I'm inside out, you're underneath.

Это был один из тех дней, когда хотелось закутаться в плед по самый нос и, делая маленькие глоточки горячего какао, смотреть в окно, наблюдая за грозой и не проходящим ливнем. Но только не для Тайлера. С полудня, невзирая на дождь, парень помогает своей команде таскать оборудование на сцену. Он считал, что этот день прекрасный. Прекрасный, для последнего концерта двадцати одного пилота. Пока его крю разбирается со светом и другими техническими сторонами мероприятия, Джозеф, весь помятый, с торчащими во все стороны волосами и огромными мешками под глазами, проверяет инструменты и микрофоны. Дождь усиливался, и Тайлер чувствовал, что именно так оно и должно быть. Он сел за синтезатор; проведя кончиками пальцев по мокрым клавишам, брюнет вдруг вспомнил тот самый день во время их последнего шоу. Был такой же дождь, точнее, ливень, и они, взявшись за руки, побежали через всю площадку. Губы растянулись в скромной улыбке, а глаза пришлось поднять к серому небу, потому что в них вновь начали скапливаться слёзы. Пальцы сами нашли нужные клавиши, и арену заполнили первые аккорды гонера. Голос дрожит, глаза крепко зажмурены. Я — потерянный, кто-нибудь, помогите мне отдышаться! Безумно красивые глаза, которые всегда светились счастьем, кудряшки, измученные многими и частыми покрасками, веснушки на плечах и спине. Я хочу, чтобы ты знал обо мне. Заразительный смех, шутки, которые запоминались надолго, и самые долгие ночные разговоры. Мне нужна твоя помощь, чтобы свести с ним счёты. Лучший друг, человек, который знал о нём больше, чем он сам. Я вывернут наизнанку, а ты где-то под моей кожей. Он всегда был рядом, всегда проявлял слишком много заботы, он делал всё, чтобы жизнь Тайлера была счастливой и не знающей проблем. И вместо слов не дай мне уйти, Джозеф начинает кричать это я виноват. Срываясь на хрип и скулёж, он продолжат кричать настолько громко, что звук в комбоусилителях начинает искажаться и резать слух. Резко встав с места, не допев песню, парень заливается слезами и, сделав пару шагов, падает на мокрый пол, продолжая скулить и рывками проталкивать воздух в легкие, которые, казалось, отказываются обеспечивать тело кислородом. Все из его команды просто молча отворачивают взгляд, все знают, что лучше его не трогать, пока он сам не придёт в себя. Больно было всем, но Тайлера эта боль разъедала как кислота. «Это я виноват», — продолжает шептать себе под нос брюнет. Джозеф винил себя в том, что Джоша больше не было. Он ведь чувствовал, что что-то будет не так. Это вообще-то был обычный вечер пятницы. Дан сказал, что хочет развлечься в клубе со своими новыми друзьями. Тайлер волновался, какое-то сомнение глодало его внутри. Но как он мог запретить лучшему другу, который уже несколько месяцев не отдыхал и умел строить свои умилительные кошачьи глазки? Всё было хорошо. Ровно до того момента, пока их с Дженной не разбудил звонок посреди ночи. Клуб в котором был розоволосый подвергся атаке террористов. Всех людей, которые там находились, просто расстреляли. И после этого звонка будто бы и сам Тайлер ушёл в другой мир вместе с Джошем. И с тех пор, Джозеф был лишь телом, в котором поддерживается жизнь. Пустота в мыслях, отсутствие жизни вне дома. Он даже не разговаривал около месяца, а просто постоянно плакал. Брюнет знал, что потерял большую часть своей жизни, но у него по-прежнему была Дженна, которая любила его, которую любил он, родители, которые тоже нелегко перенесли смерть барабанщика. Ах да, ещё были миллионы фанатов, которые скорбили вместе с Тайлером. Брюнет не знал, что происходило и происходит с фандомом, но он чувствовал, что должен попрощаться со всеми от лица двадцати одного пилота, потому что этой группы больше нет. Не может самолёт лететь без одного крыла, или с одним двигателем, так же и Тайлер не мог без своего Джоша. Этот концерт был спонтанным решением. Ни сет листа, ни определённого порядка песен, ни каких-либо ударных. «Никто не сможет занять его место», — твердил брюнет каждому, кто хотя бы делал намёк на нового барабанщика. Огромная арена, заполненная людьми до отказа, сегодня не была оглушающе шумной. Каждый ловил последние звуки, последние слова «группы». Тайлер часто извинялся и много говорил, пытаясь вспоминать забавные моменты, случавшиеся с ним и его барабанщиком. — Кто счастлив быть живым сегодня? — спросил брюнет и фанаты положительно зашумели. — Я счастлив за вас ребята, и я надеюсь, что вы поделитесь со мной зарядом жизни, потому что я не хочу быть живым сегодня. Доиграв эту песню, Тайлер немного подождал, а затем встал и направился к синтезатору вдали сцены. Trees всегда была завершающей песней, но в то же время она давала и аудитории, и Тайлеру с Джошем надежду. Надежду на то, что дальше всё будет ещё лучше. Но в этот раз Джозеф разместил её где-то в середине сет листа. Толпа замерла, когда услышала первые ноты песни. Обычно перед тем, как начать петь, Тайлер произносит небольшую речь. Но сейчас он просто стоял и повторял эти несчастные ноты снова и снова. Внезапно тишину нарушил тихий голос вокалиста. — Друг, эта песня звучит для тебя. Я знаю, что ты слышишь её сейчас. Я знаю, где ты стоишь, тихо, среди деревьев. И я тоже там, тихо, среди деревьев. Сильный порыв ветра потрепал волосы и майку парня, и тот едва заметно улыбнулся и продолжил. Почему ты не говоришь, там, где я оказался. Тихо, среди деревьев, неподвижно стою. Фанаты молчали, но Тайлер знал, что они будут подпевать ему, именно эти строчки. Я могу почувствовать твоё дыхание, я могу почувствовать свою смерть. Я хочу узнать тебя, я хочу увидеть, я хочу сказать… Тыльной стороной ладони Тайлер вытер непрекращающиеся слёзы. Привет! Казалось дыхание никогда не закончится. Тайлер тянул это слово настолько долго, насколько ему позволяли лёгкие, и, когда он был на пределе, его голос дрогнул. Дрогнуло что-то внутри, и ему показалось, что Джош прямо сейчас вступит и по всей арене разнесётся звук барабанов. Ничего не произошло. Всячески обходя песню о недоверии к телевидению, которая вообще-то была о Джоше и давала нереальную боль Тайлеру, парень перешёл к не менее относящейся к барабанщику песне. — Держась за тебя, — коротко объявил брюнет, и первые аккорды укулеле заглушили положительные возгласы толпы. Джозеф дал себе обещание, что уж если он не сможет спеть одну песню о волосах Джоша, то уж точно исполнит ту, которая когда-то связала их так сильно, что парни буквально не могли жить друг без друга. Преодолев первый куплет и хук, Тайлер уже едва сдерживал себя. Из-за слёз почти ничего не было видно, руки начали дрожать, пальцы не попадали по ладам, голос ломался и переходил в скулёж. — Пожалуйста, я прошу вас поблагодарить за это моего лучшего друга Джоша Дана, он на барабанах, — понимая, что это было сказано на автомате, ком в горле Тайлера перекрыл доступ к кислороду. — Должен был быть… — тихо добавил он. И после этих слов, он вдруг застыл. Он чувствовал, как слёзы быстро скатывались по его щекам, с подбородка капая на футболку. Быстро отвернувшись, Тайлер пытался стереть влагу с лица, чтобы не казаться таким жалким тысячам людей в арене, но он не мог прекратить реветь. Быстро кинув куда-то укулеле, брюнет ринулся за сцену. По пути отталкивая от себя ребят из крю, он быстро направился в гримёрку. Не закрыв дверь и упав на софу, Тайлер дал волю эмоциям. Теперь комнату заполняли громкие и резкие вздохи, чередующиеся шмыганием и скулежом. Рука сама потянулась на изголовье диванчика, туда, где лежала толстовка Джоша. Тайлер чувствовал, что эта вещь будто связывает их, что она до сих пор хранила его тепло и запах. Тайлер прижимал толстовку к себе так сильно, как будто она могла испариться и исчезнуть. Он пропитывал её слезами, будто заставляя кусок ткани почувствовать его боль. — Джош, Джошуа, мой Джош… Почему ты ушёл. Я один, я не хочу больше жить, если тебя нет рядом, — парень не переставал всхлипывать. — Джош, я так сильно тебя люблю, и я так жалею, что не говорил тебе это чаще. Я, блять, люблю тебя, люблю, люблю, люблю! Он не вернулся на сцену. Тайлер так и остался сидеть на диване в своей гримёрке, прижимая толстовку своего лучшего друга. И, возможно, только лишь на мгновение, ему стало легче.