Хозяин Беззакония

Кранц как-то обронил, что Беззаконие убивает своего хозяина, как только тот ему надоест. Лихт не обратил на его слова особого внимания, но всё же задумался. Он понимал, что Лоулесс сильнее его и в их нередких драках не использует всей своей силы. С того момента у парня день за днём нарастало беспокойство. Тодороки стал грубить намного больше, чем обычно, часто срывался на Хайде. Вскоре у пианиста, как ни странно, начался творческий кризис. Он редко садился за фортепиано, а если и играл, то мелодия получалась не такая, какую хотел брюнет. Лихт не боялся смерти. Он неосознанно привязался к вампиру. Полюбил их перепалки и драки. Рядом с Лоулесом он чувствовал себя живым. Парень всегда был одиноким, однако ему не было скучно или грустно, когда он оставался дома один. Было что-то другое. Какая-то пустота внутри. Брюнет считал это нормальным. Ему не очень то и хотелось иметь много друзей или вообще общаться с кем-то. Первым его личное пространство нарушил Кранц. Добрый и надёжный человек, но он так и не стал другом пианиста. Совершенно другая история с Беззаконием. Хайд был просто невыносим и очень навязчив. Этот вампир ужасно бесил Лихта, но с ним было спокойно. Нет, это было не то спокойствие с тишиной и умиротворением. Они всегда ругались, и часто после этого приходилось реставрировать стены, в которые Тодороки впечатывал Сервампа. Но с ним пустота в груди понемногу заполнялась. Ключевым стал момент, когда Ив увидел, как Лоулес спит. Тогда он был очень милым, что совершенно не вязалось с привычным образом блондина. Однако как только Лихт подошёл к нему поближе и почти коснулся волос, Хайд открыл глаза. - Ангел-чан, подкрадываться к спящим нехорошо, - ехидно заметил вампир. - Я просто хотел придушить одну надоедливую крысу, – спокойно ответил юноша, немного отходя назад. От своих же слов в груди что-то болезненно кольнуло. С того момента Тодороки перестал приближаться к Хайду, а стоило тому нарушить его личное пространство, то брюнет сразу шпынял его, впечатывал в стену или отправлял в полёт в окно. Лихт долго отрицал свои чувства и вообще их наличие, но ему пришлось сдаться. Рядом с Беззаконием ему было уютно и в груди разливалось тепло. «Какое-то слишком «ванильное» и «розовое» чувство часто думал парень, однако ничего поделать с собой не мог. Его тянуло к Сервампу. Хотя все эмоции и скрывало полное хладнокровие и безразличие. Была одна деталь, из-за которой Тодороки всегда неосознанно палился перед Хайдом. Это были серые глаза с аметистовым отливом. Они казались такими же холодными, как и сам пианист, но если приглядеться, можно было заметить искорки азарта, когда парни ругались в очередной раз, грусть, когда Ив задумывался о чём-то, и наконец, банальную радость, тщательно замаскированную под раздражение, когда Беззаконие появлялся в поле зрения брюнета. Лоулеса это всегда забавляло, поэтому он всё продолжал поддевать своего хозяина, наблюдая за тем, как он буквально оживает на глазах. Похожие эмоции Сервамп замечал у Лихта лишь, когда тот играл на пианино. Беззаконию нравилось наблюдать за Тодороки, когда тот что-то исполнял. Он затаивал дыхание, когда человек тонкими длинными пальцами уверенно и в тоже время легко касался клавиш, извлекая из инструмента мелодичные звуки. В эти моменты Ив сосредоточен и прекрасен. По крайней мере ничего кроме восхищения Хайд не испытывал, слушая музыку брюнета Свою привязанность Лихт поначалу списывал на дружеские чувства, пока ему не начали сниться сны о Сервампе. Пошлые, развратные сны. Мысль о дружбе была отброшена. Тодороки, потерпев сокрушительное поражение, признал, что влюбился. Именно поэтому его тяготил тот факт, что он лишь очередная игрушка Беззакония, которую тот без раздумий убьёт. Однако юноша даже не подозревал, что это случится так скоро... Холодный вечер. Пианист вновь сидит в зале и пытается Что-либо сочинить, но ничего не выходит. Вдохновения нет, вдобавок Ив всё время думает о Лоулесе и практически не спит, мучаясь бессонницей. В огромную комнату тихо входит Сервамп, незаметно подбираясь к своему хозяину. - Совсем ничего не получается, Ангел-чан? – Скалясь, интересуется Хайд на что брюнет только рычит, даже не поворачиваясь к нему. - Рот закрой, чёртова крыса и вали отсюда, пока я тебя… - Тут его неожиданно затыкают, прикрывая ладонью рот. – Ну что ты, Ангел-чан, не стоит меня никуда посылать и бить. Тон, с которым говорил вампир, сразу не понравился Лихту. И не случайно. В следующее мгновение человек со всей силы был впечатан в пол. Тодороки не мог и пошевелиться, когда его подняли и также впечатали лицом в стену, отпуская. Парень кое-как сел, облокачиваясь о стену и вытирая с лица кровь. - У тебя ничего не выйдет, чёртов демон… - Хрипит парень, откашливая кровь - Я ангел, а ангелы бессмертны… Кх… Кх… Я не умру, пока не уничтожу всех демонов. – И слабо ухмыляется, будто бросая Сервампу вызов. - Ты не прав. Ты лишь жалкий человек. И ты, как и все сломаешься, – спокойно отвечает блондин и ударяет коленом в живот парня. А Лихт ощущает, как пустота в его груди только расширяется, словно чёрная дыра, поглощая всё: мысли, чувства, эмоции, боль. Брюнет не сопротивляется. На это нет ни сил, ни желания. За ошибки надо платить, его ошибка в том, что влюбился в Беззаконие, в том, что понадеялся на ответ. Как же глупо… Когда вампир, избив хозяина, приподнимает его за волосы, то видит на его лице горькую ухмылку. Нет, не так выглядят при смерти люди, прожившие так мало. Хотя Тодороки ведь был особенным, он смог его развлечь. С ним скучать не приходилось, было весело переругиваться… Но он тоже сломался, не выдержал напряжения… Обычный человек… Хайд раздражённо фыркает, отбрасывая воспоминания и напоследок сломав пополам пианино, уходит из особняка. Тело Лихта спустя полчаса находит Кранц… В реанимации сказали, что хоть парень жить будет (недаром тела Ивов крепче чем у обычных людей). Однако ушибы, раны и переломы будут заживать долго. В это время, пребывавший уже за городом, Сервамп находит в кармане брюк записку. В ней аккуратным почерком было выведено следующее: «Чёртова крыса, я знаю, что, являясь твоим хозяином, рано или поздно погибну от твоих же рук. Чтобы ты знал, я не буду сожалеть об этом, однако хочу, чтоб этот момент наступил не скоро. Ты, грязный демон не убьёшь меня никогда. Я ангел, а значит выживу, а если нет, то и с того света найду как сказать тебе это. Я тебя люблю, крыса. Лихт Джекилленд Тодороки.» Хайд, стискивая зубы, мнёт записку и в тот же миг падает на колени. Неужели контракт не исчез? Значит, он выжил?! Быть такого не может! Хотя если Ив и жив, то они разлучены уже почти на шесть часов. Надо найти его и убедиться. Первым делом вампир идёт в особняк, где встречает ужасно злого Кранца, который полив блондина святой водой, «Только из-за Лихта» даёт ему адрес больницы. Беззаконие тут же несётся туда и буквально врывается в палату Тодороки. И как раз вовремя. Брюнет уже был на грани. Вкупе с повреждениями разлука с Сервампом окончательно добила бы его. Беззаконие удручённо вздыхает и, становясь ёжиком, забирается на стул рядом с кроватью. *три месяца спустя* Лихта наконец выписали из больницы. Блондин всё это время был в облике ёжика и не разговаривал с парнем. Добравшись до дома, брюнет выпускает животное из клетки и то принимает свой истинный облик, потягиваясь. Немного размяв конечности вампир подошёл к Иву и обняв его, и при этом на удивление не получив по шее, ухмыляясь сказал. -Ты всё же удивительный человек, Лихт–чан, – однако Сервамп рано порадовался, так как в следующую секунду получил пощёчину, после неё по голове и был впечатан в стену. - ЧЁРТОВА КРЫСА, КАК ТЫ ПОСМЕЛ СЛОМАТЬ МОЁ ПИАНИНО?! ГРЯЗНЫЙ ДЕМОН! Удивившийся было парень, засмеялся, поднимаясь с пола. – А ты не изменился, я рад этому, – улыбнулся Хайд, вновь подходя к хозяину и обняв его, свалил на кровать. Тодороки фыркнул и отпихнул блондина, но тот сдаваться не собирался и, подмяв под себя брюнета, впился собственническим поцелуем в его губы. - Знаешь, Лихт-чан, я не буду тебя убивать… - Прикусил мочку ушка. – У меня есть идея получше… Я отвечу на твои чувства… Ай! Больно же! Лихт фыркнул и снова укусил Сервампа в шею. – Ты думаешь, что этим ты отделаешься за порчу моего инструмента? – Ещё раз укусил вампира, после чего тот в отместку впился клыками в бледную шею Тодороки. – Неа, но сейчас я не хочу огребать от тебя, у меня есть идея поинтерес… - И Ив притянув блондина к себе, вновь поцеловал, а то тот слишком много болтает, это бесит…