Вскользь

Пятнадцатиминутного перерыва по пути от бывшего подозреваемого до комиссариата вполне хватило, чтобы насладиться шумной погодой. Ветер сильно шевелил деревья, обсыпал тротуары умирающими листьями и наотмашь бил по лицу, оставляя после себя саднящую свежесть. Серое небо без просвета и крапинки дождя на коже... Эрнст шёл чуть впереди, устав подстраиваться под размеренные шаги двух Р, и периодически останавливался в ожидании. - Куда ты так спешишь? - спросил его Рихард, в очередной раз неторопливо поравнявшись с ним. - В офис. На улице довольно прохладно. Рихард поймал его за руку и остановился. - Ты посмотри, как хорошо, свежо. - Лучше бы было тепло. Эрнст смиренно внял его настроению и сложил руки в замок. Рихард стоял с абсолютно довольным выражением лица, наслаждаясь ветром и своей убедительностью, Рекс просто сидел, и выглядели эти двое, будто так и надо. По ощущениям, Эрнст был готов перейти рубеж от зябко до холодно. Движение со стороны Рихарда отвлекло его. Он вынул из кармана плаща предмет, который раньше за ним не значился - тюбик смягчающего бальзама. Открыл, в два длинных движения нанёс на губы и спрятал обратно. Штокингер неопределённо посмотрел на него. - Что? У меня губы как тёрки. - Я ничего не говорил, - безропотно возразил Эрнст. - Но подумал. - Да. Это странно смотрится. - Ничего странного, я всего лишь хочу нормальные здоровые губы, а это замечательное средство. Можешь сам намазать и посмотришь, как оно помогает. - Помадой, как и зубной щёткой, должен пользоваться только один человек - во избежание образования неприятных болячек. На следующий день Рихард обыскался свой чудесный бальзам: на рабочем столе, во всех углах кабинета, справлялся у коллег и убедительно просил Рекса помочь. Бальзам пропал бесследно. Раздосадовавшись, Рихард посетовал на необходимость приобрести новый. Коллеги никак не реагировали на его заморочки. Оставив Эрнста наедине с его бумагами, как думали его коллеги, Петер и Рихард разъехались по домам. В полумраке кабинета, расслабившись в рабочем кресле, Штокингер отворил самый нижний ящик стола и вынул из его глубины злосчастный тюбик. Ещё утром, только прибыв на работу немногим позже Рихарда, машинально, не отдавая отчёта своим рукам, он нырнул одной из них в карман плаща на вешалке. Медленно сняв колпачок, Эрнст поднёс бальзам к носу и вдумчиво вдохнул его мятный запах с призрачным остатком тёпла. Он закрыл глаза. Придумывать объяснение жене, зачем он носит бальзам и не пользуется им, он оставил на потом. Непомерным грузом мятный бальзам оттягивал карман Эрнста до самого Зальцбурга. Рихард успел обзавестись и растерять в общей сумме семь бальзамов различных вкусов и эффективности, и к исчезновению только одного из них был причастен Эрнст. Единственный вкус, который он одобрил и готов был вернуть. Если бы не сформировавшаяся потребность смаковать его запах в уединённой остановке. Прощание прошло на удивление легко, но вот злосчастный бальзам отягощал с каждым преодолённым километром. Срок годности истекал, пользоваться подобным после кого-то - не гигиенично. Кроме тоски о прошлом он ничего не приносил, и потому Эрнст запрятал его подальше от себя и жены. А через полтора года он намеренно вынул его из ящика, положил в карман и сел на поезд до Вены. Он оставил тюбик на краю надгробия и вернулся домой с нестерпимо лёгким сердцем.