Странные вещи случаются порой

1.       Эмблема Армады Разомкнутого Кольца не являлась результатом многочасовых совещаний дизайнеров, республиканское командование даже не причастно к её созданию. Фактически у флота вообще не должно было быть символа; сам он существовал лишь по необходимости. Поодиночке его командующие — грозные воины. Вместе же они несокрушимы, и поэтому, когда предложение объединить флоты — «Решительный» Скайуокера и «Посредник» Кеноби, само собой разумеется, флагманы — было сделано, исполнили его с энтузиазмом; у джедаев есть правило насчёт привязанностей, но товарищество Оби-Вана и Энакина делало их только сильнее.       Эмблема не должна была существовать вовсе, и официальная версия гласит, что она дарована Республиканским верховным командованием за отвагу в битве. Это, конечно, потому, что настоящая история, как это часто бывает с историями о Кеноби и Скайуокере, до безобразия обыденна.       — Логично же, — сказал Оби-Ван Кеноби в ночь создания эмблемы, наклонившись поближе к товарищу, чтобы тот расслышал его сквозь шум обитателей места, в котором они находились, — что мы должны легко узнавать собственные корабли внутри флота.       — Потому что просто открыть канал связи крифф как сложно, да? — вскинув бровь, ответил Энакин Скайуокер, скептически настроенный, но всё же согласившийся участвовать в мозговом штурме, организованном бывшим учителем. Он указал на лежащий перед ними эскиз разорванного круга, нарисованного на единственной доступной поверхности. — Значит, ты хочешь, чтобы она выглядела так? — добавил он с недоверием. — Потому что я точно не хочу ассоциироваться с этим.       Этим была холдинговая компания Ксантоса дю Криона и его сына, символ которой близко напоминал, пока оба не вовремя (или вовремя, смотря с какой стороны взглянуть) скончались, логотип корпорации «Дальние миры», некогда принадлежавшей семье дю Крион и использовавшейся для разного рода преступлений.       — Ну, я... — пробормотал Оби-Ван, позволив Энакину выхватить эскиз, стереть другую часть круга и заметно выровнять его очертания. Одна из тех вещей, что часто ускользают из репортажей о Кеноби и Скайуокере — это художественные навыки, казалось бы, самого закалённого и безжалостного воина галактики.       — Вот, — сказал он, развернув набросок. Символ приобрёл более чёткую форму, в центре — целый круг, обрамлённый двумя половинками кольца, не соприкасающимися друг с другом. — Половина и половина. Мы всё ещё способны работать поодиночке, но вместе единое целое, понятно?       Смехотворно сентиментальные слова. Кеноби вздохнул.       — Понятно. — Затем он улыбнулся товарищу, хлопнув того по плечу, и жестом показал обслуживающему дроиду повторить.       Когда символ стал появляться на всех кораблях Армады Разомкнутого Кольца и на доспехах генерала Кеноби, официальная история была приукрашена и пропагандирована. Кеноби и Скайуокеру — ударной мощи Республики против сепаратистов — эмблема была дарована. Общественности, конечно, не обязательно знать, что у команды, рисовавшей символ на одном из первых кораблей, была лишь запятнанная салфетка из бара.       Некоторые истории лучше не рассказывать. 2.       Принимая решение сделать тату, Оби-Ван Кеноби по сути не был пьян. Прежде всего, магистр был родом со Стьюджона, и у него есть любопытная физиологическая аномалия, позволяющая выводить токсины из тела быстрее, чем большинству людей, вдобавок он джедай. Если подумать, Оби-Вану живётся лучше, чем его младшему товарищу.       — Ты серьёзно? — с насмешкой в голосе сказал тот самый товарищ, когда они вошли в тату салон, закатив глаза настолько, что, казалось, они выпадут из орбит, если бы магистр не знал его вот уже одиннадцать лет и не видел бы, как тот закатывает глаза и посильнее.       — Конечно, серьёзно, Энакин, — ответил Кеноби, действительно вполне довольный решением. Джедаи ничем не обладают, даже собственными телами, потому что, как зачастую любил говорить мастер Йода, их настоящие сущности сделаны не из столь грубой материи. Так почему бы ему не украсить упомянутую грубую материю чем-нибудь, отражающим его верность Республике, джедаям и самой Силе (и то, что его друга называют ребёнком Силы, совсем не значит, что Оби-Ван делает это ради того, чтобы выказать преданность ему... привязанности и всё такое). Он попытался объяснить это Энакину, но всё пошло слегка не по плану, и вот они здесь.       Процедура довольно безболезненная для того, в кого большую часть времени стреляют (а иногда и попадают), и заканчивается раньше, чем Энакин успевает задремать в рядом стоящем кресле. Теперь же они могут осмотреть работу художника.       — Не хочешь и себе сделать? — спросил Оби-Ван.       Энакин вскидывает руки.       — Не, — поразил ответом он. Именно его из них двоих считают более рискованным, более нестандартным. Удивительно, что это вообще не было идеей Скайуокера. Должно быть, выражение на лице Оби-Вана выдало его замешательство и тревогу, потому что Энакин опустил руки ему на плечи.       — Но тебе она идёт.       И будто бы во избежание последующих расспросов и разговоров (потому что в этом весь он, насколько магистр понял с годами), юноша указал на витрину с пирсингом.       — Пока ты полон авантюризма, как насчёт прокола соска или сразу обоих?       Оба так и продолжали смеяться, даже наконец покинув салон. 3.       Война продолжалась, и Армада Разомкнутого Круга ширилась. У других генералов-джедаев так же были корабли во флоте, и они заслуженно считались лучшими из лучших. Но армада по-прежнему был территорией Кеноби и Скайуокера, с чем все давно уже смирились, зная, что никто с ними не сравнится: благодаря ли продуманным наземным тактикам Кеноби (его истинная натура хитреца заметна как никогда) или же безусловному превосходству Скайуокера в любых воздушных силах (временами «Скайуокер» не столько фамилия, сколько характеристика*), они отбивали у сепаратистов планету за планетой.       Истории о тех сражениях не всегда правдивы, но они лицо войны, и ещё в самом её начале стало ясно, что правда податлива, когда дело доходит до поддержания духа. Особенно, когда война в самом разгаре, жертвы всё возрастают, пропала коммандер Тано, и внезапно перестали появляться голоснимки вместе улыбающихся Скайуокера и Кеноби — братьев по оружию, как некогда было. Однако опытные голографы обрабатывают изображения: наклоняют головы, смещают тела, дабы сократить выросшее между джедаями расстояние.       «Война продолжается, — гласили голограммы, — как и дружба Кеноби и Скайуокера.» 4.       Расстояние, тщательно скрытое от глаз общественности, всё время меняется. Некоторые дни напоминают впившиеся в ногу осколки стекла, обоим настолько неприятно находиться в компании друг друга (того, кто прекрасно тебя знает), что не могут провести и минуты, не повздорив или сказав чего-нибудь, чего уже не воротишь. В другие же дни словно ничего и не изменилось, словно всё произошедшее и встававшее между ними лишь мелочи и глупости.       Сегодня один из переходных дней; сложно сказать, в какую сторону подует ветер скайуокеровского изменчивого настроения. Но тем не менее, всё спокойно, и джедаи проводят некоторое время вместе. Энакин снимал тунику, причину чему Оби-Ван позднее пытался отчаянно, но безрезультатно вспомнить, когда глаза Кеноби на мгновение зацепились за жёлтые с красным чернила.       — Подожди-ка, — сказал он, поднявшись и осторожно проведя пальцем по эмблеме на правой лопатке Скайуокера. — Когда ты её сделал?       Символ подскакивает, когда юноша пожимает плечами.       — Несколько недель назад, — небрежно отозвался он.       У Оби-Вана всего на мгновение перехватывает дух, ведь что же это ещё, как не... привязанность. Он унял дыхание, потому что не хотел признаваться даже самому себе, как много для Энакина значит продемонстрировать привязанность таким образом, показать, что тот вовсе не отдалился, как боялся магистр.       — Ну, — сказал Кеноби, — решился ты проколоть соски, или мы прибережём это на потом?       Энакин улыбается впервые за несколько лет, и Оби-Ван вновь радуется, что у них есть Флот Разомкнутого Кольца, который, словно клей, так крепко держит их вместе. Не то чтобы мастер-джедай признался бы об этом вслух. Но это, как ему кажется, и не нужно. 5.       Искры вспыхнули, и внезапно Энакина — Вейдера — охватывает пламя, оно слизывает одежду, плавит кожу, коптит кости. Жалобный вой разрывает его горло, обожжённое парами серы, дымом, и Оби-Ван отворачивается. Не потому, что не может смотреть, как сгорает друг, но потому, что не мог выносить знания, что горящий монстр носит кожу человека, бывшего ему братом.       Та самая кожа пузырилась от огня, и джедай ощутил внезапный наплыв... чего-то. Вовсе не облегчения, но нечто близкого к нему. Потому что на теле, покрытом язвами, почерневшем, плавящимся от жара, был символ. Две половинки, не соприкасающиеся друг с другом, которые никогда не станут единым целым. И Вейдер не заслуживал носить его, даже в смерти. Разомкнутый Круг был для Энакина и Оби-Вана, а Скайуокер умер ещё до того, как Кеноби прилетел на Мустафар.       Эмблему он набил во время одного из своих последних месяцев в качестве Энакина. И именно знание того, что он больше не связан с Вейдером плотью или делом, дало Оби-Вану сил нагнуться, поднять брошенный световой меч человека, который был ему ближе брата, и уйти.