Математика

Дику Грейсону нравился Уолли Вест. И Дику казалось это проблемой. Большой проблемой. Проблемой в трех местах: возрасте, дружбе и в самом Уолли. Все же Кид Флеш был не просто другом для Робина, он был лучшим другом, а это говорило больше, чем просто «друг». Кид как-то слишком легко нашел пути к Робину и понял его отношение к людям, а Робин, сам того не замечая, пошел на встречу младшему Флешу. А потом Ричард Грейсон в возрасте, недавно исполнившихся, четырнадцати лет, понял, что это далеко не дружба. По крайней мере, со стороны Дика. К слову, совсем ни разу не дружеское у него отношение к Уолли Весту. Дик боялся Уолли Веста. Боялся, что он не так смотрит на друга. Боялся, что порой движения в сторону Уолли далеко не дружеские. Что он порой касается парня, далеко не как друг. Ему так казалось. А еще Дик боялся надоесть, сказать лишнего и сдать себя перед другом со всеми потрохами, выдать все свои чувства. Еще Дик ревновал своего лучшего друга. Его приводило в бешенство то, что Уолли был помешан на девчонках. Нет, Грейсон считал это нормальным, это он себя считал ненормальным. Он сам себе казался психом, который влюбился в лучшего друга. Каждый раз при мысли, что он влюблен в Веста, Ричард Грейсон, отправлял себя, мысленно, в Аркхэм, продолжая себя при этом тихо ненавидеть. А потом Уолли Вест попросил Грейсона помочь с математикой. Грейсон, хоть и был младше, но интеллект интеллектом. Ричард знал весь материал из школьного курса математики. А Вест знал, что Дик знает. И Дик согласился. Робин долго объяснял другу, напарнику и предмету воздыхания (всем троим в одном лице), тот материал, что Кид Флеш или не понимал, или делал вид, что не понимает. - Ты совсем кретин, - сказал Робин, ударяя учебником себя по лбу. - Это ты криво объясняешь, - Кид Флеш сложил руки на груди и нахмурился. Конечно, сказал он это зря, потому что в следующий момент учебник, коим по лбу себе стучал Дик, прилетел по затылку Уолли. - Хей! – возмутился рыжий супергерой и тут же получил дополнительный удар еще раз, сверху, по голове. - Может, хватит уже? – Уолли вскочил на ноги, словно демонстрируя Робину тот факт, что он куда выше, да еще и быстрее этого маленького малиновки. На что Дик просто хмыкнул, развернулся и уселся на мягкую кровать Уолли. Сделав вид, что Веста вовсе не существует, Грейсон начал с большим интересом на лице изучать материал учебника, материал, который слишком хорошо знал. Дик молчал и думал. Думал о том, что Кид настолько близко, и что сейчас его спасет только лишь чтение материала, который благодаря все тому же Киду, встал в печенках. Вест тоже молчал. Он сел обратно в кресло и начал что-то старательно вырисовывать ручкой в тетрадке. Уолли не любит, когда вокруг молчат, но сейчас он не собирался заговаривать первым. Вместо этого, он лишь изредка косился на Грейсона, продолжая чиркать в тетрадке. Дик ловил взгляды Веста, он едва не краснел, и вновь утыкался носом в учебник. Читать. Читать и хоть как-то спасаться от заползающих, словно тараканы в щели, мыслей. Грейсон не выдержал эту тягостную тишину первым. С шумом выдохнув, он положил учебник на колени, серьезно посмотрел на Уолли и через не хочу, все же сказал: - Иди сюда, попробую объяснить еще раз. Это звучало так обреченно, словно Весту уже больше ничего не поможет. Уолли стало себя даже жалко, но уж лучше так, чем никак. Контрольные – они такие. Именно поэтому Кид Флеш поднялся и присел рядом с Диком. - Это последний раз, - выдавил из себя Дик, поймав запах туалетной воды рыжего супергероя. – Смотри… И начались долгие и муторные разъяснения на почве материала. Грейсон говорил монотонно, чуть скучно, но более разжевано и более понятно. Он смотрел в учебник и дышал запахом Уолли или запахом туалетной воды – какая теперь разница. Губы сохли и их приходилось слишком часто облизывать. Ладони тоже потели. Иногда казалось, что Робин специально старается не смотреть на друга, в то время как Уолли, будто специально прижимался ближе, тыча пальцем в учебник. «Твою мать», - думал Дик и шумно вдыхал и выдыхал воздух. - Повтори, - сказал Робин, имея в виду просьбу, повторить слова, что сказал сейчас сам Грейсон. Уолли посмотрел глазами то ли забитого зайца, то ли загнанной овцы, но все же начал. Вест говорил быстро, изредка запинаясь, смотря в потолок. Грейсон косым взглядом смотрел на подушку Уолли. Дик метался в мыслях и не заметил, как парень замолчал, и не заметил того, что Уолли уже давно молчит, что смотрит прямо на Робина. Робин вздрогнул, когда рука Уолли коснулась плеча, заставляя оторваться от мыслей и взглянуть на друга. Вест казался слишком близко и был словно магнит, что притягивал новый металл - «Робин». Наверное, в таблице Менделеева Робин значился бы Rbn, определенно. Зеленые глаза были словно усилителем, а губы были влажные, словно Уолли только что облизнул их. Дик чувствовал, как его сердце забилось еще быстрее, словно готовясь выпрыгнуть к черту на кулички. Робин даже ничего не сказал, когда повернулся, он просто застыл и боялся пошевелиться, Уолли был слишком близко. Безумно хотелось встрепенуться, словно воробей, схватиться за учебник и произнести что-то глупое, типа «молодец, что понял», но Грейсон знал, что Вест наверняка где-то ошибся, вопрос только где? Ричард не слушал, был занят своими мыслями, и это сейчас сыграло злую шутку. Более того, Дик сжал пальцами руку друга, ту, что он положил на плечо Робину, и замер в одном положении: чуть приподнята голова, взгляд в зеленые глаза и рот приоткрыт в беззвучном вопросе. Робин мотнул головой, поджал губы и извинился. Он захлопнул учебник, посмотрел на него с секунд пять и поднялся. - Повтори еще раз материал, на четверку ты вытянешь, если запомнишь. Поверь, это не так уж и много и не так уж и страшно. Все же, вы, флеши, усваиваете материал достаточно хорошо после прочтения, тебе мешает лишь твое безалаберное отношение. Сконцентрируйся. Голос Дика дрожал, как и руки, как и практически все тело. Он будто замерз. Дыхание было чуть рваным. - Ну, ты понял, - Робин улыбнулся и собирался уйти. Теплые пальцы схватили за запястье, разворачивая и дергая со всей силы. Дик покачнулся от неожиданности и упал, прижимая под собой Уолли к кровати. Подростковые гормоны, что только-только начали бушевать в крови, были готовы выдать себя. Рассказать Уолли Весту страшную тайну Грейсона, если бы не теплые губы Кида в настолько неуверенном поцелуе. Уолли словно ждал, что Робин отпихнет, заорет или просто начнет смеяться над ним, кричать, что Уолли Вест педик и педофил. Грейсон напрягся, неуверенно, но все же отвечая на поцелуй, или же наоборот проявляя инициативу этого самого поцелуя. Может Уолли хотел что-то спросить, но он ведь человек действия, он ведь всегда сначала делает, а потом говорит. Может Вест хотел спросить, а Дик упал на него, Дику показалось, что Уолли хочет его поцеловать, и вместо этого Робин сам поцеловал рыжего друга. Все движения настолько неуверенные, настолько аккуратные, словно боясь друг друга. Грейсон боялся точно. Для себя он это знал. А Уолли знал для себя, что боится он. Судорожный выдох сорвался с губ обоих мальчишек настолько одновременно, что просто заставило распахнуть глаза и уставиться друг на друга. Дик покраснел. Он чувствовал, как пылают его щеки. Ему хотелось забраться куда-нибудь подальше и лишь бы никто его не видел, и никто не знал о произошедшем. А что бы никто ничего не узнал, нужно было исчезнуть самому и убить Уолли. Вест тоже был краснее помидора. Его руки, на пояснице парня мелко дрожали, или это ему казалось, что они дрожат. А голубые глаза Дика показались настолько холодными, что стало на секунду страшно. После был еще один поцелуй. Более уверенный, более крепкий и жадный. Объятия стали сильнее и Грейсон прижался к другу плотнее. Ему нравились губы Уолли: мягкие, теплые, чуть пухлые. Дик не умел целоваться. Он вообще ни с кем не целовался до Уолли, и именно поэтому он часто задевал зубами его язык, губы, и краснел от этого еще больше. Совсем бордовым Грейсон стал, когда почувствовал под толстовкой, на своей коже, теплые ладони Уолли. Робин выгнулся, словно пытаясь отстраниться от его рук, вместо этого прижимаясь плотнее к самому КидФлешу. Когда Робин оказался под Уолли – он пропустил. Просто не хотел этого замечать, ему все равно, главное что рядом. Что не убежал с криком о помощи, не назвал извращенцем, голубым и все в таком духе. Ему же, черт возьми, всегда нравились девушки. Дик до сих пор не верил в случившееся. Поцелуи становились глубже, грубее. Сами тела накалялись и хотелось стянуть с себя, с партнера лишнюю шмотку. Грейсон подцепил пальцами низ футболки друга, потянул со спины вверх и со страхом разрывая поцелуй, что бы избавится от ненужной вещи. Пальцами Дик отсчитал кубики пресса на животе Веста, судорожно выдохнул прямо в губы, когда обнаженный низ живота коснулся кожи Грейсона, там, где случайно задралась толстовка. Робин боялся открыть глаза, боясь того, что это его бурные фантазии, очень бурные. Шершавая ткань чуть щекотала кожу, когда Уолли потянул толстовку с мальчишки, заставляя того прогнуться, разорвать поцелуй и приоткрыть глаза. Голова чуть кружилась, то ли от накатившей волны возбуждения, то ли от томимого желания. А может даже и из-за того, что сердце билось быстрее обычного, быстрее качало кровь по венам, Дик задыхался своим тяжелым дыханием – ему просто не хватало воздуха. Легкий укус в плечо – приводит в чувство. Дик смотрит на рыжего, на его ухмылку, на взлохмаченные волосы. Ведет пальцами по его шее, вверх, за ухо, после в волосы, сжимая пальцами на затылке, заставляя откинуть голову назад. Уолли не сопротивляется, подставляет шею, которой касаются губы Грейсона. Теплые, сухие. Горячее дыхание скользит по коже, вызывая за собой волну мурашек по всему телу. Уолли уже давно чувствует, как джинсы сдавливают член. Грейсон ведет ладонью по животу, вниз, расстегивая штаны Уолли Веста. Дик слишком много знает, с тех пор как обнаружил в себе эту странную симпатию к Киду. Он слишком много прочитал порно-литературы. Гейской литературы. Он слишком много пересмотрел гейского порно, которое не вызывало в большинстве своем рвотных позывов, а наоборот. Грейсону хотелось большего, каждый раз, когда он смотрел подобные видео. Сейчас помехой был бы страх к боли, но после работы с Бетменом, ежедневных тренировок, ударов, ран, что порой бывали чуть ли не смертельны, Робину было далеко положить на страх перед болью. Ему было скорее стыдно за себя, за свое тело, за свои действия. Языком оставив влажную дорожку на шее Уолли, Дик прошептал на ухо лишь одно слово, настолько сдавленное тяжелым дыханием и возбуждением, сообщив лишь свое желание – хочу. Дальше просто не нужно было и просить, и умолять. Словно для Веста это была команда к действию. Словно он сам боялся причинить боль Дику, но если Ричард сказал – значит, он смирился. Ни кремов, ни прочих смазывающих и смягчающих флаконов с жидкостями в комнате Уолли не было. Два пальца были приставлены к губам Ричарда, язык которого прошелся между ними. Слишком пошло, слишком развратно со стороны маленького мальчишки. Рыжий Флеш даже невольно втянул в себя воздух с шипением, когда губы Робина смыкаются у основания пальцев. Склонив голову на бок, изучая пальцы Флеша языком, он подставлял свою шею под его поцелуи и укусы. Он расстегивал свои узкие джинсы, стягивая их со своего плоского зада. Дик и сам не заметил, как оказался вжатым в кровать, как в нем оказалась пара пальцев Кида, как после и член. Все что он знал, из столь быстро произошедшего, так это лишь то, что он совсем не против. Ричард помнил лишь свои стоны и то, как он прогибал спину, кусал свои губы, скользил языком по зубам, закусывая кончик языка, и царапал плечи друга, напарника и любовника – всех троих в одном усыпанном веснушками лице. Короткие ногти оставляли на плечах следы полумесяцы, алые полосы и небольшие царапины. Флеш давил в себе стоны, словно боясь издать хотя бы один лишний звук, это нравилось Дику. Дику нравилось тело друга, он обводил пальцами каждый изгиб, но каждый раз возвращал руки на его плечи, спину. Тело Грейсона гибкое и пластичное, с каждым новым толчком он чуть прогибал спину, обнимая Уолли в крепкой хватке, словно боясь его отпустить. Никаких мыслей – только ощущения. Казалось, что еще чуть-чуть и Робин действительно сойдет с ума. Запах тела Уолли врывался в ноздри, Робин знал, что он еще долго его не забудет. Вкус губ тоже останется на языке. Грейсон дрожал под парнем, от нахлынувшей волны ощущений. От первых волн тех самых чувств, которые он никогда до этого не испытывалось. Ему казалось, что его тело вот-вот разорвет на части от желания, от нехватки сил и от того, что он все же старается себя сдерживать, и просто от оргазма, который медленно подступает, как ком к горлу. И ощущение, что оно движение и сорваться будет так просто и незаметно. Первый стон в полный голос, смешанный с криком, сорвался совершенно случайно. От грубого толчка, от больно сжатых пальцев на заднице, от укуса в основание шеи. Смесь боли и непонятного приятного коктейля, накрыло тело девятибалльной волной. Дик вдавил ногти глубже и услышал несвойственный, как казалось, Уолли рык. Дик боялся открыть глаза, потому что он думал, что комната поплывет так, словно он находится в центрифуге или проходит испытание для будущего космонавта. В горле встал комок и не хотел сглатываться, звуки, что срывались с губ, были глухие. Уолли тоже не кричал и не стонал, что было крайне непривычно от столь громкого парня. А после, Грейсон отключился. Отключил свое сознание, полагаясь лишь на действия, на интуицию и эмоции. Первое что он понял, то, что теплые руки прижимают его к себе, что комната не кружится, словно он попал в эпицентр торнадо, что в ушах лишь немного гудит, что мышцы ануса ноют от легкой боли. Уолли скользил пальцами по лицу Дика и Дик невольно сжал плечо и прижал их к своей щеке руку друга. Наверное, он не хотел верить, что это случилось. Что между ними вообще что-то случилось кроме глупых ничтожных математических примеров, уравнений и правил. - Ты ведь… - начал Робин, но не узнал своего голоса. Хриплый, сухой. Он откашлялся и попытался сглотнуть слюну, лишь бы хоть как-то смочить горло. - А ты искренне верил, что я не знаю материал? – Уолли смотрел в его голубые глаза с легкой улыбкой, такой же, как обычно теплой и родной. Впрочем, да, как Грейсон мог такое подумать. - Тогда… Вест словно читал его мысли. Пальцами он коснулся щеки Робина, проводя по ней до подбородка, сжимая его пальцами. Самый быстрый человек на земле страдает сильнее других, из-за времени. Уолли Вест из тех, кто привык, что время движется быстро, что за ним нужно успеть. И чем быстрее ты сделаешь, тем больше будет свободного времени. Самому быстрому парню было сложнее – Дик этого не знал. Он не знал того, что Уолли не находил себе места, что мысли о Грейсоне пугали, заставляли чувствовать себя ненормальным, психом, больным. Что все его помешательства на девчонках из команды были лишь попытками отвлечься от Робина. Дик не знал, что Кид Флеш боялся прикоснуться к Робину, боялся посмотреть на Робина, боялся того, что Робин узнает о чувствах Уолли. Дик не знал, как Кид ревновал его ко всему живому, даже к самому себе. Дик не знал, что Вест ненавидел себя за свою слабость и что каждую ночь он едва не грыз подушки, потому что подростковые гормоны играли в злые игры. Дик не знал о чувствах Флеша ничего. Уолли не знал о чувствах Робина ничего. Теплые руки скользили по спине, зеленные глаза смеялись и смотрели на Робина. - Теперь понял? – Уолли, лучший друг, напарник и любовник в одном лице, улыбнулся, запихивая в рот шоколадную конфету. Робин лишь кивнул головой, прижимаясь к другу. И так хотелось сказать «Ты мне нравишься, КФ», но слова были ни к чему. Потому что – все взаимно.