***
— Ты проводил Селену домой? — Угу. И привел твоего племянника. Он уже готов праздновать. — А я — нет, — вздохнула Диана, все еще сидя перед зеркалом и рассматривая свое отражение. — Отчего так? — подошедший сзади Элеско положил ей руки на плечи. — Волосы не лежат, как надо. — Хорошо лежат. — Нет, они топорщатся, неужели ты не видишь? — Я вижу, что тебя вывело из себя что-то другое. С сестрой поспорили? — Почему ты так думаешь? — По дороге домой она была напряжена и молчалива. — Ты прочитал ее мысли? — Нет. Она бы заметила, если бы я попытался, а лезть в чужую голову невежливо. Кроме того, я рассчитывал, что ты сама мне скажешь в чем дело. — Ну, — Диана вздохнула и подняла на знающего глаза, — Селена считает, что опасно мне с Альсамаром ходить на праздник. — Она права, — кивнул Элеско и запустил пальцы в ее волосы. Вытащил все заколки и аккуратно положил их на туалетный столик. Взялся за расческу. — Откинь голову чуть-чуть… Твоя сестра не зря опасается. Выходить в свет для вас с Альсамаром — большой риск. И все же уверяю тебя, что с вами ничего не случится, если, конечно, вы не будете делать глупостей. — Я-то не буду, а вот за племянника я бы не поручилась. Я ведь по сути и не знаю его, как следует. — Я уже предупредил его о возможных последствиях. — А ты сам не боишься? — Нет. Даже при самом плохом раскладе я ничем не рискую. — А если… если вдруг все узнают, что ты пришел на праздник с человечкой, то тебе ничего не будет? — Ты не рабыня, так что нет. При самом паршивом раскладе был бы страшный скандал. — А разве это не убило бы твою репутацию? Элеско посмотрел на нее и слегка улыбнулся: — Было бы чего убивать…***
Они прибыли на праздник позже других, когда веселье было в самом разгаре, а у подножья Холма Молчания и на его вершине уже и колоску пшеницы негде было упасть. Спешились и оставили лошадей на попечение слуг. Диана непроизвольно сжала руку Элеско, когда увидела, как же скромно и неприметно одеты люди по сравнению с господами. Почувствовала, как под пышными, золотистыми локонами у нее горят кончики ушей. Обычных, округлых человеческих ушей. «Какой вопиющий обман», — подумала она, ощутив, как по ее спине пробежала дрожь. И никакое платье, никакой макияж, никакая прическа не изменят того факта, что для эльфов она, безнадежно и навсегда, — dh'oine. — Они ведь не поднимаются на холм? — спросила она, сжав зубы и не сводя глаз с прислуги. — Нет, — спокойно ответил Элеско. — В принципе это не запрещено, но только не этой ночью. Сегодня подниматься разрешено только aen Elle. Сегодня мой народ прославляет богиню плодородия и приносит ей дары на вершине холма. Это одно из наших священных мест. — Значит, мне туда нельзя, — отвернулась Диана, уже почти жалея, что позволила затащить себя праздник. — Глупости, — усмехнулся Элеско и прижал ее к себе одной рукой так крепко, что у нее перехватило дыхание. — Ты отлично выглядишь и пойдешь наверх со мной. — Зачем? — она посмотрела ему в глаза и отметила про себя, что никогда еще не видела знающего с таким довольным выражением лица. — Зачем нам наверх? — Как зачем? Получить благословение Даны на весь следующий год. — Эта ваша Дана — богиня плодородия, а мы не на земле работаем. Зачем нам ее благословение? — Пригодится. — Ты на что намекаешь? Вместо ответа Элеско наклонился, быстро поцеловал Диану в губы и так же быстро отстранился. Впавшая в приятный транс Диана обернулась проверить, не заметил ли кто их преступного деяния… Похоже, если кто-то и заметил, то не придал этому никакого значения. Даже стоявший рядом Альсамар не обратил внимания: высокий, как башня, он с упоением смотрел поверх голов на вершину холма, где собралась вся элита aen Elle. — А ты веришь в Дану? — вдруг спросила Диана Элеско. — Да. Сам лично я ее никогда не видел, но у меня полно знакомых, которые утверждают, что встречали ее. — А как они узнали, что это именно она? Потому что им так сказали? — Говорят, когда богиня сама этого хочет, узнать ее несложно. — А может, это просто какая-то эльфка решила пошутить и выдала себя за нее? — Не думаю. Мои соотечественники про такие вещи не стали бы шутить. — Кстати, а у нее ведь, наверно, острые уши? Она же ваше божество. Элеско на пару мгновений задумался: — Она не только нам покровительствует, но и всему живому, так что выглядеть может как угодно. — Ты что, серьезно сейчас про все это говоришь? — улыбнулась Диана. — Совершенно. — Древний ведун верит в детские сказки? — Это не сказки. — А доказательства какие-нибудь есть, что Дана действительно существует? Что-то более убедительное, чем свидетельства очевидцев? — Это непростая тема. О ней в двух словах невозможно. Если хочешь, можем обсудить это позже, но сначала я бы предпочел подняться наверх и что-нибудь выпить. — Там есть выпивка? — тут же отреагировал Альсамар. — Конечно. Как без этого праздновать? — Если выпить достаточно, как раз и явится Дана, — сделала вывод Диана. — А пожрать будет? — спросил Альсамар. — В основном ягоды и пироги с ягодами. Будут еще колосья пшеницы, правда ритуальные, но в крайнем случае, если совсем оголодаешь, можно и их. — А нормальная еда? — Нормально есть будешь дома у мамы, а мы здесь не для этого. — Элеско взял Диану за руку и потянул ее за собой. — Пойдемте скорей наверх, обряд уже начинается. На холме было не протолкнуться. Точнее, центральная его часть была практически пуста, зато вокруг нее собралось столько народу, что Элеско и Диане пришлось прижаться друг к другу, чтобы не наступить никому из гостей на ноги. Альсамар встал чуть позади, рядом с группкой из трех красивых эльфок в прозрачных туниках. Под туниками самое сокровенное было прикрыто то ли лепестками, то ли тканью, удачно маскировавшейся под лепестки. Три усыпанные с головы до ног пудрой девушки уже посматривали на высокого Альсамара с любопытством. Он тоже поглядывал на них украдкой и с интересом, однако происходящее в центре пока занимало его больше. — А вон и столы, — прошептал он Диане и Элеско. — Только к ним никак не пробраться. — А вон Аваллак’х, — скривилась Диана. — И Эредин под деревом. — Кто о чем, — улыбнулся Элеско. — И правда, Эредин, — вздохнул Альсамар. — Теперь он точно меня заметит. — Ну и что? — вскинул бесцветные брови Элеско. — Сбежишь из-за этого? Боишься, что папочка тебя увидит? — Еще чего! Я ничего не боюсь. Ну кроме, может быть, голода. Я смотрю, пироги со столов быстро расходятся. Надо бы подсуетиться. Вам принести? — Нет, — сказала Диана. — Да, — ответил Элеско. — Принеси мне один с черникой. И выпить. — Но у тебя же зубы будут черные, — возразила Диана. — А я такой меньше тебе понравлюсь? — Да нет, тебя в моих глазах уже ничего не испортит. — Надеюсь, что так. — Диан, тебе тоже что-нибудь принести? — Принеси… Не знаю, я не вижу, что там есть. Что-нибудь, что не пачкается. — Принеси ей с яблоком, — подсказал Элеско. — Понял, уже иду. Привлекая к себе внимание и бесцеремонно распихивая гостей праздника, а особенно бесцеремонно — мужчин, Альсамар с упрямством ледника, сходящего с горной вершины, двинулся вперед. Случайно наступив на ногу какому-то низкорослому, длинноносому магику, не потрудился извиниться и сразу же потянул руки к столу. Сначала решил подкрепиться сам, а потом уже придти на помощь друзьям. Выбрал себе кусок побольше и отправил его в рот. Пирог оказался с малиной, причем явно свежей. Целых бутылок на столе не нашлось, а только лишь жалкие, крохотные бокалы с вином на тонких, как комариный хоботок, ножках. Недолго думая, Альсамар опрокинул в себя четыре за раз и потянулся к следующему куску пирога. Увлекшись, он сначала не заметил, что в уши ему вдруг полилось странное, заунывное гудение. — Что это такое? — спросила Диана Элеско, вслушиваясь в непривычные музыкальные переливы. — Гимн богине плодородия, — пояснил знающий. — А почему я не понимаю слов? — Это исчезнувший язык, на нем теперь не говорят. Остался только в песнях да в древних рукописях. — Ты понимаешь, что они поют? — Конечно. Гимн исполняли находившиеся в центре поляны девушки, все юные и красивые. Все в венках из полевых цветов и колосьев. Все в воздушных платьях. Все, кроме одной — самой высокой и статной. Она держала в руках сноп из колосьев пшеницы и смотрела прямо перед собой на землю. Она единственная не пела. От монотонности мелодии у Дианы заныло в висках. — Что тут вообще происходит? — прошептала она. — Ты что, не знаешь, как празднуют Ламмас? — удивился Элеско. — Откуда мне знать? Я восемнадцать лет просидела в лесу, или ты забыл? — А у тебя на родине по-другому отмечают? — У меня на родине все нажираются, как свиньи, и это в любой праздник. — Какое упущение с моей стороны. Неужели я тебя на Ламмас никуда не выводил? — Нет, — покачала головой Диана. — На Бельтайн один раз через костер прыгала, это помню. Ты потом мне юбку тушил. А еще как-то раз ты объявился на Саовину, помнишь? Меня тогда еще сова до смерти напугала. — Значит, это наш первый Ламмас в обществе друг друга. — И я надеюсь, не последний… — Я тоже на это надеюсь. Некоторое время они молчали, и Диана невольно вслушивалась в гипнотизирующую мелодию гимна. — Что-то Альсамара долго нет, — заметила она. — Я бы не против чего-нибудь перекусить, а то от этих ваших ритуальных песнопений у меня почему-то колени дрожат. — Альсамар так и стоит в первом ряду. — И что он там делает? Жрет поди. — Нет. Он, кажется, засмотрелся. — На кого? На певуний, что ли? Ну да, вроде симпатичные. Хотя мне плохо видно. Сощурив светлые глаза, Элеско проследил за взглядом Альсамара и беззвучно усмехнулся. — Что? — спросила Диана. — Что ты смеешься? — А у твоего племянника губа не дура… — Почему? — А засмотрелся он вон на ту блондинку с колосьями. — Это которая единственная в штанах? — Именно. — А кто это? — Сибельяна. — Ты ее знаешь? — Лично не знаком, но кто она такая, мне известно. — И кто же? Только не говори, что какая-нибудь ваша принцесса. — Нет, но толика правды в твоих словах все же есть… Видишь того высокого, беловолосого эльфа напротив? — Это который до безобразия хорош собой, но словно неживой? — Да. Это Ауберон. — Ваш король? — Да. — Только не говори, что Альсамар присмотрел себе королевскую дочку. — Нет, к счастью нет, но она его очень дальняя родственница. — И все же она, конечно, самая элитная элита, — закатила глаза Диана. — Вроде того. — И у нее, естественно, есть жених. — Не уверен. Скорее, у нее много женихов. — Значит, Альсамар скоро получит в морду. — Или наоборот. — Тогда пойдем скорей его спасать, а то он про нас точно теперь забыл.