Touch the sky

Сердце колотится где-то у горла, готовое вот-вот выпрыгнуть наружу. Во рту пересохло. Нервно сжимая пальцы, подрагивая от холода ночи, Мэгги боится. Ей кажется, что никогда прежде она не чувствовала страх так остро, как сейчас. Леденящий душу, липкий, непобедимый страх. Никогда прежде она не была так одинока. Мэгги боится. Не за себя — за Гленна. Несколько дней, а может, недель, — Мэгги уже ни в чем не уверена, — она продолжала верить в то, что Гленн не исчез. Когда все, кроме Рика и Аарона приняли неизбежность его гибели, она еще надеялась. И оказалась права. Но проблеск надежды, огонек, загоревшийся в ее глазах, погас в тот же момент, когда на землю с грохотом обрушилась одна из стен, окружавших Александрию, и поток ходячих хлынул во двор. Они загнали ее на вышку. Мэгги видела, как толпы ходячих заполняют двор, слышала предсмертные крики тех, кому не так повезло. И тогда она перестала надеяться. Мэгги вглядывается в темное небо, туда, где несколько часов назад пролетела связка зеленых шариков. Тот самый знак. Весточка от Гленна. Он выбрался, выжил. Всегда выживал. Где он теперь? Мэгги не любит обманывать себя. Она знает Гленна и отлично понимает, что он бы рискнул. Он рискнул бы всем, чтобы спасти это место. Отдал бы свою жизнь, если бы это могло помочь. Нет сомнений, он сейчас где-то рядом. Но где? Жив ли?.. Ей хочется верить. Но хрип сотен тварей, заполонивших когда-то безопасную Александрию, заставляет ее бояться еще сильнее. Раздается громкий, словно бы жалобный треск. Вышка начинает угрожающе раскачиваться. Мэгги переводит взгляд вниз, на целое море ходячих, жаждущих разорвать ее плоть на кусочки, и рот ее раскрывается в беззвучном крике. Деревянная постройка выдержит не больше десяти минут, если только ничто не отвлечет их от долгожданного ужина. Мэгги ненавидит обманывать себя. Никто не придет к ней на помощь. Некому. Мэгги одна. Совсем одна. Судорожно, почти инстинктивно хватаясь за доску, Мэгги пытается подняться, но прошло слишком много времени с тех пор, как она оказалась на вышке. Левую ногу свело, а правая, стоило только предпринять попытку встать, загорелась огнем, — Мэгги сильно ушиблась, когда обрушилась лестница. Ей кажется, что хрип ходячих становится громче с каждой секундой. Впервые с тех пор, как пришлось покинуть ферму, от этого звука стынет кровь. Гнилые, все в струпьях, пальцы скребут по дереву, заставляют вышку раскачиваться все сильнее. Когда-то все они были людьми. Когда-то, не теперь. Мир изменился, но Мэгги тоже не осталась прежней. Слишком много событий произошло с того дня, как все покатилось в разверзнувшуюся бездну, все вокруг стало иным, и Мэгги превратилась из дочери фермера в настоящего бойца, не смеющего дрогнуть перед лицом опасности. И все-таки сейчас ей страшно, чертовски страшно, и совсем не хочется умирать. Только не так. Не сейчас. Не здесь. — Сними ее оттуда! СНИМИ ЕЕ ОТТУДА! Словно разряд тока по телу. Мэгги мгновенно распрямляется, игнорируя острую боль в ноге, эхом отдавшуюся по всему телу, и спешно оглядывается вокруг. Гленн. Один за другим раздаются выстрелы из пистолета. — Гленн! — Мэгги громко кричит, пытается привлечь его внимание, но он… — Нет, Гленн! Он уводит ходячих от вышки. Медленно волоча ноги, они движутся в его сторону. Мэгги не может отвести взгляд от темной макушки, то и дело проглядывающей из толпы мертвых. Он пришел, чтобы спасти ее, но цена этого спасения непомерно высока для Мэгги. Нужно вернуть его назад. Она должна. — Мэгги! — совсем близко раздается еще один голос. — Энид?.. Мэгги не задает вопросов, на это просто нет времени. Девушка помогает растрепанной Энид взобраться на вышку и в тот же момент забывает о ней. Взгляд прикован к воротам, откуда непрерывно раздаются выстрелы и пыхтение Гленна. Он убил по меньшей мере двадцать ходячих, но патроны рано или поздно закончатся, а мертвые со всей Александрии стекаются на звуки выстрелов. Гленн сам роет себе могилу. «Сюда! Ну же, иди сюда, уродец! Подходите!» — рычит он, сжимая в руках пистолет. — Гленн! Мэгги всхлипывает и нервно кусает губы. «Нет, нет, нет…» — в голове одна лишь мысль. Пожалуйста, не сейчас, не сейчас . — Уходите! Просто уходите! — отзывается Гленн. — Нет! Мэгги рвется на помощь, но что она может сделать? Руки дрожат, когда она достает пистолет. Долго целясь, Мэгги пытается успокоить дрожь, но тщетно. Палец на курке, выстрел… Пусто! — Черт! — она в отчаянии опускается на колени. Все кончено. Одна, последняя попытка помочь ему. Мэгги старается вернуть ходячих назад к вышке, срывается на визг, стуча пистолетом по дереву. Напрасно. Их не интересуют ее завывания, сейчас цель их бездумных странствий — его тело. — Гленн! По щекам струятся обжигающие слезы. Ходячие обступают Гленна со всех сторон, но Мэгги упорно выискивает среди них его темные волосы. Она его больше не видит. — ГЛЕЕНН! Протяжный, жалобный стон. Внутри все кипит от напряжения. Мэгги крепко цепляется за дощечку, и в этой доске — весь мир. Время остановилось, а может, побежало еще быстрее, сейчас это не имело никакого значения. Важно только одно — жизнь Гленна. Но смерть неизбежна. Мэгги съеживается и до скрипа сжимает зубы, страшась услышать самый ужасный на свете звук. Автоматная очередь останавливает это безумие. Куча ходячих, окруживших Гленна, оказывается на земле. Мертвы навсегда. Мэгги оглядывается в поисках спасителя, будто возникшего из-под земли. Абрахам. Саша. Вернулись. С оружием на перевес, они оба улыбаются, словно ничего не случилось, — так, обычная стычка, — и продолжают отстреливать ходячих. И Мэгги с облегчением улыбается в ответ. Он выжил. Всегда выживал. И сердце, замешкавшись на один удар, пускается в пляс. Они переживут эту ночь. Они освободят Александрию. Теперь Мэгги уверена в этом.