***
Светлана стояла около витрин с едой. После долгих терзаний и взвешиваний "за" и "против" она сдалась и выбрала большой кусок торта и чашку чая, а затем, довольно улыбаясь, двинулась расплачиваться. Женщина, стоявшая за кассой, сначала долго вглядывалась в улыбающееся лицо напротив, а потом удивлённо вытаращила глаза. - Простите... А Вы... Ну, не Сурганова? - Я? Нет, что Вы. Сурганова - это, вроде, певица какая-то? По-моему, я слышала пару её песен. Знаете, ужасная белиберда. - Света расплатилась, снова улыбнулась женщине и уже собиралась идти за столик, как внезапно её остановил Валера, развернув на 180 градусов. - Знакомьтесь - Светлана Сурганова. - Мужчина улыбнулся, получив тычок под рёбра. - А я же думаю, что Вы. - Кассирша рассмеялась, прикрывая рот рукой. - Приятного аппетита Вам, Светлана. И автограф можно, для дочки? - Спасибо. Можно, конечно. - Света улыбнулась, расписываясь на какой-то бумажке. Наконец, вся группа смогла усесться за столик, жадно поглощая пищу. - Да, ты права, тут и правда вкусно. - Довольно отзывались о кухне мужчины. Женщина улыбалась им, рассеяно помешивая чай ложечкой. Скоро у неё должно было быть выступление, количество которых она не могла пересчитать по пальцам на руках и ногах, даже если бы их было по пять пар. Но небольшой мандраж, всё равно, присутствовал. Но было ли это волнение только от предстоящего выступления? Не совсем так. Вокалистка хотела и одновременно надеялась избежать встречи с одним единственным человеком. - Света, ты чего? - Всё тот же Валера тихо шепнул Светлане почти на ухо. - Нет, всё в порядке. - Сурганова вынырнула из своих мыслей, слегка натянуто улыбнувшись. - Нет. Мандраж перед выступлением? - Да, немного. Всё в порядке, Валерка. - Врёшь. Ты слишком нервничаешь. Не совсем обычный мандраж. - Сложив два плюс два, Валерий чуть не хлопнул себя по лбу. - Боишься встретиться? Женщина сменила улыбку на усмешку. - Боюсь, да. Точное определение. Четыре года прошло, понимаешь? А я всё никак не могу... отойти, что ли. - Слушай, всё хорошо будет. Организаторы же не ставят вас рядом, а просто так вы вряд ли пересечётесь. - Да, наверное. Ладно, забудь, Валер. - Светлана тряхнула головой. - Давай, Сурик, не расстраивайся. Всё будет нормально, слышишь? - Он хлопнул Сурганову по плечу и улыбнулся. - Слышу. - Вокалистка кивнула головой, пытаясь верить в то, что всё будет именно так, как сказал мужчина.***
Сургановцы перекусили, а затем их забрала машина, увозя на масштабный рок-фестиваль "Нашествие". Группа удобно устроилась на сиденьях сзади, а Сурганова отвоевала себе местечко спереди. Какое-то время в дороге постоянно поливал дождь. Света смотрела на немного размытую трассу впереди, следила за каплями на стёклах и качанием деревьев снаружи. В голове она пропевала собственные песни и песни того человека, с кем прожила десять лет, и с кем рассталась четыре года назад. Сердце сковало чем-то тяжёлым, что не желало уходить, как бы женщина не старалась. Четыре года назад она была рядом со взбалмошной, взрывной, немного дикой, с постоянно растрёпанными волосами, колючим взглядом и острыми чертами лица девушкой. Рядом с Динкой. С её нервной, тонкочувствующей, рубящей наотмашь пацанкой. А теперь всё совсем не так. Сурганова живёт как когда-то хотела: спокойно, более-менее размерено. Нет никого, с кем можно было бы ночами ссориться, нет того, кто приходил бы в стельку пьяным, а потом устраивал скандал, нет всяких сумасшедших идей, разбитой посуды и инструментов, бутылок пива по всему дому, полных от окурков пепельниц, засосов на шее и всякого прочего. Но как же этого, чёрт возьми, не хватает. И слишком пусто в жизни. Потому что нет рядом тех зелёных глаз, которые могут дарить ласку и тепло, а могут, будто ножом, разрезать с ног до головы на мелкие кусочки, нет тонких, красивых рук и немного угловатого тела. Они не виделись как раз с момента расставания. Света очень хотела увидеть Дину. Но вместе с тем боялась. Если они увидятся, что она ей скажет? "Привет, как дела?" Бред. Они не будут говорить, не будут молчать рядом, даже не буду смотреть друг другу в глаза. Бросят сухое "здравствуй" и разойдутся по своим делам. А впрочем, с чего женщина вообще решила, что встреча произойдёт? Валера ведь прав в том, что организаторы не ставят их рядом, а сама Арбенина вряд ли озадачится целью во что бы то ни стало дождаться Свету. Так что, переживать, вроде как, не о чём, но внутри всё равно что-то ныло.***
Машина остановилась недалеко от металлического ограждения, за которым была толпа народа, терпеливо ожидающая следующую группу. На сколько Света помнила, это должны были быть "Би-2". Группа вывалила из машины, забрала вещи и двинулась к подъёму на сцену в кругу охранников, которые не давали особо буйным фанатам растерзать миниатюрную вокалистку. Поднимаясь по ступенькам за кулисы, женщина улыбалась всем, кого видела, краем глаза замечая, как "Би-2" вышли на сцену. А вместе с ними вышла женская фигура. Любопытство в Сургановой взыграло, так что как только "Оркестр" оказался за кулисами, она подошла к обозревательному пункту, откуда все смотрели на выступающих, и начала вглядываться в сцену. В следующую секунду сердце будто упало в пятки, что очень трудно было не показать внешне. Рядом с Лёвой стояла улыбающаяся Динка. - Салют всем! Я очень торопилась, и я успела! Я только что приехала, и мне очень приятно выступать с этими парнями! Поехали! - Кричала в микрофон Арбенина, поворачиваясь к вокалисту группы. У неё отросли волосы, так что теперь их связывала в хвост резинка. Черты лица были такими же острыми, но теперь это было не так заметно из-за длины волос. Диана одета в свободную рубашку с непонятным рисунком, пиджак, брюки, заправленные в туго обтягивающие икры сапоги. На глазах тёмные очки. Образ вполне был в арбенинском духе. Она шевелит губами, пропевая слова без микрофона, забавно сложив брови "домиком", постоянно как бы поднимает зал движением кисти вверх. Сурганова наблюдает за ней, изредка позволяя улыбке скользнуть по губам. Но улыбка не отражает особой радости. Улыбка почти призрачная, появившаяся лишь от того, что человек, которого давно не было видно в поле зрения Светы, вдруг появился. Она, может, и была бы шире, если бы не тот факт, что Светлана понятия не имела, что произойдёт после того, как Дина закончит выступать, заметит ли она вообще маленькую светловолосую фигурку. И щемящее чувство внутри не давало радостным эмоциям выплеснуться наружу. В следующую секунду, это чувство, что грызло на протяжении всей дороги на "Нашествие", возликовало. Улыбка окончательно исчезла с посеревшего лица Светы. Диана, включившись в песню, подходит в Лёве ещё ближе, дожидается проигрыша между строчками припева, и начинает расстёгивать рубашку мужчины, вызывая у того смех и удивление. Вроде бы, что здесь такого? Арбенина всегда была склонна творить странные вещи на сцене, но внутри у вокалистки "Оркестра" пришёл в действие механизм недовольства. Она слегка закусила губу, наблюдая, что произойдёт дальше, и начиная нервно постукивать пальцами по рукам. А Динка будто знала, что Светлана стоит за кулисами, издеваясь своими поступками на сцене. Она громко поёт в микрофон, заменяя слова песни: - Если сейчас ты не снимешь рубашку, то мы всем залом попросим: "Лёва, сними рубашку, сними рубашку, сними рубашку!". Зал смеётся, но повторяет "Лёва, сними рубашку", вокалист наклоняется немного вперёд, закрывает лицо руками, тоже начиная смеяться. Арбенина всё подначивает: - Ну разденься. - Говорит и улыбается. А Света в это время немного прищурила глаза, сдавливая руками предплечья. - Ну пожалуйста. Нуу! - Буквально рычит в микрофон. Мужчина лишь хохочет, явно не собираясь выполнять неожиданную просьбу. Он, не зная как реагировать, просто решает снова представить человека, выступающего вместе с ним. Диану не устраивает, что её просьбу не выполняют, она привыкла добиваться своего даже в мелочах. Поэтому она снова подносит микрофон к губам, сообщая людям свои дальнейшие действия: - Знаете, что я сейчас сделаю? Я никогда этого не делала! Никогда в жизни! - Говорит очень быстро, не прекращая улыбаться. Подбегает к Лёве, тщетно пытающему закрыться руками, отодвигает его кисти, недовольно качая головой, когда мужчина пытается вернуть их в прежнее положение, разводит его руки в стороны, а затем хватается за рубашку там, где успела расстегнуть, резко разрывая её. Пуговицы летят в разные стороны, Лёва удивлённо таращится на Диану, но смеётся, а она подпрыгивает на месте, довольно улыбаясь и начиная петь. Вокалист тоже вступает, с трудом сдерживая смех, а Арбенина снова подходит к нему, наклоняет его голову и целует в висок. За кулисами атмосфера явно не располагала к веселью. Все замерли, наблюдая за Сургановой. Женщина стояла хмурая, сдвинув брови. Желваки на скулах ходили туда-сюда, от того, что Света слишком часто сжимала и разжимала зубы. Щёки периодически впадали, потому что она сильно закусывала их внутреннюю сторону. Сурганова никак не могла найти себе место, отходя на пару шагов то вперёд, то назад, постоянно опуская и поднимая руки, сжимая пальцы. Женщина часто сглатывала скопившуюся во рту слюну, будто у неё даже в горле пересохло от того, что она увидела, поджимала губы и трясла головой. Глаза стали цвета тёмного неба перед дождём, в них читалась жгучая ревность с примесью непонятной боли, а губы были сжаты в тонкую жёсткую полоску. Казалось бы, ничего же не случилось. Тем более, Диана давно перестала быть девушкой Светы, так что приступов ревности, по сути, быть не должно. Но внутри, в сердце, Светлана всегда хранила любовь к этой девчонке с тяжёлым характером. И сейчас, наблюдая за тем, как человек, которому она отдала свою любовь, целует в висок мужчину, на котором до этого разорвала рубашку, при этом счастливо улыбаясь, кровь Сургановой кипела, а под кожей волнами разливалась яростная ревность. "Би-2" попрощались с Арбениной, продолжая выступать, а Динка быстро ушла за кулисы. Она протиснулась мимо работников, а затем встала, как вкопанная, увидев знакомое немного вытянутое лицо, короткие светлые волосы и серые глаза, которые сейчас, почему-то, потемнели, как бывало всегда, когда их обладательница злилась. - Здравствуй. - Коротко бросила Диана, уже собираясь идти дальше, как вдруг её схватили за запястье тонкие пальцы. - Подожди. - Света снова поджала губы. - Что это было? - О чём ты? - Арбенина приподняла бровь. - На сцене. - М... Песня? - Дина усмехнулась. - Выступление? Я? Лёва? Инструменты? Что ты имеешь в виду? - Твои действия, Дин. - Сурганова закатила глаза. - Действия как действия. Отпусти меня, Свет. - Она дёрнула рукой, высвобождая запястье. - Я хочу с тобой поговорить. - Светлана скрестила руки на груди, буравя взглядом женщину напротив. - Не о чем. - Я повторяю: я хочу с тобой поговорить. Значит, есть о чём, верно? - Чёрт с тобой. - Диана назвала адрес отеля, в котором ей пришлось снять номер из-за двух выступлений, одно из которых уже состоялось с "Би-2", а второе состоится на третий день "Нашествия". - Довольна? - Более чем. Спасибо. - Света слегка улыбнулась, заглядывая Дине в глаза. Но Арбенина лишь хмыкнула, разворачиваясь и продолжая свой путь. Сурганова вздохнула, мысленно посчитала до десяти, успокаивая бурю внутри. - Свет? - Валера подошёл к женщине и приобнял её за плечи. - Всё отлично. - Она улыбнулась. - Пойдём, люди ждут. Группа вышла на сцену, Светлана тут же подошла к микрофону, поздоровалась с публикой, ярко и тепло улыбаясь. Она повесила на шею гитару, пробежала пальцами по грифу, начиная играть, приблизилась губами к микрофону и завела разговор с людьми, которые ей аплодировали, пока в песне шёл проигрыш. Женщина была рада оказаться на сцене, видеть счастливые лица, замечать кое-где флаги с названием её группы и просто выступать для тех, кто ждал её. И это было счастьем. Но в голове прочно сидела ревность, а в памяти постоянно всплывал незнакомый адрес.***
После выступления "Оркестр" заново собрал всё оборудование, попрощался с работниками и вышел за ограждение, вдыхая ночной воздух. - Ну, отлично выступили! - Гитарист приобнял Сурганову за плечи. - Да, соглашусь. Люблю выступать на "Нашествии". - А теперь домой. - Валерий потянулся, улыбаясь. - Ребята, я пока домой не поеду. Мне нужно... кое-куда съездить, я вернусь либо завтра, либо послезавтра. - Света опустила глаза, чувствуя себя немного виноватой, что бросает группу. - Ну... Хорошо, конечно... - Мужчины пожали плечами. - Тогда мы пойдём? Машина стоит. - Да, конечно. - Сурганова обняла всех по очереди, помогла положить вещи в багажник и смотрела в след уезжающей машине. Чувства, немного притупившиеся во время выступления, сейчас с новой силой накатили на уставшую женщину, так что волна ревности затопила её с головой, а мозг услужливо подкидывал момент, когда Арбенина разорвала рубашку на Лёве. Светлана больше не могла ждать и терпеть эти эмоции. Она быстро набрала номер такси, который ей дали организаторы, вызвала машину, приехавшую, на удивление, достаточно скоро, села в тёплый салон и назвала адрес, где находилcя отель с Динкой. С её Динкой, сколько бы лет назад они не расстались.***
Спустя какое-то время машина остановилась напротив большого отеля, горящего ярким светом окон и подсветки над входом. Расплатившись, женщина покинула авто, потянувшись и закутавшись в кофту поплотнее из-за поднимающегося ветра и ставшей более прохладной ночи. Сурганова выдохнула и, тяжело ступая, двинулась ко входу в отель. Толкнув массивную деревянную дверь, Света вошла в просторное помещение, где справа было какое-то кафе, в котором сидели пара человек, впереди большое пространство с креслами, диванчиками и телевизором, а слева стояла стойка регистратуры, за которой сидела уже немного сонная девушка. Но, как только она увидела, как в отель вошёл человек, сразу же поднялась, приветливо улыбаясь. Светлана подошла к стойке, улыбнувшись в ответ. - Здравствуйте. - Поздоровалась девушка, только спустя пару секунд узнавая в женщине вокалистку "Сургановой и Оркестра". - Здравствуйте. Мне нужно узнать, в каком номере находится Диана Сергеевна Арбенина. - Сурганова немного смутилась под любопытным, удивлённым и уже окончательно проснувшимся взглядом. - Да, конечно. Но я не могу Вас просто так пропустить, простите. Мне нужно будет ей позвонить. - Администратор с трудом сдерживалась, чтобы не спросить, чего это Сурганова приехала к Диане ночью, но, вспоминая, что должна быть вежливой и ни в коем случае не лезть в личную жизнь людей, одёргивала себя. - Хорошо, я понимаю. - Одну минутку. - Через пару секунд в трубке раздался абсолютно бодрый голос. - Да, слушаю. - Арбенина, судя по небольшому перерыву между словами, затянулась сигаретой. - Вас беспокоят с ресепшн. К Вам посетитель, могу я сообщить в каком номере Вы находитесь? - Можете. Пропускайте. - Даже не спросите, кто идёт? - Ко мне только один человек сегодня собирался. - Диана хмыкнула и тут же отключилась, не дав девушке попрощаться. - Диана Сергеевна находится в 243 номере, это пятый этаж, лифт прямо за Вами. - Спасибо. - Света снова улыбнулась, проходя к лифту и чувствуя, как потеют ладони. Поездка на пятый этаж тянулась, почему-то, очень долго. Выйдя в длинный коридор с бордовым ковром на полу, коричневыми стенами и картинами на них, Сурганова уверенными шагами двинулась на поиски 243 номера, тяжёло дыша. Коридор оказался неожиданно длинным, но, в конце концов, слева показалась деревянная дверь с нужными золотыми цифрами. Света тихо постучала костяшками пальцев по дереву. Спустя несколько секунд щёлкнул замок. Арбенина будто сидела под дверью, ожидая появления гостя. - Здравствуй ещё раз. - Диана стояла в футболке, старых джинсах, босиком и с распущенными волосами, которые почти достигали ключиц. - Привет. Войти можно? - Ну не буду же я с тобой в коридоре разговаривать. - Дина отошла к стене, пропуская в номер Светлану. Закрыв дверь, Арбенина не стала дожидаться, пока Света снимет обувь, и сразу прошла в комнату, зажигая настольную лампу, чтобы в номер, в котором до этого момента царила кромешная тьма, пустить немного тёплого искусственного освещения. Женщина прошла следом, затем остановившись и неловко переминаясь с ноги на ногу около кровати, на которой по-турецки сидела Диана. - Ты так и будешь там торчать? - Арбенина изогнула бровь. - А что мне делать? - Ну, что хочешь, в общем-то. Можешь сесть, лечь, постоять, побегать. - Она пожала плечами, встала с кровати, вышла на балкон и закурила. - А курить ты так и не бросила, я смотрю. - Светлана прошла следом, закрывая нос от табачного дыма, отошла подальше от курящей девушки и села на пол, облокотившись спиной о стену. - Нет. Может, и не брошу. Думаешь, за четыре года так много всего изменилось? - Диана вглядывалась в пространство перед собой. - Ну, четыре года - достаточный срок. - Света коротко посмеялась. - Ты повзрослела. - Ой, Сурганова, давай не будем. "Повзрослела, не повзрослела". Не намного ты меня и старше, чтобы говорить о том, что я повзрослела. Я вообще-то достаточно взрослой была и четыре года назад. - Конечно. - Сурганова тепло улыбнулась, глядя на то, как недовольно Дина закатывает глаза. Ей никогда не нравились разговоры о возрасте, она стеснялась и злилась. Повисло молчание. Арбенина курила, периодически что-то напевая, совсем тихо, так что Свете казалось, что это просто ветер, а сама она сидела на полу, глядя на любимые черты, запоминая их заново, надеясь сохранить в памяти на тот случай, если ей совсем скоро придётся уйти. - О чём ты хотела поговорить со мной? - Диана повернулась лицом к Сургановой. - О твоих действиях. Но сейчас я понимаю, что всё это было слишком неожиданно, поэтому и очень остро, болезненно. Не скажу, что мне теперь легче от этого понимания, но я хотя бы немного разобралась в причинах. Я так соскучилась по тебе, что не смогла совладать с эмоциями. - Всё, увидела? Не скучаешь теперь? И о чём вообще идёт речь? - Увидела. Я приревновала тебя к Лёве. - Женщина решила не ходить вокруг да около, сказать прямо и ждать реакции. - К Лёве? Приревновала? - Диана рассмеялась тихо и чуть хрипловато. - А какое право ты имеешь меня ревновать к нему? Вообще ревновать? - Стоп. Какое я имею право? - Света подавилась воздухом. - Хочешь сказать, что я не имею права на собственные чувства? - Нет, имеешь, конечно. Но я-то никаким боком не твоя, так почему ты ревнуешь меня? - Как ты думаешь, Дин? Может, потому что сколько бы лет назад мы не расстались, я всё равно считаю тебя своей? Потому что я увидела тебя, чуть не выскочила на сцену в надежде обнять тебя, а ты разрываешь на каком-то мужике рубашку? И выглядишь при этом абсолютно счастливо. Да я чуть не захлебнулась своей ревностью. - Сурганова второй раз за день не могла понять, откуда взялись определённые чувства. Сейчас она злилась. Злилась на то, что Диана спросила про права на ревность, на то, что она смеялась, хотя для Светы этот разговор был совсем не смешным. Возможно, потом она и подумает о глупости этой затеи, но сейчас она хотела поделиться с самым родным после матери человеком на земле своими чувствами, как раньше, совершенно забывая о том, что этот человек больше не её, что Диана ей и напомнила. - Ну и зря. Я же не твоя вещь, верно? - Да причём тут вещь? Дин, я продолжаю любить тебя. - Светлана встала, подошла к женщине и сжала её плечи. - Легко говорить после всего того, что между нами случилось, что ты меня продолжаешь любить. Думаешь, я поверю? Отпусти. - Диана вырвалась из не очень крепких, но ощутимых тисков женщины, и отошла подальше настолько, насколько этого позволял небольшой балкон. - После предательства, которое чуть не убило меня на месте, после того, как я заворачивалась дома в одеяло и часами лежала неподвижно, думая о том, что рядом нет тебя, ты хватаешь меня за руку на фестивале, просишь разговора, ревнуешь, а теперь говоришь, что считаешь меня своей и продолжаешь любить? С какой, твою мать, стати? - Не надо во всём винить меня, Арбенина. Ты сама-то себя видела в наш последний год? Да я была для тебя просто какой-то декоративной вазой, которая была совершенно не к месту. Ты не замечала меня, а когда вдруг открывала глаза, вспоминая, что рядом есть какая-то Света Сурганова, общалась со мной так, словно в тебя напихали льда. А я терпела. Терпела твои закидоны, твои пьянки, когда ты уходила непонятно куда, совершенно ни о чём меня не предупреждая, а я сходила с ума, потом ты приходила в стельку, падала на кровать и засыпала, не обращая на меня никакого внимания. На выступлениях у нас была одна Динка Арбенина, человек-центр-Земли. Ты одна играла, одна пела. Я была как украшение, стояла с этим проклятым бубном или иногда бренчала на гитарке. - Говоришь, как обиженная сорокалетняя тётка, которую бросил муж-алкаш. - Да я и есть, чёрт возьми, сорокалетняя тётка, Арбенина! Только бросил меня не муж-алкаш, а ты. - И не надо говорить мне про то, что я одна была в группе. Кто тебе не давал выступать? Петь, играть? Да ты же сама не проявляла никаких порывов выступить, Сурганова. - Арбенина начала кричать, регулируя силу своего голоса только из-за того, что находились они на балконе. - Да неужели? Дин, сколько раз я предлагала тебе продумывать программу вместе, просила вставить мои песни, дать мне больше свободы. Ты либо отнекивалась, либо обещала, а в результате ни хрена не менялось. А я, дура, молча всё сносила, надеялась на то, что ты всё-таки вспомнишь про меня, что ты не одна в группе. Ты не пуп Земли, Диан. - И поэтому ты решила мне изменить? Растоптать мои чувства? Вот молодец, Сурик! Ты прям сделала то, что нужно. Поговорить со мной не судьба? Сразу к радикальным методам? - Поговорить? - Света тоже сорвалась на крик. - Да я каждый день пыталась с тобой поговорить, вернуть тебя прежнюю или понять, в чём же дело. Но ты не давалась. Ты, как озлобленный кот, шипела, выпускала когти и уходила от разговора. И да, радикальность по твоей части. Сначала ты любишь так, что твоя любовь способна затопить весь Магадан и весь Питер, а потом ты точно так же охладеваешь, уже замораживая ранее названные города до самого основания. А по поводу чувств... Да знаешь, я за тот год начала сомневаться, любишь ли вообще меня, испытываешь хоть какие-нибудь тёплые чувства. - Вот как? - Диана сверкнула зелёными, отливающими стальным цветом, глазами и подошла вплотную к Сургановой. - Сомневалась? - Да, сомневалась, Арбенина. Сомневалась. Я не знала, любишь ты меня. - Светлана выкрикнула это в самое лицо женщины напротив. В следующую секунду она почувствовала жгучую боль на скуле и губах, а потом поняла, что стоит уже совсем не рядом с Дианой. - Да пошла ты, Сурганова. - Дина зашла в номер, хлопнув балконной дверью. Света стояла около стены, держа руку около лица. Из нижней губы тонкой струйкой сочилась кровь. Удар у Дианы всегда был сильный, это женщина знала ещё по совместной жизни, потому что когда они ссорились - драки были обычным делом. Светлана не могла решиться что-нибудь сделать вообще. В голове бродили мысли о том, чтобы просто уйти, но разве за этим она ехала в этот чёртов отель? Может, попробовать поговорить с Динкой? Да она и слушать не станет. После долгих мысленных метаний, Сурганова договорилась сама с собой на том, что просто зайдёт в номер и будь что будет. Балконная дверь тихо закрылась, солистка "Оркестра" села на край дивана, вглядываясь во вновь появившуюся темноту, выискивая Диану. Она обнаружилась сидящей около противоположной от балкона стены. Они сидели в темноте и тишине, каждая думая о своём или не думая совсем. Неожиданно, Арбенина резко поднялась, обошла диван, рывком подняла с дивана Свету, которая едва удержалась на ногах, вцепилась ей ногтями в плечи и посмотрела в глаза. - Сомневалась, да? - Тихо, сквозь зубы, прошипела Диана. - Сомневалась. - Сурганова чувствовала, как в глазах напротив завертелся ураган, а по всему номеру будто появились белые таблички с ярко-красными огромными буквами: "Опасность!", но женщине было наплевать. Какой смысл сейчас отступать от своих слов? Она ехала сюда поговорить, значит, они будут разговаривать и совершенно честно. - Я не знаю, чем объяснить своё поведение, если оно было таким, каким ты его изображаешь. Но я никогда не прекращала тебя любить. А ты - просто дура! - Диана чуть ли не рычит последние слова, а затем впивается в губы Светы, причиняя той боль, которая почти незаметна из-за нахлынувших чувств. Светлана резко выдыхает, распахивает глаза и встречается с темными блестящими и какими-то звериными глазами Арбениной. Она целует напористо, грубо, кусаясь и полностью захватывая власть над губами совершенно не сопротивляющейся женщины. Мощным толчком отправляет окончательно растерявшуюся Сурганову на кровать, которая слегка скрипнула под неожиданно упавшим весом. Дина нависает сверху, постоянно сдувая мешающие разглядывать родное лицо волосы. Вокалистка "Оркестра" несмело поднимает руку, кладёт тонкие пальцы на выделяющиеся скулы Дианы и проводит еле ощутимую дорожку к вороту растянутой футболки. - Динка. - Улыбается, словно освещая своей улыбкой всю комнату. - Что? - Арбенина с трудом сдерживается, чтобы не улыбнуться этому тёплому свету, исходящему от хрупкой женщины. - Ничего. Я слишком давно не видела тебя настолько близко и слишком давно не произносила твоего имени, обращаясь к тебе. - Ты просто неисправимый романтик. - Дина закатывает глаза, но всё же сдаётся и улыбается, стараясь быстро спрятать улыбку за новым поцелуем, менее грубым, но таким же настойчивым. Решая не тратить время на разговоры, Диана расстёгивает несколько верхних пуговиц на рубашке Сургановой, спускаясь поцелуями на красивую нежную шею, чувствуя под губами тонкие ниточки вен, а затем переходя к слегка выпирающим ключицам, прикусывая кожу. Света запускает пальцы в мягкие волосы Динки, улыбаясь и стараясь сдержать куда-то скачущее, словно безумный жеребец, сердце. По телу пробегают мурашки, когда Арбенина кусает ключицы, шею и губы. Женщины даже не заметили, как обе остались в одном нижнем белье. Диана по-прежнему нависала над Светланой, целуя уже раскрасневшиеся губы, с которых срывались тихие и рваные выдохи, когда сильные пальцы снайперши рисовали непонятные рисунки на боках и плоском животе. В тишине номера раздался первый тихий стон. Два человека, которые четыре года не виделись, не касались друг друга, не слышали совсем рядом с ухом родной голос, теперь были настолько близко, что невозможно было понять где кто. Между телами, казалось, не было даже миллиметра. Руки сплетались в замок до побеления костяшек, на коже образовывались небольшие капли пота. На губах Сургановой постоянно появлялись капельки крови, тут же слизываемые Дианой, которая с каждым поцелуем делала новый толчок пальцами, вызывая всё более громкие стоны со стороны Светы. Они перекатывались по кровати, меняясь местами. Стоны и рваное дыхание смешивались, становились практически неотличимыми друг от друга. Багровые пятна украшали тела обеих, на спинах можно было заметить небольшие царапинки от ногтей. Сурганова прогнулась в спине, с трудом подавив громкий стон, а сверху на неё упала Дина, пытаясь отдышаться. Солистка "Оркестра" крепко прижала к себе родного человека, целуя её в уголок губ. - Дин... Я так соскучилась по тебе. - Света улыбалась. Впервые за долгое время она по-настоящему счастлива. Она не знала, что будет дальше, да и не хотела знать. Всегда трезво оценивающая ситуацию женщина сейчас нарисовала себе свой личный мир, в котором рядом с ней Динка. Они ходят по Питеру вдвоём, как раньше, запираются в квартире и всю ночь поют песни, Арбенина рвёт струны на бедной гитаре, шуршит старой тетрадкой с текстами песен, срывает голос, снова не обращая никакого внимания на замечания Светы. А, может, Дина вваливается в квартиру, крича с порога: "Светка! Мне сейчас такая мысль в голову пришла!", а эта самая Светка тихо смеётся и мысленно уже готовится отговаривать любимую от новой "захватывающей", по словам Дианы, идеи. Или же они садятся на старый диван с бутылками пива, салютуют друг другу, делая по глотку, рассказывают что-то интересное, Света читает стихи, а потом сладко целует Дину, от чего та забывает и про пиво, и про свой рассказ и вообще про то, кто она такая. Но иллюзорный мир имеет свойство сталкиваться с суровой реальностью и рушиться. Так же случилось и с миром счастливой Сургановой. - Да, я тоже скучала. Но, Свет... Что теперь? - Диана откатилась от женщины, встала и открыла балкон, впуская холодный ветер, закурила и уставилась в чёрное небо. - А что теперь? - Светлана привстала на локтях, неодобрительно глядя на Арбенину - Диан, отойдёшь, может, от балкона? Не май месяц. - Сурик, прекрати. Твоя забота сейчас ни к чему. - Дина недовольно покачала головой. - Ну... Хорошо, как скажешь. Но я волнуюсь. - Да зачем? Мы не вместе, мы не друзья, зачем волноваться? - Арбенина резко развернулась, пристально глядя на удивлённую женщину. - Может, потому что я тебя всё ещё... - Нет. Не говори. Слушай, ничего не выйдет. Тебе здесь нечего делать. - Диана вздохнула и достала новую сигарету, снова развернувшись к небу. - Ты издеваешься, Арбенина? - Светлана встала с кровати, подошла ближе к девушке. - Нет. Совсем нет. Я говорю серьёзно. - Ты с катушек съехала? Я тебе проститутка что ли? Которую можно выгнать после того, как переспал с ней? - Сурганова рывком повернула к себе Диану, злобно выплёвывая слова ей в лицо. - Проститутки сами не приходят... - Да пошла ты! - Света толкнула Дину в плечо, так, что та чуть не упала. - Я, чёрт возьми, примчалась к тебе, я чуть с ума не сошла, когда почувствовала твой поцелуй, отдалась тебе так, как раньше, полностью, без остатка. Думаешь, я позволю просто так себя выгнать? Четыре года, Арбенина! Четыре года, за которые ни прошло и дня, чтобы я тебя не вспомнила. Я посмела надеяться на что-то новое и тёплое между нами, не рушь это. Чёрт тебя побери, не рушь, Дина. - Она снова кричала, то подходя к молчаливой и застывшей, словно статуя, Диане, то отходя, активно жестикулируя руками. - Твои надежды меня не касаются, Свет. - Сказала очень твёрдо, глядя в глаза. - Не касаются? Знаешь, а хорошо, что мы расстались. Да ты же просто монстр какой-то, Дин. - Тогда катись отсюда. - Диана кивком головы указала на дверь. Внутри Сургановой словно появилась какая-то пустота. Конечно, тот мир, который она себе придумала, был ненастоящим, но таким нужным, важным, реалистичным, что Света в него поверила и уже начала в нём жить, но Динка разрушила всё несколькими словами. Сейчас когда-то родной человек гонит её из своего номера, из своей жизни, после того, как позволил побыть рядом, позволил надеяться на лучший исход. Какой бы сильной не казалась хрупкая вокалистка "Оркестра", сейчас она была словно сломана изнутри, серые глаза потемнели, и в них плескались неудержимая боль и грусть, выходившие наружу еле заметными дорожками слёз. Она усмехнулась, быстро оделась, с трудом стараясь держать себя в руках. - Ты говорила, что никогда не прекращала меня любить. Говорила, что я совершила предательство. Задумайся, что могло меня на это толкнуть. Моя чёртова любовь была нахрен не нужна Диане Сергеевне Арбениной, которая непонятно зачем держала меня возле себя. И, знаешь, теперь я абсолютно уверена в том, что с твоей стороны чувства закончились задолго до нашего расставания. Прости меня за мою наивность и веру в чудо, над который ты всегда смеялась, говоря, что я уже взрослая тётенька, надо бы быть немного реалистичнее в своих мечтах и планах. Благодаря тебе, Дин, я теперь полный реалист. А, впрочем, тебе, наверное, нет никакого дела до меня и всего, что связано со мной. Короче, рада была тебя видеть. Прощай, Динк. - Света последний раз посмотрела на скрестившую руки Диану, которая сжала зубы и весь монолог, адресованный ей, не произнесла ни одного слова и, казалось, даже не дышала. Она прошла взглядом по чуть угловатым плечам, по тонкой шее, сжатым в полоску губам, и остановилась на тёмно-зелёных глазах. Вздохнув, Сурганова оторвалась от разглядывания застывшей фигуры и вышла в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Арбенина слушала удаляющиеся шаги с непоколебимым спокойствием. Прошла минута. Две, три. Пять. В стену полетел стакан, стоявший до этого на прикроватной тумбочке. Осколки разлетелись чуть ли не по всей комнате, но Диане как-то удалось без порезов добраться до кровати, забрать одеяло и выйти на балкон, усаживаясь около стены, где часа два назад сидела улыбающаяся Сурганова. Сигареты почти не покидали напряжённых губ Дианы, которая переваривала всё случившееся, старательно пытаясь убедить себя в том, что всё сделала верно.***
С той ненавистно-любимой ночи в номере 243 незнакомого отеля прошло несколько месяцев. Сурганова давала концерты, общалась с фанатами. Она старательно глушила в себе жгучую боль, ей даже удавалось. Поначалу приходилось невероятно трудно. Она вернулась в Питер, где всё было знакомо, где определённая улица, дом, место напоминали о безвозвратно ушедшем времени, в котором "Снайперов" было ещё двое. А в ту ночь сердце Сургановой готово было выброситься с крыши многоэтажки, не важно, вместе с самой женщиной или без неё. Света не помнила, как вызвала такси, которое довезло её до вокзала, где женщина купила билет на первый же поезд до Питера. Она не спала около суток, не смыкая глаз даже в поезде, постоянно глядя в окно и думая о том, какая же она дура. Притащилась к человеку, который явно вычеркнул её из своей жизни, со своими надеждами и желаниями. После приезда в родной город стало немного легче, даже не смотря на постоянный призрак прошлого где-то под боком. Женщина ходила по давно изученным тропам, вдыхая ледяной воздух северной столицы и чувствуя, как собирается по маленьким кусочкам в прежнюю себя, только с новым набором воспоминаний, которые будут отложены в дальний угол.***
Света сидела дома, грея руки о чашку зелёного чая и устремив взгляд на книжную полку, выискивая нужную книгу. В дверь постучали. - Да? - Сурганова поставила чашку на стол. - Дочь, тут тебе письмо пришло. - Мама женщины шаркающей походкой прошла в комнату, протягивая дочери конверт. - Спасибо, мам. - Светлана поцеловала мать. - Я на кухне, если что. - Лия Давыдовна медленно вышла из комнаты, прикрыв дверь. Книги были забыты, а Сурганова, взяв чай, уселась на диван, с интересом разглядывая конверт. На белой бумаге чёрной ручкой был выведено знакомое имя и адрес. Женщина с нетерпением разорвала конверт, вглядываясь в неаккуратный, крупный почерк. "Ну... Привет, наверное. Не самое лучшее начало письма, верно? Но мы слишком давно знакомы, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Надеюсь. Для чего я мараю сейчас бумагу? Чёрт его знает, Свет. Возможно, потому что я не могу оставить то, что было чужому номеру какого-то дурацкого отеля. Я чувствую целую бурю эмоций внутри, которую могу доверить только несчастному клочку слегка помятой бумаги. Я не знаю, что писать дальше. Сижу, как девочка-подросток, грызу ручку и словно пишу любовное письмо. Мне нужно извиниться, да? Я не должна была выгонять тебя, после того, что произошло. После того, как сама же открыла перед тобой дверь и позвала внутрь. Не должна была говорить тебе всего того, что наговорила. И, кстати... Как губа? Хотя я не хочу извиняться, потому что не привыкла. В этом всегда была моя проблема, да? Впрочем, это никому ненужная лирика. Прости меня, Сурганова. За то, что разрушила, возможно, твои мечты. Но о каких мечтах идёт речь? Нас ничего не связывает. Господи, прошло уже так много времени, а мне до сих пор больно произносить эти слова. Но это же правда. Свет, мы больше не вместе. Я не понимаю, зачем ты подошла тогда ко мне. Зачем схватила за руку, заглянула в глаза самым злобным из своих взглядов. Я просто сдалась, не захотела бороться с твоим упорством. А, может, я тупо соскучилась. Тогда, в номере отеля, ты сидела в углу балкона, такая родная. Смешная. Морщила нос от табака и смотрела на меня так, словно я самое дорогое, что есть на земле. Ты улыбалась мне. А наша ссора... Она была жуткой, но правдивой. Как с моей стороны, так и с твоей. Я не стану отступаться от своих слов, даже не смотря на то, что уже извинилась за них. И, знаешь, я вернулась назад в 95-й, когда мы вот так же ругались, а потом мирились. Я не смогла совладать с собой, со своими эмоциями и это привело к тому, что мы обе оказались на не совсем удобной кровати. Потом мне хотелось послать тебя, выгнать, скинуть с балкона, только бы больше никогда не видеть твои серые глаза, не слышать тихого нежного голоса, который будил во мне прежние чувства. И одновременно мне хотелось прижать тебя к себе и не отпускать. Ты же надеялась на второе, так? Но, прости, родная, мы не сможем уже быть вместе. Я не прощаю предательства, да и время бежит вперёд, стирая прошлое. Я прошу ещё раз прощения у тебя. За всё. Увидимся. А, может, нет. Пиши. Звони. Или не делай ни того, ни другого. Чёрт его знает, как ты будешь поступать. И точно так же чёрт знает, чего хочу я после написания этого письма. Одно могу сказать точно: Свет, не возвращайся больше так. Не приходи и не околдовывай меня снова. Хватит того, что было. Знай, что я храню наше общее время глубоко внутри сердца, как самое дорогое, самое важное. Наверное, прощай. Твоя, Д. Ар. Сурганова долго вглядывалась в неровные строчки слов и прыгающие туда-сюда буквы, аккуратно проводя пальцем по еле заметным вмятинам листа. Наверное, Динка как-то быстро засовывала его в конверт. Или, как обычно, не разгребла бардак на своём столе, поэтому это был один из немногих не исписанных и не порванных листочков. А, впрочем, какая разница? Важно лишь то, что этот кусок бумаги - всё, что осталось от их прошлых отношений. Теперь Света понимает, насколько было глупо прийти в жизнь человека снова, после четырёх лет без встреч и разговоров. Но, если рассматривать всё это с точки зрения эгоиста, то хотя бы часа на два Сурганова получила жизненно-необходимую ей теплоту любимого человека. И как бы там ни было, Дианка всегда будет любимой, близкой, родной. Женщина с улыбкой смотрела на перечёркнутое трёмя жирными чертами слово "твоя", чувствуя, как внутри всё наполняется грустью. Но не той грызущей, мерзкой грустью, а светлой, ностальгической. За это зачёркнутое слово она готова была отдать многое. Письмо после ещё двух прочтений будет снова положено в конверт и отправлено в ящик стола. Там оно станет хранится как реликвия, как сокровище, которое можно доставать лишь раз в несколько лет. Чай, отставленный на стол до востребования, остынет, покрывшись малоприятными пятнами налёта. Светловолосая женщина откинется на спинку дивана, прикрыв глаза и чётко видя на внутренней стороне век портрет этого многозначащего в её жизни человека, подписывающегося трёмя буквами и двумя точками. "Д. Ар.". Эту подпись Сурганова будет рассматривать часами. А сейчас она сидит в комнате, погружённой в сумерки. В полной тишине. И чувствует как груз обиды и боли уходит, уступая место воспоминаниям и радости от того, что теперь у неё есть ещё одно сокровище, связанное с Динкой, кроме фотографий, песен и длинного пласта безвозвратно ушедшего времени. Она счастлива, пока помнит и пока хранит в тёмном ящике дорогие сердцу вещи.***
Где-то в далёком от Питера городе, на концерте, напрягая связки и выкрикивая в микрофон слова песни, Арбенина не смотрит на людей и инструмент в своих руках. Она задумчиво вглядывается в пространство перед собой, вспоминая хрупкую вторую снайпершу. В голове женщины всплывает тёплая улыбка, и она улыбается в ответ, будто Сурганова висит где-то в воздухе и непременно видит её. А, может, так оно и есть? Света всегда будет рядом. В аккордах и текстах песен, в звучании гитары и струнах различных скрипок, в пустой питерской квартире. Точно так же, как и Дина всегда будет в стихах, старых значимых местах, пачках сигарет и больших тёплых куртках армейской расцветки. Они везде будут видеть и чувствовать друг друга. Такая любовь не проходит за пять, десять, двадцать лет. "Снайперы" всегда будут рядом друг с другом. "Снайперов" всегда будет двое.