Кубу любят все.

Никто не молодеет с годами, а «старых» игроков, увы, приходится заменять. Так случилось и в его случае, когда вернулся Гетце и был подписан Шюррле, все встало на свои места. Да, Якуб должен двигаться дальше, пока он может играть, пока он хочет играть. Однако, не смотря на всё произошедшее, сердце его окрашено в черно-желтую полоску и навсегда останется в «Боруссии Дортмунд». Пускай от старого коллектива осталась лишь треть, дух этой команды никогда не угаснет, а болельщики никогда не оставят трибуны пустыми. Наверняка в твиттере его бывшие товарищи по команде уже желают ему удачи в дальнейшем. Нельзя остаться равнодушным к Кубе, как говорил Матс Хуммельс: «Кубу любят все». В последний день перед отъездом он посетит Сигнал Идуна Парк и лично со всеми попрощается с улыбкой на лице. — Нужно двигаться дальше, — скажет Куба. — Это мой шанс! Он заметит, что Лукаш не улыбнется за весь вечер. Он знает, каково ему. Оба с самого начала их знакомства понимали, что они не смогут находиться в одном клубе до конца своих карьер. Это было очевидно, поскольку никто из них не молодеет с годами, а состав команды, пускай и частично, но обновляется каждый год. Когда в раздевалке все разойдутся, он подойдет к нему и сядет рядом на скамейку. — Я все никак не пойму, — скажет Лукаш. — Ты отличный игрок, душа клуба, как они могли так просто отпустить тебя? — Я уже не так молод, да и к тому же мне нет места в вашем «обновленном» составе, — все так же по-доброму ответит полузащитник. — Это странно. Я все еще не могу представить наши встречи на поле, когда ты будешь в зеленой форме. Не верится мне, что ты уходишь. — Таков футбол, — на лице Кубы проскользнет улыбка. — Но я достигну новых целей с Вольфсбургом, поэтому не стоит переживать из-за такой мелочи как, мой уход. — В этом мире все относительно, — еле слышно скажет Пищек. Лукаш положит голову на плечо Кубы. На эти крепкие плечи он всегда мог опереться. — Я буду скучать по тебе, как бы глупо это не звучало, — скажет Лукаш, и ему станет трудно дышать. Кубе будет больно, когда он посмотрит на лицо друга, на то, как его глаза краснеют от выступающих слез, поэтому он аккуратно обхватит плечо Пищека своей большой рукой и, от этого обоим станет немного легче. Теперь они сидели в совершенно пустой раздевалке, все еще не смирившись с судьбой. — Когда мы встретились, я знал, что мы поладим, — начнет Куба. — Мне не приходилось обдумывать каждую фразу, потому что я мог спокойно говорить с тобой на неизвестном всем языке. Это часто меня забавляло, даже сейчас, если кто-то зайдет сюда он мало что поймет из того что мы говорим. Но сегодня мне так больно смотреть на твое лицо, ведь я привык видеть на нем улыбку, а вовсе не слезы. Куба сделает паузу и сожмет свободную руку в кулак. — Я люблю тебя Лукаш, больше всех на свете, как бы странно это не звучало и, если ты не против этого чувства, я бы хотел видеться с тобой чаще, вне футбольного поля. Лукаш освободится от его руки и продвинется ближе, насколько это будет возможно, и поцелует Кубу в его тонкие, но обжигающие губы, а после поцелуя скажет: -Я тоже люблю тебя Куба, очень сильно люблю… Они как-то неуклюже обнимутся и просидят так очень долго, пока Лукаш не скажет о том, что он не такой крепкий, как Куба, но тот не выпустит его из объятий, ведь они оба знают, что это им нужно. Сейчас для Кубы существует лишь одна постоянная в лице Лукаша Пищека.