Лучший способ похудеть

Они жили просто прекрасно. В самом деле, все было замечательно, и совместная жизнь нравилась обоим, и всем они были довольны. Но, как известно, никогда и ничто не будет хорошо все время. Обязательно должна произойти какая-то ерунда, которая потом все испортит. Вот и в их жизни эта ерунда произошла. — Я потолстел! Иван задумчиво отвел взгляд от книги, которую читал, и посмотрел на своего сожителя. Альфред Джонс, упомянутый выше сожитель, стоял перед зеркалом в одних лишь трусах звездно-полосатой расцветки и недовольным взглядом изучал свое отражение. Вот он обернулся и посмотрел на Ивана, словно чего-то выжидая. Интересно, чего же именно? Подтверждения или отрицания? Чего греха таить, поднабрал он малость за последнее время, есть такое дело. — С чего ты взял? — Посмотри! Альфред приблизился, чтобы продемонстрировать то, что так его возмутило. Брагинский вздохнул, отложил книгу и приподнялся. Оказалось, что Джонс обнаружил на своих боках жирочки. Америку прям открыл, ничего не скажешь. — И что? Тот аж взвизгнул. — Это жир, Ваня! Я жиром заплываю! Но Иван лишь хмыкнул: — Да нет у тебя жира, ты у меня стройный. Он честно постарался как можно более убедительно улыбнуться, чтобы возлюбленный не учуял лжи в его словах. В самом деле, а чего он так удивляется? Сам пожирает свои гамбургеры и прочую канцерогенную муть и думает, что это никак не скажется на его фигуре? Ладно бы он спортом занимался. И нет, американский футбол, в который он поигрывает с друзьями по выходным — это не спорт. Так что вполне ясно, что жир обнаружился. Ну, не то, чтобы прям жир. Вполне себе милые у него бока, аппетитные такие. Есть что потрогать, и это здорово. Это определенно лучше, чем хвататься за кости. — А это тогда что?! Джонс просто молнии метал, и это могло бы напугать кого угодно. Кого угодно, но только не Ивана, который за три года совместной жизни привык к нему любому. — Это мышечная масса, — улыбнулся Брагинский. — Хватит себя накручивать, ты мне нравишься именно таким. — У меня уже и на животе этот чертов жир. Я жирею! Иван перестал улыбаться. Нет, ему совсем не хотелось слушать возмущения о том, что сожитель набрал лишний вес. Вот совершенно не хотелось. Есть и занятия поинтереснее. К примеру, они уже целый месяц не занимались сексом. Ваня был слишком гордым, чтобы напоминать о том, что пора бы уже заняться этим, безусловно, важным делом, а Альфред намеков не понимал, то играл в приставку до посинения, то смотрел фильмы, то со вкусом пожирал свой фаст-фуд и рассказывал сожителю какую-то околесицу. Это безумно раздражало, но все же Иван надеялся на то, что тот сам уже поймет, что пора. Увы, надежды не сильно оправдались. Ну, не ходить же перед ним голым, чтобы намекнуть. Уж слишком жирный намек получится. К слову о жирном… Брагинский и сам был далеко не худышка, но ему нравилось то, как он выглядит. На самом деле, даже если бы он и хотел что-либо в себе изменить, лень все равно взяла бы верх. Кажется, в какой-то программе по телевизору это называли бодипозитив. Не суть важно. Еще год назад, когда они с Альфредом только заселились в эту квартиру — в их общую и собственную квартиру — они только и делали, что постоянно трахались. Не важно где, не важно, в какой именно позе. Будь то ванна, кухня, спальня или даже балкон. Джонсу порой знатно сносило крышу. Он зверел, хватал его и лапал так, словно от этого зависела его жизнь. На довольно-таки пухлых бедрах и ягодицах Ивана часто оставались синяки. Не потому, что Альфреду нравилось причинять ему боль, вовсе нет. Просто он был помешан на том, чтобы трогать его, везде и постоянно. Он регулярно повторял, как же ему нравится это тело. Самооценка Ивана тогда просто взлетела до небес. Так что он был полностью всем доволен. Но вот минувший месяц был каким-то странным. Сперва Брагинский даже решил, что дело именно в нем, но все было куда прозаичнее. Кто-то сказал Джонсу, что он потолстел. Казалось бы, обычная фраза какого-то левого человека, брошенная как бы вскользь. Альфред вовсе не обратил на нее внимания и спокойно доел гамбургер, но ночью он не спал. Иван хотел было намекнуть на то, что если не спится, можно потрахаться, но Джонс вдруг удалился в ванну. Потом оказалось, что та самая фраза глубоко засела в его сердце. Аппетита она ему не испортила, но вот настроение и сон подпортила основательно. Он переживал, перестал обращать внимание на попытки Вани отвлечь его, стал нервным. При этом есть он стал едва ли не в два раза больше. Брагинский все ждал, что оно само пройдет, но… — Успокойся, ты вовсе не жиреешь. Нет, не умел он утешать, поэтому лучше нагло врать в глаза. — Я знаю, что надо делать! — вдруг заявил Альфред. — Надо сесть на диету! Начать следить за собой, спортом там заниматься. Этот жир, — он указал пальцами на свой живот, — не более чем результат отсутствия работы над собой. Вот! Теперь он так и сиял. Точно великое открытие сделал, и это еще как минимум. Иван в ответ скептично повел бровью. — Типа здоровый образ жизни? — Да! Он самый! Это именно то, что там нужно. — Уверен? Лично Иван нисколько не был уверен в том, что это хорошая идея. На прикроватной тумбочке стоял большой стакан с кока-колой, рядом бутылка водки, уже на половину пустая, три пустые упаковки от картофеля-фри и шоколадный батончик. В холодильнике была огромная куча очень вкусной, но очень вредной еды. В кармане брюк Брагинского были отложенные на потом семечки, в другом кармане чуть смятая пачка сигарет. Отказаться от всего этого? Ага, конечно. — Уверен, — заявил Альфред. Иван прекрасно понимал — этот парень даже не подозревает, что его ждет в таком случае. — Ты же понимаешь, что о гамбургерах придется забыть? Только здоровая еда. Я, конечно, могу готовить тебе бобовый суп на воде и салат из капусты вместо котлет и отбивной, но ты сперва подумай хорошенько. Лицо Джонса вмиг изменилось. Да, Ваня ударил как раз по больному. Он-то хорошо знает, как его любимый любит поесть. — Что ж, — выдохнул американец. — Ради хорошей формы придется пожертвовать этим. Отныне только здоровая еда. — А еще надо будет бегать по утрам. К этому готов? — Да готов я! — на сей раз Джонс повысил голос. — Что я, слабак, что ли, утром бегать не смогу? Я еще в тренажерный зал запишусь. Я все смогу! Уверенности в себе ему было не занимать. — Ну, ладно. Только имей в виду — я этой фигней заниматься не буду. Джонс кивнул: — Тебе худеть нельзя, иначе мне потом нечего будет потискать. Но вот курить лучше бросай. Не сказав более ни слова, Альфред направился в магазин, покупать здоровую пищу, а Иван окончательно осознал, что ни сегодня, ни вообще в ближайшее время секса не будет. Обидно. Первую пробежку Джонс героически проспал. Это было довольно весело, но, увы, Брагинский не мог позволить себе громко смеяться, дабы не обидеть возлюбленного. А вот приготовленный на воде суп он уплетал за обе щеки, твердя, что это невероятно вкусно. На страдальца он не был похож, так что Иван лишь кивнул. Пообещав, что с завтра пробежку точно не проспит, а после работы запишется в тренажерный зал, Альфред ушел из дома первым. Что ж, все было довольно неплохо. Брагинский покурил по дороге на работу, весь день то и дело бегал в курилку, и выкурил аж три сигареты сразу на пути домой. Он знал, что Джонс устроит ему взбучку, если русскому приспичит покурить дома. Но, в общем и в целом, первый день прошел довольно неплохо. Альфред с важным видом поедал вареные бобы и рассказывал о пользе здорового питания. Он уже записался в тренажерный зал, и завтра у него первое занятие. И именно завтра он точно пойдет с раннего утра на пробежку, ведь в здоровом теле — здоровый дух. Ваня все слушал и слушал его, думая лишь о том, что было бы лучше хорошенько потрахаться, а потом с голодухи наесться гамбургеров и потрахаться еще раз. Черт бы его побрал этот здоровый образ жизни… На третий день Альфред начал немного нервничать. С пробежки он возвращался запыхавшийся, весь потный и вообще еле живой. На работу ему уже не хотелось, так что Ване приходилось кричать на него, гнать в душ, заставлять одеваться и завтракать. От вида супа его уже явно подташнивало, даром что Брагинский очень старался готовить действительно несъедобную субстанцию, чтобы у любимого быстрее сдали нервы. Именно на третий день Джонс не смог съесть суп. Он обворожительно улыбнулся, сказав, что позавтракает энергией из свежего воздуха, и помчался на работу, а Иван начал подозревать, что Джонс от голода тронулся рассудком. С тренировки он вернулся просто никакой. Но, несмотря ни на что, он разделся и залез на весы. — Ну что за чертовщина? Я совсем не похудел! Ваня лишь покачал головой. — Три дня только прошло. Ты же не думал, что все сразу получится? — Я вполне мог сбросить хоть несколько грамм. Брагинский смотрел на него со стороны. И вот что этому идиоту не нравится? У него же отличное тело, такое соблазнительное… Американец даже не заметил, что любовник подошел к нему со спины, до того был расстроен. — Вот что я делаю не так? — Знаешь, — Ваня обхватил его руками за плечи, прижавшись грудью к обнаженной спине. — Тебе стоит заняться специальными упражнениями. Я уверен, с ними ты быстрее похудеешь. Он потерся о него всем телом, ясно давая понять, каких именно упражнений ему хочется. Должен же Джонс хоть сейчас понять, что его сожителю безумно не хватает его ласок. Американец задумался над его словами, а потом сказал: — О, ты прав! Вот чем надо заняться! — Наконец-то… На какой-то миг Иван даже обрадовался. Увы, это был не долгий миг. Вырвавшись из его объятий, Альфред помчался в другую комнату. — Ну, такой умница, Ваня! Я совсем забыл про то, что надо качать пресс и отжиматься! Да, он пошел заниматься именно этими упражнениями. В который раз оставленный неудовлетворенным, Брагинский от души выругался. — Твою же мать. Для себя он решил, что здоровый образ жизни — зло. Каждый день Джонс натянуто улыбался. По истечении недели он даже забыл о том, что по традиции должен играть в американский футбол с парнями, с которыми вместе работал. Так же он не пошел на бейсбольный матч, хотя давно хотел. Снова и снова он давил в себе желание забить на все и сожрать хотя бы один гамбургер. Иван все видел, понимал, и про себя гадал, когда же он, наконец, сорвется. Но Альфред держался невероятно упрямо. — Тебе не стоит курить, милый, — сказал как-то ночью, когда они уже лежали в постели. — Это очень вредно. И кстати, я прочитал на одном очень хорошем сайте, что чипсы очень вредные. А ты их сегодня ел, я знаю. Может, ты лучше будешь гулять на свежем воздухе? Если хочешь, я могу брать тебя с собой на пробежку. Совершенно озлобленный на жизнь Ваня готов был удавить его. — Хватит трахать мне мозг, Ал, — едва ли не с рычанием отозвался он. — Лучше бы ты меня самого трахал. Казалось бы, намек был жирнее некуда. Ну, явно жирнее, чем решивший похудеть Альфред, но парень только весело засмеялся. — Такая смешная шутка, — сказал он. — Ну, ладно, скажи только, если надумаешь. Спокойной ночи. Выключив ночник, Джонс лег спать. А вот Брагинскому не спалось. Он какое-то время скрипел зубами, а потом, когда американец уснул, пошел на балкон, покурить. Его уже просто трясло от нервного напряжения. Впрочем, ничего странного, недотрах — вещь не из простых. Черт бы его побрал, этот здоровый образ жизни. На восьмой день всей этой нелепой заварушки Иван, уже окончательно отчаявшись в том, что, наконец, соизволят трахнуть, решил отпроситься с работы, вернуться домой пораньше и заняться самоудовлетворением. Организм требовал своего, тут уж ничего не поделаешь. Наспех скинув с себя одежду, он забрался на кровать, чуть смущенно сжимая в руках тюбик со смазкой. Было очень стыдно заниматься подобными вещами, но, опять же, Ваня ведь не виноват в том, что дело дошло до таких вот неприятных крайностей. Он постарался расслабиться. Да уж, подобными вещами лучше заниматься с кем-то, а не одному, но выбирать не из чего. Парень задумчиво облизал два пальца и прикоснулся ими к своему правому соску. Это было довольно приятно, но все же самая эрогенная зона у него — это шея. Альфред хорошо умеет доводить его до экстаза, просто лаская шею. Он вообще много что умеет, если на то пошло. Тело отозвалось на мысли, как раз кстати. Брагинский медленно опустил руку ниже, невесомо проводя по животу, достиг паха, а потом обхватил пока еще вялый член. Тут вспомнил, как хорошо Альфред умеет делать минет. Это просто невозможно передать словами. Да уж, этого парня сейчас очень сильно не хватало. Чуть прикусив губу, Ваня стал трогать себя, думая, разумеется, о чертовом Джонсе, который нагло променял его на идеи о здоровом образе жизни. Почему он вообще не подумал о том, что в списке всего здорового и полезного не должен быть секс? Он там определенно должен быть. Член постепенно окреп. Отчаянно краснея, Брагинский сглотнул, а после открыл крышечку тюбика. Выдавив смазку на ладонь, он растер ее между пальцами, а после раздвинул ноги и скользнул к собственной промежности. Было довольно прохладно, и это лишь сильнее раззадоривало оголодавшее без жаркой ласки тело. Он сам прежде не делал с собой такое, так уж вышло, что это прерогатива Альфреда. Американец вообще особенно сильно любил трогать его зад и подолгу растягивать пальцами. Расслабившись, Иван толкнулся внутрь указательным пальцем. Сразу стало так невероятно волнительно. Сердце забилось быстрее, а член чуть дернулся. Капельки белесой смазки попали на живот, но Брагинский не обратил на это ровным счетом никакого внимания. Он перевел дыхание и протолкнул палец дальше, осторожно растягивая узкий проход. Это было и в половину не так хорошо, как с Альфредом, но, опять же, хоть что-то. Два пальца уже входили полностью, член подрагивал от напряжения. Брагинский с остервенением трогал его, все так же воображая, что Джонс с ним, что они занимаются любовью. Он вновь и вновь вспоминал о том, что раньше Альфред мог позволить себе грубо повалить его на пол, раздвинуть ноги и, наспех растянув, резко войти и сразу начать двигаться, не жалея и не щадя, прекрасно понимая, что любовнику это нравится. Ох, были же времена… В последний раз Иван подкинул бедра, сжав свою плоть и введя пальцы до самого основания. Он со стоном кончил, но в тот же миг ясно осознал, насколько же этого мало для настоящего удовлетворения. Когда Брагинский вытер с живота собственную сперму и уже хотел было пойти в душ, послышался шум. Он сперва недоуменно замер, а потом вскочил с кровати и в спешке натянул брюки. Не сразу, но до него дошло, что кто-то открыл дверь. А кто бы это мог быть, если не Альфред? Но ведь он обычно возвращается позже, чем Ваня. Брагинский не спешил. Более того, не подавал никаких звуков, дабы Джонс не просек, что он уже дома. Было интересно узнать, с чего вдруг он пришел так рано. Шум привел его на кухню. — Главное, чтобы никто не узнал. Это был голос Альфреда. Иван нахмурился, а после уверенно шагнул в помещение, уже почти уверенный в том, что застанет любимого на месте преступления. Так оно в итоге и вышло. Сидевший на стуле Джонс напоминал Голума из «Властелина колец». Даром что вместо кольца в руках у него был гамбургер. Судя по тому, как он его пожирал, голодал парень не неделю, а целый год. Ване даже было искренне жаль его, но американец сам виноват — сам начал всю эту муть со здоровым образом жизни. — И как это понимать? Альфред подавился очередным куском, откашлялся и посмотрел в сторону непонятно откуда взявшегося Брагинского. — Ваня? — еле выдал он. — А что ты здесь делаешь? «Дрочу, пока ты обжираешься» — хотел было ответить ему Ваня. Но вместо этого он сообразил свое самое суровое выражение лица, дабы дать понять, что прощения от него ждать не следует. — Ты, кажется, зарекался не есть больше подобную еду. Джонс в ответ так страдальчески скуксился, что Брагинскому захотелось его утешить. Как же хорошо, что он в принципе не умеет утешать. — Я… ну… — несмотря на страдальческую мину, гамбургер он все же доел. — Я больше не могу так! Я ужасно голоден и хочу нормальную еду! Иван самодовольно усмехнулся. — Я так и знал, что ты не продержишься. Это не было упреком, но звучало именно как упрек. — Вот всегда ты так, — обиделся Альфред. — А я ведь ради тебя старался. Я хочу быть красивым, чтобы ты меня любил. «Идиот» — заключил Брагинский, — «Лучше бы ты меня трахал, пользы было бы больше». Озвучить нечто подобное ему не позволяла собственная гордость. Однако вот именно сейчас был очень хороший момент для того, чтобы направить любимого на путь истинный. Такой шанс Иван точно не упустит. Он подошел ближе к Джонсу и положил руки на его плечи. — Послушай, тебе вовсе не обязательно так себя мучить. Я ведь уже говорил, что ты мне нравишься таким, какой ты есть. Но… Джонс поднял взгляд. — Но? — Если ты и правда хочешь держать себя в форме, есть другой способ. Было до смешного очевидно, как напрягся Альфред. — Какой? — Можно сжигать жир куда более приятными физическими нагрузками. И я мог бы помочь тебе с этим. В небесно-голубых глазах Джонса плескалось непонимание, а Иван запоздало вспомнил о том, что его любовник не понимает намеков. Увы, но он их не понимает вообще. — Ваня, я не очень тебя понимаю. Брагинский поджал губы, проклиная тупость этого парня. — Да что тут понимать-то? — не выдержал он. — Сексом надо чаще заниматься и калории сжигать! Пожрал — набрал калории, потрахался — сжег их! Что, черт тебя возьми, сложного?! Казалось, что Альфред, на которого сейчас обрушился этот ливень откровения, просто впал в прострацию. Вот он принялся пялиться на чуть раскрасневшегося Ивана, а потом осмотрел его с ног до головы, словно что-то решая. Наконец, он выдал: — А ведь и правда. Брагинский не успел что-либо уточнить. Все произошло очень быстро: вот его потянули за руку сначала чуть в сторону, а потом спиной на стол. Он больно ударился поясницей и хотел было высказать Джонсу в грубой форме все, что думает о его аккуратности, как вдруг замер, ощутив прикосновения к своему телу. Наглый американец тут же уткнулся ему в шею, жарко целуя, а руками обхватил за бедра. — Эй, ты чего… Ване даже не верилось в то, что до этого придурка, наконец, дошло, что надо делать. Видно, и правда дошло, потому как в спешке расстегнул его штаны и поспешил быстрее спустить их. — Ты чертовски прав, Ваня, — усмехнулся он. — Именно так и надо делать. А я как раз съел гамбургер. Пора сжигать калории. В тот миг Брагинский едва не воскликнул: «Аллилуйя» — Прямо здесь? Нет, он не был против. Да хоть в канаве, черт возьми, лишь бы уже сделать это. — Да, ты ведь не против. Альфред громко усмехнулся и раздвинул ноги Ивана, а после скинул с себя куртку и принялся освобождать себя от брюк. — Совсем не против, — отозвался Брагинский. В тот миг он надеялся на то, что любовнику снова не ударит моча в голову и он уже сделает то, что давно уже должен был. Когда Джонс уткнулся своим естеством ему в промежность, Иван схватился руками за его шею и, приблизив к себе, крепко поцеловал в губы. Тот активно терся об него едва ли не всем телом, уже возбужденный, но вот его ладонь скользнула к внутренней стороне бедра. Оторвавшись от любимого, он ошалело посмотрел вниз. — Ваня… Ему явно было интересно, кто и когда успел растянуть его любимого Ванечку, но тот рыкнул, словное животное, и вцепился в золотистые волосы. — А ну живо возьми меня, ублюдок. Он редко позволял себе вот так приказывать. Обычно людей это сильно пугало, поскольку выглядело это и правда впечатляюще. Но Джонс давно и хорошо знал его. Он восторженно приоткрыл рот, а потом в спешке плюнул себе на ладонь, растер слюну на своем возбужденном члене и поспешил вставить его в уже разработанное отверстие. Ваня с шумом выдохнул, когда в нем, наконец, оказался этот член. Как же он этого хотел, черт возьми. Альфред сразу задал быстрый темп, со всей дури вцепившись в его бедра. Брагинский то и дело скользил по гладкому столу, было чертовски неудобно, но на все это он просто наплевал. Разве такие мелочи вообще имеют значение, если, наконец, происходит то, что он так хотел. Они снова начали целоваться — с остервенением, дико и похотливо. Джонс ни на секунду не замедлял темп, а Ваня отстраненно подумал о том, что даже если это и не лучший способ похудеть, то, безусловно, самый приятный. Они продержались недолго, но это их совершенно не волновало. Самым главным было удовлетворение, которого они оба желали, пусть и в тайне друг от друга. Когда онемевшие от напряжения ноги коснулись пола, Брагинский выдохнул. Он был так доволен в тот миг, несмотря ни на что. Джонс вновь плюхнулся на стул, а после потянул Ваню на себя и посадил его себе на колени. Да, ноша не из легких, но это такая ерунда. — Это было потрясно, — сказал американец, уткнувшись лицом Брагинскому куда-то в подмышку. — Это в самом деле намного круче всей той херни, что я делал эту неделю. Намного лучше. Только я не понимаю, почему ты уже был растянут… — А ты какой по счету гамбургер ел тайком? — прервал его Иван. Джонс покраснел и тут же заткнулся. Впору было довольно усмехнуться, потому как Брагинский не любил сам краснеть, но любил, когда это делает его любовник. — Давай так… — он потянулся к его уху и намеренно стал говорить тише, дабы окончательно выбить всю ненужную дурь из светловолосой головы Альфреда. — Я сейчас приведу себя в порядок и разогрею отбивную, а ты пойдешь в душ. Потом ты поешь нормальную еду, а после мы пойдем в спальню, сжигать твои калории. Что скажешь? После этих слов у Джонса взгляд загорелся воистину хищным огоньком. Он сжал талию Вани сильнее, а потом сказал: — Я и не думал, что ты позволишь мне такое. — Ради тебя все, что угодно, дорогой. Не говорить же ему в самом деле, что Брагинский сам безумно хочет секса, но уже и не знает, как об этом намекать. Пусть хоть так, лишь бы Альфред исполнял свой «супружеский долг». А еще пусть он думает, что Иван делает все ради него. И хорошо, если он не догадается, что им нагло манипулируют. — Ты просто прелесть, — восторженно выдохнул Джонс. — Я тоже тебя люблю. Остается надеяться на то, что вся эта несусветная дурь больше не встанет между ними. Надо хорошенько накормить Альфреда, а потом окончательно убедить его в том, что секс — это самый лучший способ похудеть. И он это точно сделает, и тогда у них снова все будет хорошо. Разумеется, до тех пор, пока не произойдет очередная ерунда. А впрочем, это не страшно, ведь иначе скучно было бы жить.