Прекрасная Роза и Змей подколодный

      — Позвольте сделать вечер ваш… приятным, — эта кошмарная фраза будет преследовать Люси в не менее кошмарных снах до конца жизни. За все то время, что она «работает» тут, это было произнесено столько раз, что уже тянет стошнить. И вообще, кто придумал эту нелепую фразу? О, Люси догадывается и даже более того — уверена, что её догадки верны, а значит… Будь проклят Спайдер и его чертова «оригинальность». Чистой воды похабщина, Люси даже представить не может, кому в здравом уме это может понравится. Ключевое слово в данном случае — здравом. Хотя… Иногда ей кажется, что пьянчуги понимают смысл сказанного интуитивно, по игривым интонациям в голосе, чем на самом деле услышав.       … И на такого джентльмена, как тот, который с тоскливым и безучастным взглядом посмотрел её номер, такая фраза вряд ли произведет впечатление, но Харрис решила попытать счастья. Он посмотрел на неё — пристально, внимательно, оценивающе. Взгляд его скользнул на внушительный бюсту, осиную талию, стройным ножки… А потом он снова посмотрел ей в глаза и, ей кажется, будто бы он видит ей насквозь. И от этого сделалось дурно. А потом вздохнул и вынес вердикт:       — Ты не она, — и соответственно никак не сможет сделать вечери приятным, даже если бы приложила все усилия, на которые у неё только хватило бы сил. Эмма, почему же ты выбрала другого? Того, кто разрушит твою жизнь, пока ты будешь грезить…       Люси едва удержалась от того, чтобы не ухмыльнуться или хотя бы сказать «я так и знала». Эти слова ей доводилось слышать далеко не в первый раз. Мужчины их столь высоких слоев общества если и приходят сюда, то из-за чего-нибудь, что связано с любовью. Пытаются утопить горе в выпивке, в женщинах, в чужих объятиях и ласках, пытаются заменить любовь на похоть, но… Вместо этого находят лишь разочарование и стыд, пытаясь забыть тот день, когда их нога ступила в бордель как страшный сон. Некоторые, правда, остаются и присоединяются к честной компании пьянствующего сброда, превращаясь их Лордов в самых обыкновенных ничтожество с одним отличием — есть деньги. Люси испытывала к таким людям что-то сродни жалости и презрения, но не ей уж судить.       Так, Спайдер активно жестикулирует и если Люси правильно поняла, то этот клиент должен остаться любой ценой, иначе прощай вся выручка. Возможно, не будь этого знака, то мисс Харрис бы и отступила — юноша нуждается утешении, максимум хорошем собутыльнике, которому можно излить душу, но никак не в девушке легкого поведения. Но ей нужно как-то выживать, поэтому придется заняться очаровыванием сего субъекта.       — О, чего же вы так строго? — глупый смешок, наверное, до боли противный. Она садится прямо на столик, за которым сидит её клиент, положив ногу на ногу, — Для вас я могу стать кем угодно, — Люси нежно, насколько только может проводит ладонью по его щеке и внимательно следит за реакцией.       Омерзение.       Признаться, даже обидно стало, ведь она ещё не сделала ничего такого. Не её вина, что она хочет кушать. Не её вина, что работает в этом пабе из-за своего желания не умереть от голода. Не её вина, что она не может начать новую жизнь. Стоит ли её за это презирать?! В такой дыре как эта, о гордости можно позабыть, Люси давно это поняла и терпела, но… Почему-то сегодня чаша её терпения переполнилась. К черту Спайдера, к черту деньги, здесь она больше оставаться не может. И в тот момент, когда Люси дошла до того, что готова взбунтоваться против собственных условий, Саймон дошел до той кондиции, когда захотелось отомстить Эмме, а вот это рыженькая девушка довольно-таки ничего…       Но та слезла со стола и удалилась, гордо расправив плечи. Саймон был удивлен, ведь насколько он знает (плохо), то такие дамы так просто не отступают. Он даже и не знает, радоваться или печалиться — с одной стороны, он не изменил Эмме, а с другой… Он же пришел изменить Эмме! Во всем, что дальше происходило, был виноват «знаменитый» спайдеровский джин. Он, набравшись смелости, окликнул её.       Она не оборачивалась.       Наверное, на этом стоило остановиться. И если бы он так и сделал, то наверняка бы история на этом и закончилась, они бы распрощались сейчас и никогда бы не встретились, но… Саймон снова позвал её. И в этот раз Люси почему-то все же обернулась и, видит Бог, лучше бы этого не делала! В её глазах было столько горечи, боли и обиды, которые невозможно было даже скрыть надменной маской, что постаралась надеть девушка. Страйд даже представить никогда не мог, что такие женщины способны на такие чувства.       И от этого на его душе стало отвратительно. Ещё хуже, чем на сегодняшней церемонии. И в этом конечно же виновата эта… Он даже имени её не знает и знать не хочет! Чтоб эта рыжая провалилась. Впрочем, это же женщины. У них все одно. Коварны, хитры, вечно хотят испортить им, мужчинам жизнь! За такими размышлениями Саймон и не заметил, как Люси дрогнувшим голосом обратилась к одной из подруг:       — Нелли, обслужи вон того клиента, пожалуйста.       А потом будто бы растворилась в знаменитом лондонском тумане.       Саймон, впрочем, тоже надолго в «Красном пабе» не задержался и, проигнорировав ещё одну «девочку», расплатившись за выпивку, решил удалиться из этого, кхм, места. все равно настроение было окончательно и бесповоротно испорчено, а вместе с ним и исчезло отчаянное желание изменить своей мечте.