Жемчужный перстень

— А ты совсем не ценишь моё время. — Костя откинулся на спинку плетёного кресла, откладывая в сторону планшет. На его лице не было ни следа недовольства или досады, только привычная лёгкая насмешка и ожидание ответа. Марина вздохнула про себя: у неё не было ни желания, ни сил на пикировку. — Наоборот, очень ценю, поэтому могу просто забрать письмо и не тратить его больше ни минуты. — Нет, так дело не пойдёт, зря я тебя, что ли, ждал целых двадцать минут? Тем более, — Костя дождался, пока Марина опустится в кресло напротив. В его руке, как по мановению волшебной палочки, возник чистый белый конверт, — было бы большим упущением не обсудить с тобой эпистолярный стиль моей тёти. Смысл его слов дошёл до Марины только через пару секунд. — Ты… читал? — Изумление быстро сменилось злостью. Первым желанием было встать и уйти, и таким образом поставить Костю на место, но Марина сразу же погасила его: на Костю это не произведёт ни малейшего впечатления. К тому же письмо всё ещё было в его руках, а ей не терпелось наконец узнать, чего же такого собиралась ей рассказать Лидия Викторовна. — Да, — как само собой разумеющееся подтвердил Костя. — Не скажу, что было увлекательно, я эту семейную легенду ещё в детстве слышал. — Чужие письма читать нехорошо. Разве не этому нас учили ещё в младших классах? — Я журналист. У меня для таких случаев своя этика. — Или её отсутствие. Подошла официантка, прервав грозящий вылиться в долгую перепалку диалог. Марина не была голодна и заказала себе только свежевыжатый апельсиновый сок, а Костя, который, очевидно, в её отсутствие уже успел пообедать, ограничился кофе. — Как у тебя дела, кстати? — будто бы невзначай поинтересовался он. — Ещё каких-то пять минут назад были определённо лучше, — всё ещё злясь, ответила Марина. — Да ладно тебе. — Костя примирительно поднял руки. — Если бы тётю Лиду заботила конфиденциальность, она бы не просила меня поработать посыльным, может, даже наконец-то освоила бы имейл. — Жалкие оправдания. Давай уже моё письмо. Костя усмехнулся, но протянул ей конверт. Марина не спешила открывать его, она покрутила его в руках, с досадой отметив, что Лидия Викторовна не удосужилась даже заклеить его как надо, о какой ещё конфиденциальности можно говорить? Этими мыслями она отвлекала себя от других, более тревожных. Что такого могла рассказать ей Лидия Викторовна о жемчужном перстне, чего ещё не знала Марина. Несколько дней тому назад в телефонном разговоре Марина, сама того не планируя, проговорилась о перстне, а после, когда терять было уже нечего, рассказала ей всю историю. Выслушав, Лидия Викторовна попросила отправить ей фотографии перстня и пообещала, что объяснит всё позже. Почему она решилась заговорить о нём спустя столько времени, Марина до конца сама не понимала. Все эти годы в ней жило какое-то подспудное беспокойство, которое грызло её всякий раз, стоило случайно подумать о перстне. И как бы ни убеждала себя, что это нелепо и смешно принимать всерьёз подобные глупости, всё равно не могла избавиться от зудящего: «А вдруг?» Вдруг он действительно проклят и приносит несчастья? Вдруг им с Андреем, как и всем парам до, суждено расстаться. О последнем думала без страха, наоборот — ожидала как заключительного акта пьесы, в которой по собственной глупости решилась сыграть главную роль. И за это себя ненавидела. Отбросив все колебания, Марина достала и раскрыла письмо. «Мариночка, я была так удивлена, услышав от тебя о жемчужном перстне, что не нашлась тогда, что ответить. Почему же ты мне раньше обо всём не рассказала? Сказки сказками, но ты должна знать, как всё было на самом деле. У этого перстня есть своя история, возможно, не такая красивая и загадочная, как та сказка, услышанная тобой в детстве, но зато правдивая. Полагаю, если бы ты изначально знала именно её, то не стала бы сомневаться так долго. Жемчужный перстень принадлежал моей прапрабабке, графине Анастасии Александровне Грасской, которая умерла ещё в 1897 году, достаточно молодой, в возрасте двадцати семи лет. Муж её, Михаил Аркадьевич Грасский, до свадьбы, ещё будучи женихом, подарил своей будущей жене особенный подарок — родовой перстень, заверив в своей бесконечной любви и верности до гроба. Однако этому браку не суждено было стать счастливым, потому что спустя пять лет он предал её, совсем потеряв голову от дочери своего приказчика. Возможно, если бы это было лишь мимолётным увлечением, Анастасия могла бы простить измену, но любовь к другой она простить не могла. Говорили, что дело даже шло к разводу. На беду свою, она была очень гордой и любила его, но после предательства, после того, когда он, казалось, забыл все свои прежние слова и обещания, данные ей, продолжать любить для её гордости было бы неслыханным оскорблением, и она возненавидела его почти с той же силой, с которой прежде любила. К тому же графиня была не из тех гибких натур, которые могут приспособиться к любой жизненной ситуации. Потеряв возможность продолжать жить по-прежнему, она не могла принять будущих перемен, более того — сама мысль о том, что возможна другая, отличная от прежней, жизнь, казалась для неё невозможной. Я не могу быть уверена, было ли её решение обдуманным, или она поддалась порыву, предоставив яду положить конец всем её несчастьям, но знаю точно: просто так из жизни она не ушла. Проклятия, произносимые на смертном одре — даже обыкновенными людьми, не причастными к тёмной магии, — обладают невероятной силой. И она прокляла, и мужа, и его любовницу, и сам перстень, который прежде служил для неё доказательством любви и преданности мужа. На этом история могла бы и закончиться, но вскоре после её смерти по разным причинам погибли и граф Грасский со своею любовницей, а жемчужный перстень с тех пор самым загадочным образом считался утерянным. Я не знаю, какой путь прошёл этот перстень, прежде чем попасть в руки к Наташе. К сожалению, я узнала о том, что он был у неё, слишком поздно и не успела ничего предпринять. Но сейчас, когда он у тебя, ты просто обязана ко мне приехать. Можешь сомневаться, не верить до конца, но тебе же будет лучше, если я сниму с него проклятье. Да, это будет непросто, но, к счастью, я знаю, что нужно сделать. Марина, жемчуг сам по себе впитывает много негатива, и носить жемчужные украшения, ранее ношенные кем-то, нельзя. К этому перстню я бы вообще не рекомендовала прикасаться, слишком много собралось в нём зла. Поэтому приезжай поскорее. Я буду ждать». Марина медленно отложила письмо и принялась за принесённый официанткой сок. Голова гудела от вопросов, их следовало упорядочить. О присутствии Кости она вспомнила только через минуту. — Костя… — осторожно начала она, и тот сразу же кивнул, давая понять, что готов выслушать. Видимо, он только и ждал её слов, даже каким-то образом удержался от своих комментариев. — А ты как думаешь, это мог быть тот же самый перстень? — Если хочешь знать, то перстень действительно существовал, это несложно было проверить, — Костя затушил окурок о пепельницу, — а вот чтобы проверить, тот ли это перстень, можно провести небольшую экспертизу. Хотя подозреваю, что этот вариант тебя не заинтересует. Тогда можешь просто довериться словам моей тёти. Марина кивнула. Он был прав. Ей не нужно было удостоверяться в подлинности перстня, всё, чего она хотела — избавиться от него, и тётя Лида предлагала ей один из наиболее удобных вариантов. Марина поднялась из-за стола. Ей нужно побыть одной, чтобы спокойно всё обдумать, и обязательно потом позвонить тёте Лиде. — Ладно, спасибо за информацию, сейчас мне нужно идти. — Постой, — Костя тоже поднялся, — ты разве куда-то спешишь сейчас? Марина машинально мотнула головой. — Тогда тем более. У меня перерыв заканчивается через двадцать минут, как насчёт пообщаться? Или ты пришла, только чтобы забрать письмо? Учти, я могу обидеться. — Сомневаюсь, что тебя может обидеть такой пустяк, — хмыкнула Марина, но всё же села обратно на своё место. — Что ты, у меня очень тонкая душевная организация. — Костя довольно улыбнулся, садясь вслед за ней. — Когда домой собираешься? — внезапно спросил он. — Не знаю, ещё не думала. — Я еду через неделю. Тебе подходит? — С чего ты взял, что я собираюсь туда в ближайшее время? — А разве нет? Мне показалось, ты захочешь как можно скорее от него избавиться. Пауза. Марина скрестила руки на груди, отодвигаясь на стуле чуть дальше, словно подсознательно желая увеличить расстояние между. — Почему тебе это показалось? Не стоило ей продолжать разговор. Марина ощущала пока ещё туманную, не сформулированную, но вполне реальную опасность. За время общения с Костей научилась интуитивно определять, когда даже самая нейтральная беседа может свернуть в неугодное русло. И каждый раз, безошибочно определяя этот момент, всё равно не могла предотвратить неизбежное. Костя словно ловко подлавливал её на «слабо», а она всякий раз принимала вызов, надеясь победить. — Потому что, готов поспорить, ты впечатлилась этой сказкой о проклятии и не успокоишься, пока не решишь «проблему». — Может быть. — Марина похвалила себя за спокойный и почти расслабленный тон. — Ты разочарован? — В тебе — никогда. А вот некоторые твои решения, признаюсь, разочаровывают. — Костя выглядел серьёзным, серьёзнее обычного, и даже почти никогда не уходящая из его глаз насмешка — теперь исчезла. — Например? Марине показалось, что она заметила секундное раздумье во взгляде Кости. Он будто моментально просчитал возможные варианты ответа и выбрал — как всегда — самый для себя удачный. — Оставлю свои разочарования при себе. Я же о вот о чём хотел тебя спросить: что собираешься делать после? — После чего? — После того, как отвезёшь перстень моей тёте. — Так далеко в своё будущее я ещё не заглядывала. — Странно, а мне казалось, у тебя всё давно просчитано. — Костя, — Марина позволила себе мягко улыбнуться, — так-то я же тебя прекрасно знаю, ты очень хочешь сказать мне что-то конкретное. Давай не будем ходить вокруг да около, иначе, боюсь, даже твоего перерыва может не хватить. — О‘кей, я только за, не люблю долгих предисловий. — Костя сцепил руки в замок и будничным тоном поинтересовался: — Так когда ты собираешься бросать своего Андрея? — Что-о? От растерянности и шока Марина не нашла, что сказать больше, и Костя воспользовался этой паузой, чтобы продолжить: — Брось, Марина, я тоже тебя прекрасно знаю, даже лучше, чем хотелось бы. И помню ту глупую легенду. Ты просто не могла не взять её во внимание. Больше того, подозреваю, что именно из-за неё ты и начала всю эту канитель с Андреем. — Марина вскинулась, как от пощёчины. Жгучая волна гнева прошила её насквозь, а Костя только удовлетворённо хмыкнул и припечатал: — Признайся уже, что тебе на самом деле не нужны эти отношения. Сложнее всего было смотреть в его невозмутимое лицо, но всё же она смотрела, пока искала те самые необходимые ей слова. Хотелось выкрикнуть, как он не прав, но эта ложь не убедила бы даже её саму, не говоря уже о Косте. — А вот это уже не твоё дело, — процедила Марина, поднимаясь и до боли сжимая ремешок сумки. Костя больше не делал попытки подняться следом. Марина не могла знать, о чём он думает, но выглядел он человеком, с точностью просчитавшим полученный результат. И это бесило больше всего. — Так что, встречаемся через неделю? — донеслось ей уже вслед. Можно ли остановить ком снега, катящийся с вершины высокой горы? Или с каждой секундой он будет становиться всё больше и больше, пока не превратится в лавину, сносящую всё на своём пути? И отчего у неё такое чувство, думала Марина, шагая в сторону метро, что этот ком был только что спущен вниз?