Хвост, или не стоит злить Ночного Змея

Находясь в общей столовой, Питер рассматривал хвост рядом сидящего Курта. Он помнил тот раз, когда Курт осмелел и подмял Питера под себя. Хвост тогда точно был использован не по назначению. Хотя, кто знает, зачем хвост был подарен этому прекрасному существу. Во время обеда людей было не много, многие перекусывали в своих комнатах. Однако набожный Вагнер настаивал на том, чтобы, как положено, принимать пищу за столом, не забыв перед этим помолиться. Максимофф, вместо того, чтобы обедать, как все здесь собравшиеся, всё ещё не мог отвести взгляда от кончика хвоста, что не так давно побывал в самом Питере. Также, после он вспомнил реакцию Курта, когда он впервые дотрагивался до длинного хвоста и его постанывания, когда он двигался хвостом внутри сереброволосого. Всё это наводило на одну интересную мысль. Хвост мутанта очень чувствителен. Придя к таким выводам и желая проверить свою теорию на практике, спидстер приблизился к Змею и осторожно дотронулся до основания хвоста. Курт ощутимо вздрогнул, не издав ни одного звука, и напрягся, оставляя своё занятие. Питер не готов был на этом останавливаться, даже подтвердив свои догадки. Он дальше продолжал спускаться рукой по хвосту, поглаживая пальцами и слегка царапая ногтями. Вагнер не выдавал своего состояния, зная, что в помещении они не одни, лишь закусывал свою губу, пытаясь подавить рвущиеся наружу стоны. Но с каждым продвижением ладони Питера всё ниже, держать себя в руках было сложнее. Сам Максимофф видимо забыл о существовании других мутантов, пытаясь довести синего до края, наконец услышать хоть какой-то звук. Притянув хвост ближе к себе, он обхватил его обеими руками, стараясь одновременно поглаживать его полностью, смотря на отчаянно сопротивлявшегося своим желаниям мутанта. Наконец Курт не выдержал и не то вскрикнул, не то застонал, привлекая внимание всех мутантов к себе. Заливаясь румянцем под заинтересованными взглядами и тихими смешками, Курт повернул голову на соседа и кинул взгляд полный… раздражения? Злобы? Не успев ничего сообразить, Питер уже падал на кровать, чувствуя вес тела на себе. Руки спидстера были перехвачены хвостом и придавлены над головой. Подняв глаза, парень увидел желтые, светящиеся в полумраке глаза. — Не смей трогать мой хвост на людях, — рыча, говорил Курт, вжимая Питера в матрас кровати. Казалось, тот обезумел, шипя и скаля острые зубы, принялся грубо срывать одежду с парня под собой. Всё ещё не отпуская рук сереброволосого, жестко и властно поцеловал его, врываясь языком тому в рот и до крови кусая нижнюю губу. Начал ласкать его тело, в некоторых местах надавливая сильнее и оставляя синяки, наказывая за недавний инцидент. Кусал и целовал шею и ключицы парня, оставляя засосы и следы от зубов. Раздевшись сам, начал грубо сминать ягодицы парня, думая, что бы сделать ещё. Питер во многих местах уже был покрыт синяками и красными полосками от когтей. Следами от зубов и кровоточащими ранками от особо длинных и острых клыков, но казалось Курту этого было не достаточно. Питер видел ярость и безумие в его глазах. Настоящий дьявол, достойный своей внешности, а перед ним, его очередная жертва. Пытаясь привлечь к себе внимание, Максимофф стал дергать руками, стальными тисками зажатыми хвостом. Секунда, и Курт поднял свои горящие желтым пламенем глаза на парня. Тому стало страшно, никогда Вагнер не был так зол и никогда не терял самообладание. Не обращая внимания на колыхание своей жертвы, Змей руками вцепился в бедра спидстера, сильно сжимая их и оставляя синяки и раны от когтей, а хвостом сильнее стягивая запястья, подтверждая своё прозвище — Змей. — Курт? — тихо позвал Питер, боясь гнева своего парня. — Курт, пожалуйста, — было больно, и Максимофф пытался достучаться до сознания его Змея — доброго и спокойного. Он так и не понял, чем вызвал такую реакцию, неужели все из-за прикосновений к хвосту? — Курт, остановись! — Руки начинали неметь, от невероятного на них давления, а боль уже давно чувствовалась не только на запястьях, но и на бедрах, по которым уже текли небольшие струйки крови. Давление ослабло и Питер почувствовал свободу рук. Он не хотел вновь поднимать глаза на мутанта, боясь увидеть всё тот же гнев. Но он почувствовал пальцы на своем подбородке, которые сами приподняли его голову. Теперь в глазах Вагнера он видел понимание, хоть и затуманенное, но всё же он немного пришёл в себя, но не собирался опускать сереброволосого, не закончив начатого. Уже более нежно, но всё же с напором, он поцеловал пухлые, вымазанные кровью губы и продолжил поцелуями спускаться ниже, зализывая оставленные им же ранки. Руки переместились на бока и стали поглаживать, не принося боли. Питер хотел прикоснуться к парню, но тот угрожающе зарычал. — Ты не будешь сегодня касаться меня или себя. Понятно? — хоть былой злобы и не было, но Вагнер должен был довести наказание до конца. Спидстер, подчинившись, опустил руки на простыни, понимая, что сегодня он ничего не сможет сделать. Курт продолжал сладкие муки, целуя и лаская все тело мутанта. Перейдя на грудь, облизнул один сосок, беря его в рот, играя с ним языком и целуя. Закончив с одним, принялся играть со вторым. Питер стонал, желая большего, желая дотронуться до изнывающего члена, но все, что он мог, это стонать, выгибаться в руках Змея и умолять его о большем. Закончив с грудью парня, Вагнер опустился к бедрам и облизнул головку члена парня, слизывая капельки смазки и слушая его всхлипы. Взяв в рот плоть Максимоффа, Курт начал посасывать и облизывать его, очень медленно двигая головой. Питер выгибался и извивался, руками сжимая простынь до белых костяшек, желая схватить черные волосы и задать свой темп. Когда Змей почувствовал приближение оргазма парня, он резко отстранился, слыша громкий, недовольный стон спидстера. — Курт!!! Пожалуйста, я хочу тебя и твой хвост в себе, — умолял Питер, когда тот перестал предпринимать каких-либо действий. Мутант, за неимением смазки, поднес кончик хвоста к губам парня, слегка нажимая на них, давая понять свои намерения. Максимофф облизал стрелу, будто пробуя, и взял в рот скрученный хвост, посасывая и облизывая, обильно смачивая слюной. Решив, что достаточно, Вагнер поднес хвост к анусу и, не церемонясь, резко вошёл, сразу начиная двигать им, продолжая наказание за свой стыд перед другими мутантами, да и чтобы в следующий раз неповадно было. Чувствуя свое болезненное возбуждение, Курт резко вытянул хвост и также резко вошёл уже своим членом, начиная то быстро двигаться, то полностью выходить и резко вгонять член до упора. Питер всхлипывал и метался, не зная как реагировать на грубость, он чувствовал боль, но также было и наслаждение. Удовольствие все же пересилило боль, и Максимофф стонал от наслаждения, особо громко вскрикивая каждый раз, когда Курт попадал по простате. Его собственный член уже во всю сочился смазкой и требовал внимания к себе. Только он хотел потянуться рукой, как Вагнер снова обхватил его руки хвостом, поднимая их над головой, будто читая его мысли. Змей, чувствуя, что сам долго не продержится, сжалился над Питером и начал двигать рукой по его члену. Долго ждавший разрядки, Максимофф кончил через пару движений. Обмякая и сильнее ощущая Курта в себе. Через пару минут излился и Вагнер, выходя из спидстера и ложась рядом, засыпая через несколько минут. Сереброволосый наконец смог дотронуться до своего парня и оставил лёгкий поцелуй на синих губах. Для себя Питер усвоил урок, что не стоит злить Ночного Змея, ну если только чуть-чуть.