Беглянка

Беглянка «Чак» «Чак» «Чак» «Чак» С ровным монотонным звуком продолжали тикать часы. Простое, но очень полезное устройство. Всегда знаешь, когда начнётся твое любимое шоу по телеку, через сколько минут нужно отключить духовку с жарящейся курицей или когда подойдёт твой поезд. В какой-то момент, в голову Алёны пришёл крайне странный и неуместный сейчас вопрос - «Зачем же нужна секундная стрелка, если она никак не связана с остальными и идёт независимо от часовой и секундной?». Бесполезная пустышка, которая только вводит в заблуждение вместо того, чтобы помогать. В любом случае, кроме как часы слушать сейчас было нечего, хотя подумать ей и без того хватало над чем. Шли секунды, минуты, час, другой… В какой-то момент, Алёна даже начала засыпать, но быстро проснулась, побоявшись, что может привлечь к себе лишнее внимание. Время на вокзале тянется долго, особенно ночью в маленьком посёлке, где все нормальные люди уже спят, чтобы утром как всегда отправиться на свою скучную, монотонную работу, зарабатывая копейки, дабы хоть как-то обеспечить себя и семью. Скукота… В очередной раз девочка посмотрела в окно в страхе увидеть там полицейскую машину, подъезжающую к вокзалу. За кем? За ней, разумеется за ней. Как только полицейские узнают, что она сделала, они тут же примчатся на вокзал и схватят её. Заломают руки, нацепят тяжёлые наручники и потащат в машину. С шестнадцатилетней девочкой будет несложно справиться, никакого отпора взрослому полицейскому она дать не сможет. И даже не сможет его УБИТЬ, прямо как убила ЕГО. Это не тот случай. Её привезут в отделение, начнут допрашивать, и, в конце концов, посадят в маленькую камеру, кажется, её называют «обезьянником». Что это такое, и каково там, Алёна, разумеется, не знала. Откуда ей было знать? Просто она где-то слышала, что её называют именно «обезьянником». Но белой патрульной машины, красиво поблёскивающей синим светом, не было. Хоть какое-то облегчение. «-Всего пять часов осталось. Дождусь, сяду на поезд, поеду до города, а там…» «- И что там?» - перебил её другой, более злой, но более здравомыслящий голос. «Что, думаешь, доедешь до места, обустроишься и заживёшь радостной безмятежной жизнью? Очнись подруга, ты убийца! Думаешь, так живут убийцы? Думаешь, так живут плохие девочки, убившие своих отцов?» - Заткнись! – мысленно прокричала Алёна, но поняла, что прошептала это вслух. Но голос не собирался затыкаться. Он всё продолжал и продолжал давить на неё. «Тоже мне принцесса. Ну, убила. Ну, сбежала, дальше, что ты собираешься делать? У тебя никого нет, ни друзей, ни родных, а если бы и были, то что бы ты им сказала? «Привет тётушка, я тут отца убила, можно я поживу у тебя, пока менты меня ищут»? Кстати, на счёт ментов. Даже если ты и скроешься от них, тебе придётся жить на улице, побираться, просить мелочь или остатки недоеденных булочек у прохожих. Ты станешь БОМЖИХОЙ, которых сотни в больших городах. В конце концов, ты сдохнешь, и попадёшь в ад. Ты в него не веришь, но в глубине души ведь понимаешь, что он существует. Специально, для таких как ты… и ОН. Может тебе и дальше стоило оставаться жертвой и не превращаться в убийцу? Может и дальше стоило терпеть до последнего? Он ведь давал тебе всё, что ты хотела. Игрушки, книжки, нормальные шмотки. Потерпела бы, прожила бы нормальную жизнь, а после смерти отправилась бы в рай. А так, тебе только одна дорога – вниз, прямиком к папочке. Ведь он сейчас там. Он такой же, как и ты, ГРЕШНИК. А все грешники попадают в ад». - Заткнись! – не выдержав, прокричала Алёна. Поняв, что только что сделала, она вскочила на ноги, и уже хотела выйти, боясь, что сейчас к кассе подбежит испуганная таким криком билетёрша, но увидев, что никто не подходит (должно быть, она отошла в туалет или ещё куда-нибудь), Алёна понемногу успокоилась, вернулась на лавку и тихо заплакала, раздумывая над тем, что сказало её внутреннее «Я». «Чак» «Чак» «Чак» «Чак» Время шло, но минутная стрелка двигалась невероятно медленно, как будто специально давая девочке время подумать о том, что она станет делать дальше. В её голове снова начали всплывать эти звуки, образы и запахи. Треск рвущейся одежды, запах перегара, звон падающей на пол бутылки водки и её собственные крики «Папа, не надо, хватит, остановись!», затем, как, как будто случайно, её рука потянулась к ножу, которым она ещё несколько минут назад спокойно чистила картошку и… удар. Один единственный удар по горлу ножом. Ножом, которым она просто хотела остановить пьяного педофила, но вместо этого убила собственного отца. Его тёплая, липкая кровь. Вязкая, с ужасным запахом, который невозможно забыть. Она отогнала эти мысли прочь, но всё ещё не могла успокоиться. - Когда-нибудь это должно было случиться. Рано или поздно, - шептала Алёна сама себе. - Я всё сделала правильно. Ему место на том свете… В этот момент, она услышала далёкий звук приближающегося поезда. -… Как и мне. Медленно встав, Алёна совершенно спокойно подошла к двери вокзала и неспешно открыла её. В лицо сразу ударил холодный осенний ветер, но сейчас он ей даже нравился. Она понимала, что этот ветер – это последнее ощущение в её жизни и сейчас нужно им наслаждаться. Она подошла к рельсам и увидела, что в сторону вокзала движется товарный поезд, который не собирается останавливаться. Тем не менее, она понимала, что именно это ЕЁ поезд, а не та электричка, которая подойдёт через несколько часов, на которой она хотела уехать изначально. Именно ЭТОТ товарняк увезёт её. Увезёт из этой мрачной жизни, полной лишений и разрушившихся надежд. У грузовых поездов огромный тормозной путь, при всём желании, он не сможет остановиться, и Алёна это понимала. В данный момент, эта мысль радовала и успокаивала её. Она закрыла глаза, и сквозь веки наблюдала, как фары поезда приближались к ней всё ближе и ближе, ощущая ветер, который несёт с собой эта огромная машина весом в тысячи тонн и всё нарастающий шум. Это грузовой поезд, и именно он доставит её до конечной станции любого грешника – прямиком в ад. Случится это сейчас или позже, это не важно, главное, что этого уже не избежать. Её мысли перебил невероятно сильный оглушительный гудок. Возможно, машинист уже увидел её, и пытался согнать с рельс эту сумасшедшую. Что-ж , жаль мужика, он ни в чём не виноват, но именно он станет винить себя в смерти девочки-подростка, вставшей на путях. Девочки, не повидавшей в жизни ничего хорошего и не знающей ничего кроме боли и страданий. Алёна ощутила вибрацию под ногами, она улыбнулась, ведь поезд уже совсем рядом и он точно не успеет остановиться. Тут она истерически захохотала. - Ты права! – кричала она самой себе, - Именно так и должно всё закончиться. Я готова принять то, что мне полагается, именно так! Всё ещё продолжая смеяться, Алёна упала на колени и развела руки в стороны в предвкушении последнего в её жизни удара. Через несколько секунд, частицы её крови и эпителия станут одним целым с корпусом грузового локомотива. - Ведь все грешники попадают в ад, а везёт их туда товарный поезд!