По незнанию

      Джеймс Т. Кирк еще со времен Академии Звездного Флота был известен не самой лучшей репутацией. Его это особо не напрягало и череда бесконечных и, в основном, безымянных приятных особ, с которыми он проводил ночь, не заканчивалась. В своей комнате — ну, или в комнате попавшейся ему девицы, — он позволял себе многое, не стесняясь, не сгребая себя в какие-то рамки, не вдумываясь в смысл. Ему нравилось такое развлечение, оно придавало ощутимый заряд энергии и поднимало настрой. В конце концов, это физическая потребность, так почему бы не удовлетворять ее как можно веселее? Заканчивались такие «развлечения», правда, не особо радостно. Но, если уж быть оптимистом до конца, у него стали крепче щеки, область ребер, живот, ну и пах, так что удары от разозлившихся и обиженных дам были уже не так болезненны, как раньше. Хотя вот в последнем месте было все так же ужасно, ударов туда он всячески старался избегать: благо, множественные бои и перепалки в космосе или еще где сделали его более гибким.       Но был один почти человек, с которым Кирк был осторожен и, если можно так сказать, нежен.       Коммандер Спок был одним из немногих секретов Джима. Он осознал тягу к этому остроухому придурку не так давно, но, задумавшись, понял, что ощущал это едва ли не с самого начала. С того чертового теста, после которого, кажется, все и началось. Долгое путешествие по космосу с притягиванием проблем разного вида на свою упругую. И рядом Спок. Всегда здесь, под рукой, за левым плечом, готовый подсказать или же наоборот раскритиковать решения в пух и прах. Из-за этой черты вулканца у Кирка давно чесались кулаки, но он лишь усмехался и вздыхал: ну что с этого «гения» взять?       Джим даже и не пытался хоть как-то привить свою привязанность к Споку. Разумеется, в их-то веке уже все стереотипы стерлись: сейчас союзы могли быть и одного пола, и разных рас, и каких-либо еще вариаций. Но не это мешало капитану. Он знал, что этот остроухий мешок знаний просто не сможет ему ответить — это же нелогично. Он мог понять союз Спока и Ухуры: та была девушкой и могла обеспечить продолжение рода, а это было важно, особенно после уничтожения планеты Вулкан.       Потому Кирк довольствовался взглядами, брошенными на своего старпома и задерживающимися на нем чуть дольше, чем нужно, мягким сжиманием плеча Спока, легкого, скорее дружественного, поглаживания по плечу, порой, если желание быть как можно ближе к коммандеру практически разрывало рассудок своей навязчивостью, он осторожно касался своими пальцами пальцев Спока, чуть сжимая или переплетая их. Спок не прерывал это слишком нужное капитану касание, и тот считал, что в этом ничего особенно страшного нет. Хотя в темных глазах коммандера порой и проскальзывало негодование вместе с какой-то другой эмоцией, но Джим, разумеется, спихивал это на свою фантазию — он слишком желал, чтобы Спок сам как-то понял стремления Джима, потому и видел то, чего не могло быть.       К слову, Джим любил такие искренние и легкие касания. Когда они проходили мимо или стояли рядом, он ладонью слегка поддавался в сторону, нежно и осторожно касаясь другой, зеленоватой ладони, выпрямляя пальцы и касаясь чужих, обхватывая их и чуть сжимая. Едва ощутимо, легко, словно прикасался к чему-то хрупкому, к чему-то, что может распасться и исчезнуть от неумелого, резкого касания. И такой Джеймс Т. Кирк не был знаком ни одной девушке, которая провела с ним ночь. Никто, на самом деле, не знал этого о нем. Потому что то, что Джим может быть и таким — было еще одним секретом.       А затем он как-то сидел вместе с Боунсом и обсуждал какую-то очередную пассию, кажется, даже человеческой расы. Не то, чтобы это было хоть сколько-то интересно Маккою, просто сейчас он был занят очередными отчетами, а Джиму слишком нравилось его доставать. На правах лучшего друга, разумеется. И вот тогда, после целых двух минут молчания, следующих после тринадцатого «заткнись» от Боунса, Джим решил спросить его насчет вулканцев. Про особенности их расы и прочее.       — Джим, порадуй меня, ты хоть сколько-то учился? — Леонард устало откинулся на спинку стула и посмотрел на друга, вальяжно развалившегося на его диване.       — Да брось, я не настолько безнадежный! — Засмеялся Кирк и, потянувшись вперед, пнул стул Боунса, чем вызвал раздраженное ворчание.       Но доктор все же сжалился и поведал страждущему о таинствах этой расы. Впрочем, ничего особо интересного он не рассказал, кроме одного…       — Что ты еще от меня хочешь, Кирк? Я тебе шут, что ли, развлекать тебя россказнями. Ладно, еще у вулканцев сверх чувствительные ладони, потому, кстати, они и не пожимают руки при встрече, — устало рассказывал Леонард, с тоской глядя на стопку бумажек.       — Стой, — все это время спокойно развалившийся на диване Кирк едва ли не подпрыгнул, выпрямившись на месте. — Что ты сказал про ладони?       — Это еще одна их особенность. Если вулканцы соприкасаются пальцами, то это то же самое, что и наш поцелуй… Кирк, ты в порядке? Ты побледнел как-то, давай я тебя прове…       — Я в порядке, — машинально бросил Джим, сведя брови и уставившись в пол. То есть, получается, что все это время он…       — Черт подери, Джим, ты куда?! — Раздраженно крикнул доктор, когда капитан вскочил с дивана и едва ли не вылетел из кабинета. Обреченно выдохнув, он повернулся к столу. Кирк, хоть и надоедал ему нещадно, но все же помогал немного отвлечься от работы.       Капитан как можно быстрее несся вдоль коридоров, огибая людей и не только, едва ли успевая схватиться за угол и завернуть, чтобы не врезаться в стену или выступ. Мысли в голове смешались, образовывая ком, из которого что-то одно вытащить просто нереально: потянешь за одну нить — вывалится все. Перед глазами мелькали те моменты, когда Джим, в попытке хоть как-то удовлетворить тягу к Споку, касался его ладоней, пальцев в, как ему казалось, совершенно безобидных, едва ли не детских жестах. Как, как он мог не знать о таком? И почему Спок даже ничего об этом не сказал? Ведь он никогда не возражал, лишь изредка слегка поворачивал голову, приоткрывал губы или дергал кадыком. Тогда Джим даже не обращал на это внимание, но сейчас… Сейчас такая реакция была понятна. Не понятно только почему она была такой спокойной. Не хотел злить своего капитана? Бред, Спок — вулканец, а не какая-то девица, готовая на все, лишь бы оставаться на своем высоком месте. Тогда что? В чем смысл?       Он ворвался в комнату Спока, кажется, слишком резко, чем надо было: едва ли не упал, вбегая в проход и резко останавливаясь, увидев там коммандера. Почему-то, встретившись с ним лицом к лицу, весь ком мыслей тут же распался и исчез, оставляя в голове пустоту.       — Что-то случилось, капитан? — старпом взглянул на него с привычным безразличным выражением на лице. Кирк переводил сбивчивое дыхание, не зная, что сказать. — Вы слишком красный, может, отвести Вас в мед.отсек?       — Не надо, — наконец, выдохнул он, сглотнув и сделав пару шагов по направлению к вулканцу. — Спок, у меня к тебе вопрос.       Коммандер выпрямился, сидя в кресле и указал рукой на соседнее, но Кирк мотнул головой.       — Я постою, — Джим прочистил горло и помялся с одной ноги на другую, отчего-то ему стало слишком неудобно, краснота с щек стала перебираться на шею.       — Капитан, может, Вам все же стоит сходить в ме…       — Какого черта ты позволял мне трогать свои руки? — на одном дыхании выпалил Кирк, нахмурившись и глядя под ноги, но затем метнув взгляд на своего первого помощника. Тот едва уловимо приподнял брови, в глазах скользнуло удивление. — В смысле, у вулканцев же это значит… Касание пальцев у вас означает…       — Поцелуй. Да, — тихо закончил фразу Спок.       — Тогда какого хрена?       Наступило молчание. Кирк выжидающе смотрел на Спока и внутри с каждой секундой скапливалось напряжение, точно где-то внутри него собиралась буря, накаляя воздух перед грозой. И вот когда Джим уже был готов взорваться вспышками молний, он вновь услышал тихий, но все же твердый голос.       — Я не знаю.       — Что ты не знаешь, Спок?!       — Я не знаю, почему когда Вы прикасаетесь, то мне совсем не хочется одернуть руку или же как-то остеречь Вас. Я с самого начала понял, что вы не знаете об истинном значении этих касаний у вулканцев, но рассказывать не хотел. И я не знаю, почему. Точно так же, как и я не знаю, почему мне хотелось, чтобы Вы сами не прерывали этих прикосновений.       Джим замер на месте, не в силах двинуться, да что там, дышать — и то для него было роскошью сейчас. Ощущение было такое, словно его выкинули с корабля в космос: дышать не было возможности, по всему телу проходил холодок, а конечности покалывало.       Он открыл рот. А затем закрыл. Потом снова открыл и вновь закрыл.       Возможности адекватно реагировать не было, и пустая голова в этом никак не помогала. Наконец он моргнул несколько раз, отгоняя какое-то невидимое наваждение и сделал еще несколько шагов к коммандеру, сокращая расстояние между ними до нескольких дюймов. Секунду помедлив, он опустился на колени, замечая изумление на лице вулканца и не сдерживая усмешку.       — Капитан, что Вы…       — Да заткнись ты уже, — иронично прерывает Джим, улыбаясь шире и облизывая губы.       Кирк аккуратно берет руку Спока за запястье, притягивает к себе — тот не сопротивляется, — и останавливается в дюйме от своих губ. Чуть поднимает голову, потому как, стоя на коленях, он оказывается ниже своего старпома, смотрит на него, наслаждается такой близостью и едва заметным замешательством на его лице.       — Спок, — выдыхает он в ладонь вулканца, — позволишь мне остаться у тебя?       Тот улыбается, слегка-слегка, едва ли уловимо, но Джим слишком хорошо знает это лицо, чтобы не заметить, и кивает.       — Хорошо, — улыбается в ответ Кирк и сначала осторожно касается его пальцев своими, проводя от подушечек пальцев до ладони, затем, удерживая чужую ладонь обеими руками, мягко обхватывает указательный и средний палец губами, глядя на Спока снизу-вверх и слыша его рваный выдох.       И в этот момент Джим, наверное, самый счастливый человек, да чего уж там, живое существо во всей Федерации, потому что впервые он наконец с тем, с кем на самом деле хочет быть. И эту ночь он проводит с тем, с кем хотел бы. И черта с два теперь он это на что-то или кого-то променяет.