«Жилин всю ночь не спал и только под утро проснулся» (Школьные перлы)
Хлопнула открытая форточка. Душно. Мелани откинула тонкую простынь, которую использовала вместо одеяла, и села на кровати, шумно выдохнув. Нащупав ногами домашние тапочки, отпихнула их в сторону и босиком пошла заново открывать окно. Это лето выдалось чересчур жарким и сухим. Хоть на улице и дул неслабый ветер, он не приносил с собой свежести. Не помогало и открытое окно. Который час? Девушка подошла к двери в комнату, над которой висели настенные часы, и пристально вгляделась в циферблат. В темноте не разобрать. Часа два ночи, должно быть, заря еще не занималась. Подойдя к своей тумбочке, Мелани нащупала телефон. Включив его, она вернулась к двери и посветила экраном на часы. Другое дело — два часа с хвостиком. Посмотреть время на телефоне она почему-то не догадалась — мысли были заняты совсем другим. Шумно зевнув и не потрудившись прикрыть рот рукой — все равно никто не видит, даже тот воображаемый парень с биноклем из дома напротив — Мэл плюхнулась на кровать и прикрыла глаза. Все это время она промучилась, не будучи в состоянии уснуть от волнения и духоты. По сути, волноваться было не о чем. Всего-то через пять-шесть часов она с родителями будет уже в воздухе в самолете лететь в Австралию. Да, повода для волнений нет. Но только если ты не безнадежный мечтатель! А Мэл занимала первые строчки в рейтинге фантазеров и фантазерок. До подъема оставалось чуть больше получаса. Мелани уже отчаялась заснуть, поэтому, отрешенно глядя в потолок, стала думать о том, что ее ждет в ближайшие две недели.***
В поездку она стала собираться еще тогда, когда лишь узнала о ней от родителей за воскресным завтраком. Папа тогда еще сказал, что Мелани стоит знать об этом заранее, за несколько месяцев до заветной даты, и что нет смысла делать из этого тайну. Оставшееся время завтрака Мэл переваривала эту новость вместе с маминой фирменной запеканкой, заставляя родителей, удивленных заторможенной реакцией дочери, переглядываться поверх подноса с нарезанной кубиками творожной вкуснятиной. — Спасибо, все было очень вкусно, — такой сдержанной вежливости родители не слышали от дочери с тех пор, как она выросла из розовой пижамки с зелеными мишками. Жан-Поль с беспокойством посмотрел на жену. Она ответила тем же непонимающим взглядом. С прямой спиной и тарелкой на вытянутых руках Мелани прошествовала к раковине, куда с грохотом сгрузила грязную посуду. Звон тарелки о чашку вернул ее к реальности. Она вздрогнула, обернулась к родителям, хихикнула и, как-то нелепо взмахнув рукой, пошла на выход из кухни. Уже в коридоре она сделала два больших шага и подпрыгнула, вскинув руку вверх, в полете зацепила рукой светильник, от чего тот закачался, приземлилась на стоящий у стенки совок с веником и чуть не грохнулась вместе с ними на пол. Оправив на себе домашние штаны, плавно и грациозно направилась в свою комнату, включив режим а-ля «походочка, что в море лодочка». Родители все это время не уставали переглядываться. Зайдя в комнату, она тут же включила компьютер и открыла YouTube. Надела наушники и погрузилась в просмотр видео блогов о путешествиях, полетах, правилах сборки багажа, разрешенных и запрещенных для провоза в Австралию предметах, правилах поведения в самолете в нормальном полете и в случае чрезвычайного происшествия на борту… Кликая на ссылки новых видео, Мелани дошла и до частных видео, на которых были сняты падающие самолеты. Она смотрела на них как кролик на удава, пугаясь, но не имея сил оторваться. Представляла себе чувства людей в этих стремительно терпящих крушение самолетах. Из оцепенения ее вывел голос матери, прорвавшийся сквозь наушники. — Да, мам? — Мэл сняла наушники, положила их на стол и обернулась. Взгляд мамы, вначале не предвещающий ничего хорошего, неожиданно смягчился. — Я звала тебя, ты не слышала? — с укором спросила мама девушку. — Опять вставила свои бананы в уши… — Мам, что-то сделать надо? — Мэл не терпелось. — Нет, нет… Я… Хотела поговорить с тобой, — мама натянула скорбную мину. — Мам… — Да? — Давай не сейчас? — Нет уж, раз я начала… — маминому упорству можно было позавидовать, упертости Мэл — тоже. — Нам с твоим папой кажется, что с тобой что-то не так. Ты давно не рассказывала нам, как твои дела, ведешь себя странно: то скачешь, как маленький ребенок, то вдруг резко успокаиваешься… — Начала свои перечисления мама. — И что? Я веду себя так, сколько себя помню, — невозмутимо отвечала Мелани. Про себя же она подумала, что это родители перестали интересоваться ее делами, им нет дела до нее — вот и все, но вслух этого она не сказала. Хорошее настроение стало перерастать в обиду. — Понимаешь, Мэл, — говорила мама, когда Мелани из своих мыслей вернулась к прослушиванию маминой речи, — Нам с твоим отцом кажется, что ты… Как бы это сказать… — Что? — Мэл не понимала, к чему клонит её мать, и вообще не хотела сейчас ничего обсуждать. — Как есть — так и говори. Ненормальная? — Да нет же… — досадливо махнула рукой мама. — Скажи, ээ… Ты случайно не влюбилась? «Какое это имеет значение, мама? Тебе-то что?» — снова хотела бы сказать девушка, но промолчала. Вместо этого она лишь покачала головой. — Точно? Ты ничего от меня не скрываешь? — заволновалась мама. Мелани ничего не оставалось, кроме как терпеливо объяснить, что ничего подобного с ней нет и не было. И не будет, если мама продолжит её так контролировать и опекать, фильтруя каждого из её несуществующих возлюбленных. Выслушав объяснения дочери, Виолетта недоверчиво поджала губы, но ничего не сказала. Вероятно, они её не удовлетворили, но продолжать этот смущающий их обеих разговор она не хотела. — Что ж… Тогда… Если вдруг что — говори мне. Ты ведь знаешь, что всегда можешь со мной поговорить. — Да, мам, — Мэл решила не оглашать свои мысли по поводу того, что родителям не принято доверять. Мама ушла, забыв закрыть за собой дверь, а Мэл осталась сидеть, бездумно уставившись в пустой дверной проем. Только у нее за спиной беззвучно падали самолеты, взрываясь и распадаясь на части.***
С того момента в голову Мелани с удвоенной частотой стали приходить мысли об отсутствии у нее молодого человека. Сколько бы она ни влюблялась, её чувства оставались безответными, а количество несчастных воздыхателей не поднялось ни на одного с «нуля». Все её подружки говорили о том, что в шестнадцать лет уже стыдно не иметь парня, а тем более ни разу ни с кем не поцеловаться по-настоящему. Ходили слухи, что некоторые из её одноклассниц имели даже более серьезные отношения с мальчиками, нежели простые поцелуи в щечку или в губы. Намного более серьезные… Время шло, а все мечты Мелани о прогулках за ручку, обнимашках и нежных поцелуях в щечку оставались пустыми. Еще несколько лет назад она начала усиленно ухаживать за собой, пересмотрела кучу блогов о том, как правильно это делать, тайком от мамы купила бритву и стала брить ноги, избавилась от проблем с кожей и значительно улучшила состояние своих русых волос. Она пересмотрела и свой стиль и гардероб, выкинув кучу вещей, из которых она давно выросла, и обзавелась новыми стильными предметами гардероба, потратив на них все свои карманные деньги, которые копила на протяжении нескольких лет, сама не зная на что. Самые незначительные изменения претерпел лишь её характер. Она изрядно поработала над своей фигурой и манерой поведения, но осталась такой же жизнерадостной, слегка инфантильной мечтательницей. Правда, такие разительные перемены к лучшему в ней подруги восприняли как должное — они и сами в тот период своей жизни начали активно краситься и ухаживать за волосами, чтобы выглядеть как настоящие взрослые девушки. Как Розалия, которая и подала им подобный пример, выглядела хорошо всегда и везде и обзавелась парнем «из старших» раньше всех. А из ребят это заметил, кажется, один Алекси. Однажды он подошел к Мэл и сказал, что она стала настоящей красавицей и вот-вот затмит всех своих одноклассниц. Воровато оглядевшись, он хищно прищурился и шепнул Мелани в самое ухо: «Даже Розу!» Жаль только, что Алекси был геем. Теперь идея о своем счастье поджидала Мэл на каждом углу в самом что ни на есть прямом смысле. Видя более-менее привлекательного парня Мелани воображала, что сейчас он повернет голову и заметит её, подойдет и заговорит. Или спросит номер телефона. А может, даже не испугается идущую рядом с ней подругу и познакомится с ними обеими, а в кино пригласит только её, Мелани. В своей комнате, переодеваясь, она непременно задвигала шторой окно, чтобы тот парень, который, возможно, и не существует, а возможно и сидит сейчас в окне напротив с биноклем, не увидел её раздетой. Поэтому сейчас, лежа в кровати и забив на сон, Мелани уже представляла себя в новом купальнике на песочном пляже в Австралии, где к ней непременно подойдет один, если не больше, парень из местных или отдыхающих там и позовет играть в пляжный волейбол или предложит угостить коктейлем… Очередные мечты прервал будильник. Мелани сообразила, что так и не положила телефон на тумбочку и он вибрирует у нее в руке. Нехотя поднявшись, Мелани стала натягивать на себя еще с вечера приготовленную одежду. Надев легкую майку, она взялась за узкие джинсы, но запуталась в них и свалилась на кровать. Уже засыпая, она подумала, что мама её убьет, когда найдет в таком виде, но сил сопротивляться внезапно накатившей сонливости уже не было.