Fragile

      Неожиданно…       Поверьте, это скажете и Вы.       Поначалу так казалось всем и каждому, кто знал историю отношений Мануэля и Катрин. Она – простая девушка, профессионал в своём маленьком парикмахерском деле. Та, кто всегда находила время на футбольные матчи с участием любимого. Он выходил на поле и глазами искал её, даже, когда девушка отказывалась от предназначенного ей билета. Мануэль не уговаривал, зная, что она этого не любит, только устало и с немым укором внимательно посмотрит на него, как бы говоря: «Не стоит. Это слишком много».       Катрин не любила навязываться или что-то просить. Это негласное правило прошло красной нитью через её жизнь, оставляя свой след и в отношениях с Мануэлем. Он не скупился ни на что, она только продолжала отрицать его, как ей казалось, чрезмерное внимание. И повышенное внимание прессы. Именно поэтому девушка возвращала конверт с билетом обратно: могла незаметно положить его в сумку с тренировочной формой голкипера или же оставить именное пригласительной в бардачке машины. Неизмеримая сила тянула фройлен Гильх на стадион, заставляла девушку вцепиться взглядом в зелёный газон и следить за игрой, смотреть, как умелые действия форвардов и провалы в защите оставляют её возлюбленного один на один со стопроцентным голевым моментом.       Катрин глубоко вздыхает, обещая себе закрыть глаза, но взгляд всё равно до конца вцепится в Мануэля, поймает его сосредоточенность и невозмутимость. Он хладнокровно выйдет навстречу нападающему каким-то шестым чувством понимая, куда и с какой силой будет удар. Он прочитает хитроумную комбинацию и бросится вперёд, вытягиваясь во весь рост, плавно выйдет в прыжок и в следующую секунду, когда время замедлится и распадётся на кадры киноплёнки, цепко поймает мяч.       Болельщики сборной ликуют, соперники пронесут по стадионам вздох отчаяния, а камера незаметно из череды однообразия выхватит именно её, такую спокойную и… уставшую. Внимательный зритель сможет заметить, как на бесстрастном лице Катрин Гильх проскользнуло волнение, когда Мануэль, подняв голову к цифровому табло, увидит её. Он чуть улыбнётся и победно ударит по штанге кулаком. Многие подумают, что таким образом у главного голкипера страны появилась новая привычка или суеверие «благодарить» ворота за их неприкосновенность. И только она, с остановившимся на мгновение сердцем, которое мгновенно станет выбивать частый ритм не соизмеримый с секундной стрелкой, поймёт, что значат его действия.       Тук-тук-тук…       Катрин поплотнее закутается в тёплый плюшевый клетчатый плед, возьмёт в руки чашку горячего чая и прикоснётся губами к фарфору, делая обжигающий горло глоток. Она и сама не знает, когда всё стало по-другому. Прямая и, казалось бы, ровная дорога в момент обрела резкий поворот, за которым жизнь превратилась в череду неровностей. Это соизмеримо с бричкой, едущей по асфальтовому покрытию и внезапно свернувшей на сельскую просёлочную пыльную колею, где начинаются ухабы и тряска. Или же ветер перемен. Стремительный и яростный, рвущий надежды и уносящий мечты. А то и вовсе, на безоблачном несоизмеримо голубом небе, которое могут изобразить только истинные художники жизни с даром, данном Богом, появится необъятная грозовая туча. Она прорвётся солёными каплями дождя, превращаясь в дорожки слёз.       Катрин поставит чашку на журнальный столик и дрожащими похолодевшими пальцами прикоснётся к горячим покрасневшим щекам, стирая рукой остатки влаги. Затуманившийся взгляд обведёт уютно обставленную небольшую, но светлую гостиную, остановится на газете, сложенной вдвое. На первую полосу упадут лучи восходящего солнца, впервые показавшиеся ледяными и обжигающими. Они выделят собой совместную фотографию Мануэля Нойера и Катрин Гильх, разорванную дизайнерами издания в виде молнии и заголовок большими буквами: "Я подтверждаю расставание с Мистером Нойером".