Аваллак'Х

— Ну что ты молчишь, девочка? Боишься своего хозяина? Боишься меня? Напрасно. Я для тебя совершенно безвреден. Более того, я могу быть даже полезен. Намного больше полезен, чем Аваллак’х. Ведь что он дал тебе до сих пор? Живешь в глуши, одеваешься в тряпье и боишься открыть рот. Поди трудишься не покладая рук, хм? Я прав? По глазам вижу, что так и есть. Разве это жизнь? Диана слушала речи Элеско и изо всех сил сжимала зубы, чтобы не расплакаться. Этот до крайности неприятный тип загнал ее в угол и помощи было ждать неоткуда. Они сидели в лесу на стволе поваленного дерева и смотрели прямо перед собой: на паука, мерно плетущего невидимую паутину между двух тонких веточек. Диана корила себя за свою беспечность: если бы не ее привычка сбегать от Лаэли к порталу, то ничего бы плохого не случилось. Никто бы не узнал, что она здесь; никто, кроме Аваллак’ха, не пришел бы ее навестить. Она бы сейчас могла свободно встать и отправиться домой. Теперь же выбора нет, кроме как сидеть и ждать, что будет дальше. А хорошего ничего не будет, ведь Элеско не отпустит ее без ответов. — Давай я скажу, как все было, — продолжил эльф после недолгого молчания. — А ты, если я прав, просто промолчишь. Тебя привез сюда Эредин и не знал, что с тобой делать. Поэтому он отдал тебя Аваллак’ху. Но Аваллак’ху ты тоже не нужна, и он отправил тебя сюда, чтобы ты не путалась под ногами. Он также велел тебе держать язык за зубами, а если откроешь рот, станет только хуже. Верно? По щеке Дианы скатилась первая слеза. — Теперь же ты не знаешь, что тебе делать, потому что правда вылезла наружу. Когда Аваллак’х поймет, что мы уже побеседовали, он избавится от тебя. И ты ничего не сможешь с этим поделать. Он повернул голову, чтобы взглянуть на эффект, произведенный его словами. Диана тихонько всхлипывала, руки ее тряслись, а слезы лились ручьем. — Ты ничего не добьешься молчанием, только сделаешь хуже. Аваллак’х так или иначе узнает о нашем разговоре. Единственное, что ты можешь сейчас предпринять, — это рассказать все мне. Я могу стать гарантом твоей безопасности. Поверь, наша дружба будет выгодна нам обоим. Я не причиню тебе вреда. Если бы хотел, мы бы сейчас не сидели вместе и не вели бы мирные беседы. Я не могу читать твои мысли, но точно знаю, что ты хочешь бежать. Что ж, беги, а я пойду за тобой. Бежать и привести Элеско прямо к дому Лаэль. Никак нельзя. Она закрыла лицо руками и расплакалась навзрыд. А через секунду ощутила, как эльф обнимает ее одной рукой и мягко прижимает к себе. От него пахло чем-то сладковатым и протухшим, совсем слегка, но и этого оказалось достаточно, чтобы привести Диану в ужас. — Мда. Ты явно мне не доверяешь, — заметил Элеско и тут же ее отпустил. — Что ж, это неудивительно. Я приказываю тебе говорить, иначе больше никогда в этой жизни ты ничего не скажешь. — Мне страшно, — выдохнула Диана, и от признания этого факта ей вдруг стало легче. — Какой интересный говор, — улыбнулся Элеско. — Да, да, ты прибыла к нам издалека, девочка. Так как же тебя зовут? — Ди… Басет. — Это имя, которое дал тебе Аваллак’х? Не слишком оригинально. Креван, впрочем, никогда не обладал воображением. А как тебя зовут на самом деле? — Диана. — Красивое имя, тебе идет. Как ты угодила в лапы Эредина? Она вздохнула: раз уж она проговорилась, то скрывать что-то дальше не имело смысла. — Мы с сестрой сбежали из дому… — А, — еще больше обрадовался Элеско, — так вас двое. А где вторая? На этот вопрос отвечать не хотелось. — Понятно: вторая у Эредина. Сколько лет сестре? — Шестнадцать. То есть, наверное, уже семнадцать. — Хм. Привлекательная девица, должно быть, раз Эредин ее себе оставил. А тебя отдал своему другу, так как ребенок в доме ему ни к чему. Интересная ситуация вырисовывается, Диана, очень интересная. — Почему? — Потому что ты и твоя сестра можете мне помочь. Ты даже не представляешь, на что вы способны. Элеско улыбнулся каким-то своим мыслям. — Не бойся меня. И Аваллак’ха не бойся. Если он узнает про наш разговор, то тебя не тронет. Это я тебе обещаю. Я Кревана знаю давно. — А если он не узнает? — Ну и не говори ему, живи, как жила. И кстати, тебе твой хозяин, наверно, не поведал про твой потенциал… — Что значит это слово? — Аваллак’х накрыл тебя ментальным щитом, который я не могу сломать, не повредив тебе. Но дело не только в том, что заклинание настолько сильно. Дело в том, что… Скажи-ка мне, Диана: у тебя в семье случайно не было чародеев?

***

Первое, что ощутила Селена, когда очнулась, была сильная тошнота. Девушка медленно открыла глаза и увидела крутящийся потолок; белые стены и распахнутое настежь окно, из которого лился нестерпимо яркий свет погожего дня. Она вздохнула и попыталась вспомнить. Рефлекторно положила руки на живот: непривычно плоский, замотанный плотной тканью. По телу прошла дрожь. Селена подняла голову и огляделась. В углу в кресле сидел Эредин, а на руках держал большой, укутанный в белое сверток. Уловив движение, эльф поднял глаза и посмотрел на девушку. И улыбнулся. — Ты наконец-то проснулась, — тихо сказал он. — Я долго проспала? — Несколько часов. Пока ты отдыхала, твой сын уже успел поднять на уши весь дом. Я и забыл, как громко дети плачут. — Он… в порядке? — Более чем. Орал, не переставая, часа два. Мы насилу его успокоили. Эльф плавно поднялся, стараясь не потревожить сверток, подошел к Селене и присел на край кровати. Дрожащими руками девушка забрала у него ребенка. Сердце болезненно, но сладко сжалось, а по лицу сами собой потекли слезы. Двенадцать лет назад Селена в первый раз так же взяла на руки новорожденную Диану. Но теперь это было иначе. Совсем по-другому. — Маленький какой, — прошептала она. — Совсем не маленький, — улыбнулся Эредин. — Он ничуть не легче обычного младенца aen Elle. Если бы не Аваллак’х, сама бы ты не справилась. — Я не чувствую никакой боли. — Это потому что Аваллак’х дал тебе лошадиную дозу обезболивающего. Но все уже позади. С прежней жизнью покончено. Теперь у тебя есть новая. Она всмотрелась в черты ребенка, чтобы определить, на кого же он похож, и не смогла. Он был похож на себя самого, только уши были не человеческие и не эльфьи. Изящные, удлиненные, однако не слишком вытянутые, но с характерной эльфийской остротой. Такие уши Селена пару раз видела — это был характерный признак полукровки. Заметив ее взгляд, Эредин нахмурился. — Да, — прошептал он, — непросто парню придется в жизни. Но я уверен, что он справится. Иначе и быть не может. В этот момент, разбуженный голосами родителей, младенец распахнул свои до невозможности зеленые глаза и заплакал.