Halsey – Gasoline
1
– Себастьян, ты не видел мою футболку? Кими задумчиво склоняется над горой одежды, которую пару минут назад вывалил из всех ящиков номера. – Ты про красное поло? – Да! – Не видел! Себастьян сидит по-турецки в соседней комнате перед точно такой же горой одежды. Он аккуратно укладывает вещи по стопкам, в отличие от Кими, который отправляет их в чемодан кучей. Последний день сочинского уик-энда выдается сумбурным и молчаливым. Особенно поникшим был Себастьян, у которого совсем не заладилась гонка. Райкконен узнал о его проблемах прямо на трассе и жутко разозлился. Будь в тот момент в баке вместо топлива эмоции финна, видит Бог – он бы приехал первым, опередив всех минимум на десять кругов. Сейчас же все это осталось позади, и было ясно, что ребята устали и мечтали уже скорее отправиться на отдых. От заветного самолета, который доставит их домой, парней отделяли две вещи: сборы и ночь. Так и не обнаружив футболки, раздраженный Кими захлопывает крышку чемодана (ровно настолько, насколько ему позволяет это сделать лежащая там гора одежды) и садится на нее, чтобы застегнуть молнию. Дальше финн отправляет чемодан в угол, кидая на него следом паспорт с билетами. Когда он ложится на кровать и протягивает уставшие ноги, которые неприятно гудят еще некоторое время, в дверях появляется Феттель. – И почему я не удивлен? – говорит Кими, глядя на него. На Себе надета та самая футболка Райкконена, которую он искал. Она немного широка ему и слегка коротковата – из-за этого становится видна узкая полоска живота немца, не спрятанная под краем нижнего белья. Себастьян забирается на постель и кладет голову на бедра Кими. – Ты же не злишься? – спрашивает Себ, чувствуя, как пальцы напарника уже играются с его завитушками на голове. – А на тебя можно злиться? Если тебе так нравится носить мои вещи – ради Бога. – Значит, я могу оставить эту футболку себе? – Оставляй. И если хочешь, то выбери там еще чего-нибудь. – Кими кивает на чемодан. – Только застегивать его сам потом будешь. Феттель смеется и ловит руку финна, чтоб переплести с ним пальцы. Свободной рукой Райкконен гасит свет. Некоторое время они лежат молча, и Кими просто ласкает большим пальцем ладонь Себа. Постепенно немец начинает понимать по ослаблению прикосновений и сопению, так громко звучащему в ночной тишине, что Кими уснул. Тогда Себастьян укрывает финна одеялом и залезает под него сам. Лежа на плече у Райкконена и по-прежнему держа его руку в своей, он думает, что им давно пора начать просить номер с одной кроватью.2
Себастьян обожает сына Кими, поэтому с радостью принимает предложение напарника приехать к ним на воскресный обед. Феттель появляется в доме финна рано утром и сразу направляется в комнату Робина, чтобы вручить ему подарки – крутящееся крепление для кроватки с погремушками в форме гоночных болидов и огромную радиоуправляемую машинку. – Себастьян, по-моему, ему еще рановато в такое играть… – Минтту, жена Кими, в растерянности изучает большую коробку. – Ничего, это на вырост! – заверяет ее немец. Робин, завидев Себастьяна, радостно улыбается самой искренней детской улыбкой и тянет к нему маленькие ручки – он уже может его узнавать. – Это вообще нормально, что ты сначала здороваешься с моим сыном, а потом уже со мной? – насмешливо спрашивает Кими, который наблюдает прелестную картину, прислонившись плечом к дверному косяку. – То ли еще будет! – Феттель быстро оказывается возле Кими и крепко жмет ему руку под пристальным взглядом Минтту. – Подожди, я еще скоро вместе с Робином в «Феррари» гоняться буду! В глазах Райкконена мелькает опасная искорка, и Себастьян тут же мысленно обзывает себя идиотом за свою неосторожную фразу. Оба ведь прекрасно знают, насколько туманно будущее Кими в «Феррари», и прозвучавшая шутка, касающаяся смены финна кем-то другим, может вовсе ею и не быть. Обстановку разряжает заплакавший Робин, о котором на мгновение все несправедливо забывают. Минтту бросается к сыну, велев мужчинам отправляться за обеденный стол. – Что ты решил насчет продления своего контракта? – спрашивает Феттель у Кими, пока тот наполняет тарелки. – Нам обязательно говорить об этом здесь и сейчас? – раздраженно бурчит в ответ тот и буквально бросает под нос Себастьяну его порцию рагу. – Обязательно. Мне надоело, что ты постоянно избегаешь этого разговора. – Ну… Ясное дело, что мне нравятся гонки. Но не всегда все зависит от нас самих. – Это я уже слышал. – Себ, я не знаю, останусь ли в «Феррари». Немец уже открывает рот, чтобы высказать Райкконену все, что о нем думает, но на кухню заходит Минтту с Робином на руках и смотрит на обоих подозрительным взглядом. – Снова обсуждаете контракты… – догадывается она, садясь справа от Феттеля. – Робин, хочешь к дяде Себу на коленки? «Дядя Себ» счастлив. Он с готовностью забирает мальчика и усаживает к себе на колени. – Видела бы эту идиллию сейчас пресса. – Хмыкает Кими и тут же получает пинок под столом от Минтту. Минтту, конечно, недовольна этой репликой своего мужа, потому что вспоминает неприятную историю, случившуюся в прошлом месяце – какая-то желтая газетенка назвала ее суррогатной матерью, которую Феттель и Райкконен наняли, чтобы иметь возможность вместе воспитывать ребенка. Эта легенда очень понравилась всему миру СМИ, и теперь все соревновались в том, кто лучше напишет очередную «сенсационную» статью. В последний раз это очень удачно получилось у «Varis» – журналисты смогли уловить сходство между глазами Себастьяна и глазами маленького Робина. Стоит ли говорить о том, как сильно эта ситуация бесила Минтту? Увы, но и поделать она ничего не могла. Когда визит Феттеля подходит к концу, Минтту еле удается оторвать Робина от того. Немец звонко чмокает ребенка в нос и обещает обязательно прийти в гости еще раз. Райкконену-старшему поцелуя не достается – он получает тяжелый и недвусмысленный взгляд Себастьяна, дающий понять, что их разговор о будущем не окончен.3
В первом часу ночи Кими не спит, зачитываясь в своей постели. Минтту с Робином гостят у бабушки, и мужчина может себе позволить не гасить свет до самого утра. Он неторопливо переворачивает страницу за страницей, изредка меняя позы и иногда вставая в туалет. Когда часовая стрелка приближается к цифре 3, в тишине комнаты начинает звонить телефон. – Себастьян? – Кими не на шутку удивляется, отвечая на звонок. – Привет, Кими. Мне просто не спится. Что делаешь? – Читаю, а ты? – Да так… – Феттель заминается. – Что читаешь? – «Старик и море». Маурицио накануне сказал, что мне бы не помешало прочесть что-нибудь, а не только спать и разгадывать судоку в паддоке, и посоветовал «Превращение» Кафки. А я умудрился разглядеть, что сам он читает Хемингуэя, и решил прочесть тоже. Интересно, что наш старик читает это произведение именно сейчас. Ты знаешь, о чем оно? – Нет… Слушай, Кими, а ты бы смог жить, если бы потерял смысл своей жизни? Райкконен сбит с толку этим вопросом, ушедшим от темы их разговора довольно далеко. – Не знаю… Нет, наверное… – Вот и я не смогу. – Быстро говорит немец. – Себ, к чему ты это спрашиваешь? – Кими не на шутку встревожен. – Все в порядке? – Да, в полном. – Поддельная бодрость в голосе Феттеля звучит очень правдоподобно. – Спокойной ночи. Финн еще некоторое время сидит неподвижно, держа возле уха трубку с доносящимися оттуда короткими гудками, а потом подскакивает и начинает стремительно одеваться. Дорога до дома Себастьяна кажется ему очередной гонкой, которую он выигрывает, обогнав всех на своем пути за короткое время. Дверь тоже не мешает ему – замок оказывается открытым. Его самые страшные предположения оправдываются, когда он находит Себастьяна в ванной. Феттель, полностью обнаженный, лежит в прозрачной воде, в которой маленькими торнадо во все стороны расплывается кровь красивого темно-вишневого цвета. Источником живых торнадо является крепкое запястье правой руки Себастьяна. Сам он смотрит на кровь как завороженный, другой рукой сжимая блестящий предмет. Предмет оказывается осколком разбитой бутылки из-под бренди, которую Райкконен найдет позже в гостиной. Кими с криком кидается к ванной и точным движением вышибает прозрачный осколок из здоровой руки напарника. Феттель что-то лепечет, но финн не слушает – он занят его раненым запястьем. «Резал вдоль». – Констатирует Кими и мгновенно ощущает покалывание на собственной левой руке. Старый шрам спустя мгновение взрывается болью, напоминая хозяину о том, что и он не без греха. И пока финн, сжав зубы, бинтует Себастяну порез, ему в голову одна за одной приходят картины из прошлого. Райкконен будто бы вновь чувствует те ощущения безысходности и паники, которые испытывал много лет назад. Он вспоминает, что бывает в жизни момент, когда будущее страшнее смерти, когда с ужасом осознаешь, что проще уйти, чем жить. Кими страшно и сейчас, но сдаваться он не собирается. Феттель в сознании, и способен худо-бедно передвигаться сам. Вариант с больницей Кими отметает сразу. Зафиксируют попытку самоубийства – здравствуй, дурка. Личный спортивный врач – тоже не вариант. Звонить Минтту с просьбой о совете – ничего хуже не придумаешь. Райкконен кое-как доводит немца до своей машины, садится за руль и давит на педаль газа до упора. Всю обратную дорогу Кими, не переставая, говорит с Себастяном, заставляя его отвечать ему хотя бы односложно. Финн обещает, что больше не оставит Себастьяна. Сам того не подозревая, Кими спасает этим решением сразу две жизни, включая свою собственную.4
– Таким образом, - говорит Кими, – я принял решение продлить контракт с «Феррари», и руководство меня поддержало. После этих слов Арривабене усиленно кивает. – Но, синьор Райкконен, – поднимает руку вверх молодая девушка с огромным блокнотом в руках, – еще буквально в конце прошлой недели вы не могли даже предположить о том, как сложится ваша дальнейшая карьера, а теперь так уверенно говорите о новом контракте. Прокомментируете это как-нибудь? – Ну, к этому решению удалось приложить руку моему напарнику. Себастьян уговорил меня остаться в команде и продолжать гоняться бок о бок. Феттель, сидящий рядом, густо краснеет и стукает Кими под столом коленом. После пресс-конференции они вместе выходят на улицу. Солнечный свет ослепляет обоих, и они синхронно надевают свои темные очки. – Ты мне всегда будешь это припоминать? – спрашивает Себастьян. – Буду. Буду, чтоб ты не думал, что это сойдет тебе с рук. Ты поступил, ни о ком не подумав, как последний идиот и эгоист. – Кими, пожалуйста, не начинай… Я уже оценил твое красноречие тем утром… – Запястье не болит? – Райкконен пропускает слова Себастьяна мимо ушей, осторожно берет его руку в ладони и невесомо проводит пальцами по еле заметному шраму. – Нам повезло, что осколок был не слишком острый и сильно не повредил вену. Феттель сгорает от стыда, но благодарно сжимает пальцами сухую ладонь Кими. Маурицио остается доволен как кот, объевшийся сметаны. Ощущение счастья и того, что еще как минимум сезон в его команде будут царить мир, спокойствие и любовь, прибавляют ему радушия и развязывают язык. – Только посмотри на моих мальчиков! Такие дружные! Даже за руки держатся! – весело трещит итальянец, хватая за плечи идущего мимо Вольффа. – Небось, завидуешь мне, а? – Да я вроде тоже на своих не жалуюсь. – Отвечает ему Тото. – Ну да, – хохочет Арривабене, – кого ты пытаешься надуть? Тебе еще мечтать и мечтать о любви и взаимопонимании между своими ребятами! Он весело машет немцу огромной пятерней и удаляется восвояси. – Эй, Льюис! – тут же окликает Тото британца, который идет рядом с Росбергом, что-то ему объясняя. – Ты хочешь продлить контракт с нами? – Я выиграл всего лишь три титула, а хочу минимум пять. Ответ, наверное, очевиден? – А ты, Нико? – Естественно! – он не уступает Льюису в уверенном тоне. – Кто ж еще будет надирать задницу этому засранцу, как не я? Вольфф наблюдает, как Хэмилтон запускает в немца свою кепку, которая, описав небольшой полукруг, приземляется Нико точно на макушку, и, хмыкнув, растягивает губы в улыбке.