Dragon Age: Из нераскрытого

Персонажи: храмовники, охотники за колдуньями Рейтинг: PG-13 Жанры: фэнтези, ангст Аннотация: кроссовер с "Ведьмаком". Совместная работа храмовников и охотников за колдуньями; различия доктрин, единство веры и абсолют долга.       Спускались через лес.       Ельник был мокрым от недавнего дождя, и под ногами неприятно хлюпало. Тяжёлые ветки так и норовили хлестнуть по лицу, и даже защитные полумаски охотников практически не спасали от недовольной природы. Коней пришлось оставить в деревне, слишком крутым был склон, и теперь Граден всерьёз подумывал о том, что, возможно, стоило бы послушать Мироу и выбрать другой маршрут.       Он почти чувствовал, как пробиравшийся следом за ним и сквозь зубы поминавший по матери ведьму и все её грехи охотник буравит ему спину взглядом.       Отношения между ними не задались с самого начала — Граден командиром служил в церковной страже уже около семи лет, когда Радовид разрешил принимать туда всех охочих. И нашлись подобных десятки, только вот с Вечным Огнём у них не было ничего общего. Тогда же пришёл и Мироу; о своём прошлом он говорил мало, но ребята шептались, что тот то ли с каторги был помилован, то ли вообще из бывших разбойников. Будь другие времена, Граден бы первым отправил его в кандалы, но теперь вынужден был смолчать, понадеявшись, что время научит и дисциплине, и повиновению приказам.       Мироу смотрел на него насмешливо и слушался неохотно, но главное различие между ними было то, что Граден считал служение Вечному Огню и честью, и долгом, а действия охотников — необходимостью, тогда как Мироу, казалось, был по натуре своей жесток и в жестокости этой находил удовольствие.       Но в бою он действительно был хорош, с этим не поспоришь. Отчасти поэтому Граден в этот раз взял его с собой — по слухам за искомой ведьмой тянулся кровавый след, и поход в одиночку мог закончится плачевно.       — Зря крестьянам сказал, — сухо буркнул Мироу за спиной. — Донесли уже ей, наверное. Спалить всё гнездо надо было нахрен.       Граден в мыслях от души пожелал тому вступить сослепу в муравейник. Вслух бросил короткое:       — Хватит уже. Не все здесь в сговоре.       Напарник только хмыкнул зло, но не ответил. Прислушался, и вдруг тронул за плечо, останавливая.       Граден насторожился мгновенно; рефлексы заставили пригнуться — тихо, без единого лишнего движения; нащупать и стиснуть рукоять клинка, и другой рукой — шершавый бок «самума», удобно устроившийся в ладони. Мироу где-то позади слева застыл статуей, не издав ни звука — охотники обратились тенью, растворились в еловых ветвях, напряжённо вслушиваясь в каждый шорох.       Шли люди — тоже двое, решил Граден — в полном доспехе, шаг был тяжёлым. Вряд ли разбойники, те по двое не бродят, да и слишком далеко они от торговых трактов. Но и наёмникам нечего делать в такой глуши…       Мироу взглянул вопросительно; нахмурился, когда Граден знаком показал «я проверю», но скупо кивнул, остался на месте. Старший охотник пригнулся ещё ниже, беззвучно скользнул вперёд — и ветви мягко сомкнулись за его спиной, чуть качнулись, стряхивая на усыпанную иглами землю холодные капли.       Дальше ельник заканчивался; Граден подобрался почти вплотную к вершине холма, лёг на живот, вжавшись в мокрый мох. Бурый невзрачный плащ охотника скрывал не хуже, чем одежды эльфских следопытов — и разве что чары, да собаки могли отыскать его.       Чуть приподнял голову, всмотрелся.       Их действительно было двое; доспехи тускло поблёскивали от влаги, закованные в латные перчатки руки не отпускали мечей. Граден сощурился, пытаясь разглядеть гербы на нагрудниках, и через мгновение открыто поднялся на ноги, выпрямляясь во весь рост.       — Доброй дороги, братья храма.       Они развернулись мгновенно, рука одного замерла у груди, и Граден нутром ощутил, как сгустилась и почти сразу же растаяла в воздухе тяжёлая колючая сила. Он поспешил поднять раскрытые ладони.       — Доброй дороги, брат охотник, — наконец отозвался один из рыцарей. Снял шлем — он был старше Градена, в рыжей аккуратной бороде пробивались седые волосы. — Прости, мы не узнали тебя. Я сэр Родерик, мой спутник — сэр Энли.       Охотник кивнул, соскользнув со склона, подошёл ближе, ответил на уверенно-крепкое рукопожатие. Едва слышно свистнул напарнику спускаться.       — Командир Граден, — сказал он. — Охотник Мироу.       Подошедший Мироу встряхнулся, как большой пёс, сдёрнул с головы усыпанный иголками капюшон. На храмовников он смотрел исподлобья и недоверчиво, но руки им пожал, молча встал рядом с Граденом.       К рыцарям в миру действительно относились настороженно, лучше, чем к ведьмакам и нелюдям, конечно, всё же сама святая церковь звала их своими защитниками. Но порой, ощущая, как колючая сила сжимает где-то в груди и не даёт дышать, многие задавались вопросом — а не ведьмины ли чары пользуют сами братья?       Сам Граден гнал такие вопросы прочь, оставляя решать дилеммы ереси жрецам. Орден храма, находившийся вне влияния короля Радовида, пусть напрямую и не помогал охотникам, всё же делал ту же работу.       — Полагаю, вас привёл долг, — полуутвердительно произнёс сэр Родерик. — Возможно, мы все здесь за одним и тем же.       — Ведьма, — едва слышно буркнул Мироу, и рыцарь согласно кивнул.       — Мы шли по следу от самой Бренны… это тяжёлый след, охотник, много крови. Нам не помешала бы помощь и руки, знающие, как держать клинок, раз уж вы здесь. Можешь звать это предчувствием.       Граден мысленно выругался.       Предчувствиям он, как бывалый солдат, предпочитал доверять, да и слова храмовника звучали искренне. По чести, старший охотник и сам бы не отказался от лишних двух мечей; подмога не бывает лишней, да и кто надёжней прикроет спину, как не брат по Вечному Огню. Вот только была одна проблема.       Он взглянул сэру Родерику в глаза.       — Что будет с ведьмой, если возьмём живьём?       Рыцарь встретил его взгляд прямо и открыто, и на миг нахмурился — понял.       — Ты знаешь наш долг, брат.       — Ты знаешь наш, брат, — ровно отозвался Граден.       Несколько мгновений они молчали, тяжело глядя друг на друга, но никто не имел права уступить, и в конце концов не выдержал уже второй рыцарь, совсем молодой, ещё безусый, сэр Энли.       — Может, разберёмся с ней, а потом уже решим? Мало будет толку, если она нас всех тут порешит, пока мы ведём споры о догматах.       Родерик поджал губы, но всё же согласно наклонил голову. Кивнул и Граден, краем глаза заметив, как чуть расслабился Мироу, незаметно отпустивший рукоять метательного ножа. И мысленно обругал себя последними словами — не хватало ещё довести всё до того, чтобы пролить кровь брата, да ещё из-за того, что тот следует своей совести и долгу. Вряд ли найдётся грех тяжелее такого.       Но беда отодвинулась, а не исчезла, и оставалось только надеяться, что всё разрешится само собой.       Волей Вечного Огня.       Они с Мироу вновь нырнули в ельник, торопливо забирая южнее, чтобы обойти ведьмин дом с запада. Храмовники спускались основным восточным трактом, но они существенно теряли в скорости — доспех, защищавший их в битве, в походе был большой обузой, и Граден не без причины беспокоился о том, что чародейка, ежели она у себя, вполне может успеть ускользнуть.       Мироу нагнал его через несколько шагов, пристроился чуть позади по левую руку. Повернул голову, одними губами спросил:       — О чём он говорил?       Граден передёрнул плечами — мокрые ветки мазнули по лицу.       — Храмовники никогда не убивают без нужды, их доктрина… несколько иная, нежели у нас. Чародеев находят и забирают в башни, где позволяют им дальше жить под надзором церкви. Поэтому и недоверия много к Ордену… и к силе, что они используют.       Мироу сплюнул зло сквозь стиснутые зубы, и Граден, резко обернувшись, перехватил его запястье.       — Не знаю, что пришло тебе в голову сейчас, но, клянусь, сделай глупость, и ты умрёшь первым. Возможно, они видят долг иначе, чем мы, но они тоже служат Вечному Огню, и нет ничего хуже, чем поднять руку на брата по вере.       Взгляд, которым наградил его охотник, был тёмным от ярости, но Мироу промолчал, лишь выдернул руку и скользнул глубже в ельник, почти сразу же скрывшись из виду. Граден ругнулся беззвучно и последовал за ним.       Молодой рыцарь был прав — сейчас им надо было сосредоточиться на деле.       Дом выглядел практически нежилым, в тёмных окнах не было ни проблеска света, что могла бы дать свеча или лучина. Деревянная изгородь в нескольких местах была покорёжена и разбита, калитка держалась на одной петле. Граден, нахмурившись, осторожно провёл рукой по неровно изломанным веткам кустарника — казалось, будто здесь ломилось сквозь чащу какое-то крупное животное.       Или не животное, мрачно подумалось ему. И кто бы мог сказать, где оно теперь?       Они бесшумно подобрались к задней стене — там же была дверь, чёрный вход, и Мироу подпёр её брёвнами. Качнул головой, скользнул перчаткой по грубой древесине — там были глубокие следы когтей; кто бы их не оставил, вряд ли это была домашняя кошка.       Граден далеко не был уверен в том, что опора выдержит, если зверь — волколак? бес? — метнётся наружу.       Он коротко поманил второго охотника следовать за ним; они беззвучно отошли на несколько шагов — с их позиции было хорошо видно и парадный вход, и вторую дверь. Вслушался, задержав дыхание — с восточной стороны, уже совсем близко, едва различимо звякнул серебряный клинок, выходя из ножен.       Рядом подобрался готовый к удару Мироу.       — Они пойдут первыми, — одними губами проговорил Граден. — Если ведьма поставила защиту… их сила сможет снять.       Все знали — рыцари храма тоже владеют чарами, но дар их не был врождённым, как у чародеев и ведьм, а привитым насильно с помощью зелий и эликсиров, как ведьмакам. Было, наверное, у храмовников и своё «Испытание Травами» — хоть об этом церковь предпочитала широко не распространяться. И церковный эликсир, лириум, был под запретом для всех, кто не входил в братство.       Некоторые готовили и переправляли его контрабандой, и были наёмники, кто пил его тоже, как фисштех; но лириум, как и фисштех, был если не сутью отравы, то крайне на неё похожим. И вызывал чудовищную зависимость, и поэтому что командиры войск, что сам Граден в этом отношении были суровы и безжалостны — ежели кто из солдат попадался с лазурной пылью или пойлом, вылетал прямиком на трибунал.       У храмовников, очевидно, были свои методы справляться с этим и свои секреты, но в их дела никто не стремился лезть.       Разве что Радовид, но в этом церковь Вечного Огня была непреклонна. Светская власть не имела на него влияния.       — Это Орден храма, — громко и властно позвал от ворот сэр Родерик, и Граден мысленно помянул рыцарей и их кодекс чести-благородства по матери; теперь, если ведьма там, она вполне успеет приготовиться. — Откройте дверь и выходите безоружными.       Ответа не было, лишь резким холодом по коже пробежался, наотмашь хлестнул по лицу северный ветер.       Охотник напряжённо наблюдал, как, выждав несколько мгновений, храмовники опустили забрала и осторожно вошли во двор, как не доходя до двери рассредоточились, чётко и грамотно, как на учениях. Как младший, сэр Энли, развернул руку от себя, раскрытой ладонью вперёд, и что-то начало сгущаться вокруг, невидимое и грозное, зазвенело в воздухе, застонало в тон промозглому ветру.       И — хлынуло приливом.       Кто-то вскрикнул внутри дома, тонко и пронзительно, словно от боли, и тут же входную дверь сорвало с петель, вынесло во двор, проволокло по земле. Но ведьма уже стояла на ступенях, встрёпанная и злая, и в ладонях её, измазанных багряно-алым, свивался змеистый клубок силы и огня.       Её глаза блестели жестокостью и каким-то полубезумством гибели, и Граден даже с некоторым облегчением подумал о том, что им с храмовниками хотя бы не придётся судить между собой, кто прав.       Ударил сэр Родерик, отвлекая на себя внимание — молодой рыцарь согнулся пополам, судорожно хватая воздух губами, чары его дались ему нелегко. Огненный клубок врезался в подставленный щит, растёкся бессильно по серебряной окантовке. И почти сразу же с рук ведьмы сорвался другой ком, чёрный и рваный, прямо на лету разрастаясь в стаю не то ворон, не то нетопырей.       — Идём, — рявкнул Граден.       Почти сразу же свистнул у уха метательный нож Мироу, но не достиг цели, бессильно звякнул о ступени. Граден метнулся к Родерику, спина к спине, вскинул клинок — серебро рассекало крылья, твари кричали и падали на землю, новые и новые, и казалось, равно небо и земля потемнели от их перьев.       Откуда-то слева послышался приглушённо-торопливый шёпот сэра Энли — Граден разобрал что-то про Вечный Огонь и слова из Песни Света — и через миг словно невидимый вал прошёлся по двору, обращая крылатых тварей в сыпучий пепел.       — Мать твою поперёк, — яростно выдохнул Мироу. — Парень, держись!       Граден рискнул обернуться — Энли силился подняться с земли, и лицо его было белее скеллигских снегов. Мироу остался где-то в стороне и был вынужден уйти в глухую оборону — разворотив одну из стен, на него вынеслось что-то другое, не бес и не волколак, как опасался Граден, но клыки его были не менее остры, а шкура не менее прочна. А у ведьмы, уже разводившей ладони, в руках полыхал новый клубок, и от этих чар тянуло бескомпромиссной гибелью.       Бросился вперёд Родерик, но расстояние было слишком большим, и Граден понял почти мгновенно — не успеет.       И решил, что пора прибегнуть к методам охотников.       «Самум» разорвался прямо у двери с оглушительным треском, сизый едкий туман повалил клубами, мешая видеть и дышать.       Кинжал он метнул почти не глядя.       Серый дым забивался в глаза; Граден тяжело распрямился, всё ещё удерживая клинок в оборонительной стойке, раздражённо махнул рукой, разгоняя пелену. Позади грузно осела на землю туша чудовища — лезвие Мироу вошло ему меж рёбер. Ведьма лежала на ступенях, уже неоспоримо и однозначно мёртвая, кинжал охотника, острейший двимерит, вспорол ей живот, и кровь стекала по камню ровно, уже не выплёскиваясь толчками.       — Энли? .. — негромко и хрипло окликнул сэр Родерик. — Всё в порядке?       Молодой рыцарь кивнул; он уже стоял на ногах, только дышал тяжело, и по виску стекали капли пота. Граден успел заметить, как исчезла в его поясной сумке полупустая колба с лазурной жидкостью внутри.       Граден не любил магию ни в одном её проявлении, даже когда сама церковь закрывала на это глаза, но сейчас даже охотник был вынужден признать, что без помощи Энли им пришлось бы несладко. Не рассей он ведьмины чары, те неведомые крылатые твари загрызли бы их до смерти. Орден знал, что делал.       Туман «самума» рассеивался. Родерик вогнал клинок в ножны, подошёл ближе, опустился на одно колено рядом с мёртвой чародейкой.       Коснулся шеи, проверяя кровоток.       Граден смотрел на него, всё ещё не опустив меч. Ведьму убить бывает не так просто, он знал на собственном опыте, словно у тех действительно несколько жизней, и порой лишь костёр может служить надёжным гарантом. Он был готов практически ко всему — и к тому, что мёртвое тело вскинется, оживая, и к тому, что распадётся десятками ворон, и к тому, что обратится зверем и рванётся, целясь в глотку.       И он упустил то, что в битве нельзя забывать оглядываться.       И вспомнил об этом, лишь когда отчаянно-яростный детский крик из-за спины слился с вскипевшим, взвывшим воздухом, и когда огненная смерть была уже в нескольких шагах от него, а он всё ещё — никак — не успевал.       Когда тёмная тень мелькнула рядом и заслонила его собой, и вспышка-всплеск пламени разорвался вокруг, отшвыривая его прочь, выбивая из лёгких воздух и заставив захлебнуться безумным жаром.       Когда…       Когда Граден, сплёвывая кровь, усилием воли заставил себя перевернуться и, опираясь на клинок, встать на колени — и сквозь багровую пелену в глазах увидел рядом неподвижное тело Мироу.       Звон в ушах мешал понять, что говорил — кричал? — Родерик.       Где-то краем сознания Граден знал, что храмовники уже успели справиться с малолетней девчонкой; в воздухе вновь разливался запах грозы, их очищающих, рассеивающих чар. Где-то краем сознания он понимал, что та не пыталась убить именно его — просто стальная броня и щиты рыцарей укрыли их от чародейского огня.       Но лёгкий доспех охотников не оставил им шансов.       Всё так же отрешённо, непослушными руками Граден перевернул Мироу на спину — запах палёной плоти въелся в ноздри. Грудь того была разворочена страшным ударом, рёбра торчали наружу, и кожаные пластины брони прикипели к плоти. Огонь выжег и глаза, и веки, всё застыло обезображенной массой.       Граден сорвал с себя полумаску и, задержав вдох как последнюю дань уважения и скорби, бережно закрыл ей лицо Мироу.       Поднялся на ноги, всё ещё пошатываясь, и обнажил клинок.       Девчонка-ведьма стояла между двумя рыцарями, зарёванная и жалкая, дрожащие губы беспрестанно шептали не то «не хотела», не то «не знала». Энли удерживал её за плечо — или поддерживал, скорее; к поданной им склянке с лириумом она прильнула жадно и пила взахлёб, тяжело дыша. Подобный резкий выброс силы мог вполне убить её на месте, и лишь чудом она осталась жива.       Граден собирался это исправить.       — Отойди, — сухо и безэмоционально-ровно сказал он шагнувшему вперёд Родерику. — Отойди от неё.       Во взгляде пожилого рыцаря было понимание и молчаливое сострадание, и от этого было только больнее в несколько раз.       — Я скорблю с тобой, брат, — тихо произнёс Родерик. — Но девочка не собиралась убивать намеренно. Выплеск силы, магии, спровоцированный страхом, ожидаем. Мы сами виноваты в том, что потеряли бдительность.       Храмовник не лгал и не приукрашивал истину.       Но…       Да, он был виноват. Если бы он успел обернуться раньше, всего на несколько мгновений раньше — этого бы хватило для броска, у него же оставались ещё два кинжала. Несколько мгновений — и агония смерти оборвала бы чары.       Он был виноват в том, что не разглядел за маской и насмешками — преданность долгу и командиру, что судил по прошлому, не позаботившись о том, чтобы взглянуть глубже. Что ответил недоверием.       Вечный Огонь направляет нас.       Граден поудобнее перехватил клинок, отрешённо прикидывая, достаточно ли ему будет трёх шагов.       — Отойди, Родерик. Я предупредил.       Рыцарь не сдвинулся с места, и лишь его рука в латной перчатке переместилась на рифлёную рукоять меча. И молодой сэр Энли, бледный и встрёпанный, сам с трудом державшийся на ногах после боя, встал рядом с ним, и в его взгляде были те же горячие уверенность и решимость.       Нет греха страшнее, чем поднять оружие на брата по вере.       Вечный Огонь, сожги меня, если недостоин я…       — Она больше никому не причинит зла, — негромко проговорил сэр Родерик. — Церковь следит за тем, чтобы магия служила людям, и если чародей пойдёт против этого, то мы будем первыми, кто уничтожит его. Но здесь и сейчас, брат, тебя ведёт горе и месть, а это плохие союзники справедливости. Опусти свой клинок.       Трёх шагов будет более чем достаточно, решил Граден.       А потом девчонка-ведьма, вытирая грязь со щеки, вдруг вышла из-за спин рыцарей и шагнула к застывшему охотнику.       — Убей, — беззвучно шепнули искусанные губы. — Чтобы я не смогла больше… так. Чтобы не смогла никого…       Граден молчал и смотрел на неё, мелкую, дрожащую, забитую и испуганную; кто знает, чего хотела от неё мёртвая ведьма, может, действительно, забрала к себе приёмыша, не тая зла. Может, отказались от неё настоящие родители, бросили на пороге — всем по оба берега Понтара было хорошо известно, как безжалостен король Радовид с теми, кто пособничает колдовству и чародеям.       Магия суть зло, проклятие, и не изменить его словами, и первейший долг охотников в том, чтобы искоренять по земле её семя.       — Брат, — тихо позвал сэр Родерик.       Граден опустил клинок.       Шагнул назад, пошатнувшись, слабость от контузии накатила внезапно, едва он позволил себе полный вдох. Отвернулся, перевёл взгляд на мёртвое изуродованное тело Мироу, спасшего ему жизнь ценой своей.       Глухо сказал:       — Забирайте её и уходите. Пусть судит Вечный Огонь.       Он услышал, как рыцарь за его спиной шагнул ближе, почувствовал, как чужая рука легла на его плечо в коротком жесте поддержки.       — Если позволишь, мы поможем сложить для него костёр.       Граден устало и тяжело наклонил голову.       — Да. Благодарю.