Крылья

На самом деле, я всегда не только различала близнецов Уизли, но и искренне не понимала, как их можно путать. И если бы меня спросили, в чем тут фишка, я бы охотно объяснила, что у этих двоих совершенно разные улыбки, разная мимика, разный блеск в глазах… А еще – цвет волос. Не знаю, почему больше никто этого не замечает, но у Фреда волосы ярче, чем у всех остальных Уизли, включая Джорджа: их оттенок ближе к медному, а у Фреда – к янтарному. Я бы с удовольствием поделилась этим наблюдением, если бы меня спросили – но никто не спрашивал. Наверное, потому, что никто и не подозревал, что я различаю их. Что я вообще имею к ним какое-то отношение. Я познакомилась с ними еще на первом курсе – Фред с Джорджем на перемене заглянули к нам в класс проведать Джинни, а я сидела с ней за одной партой. И ровно с того момента, как мне их представили, я твердо знала, который – Фред, а который – Джордж. Но было еще кое-что, кроме того, что я уже назвала. От улыбки Фреда, его взгляда, его голоса у меня всегда становилось легко на душе, так легко, что казалось, эта легкость вот-вот вырвется наружу огромными крыльями – я чувствовала их, они бились внутри, щекотали и просили выпустить их наружу. Но я не знала, как. – Привет, птенчик, – задорно говорил Фред, встречая меня в коридорах. Именно задорно, а не насмешливо, как многие другие. Близнецы тем и выделялись из толпы, что их смех всегда был легким и беззлобным. Они обладали удивительным качеством дарить радость, оптимизм и хорошее настроение, которого так не хватало после их ухода из Хогвартса. Сказать по правде, свои школьные годы я разделяла на две части: в первой Фред был, а во второй – нет. Но когда на своем выпускном балу я неожиданно увидела его, пришедшего поздравить сестру, в дверях – то самое ощущение легкости и невесомости всколыхнулось с такой силой, будто никуда и не исчезало. Он шел по Большому Залу и улыбался своей заразительной улыбкой – а рядом, сияя, вышагивала его девушка – Джейн, кажется – и крепко держала его за руку. И вместе они смотрелись настолько потрясающе, настолько органично, настолько подходили друг другу, что я и представить его не могла с кем-то еще. И для меня стало полной неожиданностью то, что на середине одного из танцев она вдруг сбросила его руки, выкрикнула что-то, развернулась и ушла прочь. Просто взяв и оставив его одного среди кружащихся под музыку пар: ужасное, должно быть, ощущение для него, привыкшего всегда быть в центре внимания. Я была уверена: он не станет с этим мириться. А на следующий медленный танец он пригласил меня. А затем и на быстрые: пристально смотрел, как я танцую, после чего принялся повторять мои движения – и я с готовностью поправляла его, показывала, как надо, точно так же, как когда-то показывал мне отец. А вокруг все смеялись – мягко, незлобиво. Если бы я была одна, они бы смеялись иначе и показывали пальцами, как всегда делают, но сейчас со мной был Фред, а над ним никто не решился бы подтрунивать. – Ты удивительная, Луна, – качая головой, проговорил он, – удивительная и потрясающая. А еще – ты сегодня такая красивая… – Пойдем со мной, – не дослушав, я взяла его за руку и двинулась к выходу, – я кое-что тебе покажу. Заинтригованный, он кивнул и не произнес больше ни слова, пока я вела его вверх по лестницам и петлями по коридорам – до тех пор, пока мы не вышли на крышу северной башни. – Я был здесь, – на губах Фреда заиграла мечтательная улыбка, – много раз. Отсюда такой вид… – Да, – меланхолично откликнулась я, подходя к самому краю: ветер нещадно трепал волосы и подол платья, но чувство свободы и легкости тут достигало своего апогея, и именно здесь мне всегда сильнее всего верилось, что крылья все же найдут путь на волю, – но я имела в виду не это. Подойди, – обернувшись, я протянула руку, и Фред, не задумываясь, приблизился и сжал ее в своей. Улыбнувшись краешком рта, я на мгновение стиснула его теплую ладонь, а затем провела ею по зубцу башни, задержав пальцы у самого уголка, так, чтобы он почувствовал неровность камня. – Что это? Вместо ответа я отступила, позволяя ему подойти вплотную. «К. и Е., 1787 год», – неверяще выдохнул Фред, вглядываясь в нацарапанные буквы, которым чуть больше двух сотен лет. – Они, наверное, тоже стояли здесь, смотрели вниз и поражались красоте вокруг, – задумчиво проговорила я, скидывая туфли и усаживаясь на соседний зубец. – Но их уже так давно нет, а пейзажи все те же… – Невероятно, – признал Фред, в который раз очерчивая пальцем цифры. – Какой же старый все-таки наш Хогвартс… Сколько тут было всего, сколько поколений… И сколько еще будет, когда нас не станет… – Полно, – кивнула я, запрокидывая голову. – Как думаешь, нам тоже стоит отметиться? – Нет, – я мотнула головой, – это уже сделали до нас… В их случае это для истории, а в нашем – для себя. – Да, – согласился он после секундной заминки, – да, пожалуй… Луна? – Мм? – Ты и вправду удивительная, – уже совсем другим, куда более вкрадчивым тоном повторил он и, подойдя сзади, осторожно обнял меня за пояс. – Грустно прощаться со школой? – Да, немного, но… впереди будет столько всего нового. И… я же всегда смогу вернуться. – Удивительная, – прошептал он мне на ухо и невесомо коснулся губами моей щеки. – Уникальная. А я только улыбалась в темноту и силилась обнять его в ответ своими невидимыми крыльями. – Пойдем обратно, – предложил он, когда темно-серые облака заволокли луну окончательно, – а то пропустим выбор короля и королевы вечера. – Ты иди – я побуду здесь еще немного, – отозвалась я, не отрывая взгляда от неясных очертаний замка. Я прощалась с ним – ведь даже если я и вернусь, он уже не будет для меня тем же домом, что был последние семь лет. – Ну хорошо, – с легкостью согласился он, размыкая кольцо рук. – Но не засиживайся долго, а не то я сам за тобой вернусь. – Хорошо, – пообещала я, точно зная, что сдержу свое слово. И я его сдержала. А вот Фред не сдержал бы свое: он бы не вернулся за мной, останься я на башне хоть на всю ночь. Потому что когда я вошла, он кружил на руках свою девушку, слившись с ней в долгом глубоком поцелуе. Хотя с моей стороны глупо называть ее его девушкой сейчас, когда они уже полтора года как женаты. Но я до сих пор благодарна ему за тот вечер и ничуть не жалею, что разделила с ним свой секрет. Ведь он сохранил его, я это точно знаю. И, стало быть, для него всё это хоть что-то да значило.