктами. — Подожди… — остановил его Том. — Ты что-то путаешь. Я эту ложку на плите спалил, когда тебе двух лет ещё не было. — Как палил не помню, а как дрянь ели — да. — Серьёзно? — Ну, а смысл мне врать? Том покачал головой, признавая, что это справедливо и врать об этом действительно нет смысла. Тем временем, Джеймс закончил тереть яблоко в миску, щедро сыпанул сахара сверху и принялся перемешивать. — На, — собирался он отдать миску лису, но на волне дуракаваляния под впечатлением предыдущего разговора, зачерпнул пюре ложкой и протянул Томасу ложку. — Ложечку за оцелота, — сказал Том, приподнимаясь и съедая пюре. — Неплохо, — проглотив, сказал он. — Но когда будешь детей кормить, сначала сам пробуй. — Так я ж не детей, — попытался выкрутиться Джеймс, взяв немного себе и пробуя. — Мне и так сойдёт? — Я старался. Я был уверен, — убедительно заявил Джеймс, садясь на диван рядом и протягивая ещё ложку с пюре. — Хорошо, допустим, — согласился Том и съел ещё ложку. — Расскажи мне, что интересного ты нашёл в окрестностях, кроме щедрого на яблоки соседа. — Не знаю, — закатывая глаза и пытаясь вспомнить, проговорил Джеймс. — Ничего там нет интересного. Типа, какая-то река там дальше или озеро, — он продолжал кормить Тома пюре. — Рыбаки с удочками. Я близко не стал подходить, но видно, что давно стоят, ловят. Прошёлся по дороге, сделал круг, встретил соседа. Пока вы тут орали друг на друга с Крисом. — Мы орём любя, чтоб ты знал, — глотая пюре, заострил внимание Том. — Надеюсь, на меня ты любя орать не будешь, — сказал Джим. — Я тоже на это надеюсь, — заверил Том. — Но если вдруг что, то заранее прости. — Том, это так не работает, — усмехнулся Джимми. — Это работает и так тоже, — не согласился Том, протягивая руку и стирая след от пюре на его щеке. — Я вымою, — сказал он, забирая миску с ложкой, поднимаясь и, зацепив по пути тёрку, унёс всё это в мойку. Джеймс кашлянул, вазюкая костяшками пальцев по губам. — Ты будешь работать? — спросил он. — С чего ты взял? — поинтересовался Том, отмывая посуду. — Ноутбук принёс. — А, нет… Жарко. Я ночью лучше. — Пойдём, посмотрим, что там за озеро? — предложил Джеймс. Подумав, Том кивнул. — Окей. — А почему мы раньше все вместе никогда не снимали дом на лето? В смысле, рядом с городом, чтобы можно было на машине добраться. — Так… Австралия же, — сказал Том. — Когда там есть коттедж, зачем ещё куда-то ехать? — Но это же так далеко и дорого, — проговорил задумчиво Джеймс. — Рядом с городом снять дом куда проще. — Бабушке это своей объясни. — А-а… ну да, — понял Джеймс. — Бабуля бы нас не простила. А сейчас что? — Сейчас эти двое в колледж поступают. Хемсворт вызвался с ними поехать, я тут за тобой присматриваю, чтобы ты один не дурковал. Так что все как будто бы заняты. Некому ехать и не на что. Так что этим летом дом в пригороде нам простится. — А на тот год? — А до того года надо ещё дожить, — сказал Том. — Ну, идём? — спросил Том, кивая в сторону выхода. Джеймс живо соскочил с дивана, направляясь следом за ним на веранду. — Надень кроссы, — на автомате пробормотал Джеймс. — Что?.. — переспросил Том. — Кроссовки, — повторил Джеймс. — Там сырой берег. — Ты думаешь, ноги промочу? — Уверен, — кивнул Джеймс. На секунду Том смутился, после чего отставил слипы в сторону и влез в кроссовки. — Ты там был, тебе виднее, — проговорил он, завязывая шнурки. Когда Том с Джимом пришли на берег, рыбаков на нём уже не было. — Озеро, — покивал Джим, пряча руки в карманах джинсов. — Красиво, — вздохнул Том, глядя на прозрачную воду, сквозь которую у берега виднелись небольшие светло-коричневые камни на дне. — Ничего особенного, — отозвался Джим. — На холм заберёмся? — спросил Том. — Если хочешь. — А ты чего хочешь? Джим пожал плечами. — И чего мы пришли тогда?.. — Просто, — покачиваясь, проговорил Джеймс. — В доме, что ли, сидеть? — Тоже верно. Тогда идём, осмотримся, — решил Том взять инициативу в свои руки, направляясь вдоль берега по тропинке. — Помню, как вы маленькие носились по лесу, когда мы ездили с палатками. — Том, — окликнул его Джим, дёрнув за рукав. — А? — посмотрел на него лис. — Сейчас мы не носимся по лесу, — сказал Джим. — И я — не «мы». — Конечно, нет, настырный ты оцелот, — согласился Том. — Но тогда вас было трое. — Тогда, — подчеркнул Джим. — Для меня ты — всегда только ты, — слегка улыбнулся лис-старший. — У нас с Крисом тоже есть «мы», но есть и каждый из нас по отдельности. — И правильно, — поддержал Джим. — И правильно, — тепло усмехнувшись, повторил Том. — Принципиальный… Ты лучше видишь: это утки? Джеймс помолчал, глядя вперёд. — Скорее всего, — произнёс он. — Оцелотов утки не интересуют? — Жареные интересуют, — подумав, сказал Джим. — Но это дичь. — Дичь, — со смехом подтвердил Том. — Чего смешного? — Так серьёзно сказал: это дичь! — передразнил Том. — Ну да, — сдержано улыбнувшись, подтвердил Джеймс. — Утки дикие. Жёсткие, если жарить. Услышав это, Том рассмеялся ещё сильнее. — Ты голодный? — спросил он. — Да нет, — ответил Джеймс. — Просто что ещё с утками делать, если не есть. — Зачем с ними что-то делать? — удивился Том. — Пусть себе живут спокойно. Без страха оказаться на тарелке какого-нибудь оцелота. — Кто-то же их ест, — сказал Джим. — Хищники. Может быть, даже лисы. — Мы с этими лисами не знакомы, — покачал Том головой. — Ты никогда не охотился? — В смысле, по настоящему? — уточнил Том. — С ружьями и манками? — Разве можно как-то ещё охотиться? — Да, конечно, — кивнул Том. — Как ещё? — спросил Джим. — Как ещё? — Том облизнулся. — Точно так же, только без убийств. — Что ж это за охота такая? — Весьма увлекательная, — сообщил лис. — Может быть, вернёмся и всё-таки поедим? — Нет, — внезапно передумал Джеймс. — Мы можем подняться на холм? Хочу посмотреть на озеро сверху. — Ладно, — поддержал Том. — Давай, конечно. Как-то я привык к равнинным пейзажам, я не горный лис. Не знаю, бывают ли горные лисы вообще в принципе… Болтая, Том не заметил крупного камня и запнулся; Джеймс ухватил его за руку. — Сегодня не мой день, — сделал вывод Хиддлстон, опираясь на руку Джеймса. — Как думаешь, от яблока фингал будет? — Пап, смотри под ноги, иначе будет фингал от холма. — Я думал скажешь: «иначе будет фингал от меня». — Не скажу, — пообещал Джеймс. — Но лучше держись за руку. — Окей, — согласился Том. — Я уже учёный. Поднимая пыль от осыпающихся камней и придерживаясь за скудную растительность, они поднялись на самый верх пологого холма. Сверху открывался вид на зеленовато-изумрудное озеро, лес на противоположном берегу и холмы вдалеке, между которыми стелилась гладь воды. Порывы несильного ветра срывали с деревьев листья, и те, медленно кружась, опадали на землю и зеркало озера. — Дом на той стороне, — сказал Джеймс. — Где? — спросил Том, щурясь — Вон там, — указал Джеймс. — Вижу… Интересно, чей он? Здорово, наверное, просыпаться по утрам, смотреть в окно на туман над озером и думать о жизни. — он помолчал. — Хотел бы жить в доме у озера? — Всегда? — оглянулся Джим. — Допустим. Замолчав, Джеймс ненадолго задумался. — Может, — сказал он. Прекратив вглядываться в очертания дома на противоположном берегу, Джим принялся спускаться. — Я насмотрелся, — прокомментировал он. — Пойдём вниз. Только после его слов Том очнулся от пространных мыслей о природе вещей. — Но мы только что сюда поднялись… — не понимая, к чему спешить, произнёс лис. — Не в этом разве суть? — обернулся Джеймс, протягивая ему ладонь. — Подниматься, спускаться. Гулять. — Так-то да, конечно, мы же гуляем, — согласился Том, обхватывая его за руку, чтобы удобнее было спускаться. Когда через пару минут они были уже у подножия холма, Том выдохнул, успокаиваясь после последних метров, преодолённых бегом по склону. Джеймс слегка улыбнулся, шагая рядом. Немного пройдя в молчании, он спросил: — А ты бы согласился всегда жить в доме в лесу? — Я — нет, ни в коем случае, — покачал головой Том, оттягивая на груди кофту, чтобы слегка охладиться после бега. — И нет причины, по которой ты бы согласился? — не унимался Джеймс. — Не думаю, что я мог бы обрадоваться жизни в лесу, — прикинул Том в уме, — но заставить меня можно. Предложить такой расклад, при котором жизнь у озера покажется лучшей участью. — А где бы ты хотел жить? — Там, где сейчас живу, — не думая, ответил Том. — В городе лучше? — Да. Джеймс потёр лапой за ухом, придумывая, что бы ещё спросить. — Какой день был лучшим в твоей жизни? — вновь обратился он к лису. — День? Этот, — ответил Том. — Я сейчас в нём. — Ладно, — улавливая суть ответа, сказал Джим. — Тогда лучший день, в котором ты не сейчас. Любой день из прошлого, который ты считаешь лучшим. Размышляя, Том прикрыл глаза. — Хорошо, отвечу, — согласился он. — Только не спекулируй на том, что я скажу, ладно? — попросил он. — Чего не делать? — не понял Джеймс. — Не переиначивай мои слова, не придавай им другого смысла. — Л… Ладно, — не очень уверенно пообещал сын. — Когда у нас с Крисом не ладилось, — начал Том, — и я жил где попало. Без вас. В один из дней я пришёл домой с работы в пустую никчёмную квартиру и почувствовал невыносимую тоску по дому. — Это лучший день?.. — Да. — И ты тогда… — Зачем я тебе это рассказываю? — потирая лицо, пробормотал лис. — Потому что я тебя слушаю, — спокойно объяснил Джим. — Тогда ты вернулся домой? — Точно, — сказал Том. — Стало лучше? — А сам как думаешь? Конечно, стало. Как после клинической смерти: второй день рождения. — Том. — Что? — Ты каждый раз говоришь что-то, — проговорил Джим. — И всё время это ощущение. — Что я говорю каждый раз? — спросил лис. — Прерывай меня. Если я болтаю лишнее или если ты не хотел всего этого знать. — Я хотел это знать, — покачал головой Джеймс. — Я бы разозлился, если бы ты стал выдумывать. — Разозлился? — Если бы ты не говорил честно. — Что же, я и соврать не могу теперь? — возмутился Томас. — По-моему, нет, — сказал Джим. — Мне ты, кажется, никогда не врёшь. — Не исключено, — согласился Том. — Или я всё это придумал специально, чтобы ты отвалил. — Специально, — разулыбался Джеймс. — Так тоже сойдёт. Томас отмахнулся от него, не собираясь ни в чём разубеждать. — Дичь твоя, я гляжу, уплыла… — Это, разве, тот же берег? — обводя глазами прибрежный пейзаж, произнёс Джим. — Там не было таких зарослей. — Да вот же, кувшинки, всё было. — Хочешь? — спросил Джеймс. — Чего хочу?.. Куда ты помчался? — Сейчас! — не оборачиваясь, выкрикнул Джеймс. Он выбрался к низкорослому дереву на берегу, забираясь ногами на ветку, и наклонился к воде. — Эй, давай спускайся! — потребовал Том. — Секунду! — цепляя за стебель кувшинку и натягивая его, пытаясь оторвать, отозвался младший оцелот. — Ты шлёпнешься в воду, бестолочь, — вздохнул Томас. — Давай-давай, вернись. — Иду, уже иду, — отламывая, наконец, цветок от стебля, спускаясь с ветки и спрыгивая на землю, отчитался Джим. Он подошёл к Тому с кувшинкой в руках и боязливо втянул голову в плечи, хотя и улыбался, потешаясь над лисьим недовольным видом. — Тебе, — протянул он кувшину. Томас забрал цветок из его рук и замахнулся, чтобы дать подзатыльник, но, остановившись на полпути, так и не тронул младшего, лишь угрожающе помахав рукой. Джим приоткрыл глаза, осознавая, что угроза миновала. Том брезгливо понюхал кувшинку. — Пахнет рыбой… — произнёс Том. — Спасибо, но больше на аварийные деревья лучше не лезь. — Там было неглубоко. Вертя кувшинку в руках, Том с укором посмотрел на него. — Всё-всё, я понял, не буду, — подхватывая его под локоть, сказал Джим. — Идём домой. Нужны калории, ужин, я помогу. — Упал бы, промок, простудился… — перечислил Том, рассматривая лепестки цветка. — Что мне теперь с ней делать? — Плохая? — Мокрая. — Верни, — протянул руку Джим. — Руки убрал! Моя, — отвернулся лис. — В другой раз что-нибудь сухое принесу, — пообещал Джеймс. — Было бы неплохо, — одобрил Том. — Что-нибудь, что просто на земле растёт, чтобы без лазанья по кустам. — Я уже яблоки приносил, — напомнил Джим. — Это хорошо. Яблоки — отличный улов. Спёр яблоки, молодец. — Да не спёр, — усмехнулся Джим. — Угостили. — Угостили… Притащил в дом орудия для прицельной стрельбы по лисам. — Сезон охоты открыт! — И закрыт! — потерев нос, постановил Том. Джеймс несильно пихнул его в плечо. — Можешь в меня кинуть яблоком, когда придём, — позволил оцелот-младший. — Чтобы никому не обидно. — Мы уже ему отомстили, — напомнил Том. — Конец яблочным войнам. — Все мои мероприятия закрываешь, — печально изрёк оцелот. — Открывай новые, — посоветовал Том. — Сопру у соседа тыкву, — подумал вслух Джеймс. — Если ты запустишь в меня тыквой, я перейду в атаку, мой оцелот. — Станешь отстреливаться яблоками? — Зачем? — фыркнул Том. — Я отыграюсь на твоём ужине. Он ведь в моих руках. Сварю тебе манку с пенками, прикинь? — Вкуснятина, — мечтательно пробормотал Джеймс. — Если ещё джема туда — так вообще объедение. — Ты любишь манку? Сенсация, срочно в номер: ребёнок обожает кашу. — Сенсация: отец не знает, что его ребёнок давно вырос и не любил манку, когда ему было пять годиков. — Ладно, расскажи мне, что ты сейчас не любишь, чтобы я мог ориентироваться и приготовить то, что тебе будет особенно противно есть, — попросил Том. Продолжая идти, Джеймс просто начал улыбаться. — Что? — спросил Том, взглянув на его лицо. — Я всё люблю, — сказал Джеймс. — Тогда мне придётся ничего не готовить. — Отлично, тогда я сам, — вызвался оцелот добровольцем. — Сенсация: я умею готовить. — Надо же. Я уж боялся, что придётся тебя заставлять. — Меня можно было просто попросить, — сообщил Джим. — И что же? Если бы я попросил, ты бы бросил все свои дела и побежал готовить еду? — Ну да, — кивнул Джеймс. — Я буду нещадно пользоваться этой информацией, — сказал Том. — Ты отдаёшь себе в этом отчёт? — Пользуйся, — разрешил Джим. — Ну, раз ты такой отважный, то пожалуйста. Готовь на здоровье, — усмехнулся Томас. — Посмотрим, что ты наготовишь… — А что ты хочешь, чтобы я наготовил? — Я ещё и выбрать могу? — удивлённо спросил лис-старший. — Кажется, есть какая-то та сторона тебя, о которой я ничего не знаю, потому что слишком много времени проводил на работе. — Да, — покивал Джим. — Какая-то есть. — А Крис знает? — Кто меня учил, ты думаешь? — поинтересовался Джим, снисходительно посмотрев на Тома. — Видимо, он, — предположил Том. — Больше некому. У меня ты мог научиться только тому, с какой стороны разбивать яйцо. Хотя, я и сам не знаю, с какой стороны его разбивать. — Так что ты хочешь на ужин? — спросил снова Джим. — Картошки поджарь — и будет с тебя, — решил лис. Джим пожал плечами: картошка так картошка.