Она и Он

Она не спеша зайдет в пустой дом и, не включая свет, поднимется вверх по лестнице, попутно освобождая от тугой резинки черные гладкие волосы. Туго завязанный пояс на ее талии, который еще совсем недавно был белоснежным, небрежно падает на пол, как будто он и должен тут лежать. Устала? Еще как... Теплые и упругие струи воды резко ударяют по ее телу, заставив ее вздрогнуть, а после блаженно выгнутся от долгожданного тепла, распространяющегося по всему телу. Запекшаяся кровь, смешенная с потом и грязью, разбавляются водой и медленно исчезают с тела девушки, которая, прикрыв свои черные глаза, осторожно потирает затекшую шею. Больно? Нет, уже привыкла... Тяжелый вздох вырывается из ее губ. Она точно знает, что получит нагоняй за то, что рисковала собой, за то, что ее ранили, за то, что на ее теле появится еще один шрам. Он, как обычно, будет строго отчитывать ее, словно маленькую девочку, и, как всегда, еле сдержит крик, ограничиваясь лишь злым рычанием ее имени, за абсолютно безразличный вид к его нотациям. Боится его реакции? Нет, просто не хочет снова вывести его из себя… Бархатистое полотенце осторожно скользит по ее бледной коже, стараясь не задевать и не потревожить недавно полученные ссадины и порезы. Она не смотрит в зеркало, висящее перед собой, стараясь и вовсе не замечать его. Просто не хочет видеть свой уставший вид. Она не была дома около недели, проведя большую часть времени на холоде с минимальным количеством еды и сна. Заболеет? Возможно, ведь она уже простужена… Гулкий и звонкий стук во входную дверь заставит ее буквально сорваться с места и, наспех накинув на обнаженное тело небольшой шелковый халатик, быстро спуститься вниз, чтобы открыть дверь родным для нее людям. Рыжеволосый парень любяще поцелует свою сестренку в лоб и вручит в ее руку небольшую ладошку маленькой девочки. И сегодня он не останется, как это обычно бывает, на чай, сегодня он быстро попрощается с ней и племяшкой и убежит из их дома. Обидно? Вовсе нет, ведь она в курсе, что его жена скоро родит ему второго малыша... Счастливая улыбка появится на ее лице, ведь на ее руках ее дочь, так похожая на отца. Белые, густые волосы, только более послушные, чем у него. Такие же выразительные глаза ярко-бирюзового цвета. Даже характерами они более схожи... Девчонка, обняв свою мать за шею, сладко зевает на ее руках, периодически бросая на нее взгляд из полуоткрытых глаз. Умоталась? Еще бы, ведь Ичиго наверняка навел кипишу из-за начавшихся схваток у Рукии. Карин осторожно уложит девочку в кровать и укутает ее чуть ли ни с головой в теплое одеяло, зная, что сегодня дочка активность уже не проявит. Поцеловав детскую щечку, она осторожно выйдет из комнаты, тихо закрыв за собой немного скрипучую дверь. Она счастлива? Да, абсолютно… Она зайдет в спальню и, скинув халат, накинет на себя белую мужскую рубашку, застегнув ее на пару пуговиц. Невольно, девушка дает себе слабину, и ее тонкие пальчики приподнимают ворот рубашки, позволяя ей полной грудью вдохнуть аромат знакомого парфюма. Приятный запах ударяет в голову сильнее, чем алкоголь. Ностальгия… Она откроет в комнате окно, не смотря на то, что сейчас зима, а она еще и простужена. Глупо? Да, она согласна с этим, но от нагнетающего одиночества и тоски по мужу ей не спастись по-другому… Она ляжет на большую широкую и холодную кровать, чуть ли ни с головой укутавшись пуховым одеялом. Стоит ей только закрыть глаза, и она тут же проваливается в глубокий сон. Черные локоны разметались по подушке и несколько небольших прядок упали ей на лицо, но ей все равно... Ее сон очень крепкий и ничто не должно ей помешать... или все-таки должно? Ребра... сквозь сон ей казалось, что они вот-вот дадут в себе трещину. Дышать становится все труднее и труднее, что и заставляет девушку пробудится и открыть глаза. Первое, что она сообразила так это то, что ее макушку кто-то обдает своим теплым дыханием. Второе – кто-то с силой прижимает ее спиной к себе. Третье, этот самый кто-то нахально положил свою ладонь под грудь, сильно надавив на те самые ребра. И она прекрасно знает, что на такое способен только один человек, что сейчас невозможно... Карин попытается развернуться лицом к человеку, нарушившему ее сон, но вот его стальная хватка не позволяет ей этого сделать. – Хватит ерзать, – недовольно проговаривает в макушку чуть рычащий и немного осевший голос, от которого Карин передергивает. Вздрогнув, девушка буквально замирает в мужских руках, словно не веря в происходящее. – Тоширо? – скорее уточняя, чем спрашивая, произносит девушка, – Что ты тут делаешь? – Как бы тебе сказать... Вообще я тут живу, – парень прикрывает свои яркие глаза, зарываясь носом с черные волосы, – или ты ожидала увидеть рядом с собой кого-то другого? – Кретин! – с локтя она ударяет парня в район живота, отчего тот скривился, ослабив свою хватку. Воспользовавшись моментом, Карин переворачивается на другой бок, развернувшись лицом к мужу, – Я имела в виду, почему ты так рано вернулся с грунта? Я ждала тебя только дней через пять… – Закончил раньше... Ну, а если ты так хочешь, то я могу уйти и вернуться через пару дней, – фыркает Хицугая, замечая на себе грозный взгляд ее темных глаз. – Я тебе потом так уйду, что вообще ходить больше не сможешь! – грозно проговаривает девушка, на что Тоширо лишь крепче прижимает ее к себе, целуя ее в лоб. Вся злость девушки мгновенно проходит, а грозное выражение лица тут же смягчается. По телу пробегает томная нега, которая заставляет ее сердце ускорить свой ритм. Тепло исходящее от тела парня не только согревает, но и заставляет Карин просто таять... – Дурак, – бурчит девушка, делая голос более обидчивым. – Сама дура... Или это я открыл окно, чтобы потом мерзнуть от холода? – фыркает он в ответ. – И вовсе я не мерзну! – возражает бывшая Куросаки. – Правильно, сейчас не мерзнешь! Окно-то я закрыл! – парень усмехается. – И вообще, почему ты так халатно относишься к своему здоровью? – Ой, ну не начинай, – скулит она. – Я бы не начинал, если бы ты меня не провоцировала! – парень начинает говорить более грубо, а вот в комнате температура падает примерно на один градус. – И чем это я те... – Ты опять ранена! – перебивает ее Хицугая. – Как ты узнал? – поражается девушка. – У меня свои способы, – мужская ладонь скользнула под белую рубашку и осторожно прикоснулась к дугообразному порезу на груди. Девушка невольно шипит, ведь нежную кожу тут же пронзило жжение. Больно? Да, но сейчас она не сможет стерпеть боль, ведь с ним она слабее. Хицугая отдергивает руку, понимая, что делает ей больно, но в душе появляется злость. Злость к ней. Опять она пострадала на миссии. – Черт, почему ты постоянно влипаешь во всякое дерьмо? Неужели нельзя выполнить миссию нормально? Всякий раз ты возвращаешься с новыми травмами! Твоя небрежность не знает границ! У меня создается впечатление, что ты никогда не выполнишь миссию нормально... – Спокойной ночи, – совершенно спокойно произносит девушка и ложится на другой бок, отвернувшись от парня. Несколько обидно и даже немного больно, ведь вместо поддержки она каждый раз слышит от него нотации, а сейчас и вовсе он, в некотором роде, нагрубил ей. Тоширо глубоко вздыхает. Сорвался. Он опять сорвался на нее и на сей раз похоже еще и обидел. Глупо, впрочем, как и всегда. Но он не может ничего с собой поделать – он не может видеть ее раны, ведь ее физическую боль чувствует и он. – Прости, – мужские руки обвивают девичью талию и прижимают девушку к груди. Она чувствует его дыхание у своей шеи, а после вздрагивает от того, что слегка шершавые губы прикасаются к нежной коже. Ласково, легко, любяще. Невольно, она наклоняет голову, давая себе слабину поддаться ему. Теплые руки, пробравшиеся под рубаху, слегка щекочут ее плоский живот, заставляя ее еле заметно улыбнутся. Постепенно губы перемещаются на висок, от чего она вплотную чувствует его дыхание. – Прости меня, я не должен был все это говорить тебе. Просто пойми и ты меня. Каждый раз, когда ты уходишь на миссию, я боюсь потерять тебя, учитывая твое рвение к битвам. Каждый раз, когда ты возвращаешься, я вижу новые раны на твоем теле. Одно неаккуратное движение и любая из этих могла стать роковой. И как я должен себя вести? Как я должен надоумить тебя не попадать в неприятности? Ты дорога мне. Слышишь? Ты очень дорога мне! И я боюсь потерять тебя! Карин закусывает нижнюю губу. Звук собственного сердца гулко отдается в ушах. Он обжигает ее кожу своим дыханием, прижимает к себе, нежно поглаживая животик. Осторожно, словно боясь, она кладет руки сверху на его ладони. – Придурок, – она разворачивается к нему и прикасается к его губам. Легко, нежно, так, как умеет только она. Зачем слова, когда наши поступки могут сказать за себя? Он улыбается, искренне, еле заметно. И большего и не надо. Его рука сама потянется к небольшим пуговицам на белой рубашке, которая вскоре полетит в ближний угол комнаты. Вздох, дрожь, легкий стон. Всё как будто в первый раз, хотя нет, не все. Теперь они уже знают слабости друг друга. Она не может устоять от поцелуев в шею, от легких покусываний в плечо, от властных прикосновений к груди. Громкий выдох, скрежет зубов, рык... Он не может устоять от поцелуя в ушко и последующего дуновения из ее губ, не может устоять от легких прикосновений пальчиками по прессу, от влажного поцелуя на шее и ключицах. Воздух накаляется, в комнате становится слишком жарко. Невыносимо. Дышать становится труднее, а сердце бьется с такой скоростью, что кажется, будто оно вот-вот вырвется из груди. В ушах шум, в глазах темнеет. Теплая нега разливается по телу, а после полное изнеможение. Уже не хочется ничего, даже дышать. И куда исчезает вся та сила, выносливость, которые были у обоих еще пару минут назад? Она лежит рядом с ним, положив голову и ладонь на его грудь, и старается восстановить свое дыхание. В глазах туман, на душе покой. Закрыв глаза, девушка наслаждается биением его сердца, которое сейчас, так же как и у нее, учащено, а после она проваливается в глубокий сон. Утром он проснется раньше ее и, почувствовав, как она слегка дрожит, натянет на ее обнаженную спину одеяло. Поцеловав черную макушку, парень аккуратно встанет, не разбудив свою жену, а после приготовит завтрак. Заботится? Да, ведь он любит свою семью. Зайдя в спальню, он увидит ее в легком шелковом халате: взъерошенную, помятую и с натянутой улыбкой. Все-таки заболела... Он обнимет ее и поцелует в темную макушку, твердя, что у нее жар, но вот только она, как всегда, будет отрицать это, говоря, что с ней все хорошо. Наивно? Кто знает, но он любит ее именно такой, какая она есть… А после в спальню ворвется их дочь, которая, крича, что нашла внизу белый хаори, замрет при виде отца. Улыбка растянется на ее лице и она, с веселым криком «ПАПА!» запрыгнет ему на руки и крепко обнимет, чувствуя, как отцовские губы касаются ее щечки. У этих троих впереди еще целая жизнь, полная препятствий, взлетов и падений, счастливых моментов и разнообразных неожиданностей. А еще, никто из них пока не знает о том, что примерно через девять месяцев черноволосая девушка будет убаюкивать в этой самой спальне маленького малыша с черными волосами и темно-серыми глазами, но только это уже совсем другая история...